в каком году основалось христианство
Расшифровка Как появились христиане
Содержание первой лекции из курса «История православной культуры»
Христианство — одна из крупнейших мировых религий — возникло более 2000 лет назад на территории Иудеи. Это историческая религия, то есть основанная на вере в конкретные события, описанные в книгах, носящих название Евангелие. Эти четыре книги (точнее, четыре редакции одной и той же книги, название которой с греческого переводится буквально как «благовестие» или «благая весть») рассказывают о рождении, жизни, гибели и чудесном воскресении Иисуса Христа. — Помазанника, Мессии, Царя, поскольку помазание — это именно царский эпитет. «Иисуса Царя» — так это звучало ски и на латыни.
Собственно, известие о воскресении Христа и есть самая главная «хорошая новость», добрая весть, о которой рассказывали первые христиане, так называемые апостолы — посланцы, направленные уже воскресшим Иисусом ко всем народам для крещения и научения. Воскресение Христа служит главным гарантом верности указанного Им пути, цель которого — преодоление смерти и достижение некоего особого блаженного состояния, которое обычно называется «жизнь будущего века».
Не желая силой принуждать людей к исправлению, поскольку человек создан свободным, Бог то и дело посылал людям подсказки. Но ни послушание Авраама, ни законы, данные Моисею, ни основание царства Израильского и строительство Храма в Иерусалиме — ничто из этого не помогло радикально исправить ситуацию. Израиль — народ, избранный Богом для исправления всего человечества — то и дело впадал в заблуждения, увлекался языческими религиями, а в конце концов вообще подменил праведность, то есть искреннюю любовь к Богу и стремление к совершенству, простой формальной системой соблюдения ритуалов — то, что в Новом Завете описывается через понятие фарисейства. Пророки неустанно обличали Израиль, но и обнадеживали пришествием истинного Царя, который установит всемирное господство богоизбранного народа.
Наступило тяжелое для всех иудеев время, которое обычно называют ожиданием Мессии. Вокруг политических событий, которые тогда происходили, было очень много религиозных чаяний иудейского народа. Дело в том, что религия, которая основана на Пятикнижии Моисея и основателем которой в полном смысле слова можно назвать Авраама, учит о том, что в конце времен, когда иудеи будут претерпевать очень тяжелые унижения со стороны язычников, явится Мессия. Он спасет Израиль и восстановит его величие, его могущество. И ожидания Мессии основаны в значительной степени и на Книге пророка Даниила, где был указан примерный срок, когда случится это событие: через семьдесят седмин, то есть 490 лет, после восстановления разрушенного Иерусалима, а это случилось в середине V века до н. э. при Артаксерксе I.
И вот в начале века, который мы считаем I веком н. э., семьдесят седмин истекали, и все с ужасом и надеждой ждали прихода этого загадочного, мистического Царя. К этому времени в Иудее уцелело от древнего Израиля только одно колено — Иудино, и еще несколько останков других колен. Но именно Иудейское царство в это время выражало собой Израиль, его чаяния, но в это время оно переживало тяжелые времена, клонилось к упадку. Дело в том, что на престол Иудейского царства сел царь Ирод, который был идумеем Согласно Библии (Быт. 27), идумеи (едомитяне) считаются потомками Исава (брата Иакова и дяди Иуды), прозванного Едомом. по происхождению, а после его смерти Иудея оказалась вообще расколота и подчинена могущественной Римской империи. И трудно было найти менее подходящие условия для установления господства Израиля, но все иудеи ждали чуда и готовились к наступлению решающей битвы добра и зла.
Многие для этого уходили в пустыню; люди массами собирались вокруг бродячих проповедников, учителей. Обеспокоенные официальные религиозные лидеры во главе с первосвященником и местные царьки, подчиненные Риму, пытались контролировать ситуацию, избавляясь от наиболее популярных народных вождей. Одним из представителей этого типа бродячих проповедников, очень популярных среди простонародья Израиля, был Иоанн Креститель. После казни Иоанна Крестителя прошло почти незамеченным выделение из числа его последователей (которые верили в то, что для того, чтобы Израиль вновь обрел могущество, необходимо очищение от грехов и от преступлений, символом которого было крещение — омовение в водах реки Иордан) небольшой группы во главе с Иисусом, сыном Иосифа, жителем города Назарет в Галилее.
Галилея была в Израиле достаточно отдаленной дикой областью: это горная провинция, славившаяся прежде всего своими разбойниками. Но вскоре Иисус из Назарета заставил говорить о себе весь Иерусалим. Его необычные способности (в первую очередь целительский дар) привлекали все больше и больше людей, его проповеди собирали тысячи слушателей. И когда Иисус приходил в Иерусалим на Пасху, вокруг него собирались целые толпы последователей.
И подлинным счастьем, подлинным блаженством в христианстве обладают вовсе не те, кому улыбается судьба, но люди, которые в обычном обществе отнюдь не считаются счастливцами: нищие, плачущие, кроткие, правдоискатели, милостивые, миротворцы. И самое важное, что сами последователи Христа Его проповедями подготавливаются к тому, что их будут поносить и преследовать. Вот такая максималистская и как бы асоциальная программа (некий вызов обществу и господствующим нравам, моральным ценностям) оказалась удивительным образом востребована в то время. И не только многие из иудеев, но даже и так называемые язычники (то есть, попросту говоря, иностранцы, иноверцы, прежде всего греки с философским образованием, люди высокоразвитые), узнав о такой этической программе, о таком большом не просто религиозном, но и социальном проекте, усмотрели в ней спасительную дорогу для того, чтобы вытащить мир из того омута проблем, в котором он оказался на рубеже двух эр.
Но нельзя забывать, что христианство — это не просто учение, но и религия, то есть убеждение в божественности Христа как Сына Божия. Тут следует сказать, что для правоверного иудея не было более нестерпимого богохульства, чем утверждать, что единый и всемогущий Творец, невидимый всесильный Бог, может иметь сына и послать его на землю. Обычно такого рода фантазии любили распространять язычники, греки: это у них мифические боги то и дело сходили с Олимпа, принимали человеческий облик и даже рождали детей-полубогов. И во времена эллинизма, то есть после Александра Македонского, эллинистические монархи и римские императоры часто примеряли на себя этот божественный антураж и, начиная с самого Александра, воображали себя или сыновьями богов, или даже просто богами. Так что, например, император Август, которого римляне обожествили и назвали по-латыни еще достаточно скромным эпитетом divus («божественный»), как и его отца, уже по-гречески называется просто богом, и мы видим на эпиграфике Августа — «Бог, Сын Божий». И вот такой цинизм религиозного почитания политиков, доведенного до обожения пресмыкательства перед властителями мира сего, был глубоко чужд иудейской религии с ее строгим, жестким монотеизмом и глубоким презрением к политике вообще, тем более к политике языческой и римской. Правоверный иудей мог назвать Бога отцом, но лишь в переносном смысле — как Творца всего рода человеческого. Тем не менее Иисус из Назарета в своих проповедях шел дальше. Он, конечно, не называл себя напрямую Богом, но вот его слова из Евангелий: «Видевший Меня видел Отца», «Я и Отец — одно», «Отец во Мне, и я в Нем». И когда на вопрос «А вы за кого почитаете Меня?», адресованный ученикам, Симон Петр ответил: «Ты — Христос, Сын Бога Живаго», Иисус сказал: «Не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, Сущий на небесах». Для иудеев, особенно укорененных в традиции — книжников, фарисеев, — это было уже слишком. Ревнители чистоты учения и религиозные официальные власти начали охоту за проповедником.
Между тем слава Иисуса росла не по дням, а по часам, и накануне очередной Пасхи — дата которой до сих пор остается спорной: это или 30, или 33 год, — во время, когда вся Иудея от мала до велика стекалась в Иерусалим, Иисус снова заставил говорить о себе. Во-первых, в субботу за неделю до Пасхи он, по слухам, воскресил умершего несколько дней назад Лазаря из Вифании. В понедельник устроил настоящий разгром на территории Иерусалимского храма, бичами разогнав расположившихся там накануне праздника торговцев. В этот момент чаша терпения переполнилась, и в среду на совете у первосвященника было принято решение устранить ставшего опасным проповедника. Вечером в четверг Иисус был схвачен, преданный одним из своих учеников, Иудой, а в пятницу казнен: по иудейским законам — за богохульство, по римским — за мятеж и провозглашение себя Царем. Вспомнили о его именовании помазанником, то есть царем, а ревнивый император Тиберий очень не любил мятежников, поэтому римский наместник Иудеи Понтий Пилат, который собирался было отпустить показавшегося ему совершенно невинным проповедника, попал в очень сложную ситуацию: когда он заколебался, иудеи мягко намекнули ему, что друзья кесаря так не поступают и что «нет у нас другого царя, кроме кесаря». Пилат попытался предоставить право отпустить Иисуса самим иудеям, поскольку такая традиция существовала на праздник Пасхи, но народ иудейский предпочел отпустить разбойника, а об Иисусе кричал: «Распни, распни его!» Таким образом, Иисус Христос, пришедший к Израилю как его Царь, был отвергнут Израилем, но, как это ни удивительно, его учение было воспринято за пределами Иудеи, в эллинистическом мире.
Проповедь Евангелия (благовестия о воскресении Христа, которое произошло на третий день после его распятия) быстро захлестнула весь римский Восток, а потом и всю Римскую империю. И идеальной почвой для такого распространения оказалась эллинистическая культура.
По мере развития эллинизма и его проникновения за пределы собственно греческого мира (а проник он на огромные пространства — от Гибралтара до Памира и Индии) на всей этой территории распространялся греческий язык, греческий алфавит и само увлечение литературой, книгами. Но вся эта колоссальная школьная и научная система, вся эта технология культуры базировалась на весьма архаичных текстах, которые можно проследить через поэмы Гомера к древним греческим мифологическим сказаниям об олимпийских богах. И вот как раз в эпоху поздней Античности существовал огромный запрос на то, чтобы восполнить лакуну смыслов, чтобы в систему, которая прекрасно умела распространять знание, поместить само это знание, сами смыслы, то есть истину. А философские школы, которых было достаточно много в эллинистическом мире, предлагали эту истину каждая свою. Это привело к агностицизму, представлению о том, что истина как таковая — вещь относительная, что она у каждого своя. Знаменитый вопрос Пилата Христу «Что есть истина?» как раз и показывает нам такого человека античного мира — высококультурного, но разуверившегося в возможности постижения истинного знания, истины о мире. Как раз именно этот запрос оказался в удивительном сопряжении с проповедью Евангелия.
Апостолы направили свои стопы не только в Грецию и Рим, но и в Египет, Сирию, Армению, Грузию, Персию, Индию, и к III веку христианство можно было без преувеличения назвать одной из самых популярных религий всей ойкумены, как называли тогда культурное пространство. Римское государство сразу же приняло христианство в штыки. Римляне мало интересовались традициями покоренных народов и проводили довольно толерантную религиозную политику, но христианские общины были больше похожи на общественные объединения, чем на религиозные союзы, а вот здесь раннеимперское законодательство было неумолимо. Христианство воспринималось как социально опасное явление, тем более что христиане собирались втайне, ночами, по катакомбам, среди могил, и сквозь закрытые двери до случайных слушателей доходили смутные возгласы о взаимной любви, о вкушении Тела и Крови, и бурное воображение римских обывателей охотно достраивало душераздирающую картину кровавых оргий. Но самое главное — христиане отказывались почитать императора.
Культ императора был стержнем римской государственной системы, а от христиан — хотя они и уважали власти всех уровней, соблюдали гражданские законы и были, можно сказать, образцовыми гражданами — нельзя было добиться никакими пытками, чтобы они оказывали императору религиозное поклонение, приносили ему жертву как некоему божественному гению. И надо сказать, что иудеи, как представители древней религии, пользовались привилегией не совершать религиозное поклонение императору, но поскольку христиане не могли сослаться на древность своей традиции, то римляне запрещали им исповедовать свое вероучение, запрещали их богослужение и, более того, подвергали их преследованиям.
Продолживший его дело Валериан вообще попал в плен, что было еще более унизительно для римского императора. Это первый в истории император, который живым попал в плен к персам и до конца дней своих прислуживал шахиншаху, подсаживая его на коня. То есть гонения на христиан не вызвали очевидной радости среди олимпийских богов, Юпитер и Виктория от этого не стали благоволить римлянам больше. А вот отношение к христианам со стороны простых граждан резко изменилось, поскольку стойкое перенесение пыток все рассматривали примерно так же, как рассматривают поведение свидетелей на суде: если человек под пытками дает показания, значит, показания верны. И неслучайно древних мучеников христианской веры называют «мартирос» — свидетелями. А свидетельствовали они как раз об истине своей веры.
Время от пленения императора Валериана до следующего, последнего большого гонения, начавшегося при Диоклетиане (вторая половина III века), можно назвать эпохой настоящего бума христианства. Гонения утихли, некоторые императоры даже почитали Христа — правда, не как Бога, а как мудрого философа; христианами становились торговцы, ремесленники, ученые, юристы, военные и гражданские чиновники; оно проникало во дворец.
К началу IV века христиан в империи стало так много, а положение их в армии и государстве — в элите общества — оказалось столь влиятельным, что соправитель Диоклетиана, цезарь Галерий, уговорил его начать гонения и «очистить» империю от этой «опасной заразы». Результатом стало самое жестокое массовое гонение, так называемое Великое гонение Диоклетиана, охватившее главным образом восточные провинции, но и проникшее на западные. Погибли многие тысячи мучеников. Но гонение захлебнулось. Историк Церкви Евсевий Кесарийский, современник этих событий, пишет, что сами власти были вынуждены подвергаться гонениям, поскольку многие губернаторы, градоначальники, военные сами оказывались христианами, и эти жестокие меры вовсе не помогли навести порядок в империи. А инициатор гонения, сам Галерий, смертельно заболел, слег, пораженный некой формой гангрены, и на смертном одре он своим эдиктом разрешил христианам быть. Прямо так и записано: «Пусть будут христиане». И в 311 году, после трех столетий нелегального существования на территории Римской империи, христианство стало наконец дозволенной религией — religio licita. А уже через год преемник Галерия Флавий Валерий Константин (август, которого мы знаем как императора Константина Великого) уже сам обратился в христианство и своим эдиктом, изданным в 313 году в Медиолане, объявил в империи полную религиозную свободу, что в условиях того времени означало ни много ни мало одно — победу христианского учения над Римским государством, над языческими религиями, и открыло новую эпоху в истории не только Римской империи, но и в истории всей европейской, а может быть, и мировой цивилизации, эпоху христианства.
Кто «придумал» Церковь и как жили первые христиане
Приблизительное время чтения: 21 мин.
Какой была христианская Церковь в самом начале? Как совершались первые литургии? О чем апостолы говорили в своей проповеди иудеям и язычникам? С какими трудностями столкнулись апостолы и первые христианские общины? Об этом ко дню рождения Церкви, празднику Пятидесятницы, — в материале «Фомы».
Христос вознесся на небо — получается, Он оставил учеников в одиночестве?
На сороковой день после Воскресения Христос на глазах у Своей Матери, немногих учеников и последователей вознесся от этой видимой земли на невидимое для нас Небо (Деян 1:9–11). Оставляя своих учеников, Господь сказал им, что Он уходит не навсегда, что Он вернется, чтобы судить мир. Христос не бросил апостолов в одиночестве на этой земле. Он пообещал им, что к ним придет Святой Дух, который никогда их не оставит. Господь прямо называет Его Утешителем: И Я умолю Отца, и даст вам другого Утешителя, да пребудет с вами вовек, Духа истины, Которого мир не может принять, потому что не видит Его и не знает Его; а вы знаете Его, ибо Он с вами пребывает и в вас будет (Ин 14:16–17).
Когда Он придет, то в этом мире появится нечто совершенно новое. Возникнет Церковь, которая будет жить Духом Святым и во главе которой будет стоять Сам Христос. Эту Церковь никто и никогда не сможет одолеть. Она будет существовать до самого конца, утешая всякого, кто захочет быть со Христом, помогая на его жизненном пути, преображая его душу и тело своими таинствами. Церковь — это самый драгоценный дар, данный человеку Богом. Это Тело, организм, в котором струится жизнь Христова. И этот организм созидается Святым Духом, как об этом прямо и пишет апостол Павел: Ибо, как тело одно, но имеет многие члены, и все члены одного тела, хотя их и много, составляют одно тело, — так и Христос. Ибо все мы одним Духом крестились в одно тело, Иудеи или Еллины, рабы или свободные, и все напоены одним Духом (1 Кор 12:12–13).
Что делали апостолы после Вознесения Христа?
Ученики и последователи Христа вернулись в Иерусалим, ожидая исполнения того обещания, которое дал им Господь. О периоде между событиями Вознесения Господня и Сошествия Святого Духа апостол Лука рассказывает очень немного. Однако и этого достаточно, чтобы представить себе состояние последователей Богочеловека, разглядеть уже в этот период «ожидания» проступающие черты будущей Церкви. Все они, — сказано в Деяниях, — единодушно пребывали в молитве и молении, с некоторыми женами и Мариею, Материю Иисуса, и с братьями Его (Деян 1:14).
Именно общая соединенность, нерасторжимость первых христиан будет подчеркиваться апостолом Лукой и позднее — после Пятидесятницы. И это не случайно. Так, апостол постоянно направляет взгляд читателя на важнейшее условие и смысл жизни в Церкви: единодушием верующих преодолевается атомарность и «разбросанность» отдельных личностей. Именно внутри Церкви они обретают полноту взаимного общения.
Непреодолимые, казалось бы, границы эгоизма здесь разрушаются и человек, не утрачивая своей индивидуальности, становится частью единого организма, частью (внимание!) Тела Самого Христа. Таков высочайший статус того, кто входит в Церковь.
Тот же апостол Лука в последних стихах своего Евангелия замечает, что ученики Христа после Вознесения их Учителя пребывали всегда в храме, прославляя и благословляя Бога (Лк 24:53). Что же значит «прославляя» и «благословляя»? Это два особых типа служения Богу. Благословение — это традиционная еврейская молитва, которая начинается словами «Барух ата Адонай»; дословно они переводятся как «Благословен Ты, Господь Бог наш». А «прославления», которые ученики возносили Богу означает, что в храме они постоянно читали Псалтирь — с еврейского языка название этой книги так дословно и переводится — «хваления».
Кроме того, до Пятидесятницы между учениками Христа по инициативе апостола Петра было принято решение бросить жребий и избрать нового, 12-го апостола вместо покончившего с собой Иуды. Сюжет восполнения числа апостолов особенно важен тем, что еще раз подчеркивает тот авторитет, которым они обладали уже тогда, как непосредственные свидетели воскресения Иисуса Христа и как те, кого лично избрал Сам Бог: Не вы Меня избрали, но Я вас избрал (Ин 15:16). Именно в этом раскрывался их совершенно особый, ни с чем не сравнимый статус, который поставил их впоследствии во главе Церкви. Избранные Самим Богом апостолы заложили в Церкви ее внутреннюю священническую иерархию: вся длинная череда последующих епископов непосредственно связана с учениками Христа через цепочку рукоположений. «И это значение Двенадцати, — пишет протоиерей Александр Шмеман, — как фундамента и средоточия Церкви, так бесспорно, так очевидно для первой общины, что еще до Пятидесятницы первым ее делом будет восполнение их числа: замена Иуды, оказавшегося Предателем». Избрание нового апостола воспринималось общиной как избрание Самим Богом: И помолились и сказали: Ты, Господи, Сердцеведец всех, покажи из сих твоих одного, которого Ты избрал принять жребий сего служения и апостольства (Деян 1:23).
Тем временем приближался иудейский праздник Пятидесятницы — Шавуот, посвященный памятным событиям древности, когда на пятидесятый день после исхода евреев из Египта Бог даровал им закон (Десять заповедей) на горе Синай (Исх 19). Накануне торжества огромные толпы паломников из разных уголков Римской империи наводнили Иерусалим. Однако никто, даже сами апостолы не подозревали, что как незадолго до этого ветхозаветная Пасха была упразднена Самим Христом и Им же была установлена новая, так и теперь «ветхий Шавуот» с восходом солнца должен будет упраздниться перед лицом нового.
Почему Пятидесятницу называют «днем рождения» Церкви?
Когда наступило утро, апостолы вместе с Богородицей собрались в Сионской горнице, где незадолго до этого Христос совершил последнюю ветхозаветную Пасху и установил таинство Евхаристии. Возможно, в этой уже привычной и дорогой для них комнате они хотели вместе встретить праздник Шавуот. Однако в девять часов утра произошло удивительное: И внезапно сделался шум с неба, как бы от несущегося сильного ветра, и наполнил весь дом, где они находились. И явились им разделяющиеся языки, как бы огненные, и почили по одному на каждом из них. И исполнились все Духа Святаго, и начали говорить на иных языках, как Дух давал им провещевать (Деян 2:2–4).
В тот же день после проповеди апостола Петра несколько тысяч человек, которые собрались в Иерусалиме на Шавуот, уверовали во Христа и приняли Крещение (Деян 2:41), образовав первую христианскую общину.
Итак, Пятидесятница — это день, когда родилась Церковь. Почему? Потому что все семь церковных таинств, установленные Христом, совершаются Духом Святым — Его таинственным действием. Апостолам была дарована новая сила, и по характеру своего действия она не имела земных аналогов. Она была дана не для властвования и устрашения, но для исправления искаженности человеческой природы, размыкания зацикленности на самом себе, преображения не только духовного, но и физического начала в человеке. Доказательством действенности этой особой силы Святого Духа, Который вот уже более двух тысяч лет действует в Церкви, являются тысячи и тысячи христианских святых.
Более того, внутри Церкви, образовавшейся на пятидесятый день после Воскресения Христова, снимаются границы, разделяющие человечество по национальной принадлежности. И говорящие на разных языках апостолы — символ того, что проповедь Евангелия касается каждого человека, где бы он ни жил и во что бы ни веровал. Отныне все искусственные стены, возведенные человеческими страхами, недоверием и ненавистью, оказались разрушены, как пишет об этом апостол Павел: А теперь вы отложите все: гнев, ярость, злобу, злоречие, сквернословие уст ваших; не говорите лжи друг другу, совлекшись ветхого человека с делами его и облекшись в нового, который обновляется в познании по образу Создавшего его, где нет ни Еллина, ни Иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, Скифа, раба, свободного, но все и во всем Христос (Кол 3:8–11).
Такое бескомпромиссное снятие границ — как языковых и национальных, так и социальных — было совершенно немыслимым для тогдашнего мира. И проповедь, с которой апостолы впоследствии обратились к язычникам, в первую очередь поражала последних какой-то совершенно непривычной для них «нетерпимостью».
Как же стало возможным принести настолько революционную проповедь всем народам в Римской империи и даже за ее пределами? Как ничтожно маленькая группа учеников Христа, помещавшаяся в одной комнате, сумела не раствориться в огромной массе всевозможных верований? Почему римским императорам — с их могуществом и силой! — так и не удалось стереть с лица земли христианство? Ответ на эти вопросы, дает апостол Лука: благодаря сошествию и действию Святого Духа.
Какой была Церковь сразу после «рождения»?
Церковь на начальном этапе своего существования внешне казалась скорее просто общиной друзей Иисуса, чем каким-то совершенно новым и уникальным религиозным явлением. По сути, только исповедание Иисуса распятого и воскресшего как Бога и Мессии было той отличительной чертой, которая выделяла тогдашних христиан среди множества внешне схожих религиозных ответвлений иудаизма. Более того, если внимательно читать первые главы книги Деяний, можно заметить, что иерусалимская община пока никак не отделяла себя от иудеев. Апостолы продолжали в положенные часы совершать все полагавшиеся молитвы, сохраняли весь ветхозаветный религиозный уклад жизни, а сами христиане каждый день единодушно пребывали в храме (Деян 2:46), то есть в том самом единственном у иудеев Иерусалимском храме. И в своей проповеди ученики Христа пока еще обращаются только к своим соотечественникам, надеясь, что они наконец примут Иисуса как Мессию и так же, как и они, войдут в установленную Богом Церковь.
Однако такая верность первых христиан иудаизму была совсем не пережитком прошлого, от которого Церковь потом постепенно освободится. Наоборот, христиане считали, что они-то как раз и понимают истинный смысл Ветхого Завета и всей обрядовой жизни иудеев. Что весь иудаизм только тогда имеет смысл, когда в центре него стоит вера в Иисуса Христа.
Ветхий Завет был тенью Нового, и только через боговоплощение он получил окончательный и полный смысл, а благая весть о Воскресении Христа — это необходимый ключ к дешифровке всей ветхозаветной истории.
Но только одним соблюдением ветхозаветных обрядов первые христиане, конечно, не ограничивались. Центром их религиозной жизни уже тогда — в самые первые дни — была евхаристия, которая совершалась каждый день и в которой участвовала вся община: преломляя по домам хлеб, принимали пищу в веселии и простоте сердца (Деян 2:46). Как совершались эти первые литургии, мы можем понять, если обратимся к одному раннехристианскому тексту — «Дидахе», датируемому концом I-го — началом II века по Рождеству Христову: «Что касается евхаристии, благодарите так. Прежде о чаше: благодарим Тебя, Отче наш, за святую лозу Давида, отрока Твоего, которую Ты явил нам через Иисуса, отрока Твоего. Тебе слава во веки! Что же касается преломляемого хлеба (благодарите так): благодарим Тебя, Отче наш, за жизнь и ведение, которое Ты открыл нам через Иисуса, Сына Твоего. Тебе слава во веки! Как этот преломляемый хлеб, быв рассеян по холмам и будучи собран, сделался единым, так да соберется Церковь Твоя от концов земли в Царствие Твое. Ибо Твоя есть слава и сила чрез Иисуса Христа во веки. Никто же да не ест и не пьет от вашей евхаристии, кроме крещенных во имя Господне».
Само слово «литургия» с греческого языка переводится как «служение», «общее дело». А совершалось это «общее дело» во время «экклесии» ( ἐκκλησία ). «Экклесия» же — это особый гражданский термин. Им обозначалось правомочное собрание граждан античного полиса, которое собиралось для решения важнейших экономических или политических задач. А для людей античности, как бы для нас сегодня это странно ни звучало, не было ничего важнее, чем участие в политической жизни полиса. Это была важнейшая привилегия, право и обязанность гражданина — прийти на собрание и сказать свое слово. И христиане, для того чтобы подчеркнуть огромную значимость для общины Церкви и литургии, стали использовать этот важнейший для тогдашнего гражданского сознания термин.
Таким образом, Церковь — это не какая-то структура, как думают сегодня некоторые люди. Нет, Церковь — это событие, которое случается во время «общего дела», то есть литургии. Ранние христиане воспринимали свое участие в евхаристии как нечто совершенно необходимое. Эта ответственность христианина перед Богом сродни ответственности гражданской: прийти и составить всем вместе экклесию, причаститься Тела и Крови Господа Иисуса Христа. Поэтому тот, кто не участвовал в литургии, не причащался вместе со всеми из общей Чаши, строго говоря, не являлся христианином. Потому что не выполнял свою главную обязанность и был вне экклесии, вне Церкви.
Все же верующие были вместе и имели всё общее. И продавали имения и всякую собственность и разделяли всем, смотря по нужде каждого и никто ничего из имения своего не называл своим. Не было между ними никого нуждающегося, ибо все, которые владели землями или домами, продавая их, приносили цену проданного и полагали к ногам Апостолов, и каждому давалось, в чем кто имел нужду (Деян 2:44–45, 4:32–35).
Важно понимать, что общность имущества первых христиан не была связана ни с какими внешними экономическими или социальными соображениями; и все потуги связать отказ от частной собственности в раннехристианской общине с каким-то «протокоммунизмом» бьют мимо цели. Сама повседневность в ее мелких бытовых деталях, с ее занудностью, мелочностью, монотонностью внутри ранней Церкви полностью преобразилась: все человеческие отношения были перенастроены здесь на совершенно новый лад — лад любви. Отсюда, в частности, и желание снять преграды частной собственности.
Конечно, позднéе это идеалистическое единство постепенно начинает подвергаться коррозии. В христианских общинах, основанных апостолами внутри и за пределами Палестины, разгорались споры, иногда и конфликты. Но образ иерусалимской общины первых лет ее существования навсегда останется эталоном евангельской жизни для всех последующих поколений христиан.
С какими трудностями столкнулись первые христиане?
Первая трудность, которая возникла перед христианами практически в самом начале и затем постоянно присутствовала в их жизни вплоть до IV века, исходила извне — от гонителей и врагов Церкви. Представители официальной иудейской религии настороженно следили за апостолами и последователями Иисуса. Первосвященники не могли решить, как относиться к этой, как они думали, новой «секте».
С одной стороны, как мы уже сказали, христиане последовательно и даже образцово исправляли все религиозные обряды, а с другой — проповедовали Иисуса Воскресшего, смерти Которого иудейское священноначалие так рьяно добивалось, а затем еще и хорошо заплатило воинам, стоявшим у гроба Иисуса, чтобы они никому не рассказывали о чуде Его Воскресения. В Синедрионе по этому поводу шли дебаты. На одном из таких собраний виднейший и всеми уважаемый фарисей Гамалиил призвал не начинать открытого преследования и терпеливо наблюдать за общиной христиан, ведь если это предприятие. от человеков, то оно разрушится, а если от Бога, то вы не можете разрушить его (Деян 5:38–39).
Но советам мудрого фарисея не вняли. Первым христианским мучеником, который погибнет от рук своих соотечественников станет Стефан — его забьют камнями. Сразу же после убийства, как пишет апостол Лука, произошло великое гонение на церковь в Иерусалиме; и все, кроме апостолов, рассеялись по разным местам Иудеи и Самарии… рассеявшиеся ходили и благовествовали слово (Деян 8:1,4).
Как раз в этот период поначалу ревностный гонитель Церкви, воспитанный в радикально-консервативной иудаистской традиции Савл, который известен нам как Павел, переживет коренную внутреннюю метаморфозу и станет величайшим апостолом, глубоким христианским мыслителем, автором 14 посланий, вошедших позднее в канон Нового Завета. Однако бегство последователей Иисуса из Иерусалима после начавшегося первого гонения (ориентировочная дата — 36 г. после Р. Х.) оказалось промыслительным. Ведь благодаря ему проповедь Благой Вести начала распространяться уже за пределами Палестины — на Ближнем Востоке и далее, на запад Средиземноморья.
Крещение начинают принимать не только прозелиты, но и бывшие язычники. И как раз в связи с этим христиане столкнулись с новой трудностью — уже внутренней. Возник чрезвычайно сложный вопрос: необходимо ли образовавшимся христианским общинам, состоящим из бывших язычников (а таких в Церкви становилось все больше и больше), соблюдать все ритуальные предписания Ветхого Завета, в том числе проходить обряд обрезания? И первым, кто решительно отверг эту необходимость, был апостол Павел. Однако не все христиане были с ним согласны: Некоторые, пришедшие из Иудеи, учили братьев: если не обрежетесь по обряду Моисееву, не можете спастись. Когда же произошло разногласие и немалое состязание у Павла и Варнавы с ними, то положили Павлу и Варнаве и некоторым другим из них отправиться по сему делу к апостолам и пресвитерам в Иерусалим (Деян 15:1–2).
На соблюдении язычниками закона Моисеева особенно настаивали христиане, вышедшие из фарисеев. И тогда было решено собрать первый церковный Собор, который состоялся в Иерусалиме в 48 году (Деян 15). В Соборе приняли участие не только ученики Христа, но и вся священническая иерархия местной общины, во главе которой стоял тогда апостол Иаков. В итоге законническая позиция поддержки не получила: ставшие христианами язычники были освобождены от исправления ветхозаветных обрядов. Вы знаете, — сказал тогда на Соборе апостол Петр, — что Бог от дней первых избрал из нас меня, чтобы из уст моих язычники услышали слово Евангелия и уверовали. И Сердцеведец Бог дал им свидетельство, даровав им Духа Святого, как и нам; и не положил никакого различия между нами и ими, верою очистив сердца их. Что же вы ныне искушаете Бога, желая возложить на выи учеников иго, которого не могли понести ни отцы наши, ни мы? Но мы веруем, что благодатию Господа Иисуса Христа спасемся, как и они (Деян 15: 7–11).
Однако впереди христиан ожидало долгое и в прямом смысле этого слова мучительное отстаивание своей веры: почти триста лет Церковь существовала, оставаясь вне закона. И чем более масштабной становилась проповедь христиан, тем с большей суровостью римская власть карала приверженцев политически опасной, как полагали чиновники, новой религии. Человек, принимавший крещение, понимал, что сознательно совершает противозаконное действие, потому что религия, исповедником которой он становился, была запрещена на территории Римской империи, и подвергал себя смертельной опасности. Ведь христиане, хоть и были образцовыми и законопослушными гражданами, наотрез отказывались почитать культ римского императора, а это в глазах императорской власти было открытой демонстрацией их нелояльности.
О чем говорили в своей проповеди апостолы?
Проповедь Благой Вести началась с самого первого дня существования Церкви. Конечно, поначалу она была обращена только к иудеям, многие из которых уже что-то слышали об Иисусе Христе. С этим отчасти связан взрывной рост первой общины: за первый год количество уверовавших увеличилось с нескольких десятков до пяти-семи тысяч человек. Более того, сама изначальная проповедь апостолов, с которой они обратились к иудеям, была достаточно лаконичной. Вся она сводилась к простому, но важнейшему факту: Итак твердо знай, весь дом Израилев, что Бог соделал Господом и Христом Сего Иисуса, Которого вы распяли (Деян 2:36).
Все глубочайшее содержание веры ранних христиан связано именно с тем, что Иисус Христос умер на Кресте, а затем на третий день воскрес, и что в нем, как пишет апостол Павел, явлена вся полнота Божества телесно (Кол 2:9). Но уже во второй половине I века содержание проповеди апостолов меняется, вместе с той «аудиторией», к которой она теперь была обращена. Ведь для язычников ни Сам Иисус, ни то, что Он Мессия, ни то, что Бог Един, ничего не значило. Тем более, для них было неочевидно и то, что этот Бог дал ветхозаветным пророкам Откровение. И потому теперь главным содержанием Благой Вести становится доказательство и провозглашение монотеизма (то есть — единобожия).
Кроме того, помимо самого свидетельства воскресения Христа, апостолы должны были уже подробно и системно излагать язычникам и то, чему Иисус учил, какой была Его жизнь. И, судя по всему, этот устный рассказ апостолов был достаточно точным. Сохранилось очень важное для нас свидетельство священномученика Климента Римского, относящееся к концу I века. Он пишет, что его учитель, апостол Петр, как-то рассказал ему, что каждую ночь он просыпается и мысленно повторяет все, что говорил Господь во время Своей земной жизни. Такая практика была очень распространенной в иудейской культуре: ученики раввинов именно с помощью такого регулярного повторения поучений своих наставников с дотошной точностью их запоминали.
Позднее, для того чтобы воспоминания очевидцев жизни Иисуса Христа сохранились и передавались последующим поколениям христиан, эти устные рассказы апостолов были записаны в евангельские книги. Каждая из них — это самостоятельное произведение с конкретным адресатом. Так, например, Евангелие от Матфея было написано для иудеев на арамейском языке: в нем легко различается постоянно повторяющийся акцент на том, что Иисус Христос исполнил все пророчества, сказанные о нем в Ветхом Завете. Евангелие от Марка было адресовано к римлянам, о чем свидетельствует его краткость и компактность. Апостол Лука, написавший свое Евангелие для обращенных в христианство язычников, был учеником Павла, который, согласно Церковному Преданию, не раз приезжал в Иерусалим и общался с непосредственными свидетелями жизни Иисуса Христа, а также — с Пресвятой Богородицей. Поэтому только в этом тексте мы встречаем рассказ о детстве Иисуса Христа.
Самым последним написал свое Евангелие апостол Иоанн, который, как считают некоторые ученые, уже был знаком со всеми написанными ранее текстами и решил дополнить их своим рассказом. Этим объясняется особенность получившегося текста: в нем в наибольшей степени переданы слова и поучения Спасителя. Евсевий Кесарийский — древний историк Церкви, так пишет о том, что побудило апостола записать свой текст: «Когда первые три Евангелия разошлись повсюду и дошли до него, он (то есть апостол Иоанн. — Ред.), говорят, счел долгом засвидетельствовать их правдивость, но заметил, что в них недостает рассказа о первых деяниях Христовых, совершенных в самом начале Его проповеди. И это верно… Иоанна, говорят, стали поэтому упрашивать поведать в своем Евангелии о том времени, о котором молчат первые евангелисты, и о делах, совершенных Спасителем тогда, а именно — до заключения Крестителя».
Каково было нести бремя апостольского служения?
Во время проповеди апостолы постоянно сталкивались с различными трудностями — опасностями во время путешествий, агрессивной и нетерпимой реакцией иудеев или язычников, побоями, лишениями, болезнями. Обо всем этом красочно писал апостол Павел: Даже доныне терпим голод и жажду, и наготу и побои, и скитаемся, и трудимся, работая своими руками. Злословят нас, мы благословляем; гонят нас, мы терпим; хулят нас, мы молим; мы как сор для мира, как прах, всеми попираемый доныне (1 Кор 4:11–13).
Не стоит думать, что апостолы всеми возможными способами искали мученичества, что они «нарывались» на преследования — только бы пострадать и умереть за Христа. Они были людьми здравомыслящими, рассудительными, понимали, насколько велика их ответственность перед Церковью. Достаточно вспомнить апостола Павла, который при необходимости не гнушался пользоваться своим особым социальным статусом — римским гражданством. Так, например, во время своего четвертого миссионерского путешествия он был схвачен и оказался в руках местной римской власти. Чтобы получить от апостола необходимые показания, его решили пытать. Но когда Павла уже привязали к камню ремнями, он вдруг спросил сотника: Разве вам позволено бичевать римского гражданина, да и без суда? (Деян 22:22–25). Сотник, застигнутый врасплох, — ведь по законам империи римский гражданин не мог быть подвергнут никакому наказанию до обстоятельного судебного разбирательства, — тут же отправился к своему начальнику. Услышав о том, что арестованный по его приказу еврей обладает столь высоким юридическим статусом, тот незамедлительно отправился к Павлу: «Скажи мне, ты римский гражданин?» — спросил он апостола. «Да», — ответил Павел. Тогда тысяченачальник, не скрывая своего удивления, воскликнул: «Я за большие деньги приобрел это гражданство». На что апостол невозмутимо ответил: «А я и родился в нем». Так Павел оказался на свободе (Деян 22:27–29).
Сам он как-то раз признался в своем послании к филиппийцам: имею желание разрешиться и быть со Христом, потому что это несравненно лучше; а оставаться во плоти нужнее для вас (Фил 1:23–24). И в этом нужнее для вас — вся соль апостольского служения, причина их бесконечных путешествий, проповедей, наставлений, лишений и, в конце концов, их мученического подвига.
Из 12 апостолов лишь один Иоанн Богослов умер своей смертью, хотя и был подвергнут при жизни пыткам. Апостолы Петр, Андрей, Иаков Алфеев, Варфоломей, Филипп, Иуда, Матфий в разных частях света, претерпев мучения, были убиты. Апостола Иакова Заведеева казнили через отсечение головы. Апостола Матфея сожгли на костре в Египте. Апостол Фома в Индии во время пыток был пронзен копьями. Апостол Симон Зилот на Черноморском побережье Кавказа был заживо распилен пилой.
Однако заведомо невыполнимая задача, трудность которой невозможно даже представить, была выполнена — на территории Римской империи и даже за ее пределами появились первые христианские общины. Во главе каждой из них стояли рукоположенные апостолами епископы, которые совершали богослужения, крестили людей и укрепляли свою общину в вере и благочестии. Апостолы оставили после себя учеников, которые приняли от них учение, можно даже сказать, некоторую особую школу миссии и продолжили дело проповеди.
Впереди Церковь ждали новые вызовы и испытания: гонения, преследования, внутренние нестроения, полемика с античными интеллектуалами-язычниками. Церкви, как пишет Александр Шмеман, еще «надлежало принять весь зной, всю пыль своего длинного, земного, человеческого пути». Появятся внутренние расколы, ереси, в ответ на которые Церковь, опираясь на Священное Писание и Предание, начнет разрабатывать свое богословское учение. Но по прошествии уже почти двух тысяч лет Церковь, несмотря ни на что, остается той же, какой она возникла в день Пятидесятницы. Не исказилось содержание слов и подвига Богочеловека. Не прервалась цепочка рукоположений епископов от апостолов. Не прекратилось совершение литургии. И с каждым веком святых становится все больше и больше. И Дух Святой все так же продолжает и будет продолжать действовать в Церкви.