в каком концлагере был девятаев
Михаил Девятаев. Из концлагеря в небо!
История героического подвига советских военнопленных, заключающегося в побеге из фашистского плена на захваченном самолете, до сих пор поражает воображение. Через 67 лет после дерзкого угона легендарной «десяткой» немецкого «Хейнкеля» поступок кажется еще более смелым и неправдоподобным. Период Великой Отечественной насыщен множеством удивительных и славных поступков советских воинов, однако среди всего этого калейдоскопа особо выделяется личность Михаила Девятаева.
8 февраля 45-го года из «заповедника Геринга», так именовали секретный концлагерь, испытывавший самолеты и ракетные разработки, был дерзко угнан бомбардировщик Хенкель 111. Чтобы лучше понять насколько смел и фантастичен был план советского летчика необходимо объяснить, что представляла из себя военная база. На острове находился ракетно-испытательный центр, защищавшийся системой ПВО, авиапарком самолетов, а также подразделение СС.
Боевые самолеты располагались на специальном аэродроме и строго охранялись. Все военнопленные передвигались по базе под надзором вооруженных конвоиров, а на ночь препровождались в бараки, которые крепко запирались. Конвой располагался по всей территории объекта, а база считалась засекреченной. На остров Узедом свозили провинившихся и приговоренных к смерти людей из других немецких лагерей, их не слишком берегли и относились как к расходному материалу. Однако пленных немного кормили для того, чтобы у узников были силы для работы. Дневной рацион составлял кусок хлеба, чашка баланды и три вареных полугнилых картофелины. По словам самого Михаила Петровича, а также его современников, выход для пленных обитателей с данной базы был лишь один – труба крематория, поэтому за жизнь свою беглецы опасались не слишком сильно. Впервые история была опубликована в устной форме в том же победном 1945 году среди узников концентрационных лагерей. На борту самолета оказалась группа советских военнопленных во главе с Михаилом Петровичем Девятаевым, привезенных на базу в качестве рабочей силы.
Побег готовился длительное время, а кандидатуры группы тщательно выбирались. Девятаев отличался отличными организаторскими качествами. За период подготовки к угону самолета заговорщики успели устранить с рабочей площадки, располагавшейся близ аэродрома, всех сомнительных и ненадежных людей. От одних избавлялись, разыгрывая кражи, другие травмировались, в методах группа была изобретательна. Сначала Девятаев сблизился с военнопленным Соколовым и не менее талантливым организатором Кривоноговым, после чего началось создание основной тайной команды. Многие сочувствовали и помогали заговорщикам.
Каким образом на базу с военными самолетам был допущен летчик, пусть даже пленный? Дело в том, что после неудачной попытки сделать подкоп и бежать из Нового Кёнигсберга, Михаил Петрович был направлен в лагерь смерти, в котором счастливый случай свел его с парикмахером, вручившим ему жетон уже умершего учителя. Так военный летчик стал украинцем Г.С. Никитенко. История пленных не слишком подробно изучалась, поэтому на территории базы оказалось довольно много советских военных, выдававших себя за иных лиц из числа гражданского населения.
Серьезный просчет немецкого руководства состоял в том, что такой человек как Девятаев оказался на территории Пенемюнде. Уже 24 июня 1941 Михаил Петрович сбил свой первый вражеский самолет, в 44-м он одержал победу над множеством неприятельских машин, доставлял грузы и медикаменты, перевозил раненых. Талантливый летчик с огромным боевым опытом и смекалкой оказался рядом с новейшим вооружением Германии. Результат не заставил себя долго ждать, побег был настолько же дерзким и фантастичным, как и вся служба этого человека.
Несмотря на то что план готовился задолго до отчаянного предприятия, группа не знала, какой именно самолет будет захвачен. Волею случая легендарной десятке удалось попасть на борт «Густав Антон», являвшегося личной машиной Грауденца. Группа жестоко расправилась с конвоиром и, прикрываясь его шинелью, добралась до самолета. Нельзя сказать, что взлет прошел гладко. Сначала машина оказалась без аккумулятора, который пришлось искать, опасаясь быть обнаруженными, затем самолет очень долго не мог взлететь в связи с тем, что штурвал был установлен в положении для посадки. Однако натура Девятаева не позволила беглецам сдаться и самолет взлетел. В своем интервью Михаил Петрович рассказал, как однажды в лагере ему представился случай наблюдать за запуском «Хейнкеля 111». Пилот в насмешку над заинтересованным пленным, сам того не понимая, раскрыл Девятаеву все фазы запуска двигателя, что впоследствии сыграло решающую роль в успехе предприятия.
Взлет машины с аэродрома был замечен не сразу, что подарило команде драгоценные минуты и шанс избежать удара с земли. Сообщение о том, что «Густав Антон» взлетел, было передано по телефону Грауденцу начальником ПВО. Обер-лейтенант не верил произошедшему до тех пор, пока лично не убедился в отсутствии машины. Команда «Догнать и уничтожить» была дана немедленно, но время было упущено и «Густав Антон» был в недосягаемости. Информация об отчаянном поступке советского летчика и остальных военнопленных распространилась по всей территории Германии. Гимлер и Борман были в бешенстве. Голову Грауденца спасла вынужденная ложь о том, что самолет был сбит над морем.
В воздухе бежавшие несколько раз меняли направление, опасаясь лететь на вражеском самолете через территорию Союза. В результате посадка произошла близ Вольдемберга в расположении советских войск. Узники искренне полагали, что спасены, однако их ожидали еще испытания в фильтрационном лагере. Военное время не щадило никого, и даже изможденных фашистским пленом людей подозревали в предательстве. Бежавших не жаловали в Советском Союзе, что вполне понятно, так как история спасения и сегодня выглядит фантастической. Даже не найдя оснований для суда над Девятаевым, командование не доверило ему более самолет. Михаил Петрович вплоть до 1957 года работал на речном вокзале в Казани, где и нашел его Королев. На ответственные должности Девятаева не принимали, несмотря на то что он имел диплом капитана. Героический поступок и фашистский плен ставился отважному летчику, спасшему еще девять доблестных советских воинов, в вину. Михаил Петрович охотно согласился на предложение Королева показать места сборки и испытания легендарной немецкой ФАУ-2, так как хорошо помнил место своего заключения. За содействие в создании первой военной ракеты Союза Р-1 Девятаеву присвоили звание Героя СССР.
К сожалению, большинство из отважной десятки после возвращения вернулись на фронт и погибли, они также отмечены наградами посмертно. Этот невероятный и отчаянный поступок вошел в историю лишь после признания Девятаева и его заслуг. Он написал несколько биографических работ «Полет к солнцу», а также «Побег из ада», а после 1957 года часто давал интервью.
В конце ноября 2002 года этого героя не стало. Человек-легенда военного времени, остававшийся в тени более 10-ти лет и сегодня не слишком известен среди соотечественников, хотя его подвиг заслуживает особого внимания. Девятаев служит воплощением доблести и преданности советских офицеров и солдат, а его поступок должен передаваться из поколения в поколение.
masterok
masterokМастерок.жж.рф
Хочу все знать /наука, история, политика, творчество/
8 февраля 1945 года советский лётчик-истребитель Михаил Девятаев совершил, казалось бы, невозможное: с группой товарищей он смог бежать из концлагеря, угнав бомбардировщик, и передать разведке секретные данные о ракете «Фау-2»
8 февраля 1945 года в немецком концлагере Пенемюнде на балтийском острове Узедом случилось происшествие, которое повергло в шок самого рейхсминистра авиации Германии Германа Геринга. Решив во всем разобраться лично, он приехал на место, прихватив с собой эсэсовских военных судей. Коменданта лагеря военнопленных, четырёх эсэсовцев из охраны и ещё нескольких солдат приговорили к расстрелу.
«Вы сволочи! Вы дали украсть бомбардировщик каким-то вшивым русским военнопленным! За это вы поплатитесь», — кричал Геринг.
Гвардии старший лейтенант, лётчик-истребитель, Герой Советского Союза Михаил Петрович Девятаев оставил воспоминания о том дне, когда заставил серьезно понервничать верхушку нацисткой Германии и извергов, контролировавших лагерь военнопленных. Он до самого последнего момента не был уверен, что сможет осуществить задуманное и вырваться из настоящего ада, создав при этом так много шума в Третьем рейхе. Но он также не мог предположить, что по прибытии на родину ему снова придется вернуться на нары, в тот же лагерь, где он уже когда-то был, находясь в плену у гитлеровцев.
При немцах Заксенхаузен был центральным политическим экспериментальным концентрационным лагерем смерти, где на заключенных испытывали самые изощренные способы умерщвления. Пленных расстреливали из пулеметов в специальных тирах, травили ядовитыми газами, помещали в газовые автомобили-душегубки с передвижными крематориями, на людях испытывали всевозможные отравляющие вещества, бризантные гранаты, ставили дьявольские медицинские опыты. Заксенхаузеном управлял лично глава СС Гиммлер. Из 200 тысяч человек, прошедших через эту кузницу смерти, 100 тысяч были зверски убиты.
«Вот как описал Девятаев в книге «Побег из ада» то, в каких условиях люди, уставшие от дневной работы, по ночам рыли тоннель на свободу:
От грязи и нечистот, с которыми приходилось соприкасаться во время ночной работы, у многих товарищей головы покрылись струпьями, всё тело было усыпано болячками. Мои обожжённые руки превратились в сплошные кровоточащие раны, на ногах и животе появились фурункулы.»
Заговорщиков вычислили, подвергли жестоким пыткам и отправили в Заксенхаузен для изощрённого умерщвления. От смерти Девятаева там спас обычный военнопленный, работавший при немцах в санитарном бараке. Он тайно сменил бирку смертника на полосатой робе приговоренному к казни лётчику на бирку штрафника, которая принадлежала некоему погибшему Григорию Никитенко. Именно под этим именем дальше проходил Девятаев в лагерных списках.
Наладив связи с лагерным подпольем, лейтенант раскрыл все карты и рассказал, кто он есть на самом деле: вовсе не украинский учитель Никитенко, а советский лётчик-истребитель Михаил Девятаев, мечтавший с детства о небе и самолётах, окончивший в 1940 году Первое Чкаловское военное авиационное училище им К.Е. Ворошилова, находившийся в действующей армии с 22 июня 1941 года, получивший за отличие в боях орден Красной Звезды, сбивший 9 немецких самолётов, из них — три бомбардировщика, летавший в авиадивизии Покрышкина с позывным «Мордвин», попавший в немецкий плен 13 июля 1944 года (был сбит в районе Львова и получил ранения), прошедший через два концлагеря — Лодзинский и Кляйнкенигсбергский, и направленный в Заксенхаузен для ликвидации.
«Моя биография проста и обыкновенна, как и у большинства советских людей. Родился в 1917 году в бедной крестьянской семье села Торбеево (Мордовия) 13-м по счету ребенком. Наша семья влачила жалкое существование, еле перебиваясь с хлеба на воду, и поэтому моё появление на свет встретили без особой радости. Лишний рот! Но родился я под счастливой звездой», — позже вспоминал Девятаев в книге «Побег из ада».
Девятаев сумел собрать команду единомышленников, которую посвятил в свой план по захвату вражеского самолета, каждого персонально просвещал в авиационных делах. Однажды, во время маскировки техники, ему даже удалось подсмотреть, как немецкие летчики подключали аккумуляторную тележку к бортовой сети, как запускали моторы, как обращались с арматурой кабины. Внимание уделялось каждой мелочи, ведь угонять предстояло бомбардировщик, а Девятаев был истребителем и не знал нюансов управления немецким «Хейнкелем-111». Планируемый побег чуть было не сорвало одно происшествие в бараке.
Девятаев вступил в драку с заключенным, высказавшимся в поддержку немцев и собиравшимся пойти с ними на сотрудничество:
«На крик в барак ворвались эсэсовцы, избили меня и приговорили к экзекуции «на десять дней жизни». Это означало, что в течение десяти дней меня будут убивать, больше этого срока я не проживу. Ежедневно меня стали избивать до потери сознания. Били чем попало от подъема до отбоя.»
Поняв, что таких издевательств он может не выдержать, Девятаев решил действовать быстро и безотлагательно. Собравшись с последними силами, обсудив с товарищами все детали, он утвердил дату побега — 8 февраля. В тот день немцы, как обычно минута в минуту, отправились на обед, оставив на аэродроме лишь часовых. Заключенные подобрались к бомбардировщику, на котором летал сам командир немецкой авиачасти — кавалер ордена Железного креста 1-го класса, не без труда открыли кабину и забрались в самолет. Из-за волнения и сильных ран с гематомами руки отказывались слушаться Девятаева. Запустить двигатели и взлететь получилось не сразу. Немцы, заметив неладное, ринулись к самолету. Вот как этот решающий момент описал сам лётчик в книге «Побег из ада»:
«Меня бросило в дрожь, волосы зашевелились на голове. Нет, не от страха, а от ненависти к проклятым мучителям. Отвращение к презренному врагу переполняло сердце гневом и жаждой мести. Живым они меня не возьмут теперь, но если придется умереть, то дорого заплатят за наши жизни! «За Родину!» — крикнул я товарищам, всем своим корпусом подавшись вперед, с силой сжимая штурвал и сектора газов, слившись воедино с работающими моторами… Дал полный газ моторам и отпустил тормоза. Самолет, словно конь, ринулся вперед на максимальной скорости, врезался в толпу гитлеровцев, давя их колёсами шасси.»
«Видя, какие мы измученные, солдаты на руках понесли нас в расположение своей части, находившейся на отдыхе после жаркого боя. И принесли не куда-нибудь, а прямо в столовую и сразу угостили солдатским обедом, вкуснее которого ничего нет на свете», — вспоминал потом Девятаев.
Москва. 26 мая 1971 г. Герой Советского Союза М.П. Девятаев беседует с посетителями выставки в Центральном выставочном зале Москвы. Фото: Корзин Борис/Фотохроника ТАСС
Однако ощущение свободы было недолгим. Лётчику предстояло вновь вернуться в до боли знакомый Заксенхаузен, который после победы работал как фильтрационный лагерь НКВД. Ему и другим участникам побега было необходимо пройти проверку, которая могла растянуться надолго, если бы в дело по воле случая не вмешался известный авиаконструктор Сергей Королёв. В сентябре 1945-го он приехал на остров Узедом, чтобы ознакомиться с секретными разработками вермахта. Там ему рассказали, что в лагере поблизости сидит летчик, которому удалось угнать самолёт со стратегического для немцев острова.
Так произошла встреча Королёва и Девятаева. Как потом стало известно, был угнан не просто фашистский бомбардировщик, а секретный самолёт с интегрированной системой радиоуправления и целеуказания от секретной крылатой ракеты большой дальности «Фау-2» на борту. Девятаев раздобыл точные координаты расположения стартовых площадок стратегических для Рейха ракет на базе Пенемюнде, что позволило нашим военным уничтожить не только «Фау-2», но и подземные цеха по производству урановой бомбы, а вместе с ними — и все надежды Гитлера на продолжение войны.
Михаил Петрович Девятаев по ходатайству Королёва получил в 1957 году звезду Героя Советского Союза. Он дожил до 85 лет и был с почестями похоронен в 2002 году в Казани. Подвиг, который он совершил, заставил содрогнуться весь Третий рейх, а Гитлер и Геринг объявили лётчика своим личным врагом – ведь он так дерзко вмешался в их далекоидущие планы!
Побег
Но парень захотел стать летчиком. И стал им в 1940-м, окончив в Чкалове (ныне Оренбург) военную авиационную школу. И уже тогда проявив, наверное, главное качество своего характера.
Без упорства тут ничего не получится.
24 июня 1941 года. ПЕРВЫЙ ТРОФЕЙ
Но он хотел быть не разведчиком, а летчиком!
И, пробыв в элитной школе почти весь 1942 год, добился-таки отчисления и возвращения в авиацию. С мая 1943-го он снова стал летать в строевой части, правда, теперь уже на простейшем биплане У-2 и его санитарных вариантах С-1 и С-2. Сначала в 714-м отдельном авиаполку связи, а с середины сентября 1943 года в 1001-м отдельном санитарном.
Но он хотел быть истребителем, уничтожать врага!
И упорство его оставалось при нем.
13 июля 1944 года. ПОСЛЕДНИЙ БОЙ
Во втором же боевом вылете, 13 июля 1944 года, западнее городка Горохов, что на юге Волынской области Украины, Михаил поразил штурмовик «Фокке-Вульф-190Ф», но тут же был сбит другим «фоккером».
На деле же Михаил выпрыгнул с парашютом. И попал в плен.
Летом 1944-го никто из советских военнопленных не сомневался, что оно близко.
Но упрямый Девятаев решил вырваться из плена, чтобы конец войны встретить в строю.
Конец августа 1944 года. НЕУДАЧНЫЙ ПОБЕГ
В полосатой робе вместо военной формы.
Для Девятаева все сразу стало ясно. Надо вырваться из неволи по воздуху!
Но Михаил оставался упорен и собран.
Стал осторожно подбирать помощников.
Работая в маскировочной команде, рискуя быть заподозренным, постоянно старался улучить момент и подсмотреть, какие манипуляции проделывают перед взлетом немецкие пилоты. К моменту побега он знал, как взлететь на двухмоторных бомбардировщиках «Хейнкель-111» и «Юнкерс-88».
Но этих знаний оказалось мало.
8 февраля 1945 года судьба словно задалась целью испытать девятаевские волю и упорство.
8 февраля 1945 года. ВТОРОЙ ПОБЕГ. ФОРС-МАЖОР
Сначала все шло по плану.
Иван Кривоногов оглушил охранника, который привел команду из десяти лагерников-маскировщиков к бункеру, где стоял «Хейнкель-111». (Девятаев уже знал, что бомбардировщик заправлен горючим и подготовлен к вылету.)
Но моторы не запускаются.
С машины сняты аккумуляторы. Без них зажигание не работает.
Тут впадает в отчаяние даже Девятаев.
Но Михаил не изменил характеру. Встряхнув себя, сообразил: можно «прикурить» от аэродромной аккумуляторной тележки.
Еще несколько минут ушло на то, чтобы товарищи нашли и подогнали тележку.
«Хейнкель» начинает разбег. Набирает положенную скорость. И не взлетает.
Девятаев разворачивает и останавливает бомбардировщик.
8 февраля 1945 года. ВЗЛЁТ
Сейчас фрицы все поймут. Вот они уже бегут к самолету.
Напряженно работает мозг, за секунды перебирая возможные причины неудачи. Может, руль высоты зажат струбциной?
Немцы уже подбегают к самолету.
Все равно надо взлететь!
Девятаев ведет «хейнкель» через весь аэродром на старт.
И опять машина не хочет отрываться от земли!
И через сколько-то секунд вспыхивает догадка: триммер!
Где штурвальчик триммера?
Искать некогда, надо сильнее жать на штурвал!
И «Хейнкель» взлетает!
8 Февраля 1945 года. ПОСАДКА
К счастью, в пилотировании он прост. Примерно через час Девятаев сажает его «на брюхо» (подломив так и не убранное шасси) за линией фронта в Померании, в расположении 1067-го стрелкового полка 311-й стрелковой дивизии 61-й армии 1-го Белорусского фронта.
Вернувшись в Казань, устроился грузчиком в речном порту, выучился на капитана-механика, участвовал в испытаниях первых советских теплоходов на подводных крыльях.
В 1957 году был удостоен звания Героя Советского Союза.
Умер в 2002 году. Похоронен со всеми воинскими почестями на Арском кладбище в Казани.
2. По сведениям из наградного листа от 22 января 1944 г. ([Электронный ресурс] URL: http://www.podvignaroda.ru//#id=21218 25&tab=navDetailManAward)
3. Михаил Девятаев: воспоминания, отклики, публицистика, хроника. Саранск, 2007. С. 114.
4. Ломоносов Д.Б. Исповедь узника гитлеровских лагерей // Военно-исторический архив. 2002. N 10 (34). С. 72.
5. Бомбардировщики. М., 2018. С. 92.
6. Девятаев М.П. Полет к солнцу. М., 1972. С. 241.
7. Михаил Девятаев: воспоминания, отклики, публицистика, хроника. С. 125.
Подвиг лётчика Девятаева: побег из ада на «Хейнкеле» (86 фото)
Они вырвались из лагеря при сверхсекретном полигоне Пенемюнде. Десять голодных, измождённых военнопленных захватили немецкий самолёт-бомбардировщик Heinkel-111 и смогли поднять его в воздух. Летящий к линии фронта самолёт нёс на своём борту не только отчаянных беглецов, но и военные тайны об Оружии Возмездия Третьего Рейха. Самолёт, который угнал Михаил Девятаев, был совершенно секретным – он имел аппаратуру слежения и контроля полётов знаменитых немецких ракет Фау.
Также дерзкие беглецы доставили нашему командованию весьма ценную информацию о военном полигоне Пенемюнде на острове Узедом, на котором разрабатывалось, производилось и испытывалось новейшее германское чудо-оружие – первые в мире баллистические ракеты Фау-2 и первые серийные крылатые ракеты Фау-1.
М.П. Девятаев у памятника.
ФАУ-2 Подготовка к испытательном запуску
Фау-1 и Heinkel He-111
ФАУ-1 на Хейнкеле He-111
То, что произошло 8 февраля 1945 года можно смело назвать удивительным чудом и примером невероятного многократного везения. Судите сами.
Лётчик-истребитель Михаил Девятаев смог разобраться с управлением совершенно незнакомого ему вражеского бомбардировщика, за штурвалом которого он до этого никогда не сидел.
Угнать сверхсекретный самолёт могла бы помешать охрана аэродрома, но у неё это не вышло.
Взлётную полосу немцы могли просто перегородить, но не успели этого сделать.
Огонь зениток ПВО, прикрывающих военную базу и аэродром, мог пресечь попытку побега мгновенно, но этого не произошло.
Летящую на восток крылатую машину могли перехватить немецкие истребители, но им это сделать тоже не удалось.
И в завершении героического перелёта Хейнкель-111 с германскими крестами на крыльях могли сбить советские зенитчики – они стреляли по нему и даже подожгли, но удача в тот день была на стороне отважных беглецов.
О том, КАК ЭТО БЫЛО сейчас расскажу подробнее.
Михаил Девятаев с женой и старшим сыном
Лётчик Михаил Девятаев служил в дивизии знаменитого Александра Покрышкина, и к лету 1944 года считался опытным и умелым истребителем. На его счету было 9 сбитых самолётов врага. Пять раз сбивали его самого.
13 июля 1944 года в небе надо Львовом старшего лейтенанта Девятаева сбили в шестой раз. Он выпрыгнул с парашютом, и тяжело раненным попал в плен к немцам. В лагере под польским городом Лодзь он попытался устроить свой первый побег, но его поймали, и перевели в лагерь смертников Заксенхаузен.
После войны Михаил Девятаев в своей книге «Побег из ада» вспоминал об этом так: «Как выжил, не знаю. В бараке — 900 человек, нары в три этажа, 200 гр. хлеба, кружка баланды и 3 картофелины – вся еда на день и изнурительная по тяжести работа».
Так пленный лётчик старший лейтенант Михаил Девятаев превратился в бывшего учителя Григория Никитенко.
Разработкой германских ракет Фау руководил талантливый инженер Вернер фон Браун, ставший впоследствии отцом американской космонавтики.
Военную базу Пенемюнде, расположенную на западной оконечности острова Узедом немцы называли «Заповедником Геринга». А вот у заключённых было другое название для этой местности – «Остров дьявола». Каждое утро узники этого дьявольского острова получали наряды на работу. Тяжелее всех приходилось аэродромной бригаде: военнопленные таскали цемент и песок, замешивали раствор и заливали им воронки от налётов британской авиации. Но именно в эту бригаду рвался «учитель из Дарницы Никитенко». Он хотел быть поближе к самолётам!
В своей книге он вспоминал об этом так: «Рёв самолётов, их вид, их близость с громадной силой всколыхнули мысль о побеге».
И Михаил начал готовить побег.
На свалке подбитых и неисправных самолётов Девятаев изучал их фрагменты, пытался вникнуть в конструкцию незнакомых бомбардировщиков, внимательно осматривал приборные панели кабин. Михаил старался понять – как запускаются двигатели и в какой именно последовательности надо включать оборудование – ведь счёт времени при захвате пойдёт на секунды.
И вот тут Девятаеву в очередной раз повезло. Причём подфартило весьма курьёзно: благородный немецкий пилот, пребывая в добром расположении духа и в хорошем настроении, САМ показал дикому варвару и недочеловеку КАК арийские небожители запускают моторы у летающей машины.
Было это так, цитирую воспоминания Михаила Петровича: «Случай помог проследить операции запуска. Однажды мы расчищали снег у капонира, где стоял «Хейнкель». С вала я видел в кабине пилота. И он заметил моё любопытство. С усмешкою на лице – смотри, мол, русский зевака, как легко настоящие люди справляются с этой машиной, – пилот демонстративно стал показывать запуск: подвезли, подключили тележку с аккумуляторами, пилот показал палец и отпустил его прямо перед собой, потом пилот для меня специально поднял ногу на уровень плеч и опустил – заработал один мотор. Следом – второй. Пилот в кабине захохотал. Я тоже еле сдерживал ликование — все фазы запуска «Хейнкеля» были ясны»…
Поднять в воздух многотонный пятиместный бомбардировщик одному измождённому и ослабленному заключённому было не под силу. Нужна была команда.
Михаил Девятаев стал присматриваться к людям и подбирать из них самых надежных. Так он познакомился и сблизился с Иваном Кривоноговым и Владимиром Соколовым. Именно эта тройка и стала ядром будущего дерзкого экипажа из 10 военнопленных.
Девятаев Михаил Петрович
Работая на аэродроме, узники стали примечать все подробности его жизни и распорядка: когда и как заправляют самолёты, как и в котором часу меняется охрана, когда экипажи и обслуга идут обедать, какой самолет удобнее всего для захвата.
После всех наблюдений Михаил остановил свой выбор на Хейнкеле-111 с именным вензелем на борту «Г.А.», что означало «Густав-Антон». Этот «Густав-Антон» чаще других взлетал на задания. И что ещё было хорошо в нём – после приземления его сразу же заправляли снова. Этот самолёт узники стали называть не иначе как «наш «Хейнкель».
Незадолго до побега Кривоногов по совету Девятаева предложил немецкому солдату-зенитчику, который сочувствовал русским военнопленным, принять участие в побеге; тот отказался, опасаясь за свою семью, однако никого из заговорщиков не выдал. По словам Кривоногова, ещё несколько человек знали или догадывались о готовящемся побеге, но в окончательный состав по тем или иным причинам не попали, — у одного из членов команды в последнюю ночь перед побегом возникли сомнения в успехе мероприятия, и он отказался от участия в побеге. За несколько дней до побега у Девятаева произошёл конфликт с местными криминальными элементами, которые вынесли ему отсроченный смертный приговор («десять дней жизни»), что вынудило его ускорить подготовку побега.
7 февраля 1945 года команда Девятаева решилась на побег. Пленники мечтали: «Завтра в обед хлебаем баланду, а ужинаем уже дома, среди своих».
Ранним утром 8 февраля 1945 года Михаил Девятаев, увидев в окно звёзды на небе и отметив улучшение погоды после нескольких дней ненастья, посчитал, что этот день будет удачным для давно запланированного побега. Он сообщил о своём решении ближайшему соратнику Ивану Кривоногову и попросил его раздобыть несколько сигарет. Кривоногов обменял у другого узника тёплый пуловер на сигареты и отдал их Девятаеву. Затем Девятаев, обойдя бараки, сообщил о своём решении Владимиру Соколову, Владимиру Немченко, Петру Кутергину и Михаилу Емецу. Молодой парень Тимофей Сердюков (которого Девятаев считал Дмитрием), догадавшись о решении Девятаева, тоже попросился в группу. Во время формирования рабочих «пятёрок» Немченко и Соколов позаботились о том, чтобы члены сложившегося коллектива были выведены на работы возле аэродрома двумя рабочими «пятёрками», оттеснив из формирующихся групп посторонних.
Пётр Кутергин снял с бездыханного часового шинель с фуражкой и одел их на себя. С винтовкой наперевес этот переодетый вахтман повёл «пленных» в направлении самолета. Это чтобы охрана на сторожевых вышках ничего не заподозрила.
Пленники вскрыли люк и проникли в самолёт. Внутренность Хейнкеля Девятаеву, привыкшему к тесной кабине истребителя, показалась огромным ангаром. Тем временем, Владимир Соколов и Иван Кривоногов расчехлили моторы и сняли с закрылков струбцинки. Ключ зажигания был на месте…
Но к счастью, парни быстро раздобыли аккумуляторы, подтащили их на тележке к самолёту, и подключили кабель. Стрелки приборов сразу качнулись. Поворот ключа, движение ноги – и один мотор ожил. Еще минута – и закрутились винты другого движка. Оба мотора ревели, но никакой заметной тревоги на лётном поле пока не было видно – потому как все привыкли: «Густав-Антон» летает много и часто. Самолёт стал набирать скорость и, разгоняясь, начал стремительно приближаться к краю взлётной полосы. Но удивительное дело – он почему-то не мог оторваться от земли. И чуть было не рухнул с обрыва в море. За спиной у пилота возникла паника – крики и удары в спину: «Мишка, почему не взлетаем!?»
А Мишка-то и сам не знал почему. Догадался только спустя несколько минут, когда развернулся и пошёл на вторую попытку взлёта. Виной всему был триммеры! Триммер – это подвижная, с ладонь шириною плоскость на рулях высоты. Её немецкий лётчик оставил в положении «посадка». Но как за несколько секунд в незнакомой машине найти механизм управления этими триммерами!?
А в это время ожил аэродром, на нём началась суета и беготня. Лётчики и механики выбежали из столовой. Все, кто был на поле, ринулись к самолёту. Ещё немного – и начнётся стрельба! И тогда Михаил Девятаев закричал друзьям: «Помогайте!». Втроём, вместе с Соколовым и Кривоноговым, они навалились на штурвал…
… и у самой кромки балтийской воды Хейнкель таки оторвал хвост от земли!
Вот оно – очередное счастливое везение отчаянных парней – истощённые узники-доходяги подняли в воздух тяжёлую многотонную машину! Кстати, управление триммером Михаил таки отыскал, но только чуть позже – когда самолет нырнул в облака и стал набирать высоту. И сразу же машина стала послушной и лёгкой.
С момента удара по голове рыжего охранника до ухода в облака прошла всего 21 минута…
Двадцать одна минута натянутых нервов.
Двадцать одна минута борьбы со страхом.
Двадцать одна минута риска и отваги.
Конечно же, за ними послали погоню и подняли в воздух истребители. На перехват, в том числе, взлетел истребитель, пилотируемый известным воздушным асом – обер-лейтенантом Гюнтером Хобомом, обладателем двух «Железных крестов» и «Немецкого креста в золоте». Но, без знания курса удравшего Хейнкеля обнаружить его можно было только лишь случайно, и Гюнтер Хобом беглецов не нашёл.
Позднее самолёт Девятаева был обнаружен ещё одним немецким асом полковником Вальтером Далем, который возвращался с задания на Фокке-Вульфе-190. Но Даль тоже не смог выполнить приказ своего командования – он выпустил по одинокому Хейнкелю свои последние боеприпасы, и перестал его преследовать, так как в его самолёте заканчивалось топливо.
Остальные воздушные охотники так же вернулись на свои аэродромы ни с чем. В первые часы после угона немцы были уверены, что секретный самолёт угнали британские военнопленные, и поэтому основные силы перехватчиков бросили в северо-западном направлении – в сторону Великобритании. Так что Судьба в очередной раз благоволила Девятаеву и его товарищам.
Интересная и весьма опасная встреча произошла над Балтикой. Угнанный Хейнкель шёл над морем на юго-восток – к линии фронта, в сторону советских войск. Внизу двигался караван кораблей. А его сверху сопровождали истребители. Один Мессершмитт из охранения покинул строй, подлетел к бомберу и сделал возле него красивую петлю. Девятаев даже смог заметить недоумённый взгляд немецкого летчика – тот удивился тому, что Хейнкель летел с выпущенными шасси. Михаил к тому времени ещё не разобрался – как их убирать. Да и опасался, что при посадке могут возникнуть проблемы с их выпуском. «Мессер» не стал сбивать странный бомбардировщик либо из-за неимения на это приказа, либо из-за отсутствия связи с главным командованием. Так что, это было очередное в тот день благоприятное стечение обстоятельств для экипажа Михаила Девятаева.
О том, что самолёт перелетел линию фронта, беглецы догадались по трём важным наблюдениям.
Во-первых, внизу на земле потянулись бесконечные обозы, колонны советских машин и танков.
Во-вторых, пехота на дорогах, завидев немецкий бомбардировщик, разбегалась и прыгала в кювет.
И в–третьих, по Хейнкелю ударили наши зенитки. И ударили весьма точно: среди экипажа появились раненые, а правый двигатель самолёта загорелся. Горящую машину, своих товарищей и себя заодно спас Михаил Девятаев – он резко бросил самолет в боковое скольжение и тем самым сбил пламя. Дым исчез, но двигатель был повреждён. Нужно было срочно садиться.
Беглецы-из-Ада приземлились на весеннее поле в расположении одного из артиллерийских дивизионов 61-й армии. Самолет днищем пропахал большую часть поля, но всё-таки приземлился удачно. И в этом удачном приземлении на тающее февральское поле на неосвоенной ещё до конца машине с одним только исправным двигателем есть очень большая заслуга… ангела-хранителя Михаила Девятаева. Без Высших Сил тут явно не обошлось!
Вскоре бывшие узники услышали: «Фрицы! Хенде хох! Сдавайтесь, иначе пальнём из пушки!». Но для них это были очень дорогие и милые сердцу русские слова. Они ответили: «Мы не фрицы! Мы свои! Из плена мы. Свои мы…».
Наши солдаты с автоматами, в полушубках, подбежав к самолету, были ошеломлены. К ним вышли десять скелетов в полосатой одежде, обутые в деревянные башмаки, забрызганные кровью и грязью. Страшно худые люди плакали и постоянно повторяли одно только слово: «Братцы, братцы…»…
В расположение своей части артиллеристы понесли их на руках, как детей, ведь беглецы весили по 40 килограммов.
Головы виновных и причастных сначала уцелели только благодаря спасительной лжи начальника подразделения по испытаниям новейшей техники Карла Хайнца Грауденца. Он доложил Герингу: «Самолет догнали над морем и сбили».
Как писал немецкий историк авиации Гайнц Новарр, спустя несколько дней после случившегося в лагерь неожиданно приехал рейхсмаршал авиации Герман Геринг. Он прибыл на чёрном лимузине «Мерседес». На салют командира части Геринг ответил небрежным жестом руки с фельдмаршальским жезлом. Приехавший вместе с ним эсэсовский офицер группенфюрер СС Булер вовсе игнорировал приветствие.
Схватив командира авиачасти за шиворот, Геринг стал его трясти и истерично орать:
— Вы дерьмоед! Кто разрешил брать пленных русских лётчиков в команду аэродромного снабжения?
Потом он заорал на всех присутствовавших лётчиков.
— Вы сволочи! Вы дали украсть новый бомбардировщик каким-то вшивым русским! За это вы все поплатитесь! Помните слово маршала Геринга!
Сопровождающие рейхсмаршала генералы авиации были ошеломлены его поведением. Никогда ещё в истории Германии со времён Фридриха II ни один военачальник не говорил в таком тоне с офицерами!
Геринг же бесновался, как сумасшедший. Командир части попробовал что-то объяснить, но маршал вновь заорал на него:
— Придержите свой язык! Вы, пособник беглецов! С этой минуты, вы лишены своего поста и разжалованы в рядовые! Вы и ваши дерьмовые лётчики ещё почувствуете мою руку. Раньше, чем зайдёт солнце, вы будете расстреляны. Мною будет назначен военно-полевой суд ВВС…
Короткое расследование на месте произвёл группенфюрер СС Булер. С коменданта концлагеря Заксенхаузен он лично сорвал погоны и орденские ленточки. Та же участь постигла нескольких лагерных охранников. Лишь пилот истребителя «Фокке-вульф», вылетевший на перехват «Хенкеля-111» и вернувшийся ни с чем, сумел оправдаться — в его самолёте не было боеприпасов, так как машина вернулась из боя буквально за несколько минут до побега группы Девятаева.
На следующий день в лагерь приехали эсэсовцы Они погрузили арестованных в грузовики и увезли в неизвестном направлении. С тех пор немецких горе – офицеров никто не видел. Лишь бывший командир авиачасти был освобождён от наказания личным приказом Гитлера.
За угон секретного самолёта Heinkel-111 с радиоаппаратурой для полигонных испытаний баллистических ракет Фау-2 Адольф Гитлер объявил Михаила Девятаева своим личным врагом.
Британцы два года, начиная с 1943-го, бомбили остров Узедом и его объекты, но всё дело в том, что чаще всего они «воевали» с ложным аэродромом и бутафорскими самолётами. Немцы перехитрили наших союзников – они искусно маскировали настоящий аэродром и ракетные установки передвижными колёсными платформами с деревьями. Благодаря фальшивым рощам секретные объекты базы Пенемюнде сверху выглядели как перелески.