в каком году была принята стратегия 2030
Указ о национальных целях развития России до 2030 года
В целях осуществления прорывного развития Российской Федерации, увеличения численности населения страны, повышения уровня жизни граждан, создания комфортных условий для их проживания, а также раскрытия таланта каждого человека постановляю:
1. Определить следующие национальные цели развития Российской Федерации (далее – национальные цели) на период до 2030 года:
а) сохранение населения, здоровье и благополучие людей;
б) возможности для самореализации и развития талантов;
в) комфортная и безопасная среда для жизни;
г) достойный, эффективный труд и успешное предпринимательство;
д) цифровая трансформация.
2. Установить следующие целевые показатели, характеризующие достижение национальных целей к 2030 году:
а) в рамках национальной цели «Сохранение населения, здоровье и благополучие людей»:
обеспечение устойчивого роста численности населения Российской Федерации;
повышение ожидаемой продолжительности жизни до 78 лет;
снижение уровня бедности в два раза по сравнению с показателем 2017 года;
увеличение доли граждан, систематически занимающихся физической культурой и спортом, до 70 процентов;
б) в рамках национальной цели «Возможности для самореализации и развития талантов»:
вхождение Российской Федерации в число десяти ведущих стран мира по качеству общего образования;
формирование эффективной системы выявления, поддержки и развития способностей и талантов у детей и молодежи, основанной на принципах справедливости, всеобщности и направленной на самоопределение и профессиональную ориентацию всех обучающихся;
обеспечение присутствия Российской Федерации в числе десяти ведущих стран мира по объему научных исследований и разработок, в том числе за счет создания эффективной системы высшего образования;
создание условий для воспитания гармонично развитой и социально ответственной личности на основе духовно-нравственных ценностей народов Российской Федерации, исторических и национально-культурных традиций;
увеличение доли граждан, занимающихся волонтерской (добровольческой) деятельностью или вовлеченных в деятельность волонтерских (добровольческих) организаций, до 15 процентов;
увеличение числа посещений культурных мероприятий в три раза по сравнению с показателем 2019 года;
в) в рамках национальной цели «Комфортная и безопасная среда для жизни»:
улучшение жилищных условий не менее 5 миллионов семей ежегодно и увеличение объема жилищного строительства не менее чем до 120 миллионов квадратных метров в год;
улучшение качества городской среды в полтора раза; обеспечение доли дорожной сети в крупнейших городских агломерациях, соответствующей нормативным требованиям, на уровне не менее 85 процентов;
создание устойчивой системы обращения с твердыми коммунальными отходами, обеспечивающей сортировку отходов в объеме 100 процентов и снижение объема отходов, направляемых на полигоны, в два раза;
снижение выбросов опасных загрязняющих веществ, оказывающих наибольшее негативное воздействие на окружающую среду и здоровье человека, в два раза;
ликвидация наиболее опасных объектов накопленного вреда окружающей среде и экологическое оздоровление водных объектов, включая реку Волгу, озера Байкал и Телецкое;
г) в рамках национальной цели «Достойный, эффективный труд и успешное предпринимательство»:
обеспечение темпа роста валового внутреннего продукта страны выше среднемирового при сохранении макроэкономической стабильности;
обеспечение темпа устойчивого роста доходов населения и уровня пенсионного обеспечения не ниже инфляции;
реальный рост инвестиций в основной капитал не менее 70 процентов по сравнению с показателем 2020 года;
реальный рост экспорта несырьевых неэнергетических товаров не менее 70 процентов по сравнению с показателем 2020 года;
увеличение численности занятых в сфере малого и среднего предпринимательства, включая индивидуальных предпринимателей и самозанятых, до 25 миллионов человек;
д) в рамках национальной цели «Цифровая трансформация»:
достижение «цифровой зрелости» ключевых отраслей экономики и социальной сферы, в том числе здравоохранения и образования, а также государственного управления;
увеличение доли массовых социально значимых услуг, доступных в электронном виде, до 95 процентов;
рост доли домохозяйств, которым обеспечена возможность широкополосного доступа к информационно-телекоммуникационной сети Интернет, до 97 процентов;
увеличение вложений в отечественные решения в сфере информационных технологий в четыре раза по сравнению с показателем 2019 года.
3. Правительству Российской Федерации до 30 октября 2020 года:
а) представить предложения по приведению Указа Президента Российской Федерации от 7 мая 2018 года № 204 «О национальных целях и стратегических задачах развития Российской Федерации на период до 2024 года» в соответствие с настоящим Указом;
б) привести свои акты в соответствие с настоящим Указом;
в) скорректировать (разработать) при участии Государственного Совета Российской Федерации и представить на рассмотрение Совета при Президенте Российской Федерации по стратегическому развитию и национальным проектам национальные проекты, направленные на достижение национальных целей, определенных в пункте 1 настоящего Указа, и целевых показателей, установленных пунктом 2 настоящего Указа;
г) разработать и представить на рассмотрение Совета при Президенте Российской Федерации по стратегическому развитию и национальным проектам единый план по достижению национальных целей развития Российской Федерации на период до 2024 года и на плановый период до 2030 года.
4. Правительству Российской Федерации:
а) ежегодно при формировании проекта федерального бюджета на очередной финансовый год и на плановый период предусматривать в приоритетном порядке бюджетные ассигнования на реализацию национальных целей, определенных в пункте 1 настоящего Указа;
б) обеспечить направление в приоритетном порядке дополнительных доходов федерального бюджета, образующихся в ходе его исполнения, на реализацию национальных целей, определенных в пункте 1 настоящего Указа.
5. Признать утратившими силу пункты 1 и 16 Указа Президента Российской Федерации от 7 мая 2018 г. № 204 «О национальных целях и стратегических задачах развития Российской Федерации на период до 2024 года» (Собрание законодательства Российской Федерации, 2018, № 20, ст. 2817; № 30, ст. 4717).
6. Настоящий Указ вступает в силу со дня его официального опубликования.
«Мертворожденная» Стратегия-2030. Что мешает власти представить образ России через 15 лет?
Правительство должно подготовить стратегию долгосрочного социально-экономического развития России к лету этого года, но на сегодняшний день никто не видел даже наброска важного документа. Однако это не мешает идти спорам о нем и повторять набившие оскомину слова. Почему власти отказываются заглядывать в недалекое будущее?
Стратеги со времен Грефа
Кто бы мог подумать, что в 2016 году это поставит перед правительством Дмитрия Медведева непростую задачу. Предыстория разработки и принятия стратегий социально-экономического развития насчитывает, как минимум, две попытки закрепить государственным документом твердый курс на реформы. Первый образчик – «Стратегия 2010», готовившаяся под руководством Германа Грефа, перед программной частью утверждала: «Проблемы экономики лежат во внеэкономической плоскости». Посчитав неуместным лаконичный вердикт, правительство приняло ее без меткого замечания, объясняющего природу неконкурентоспособной экономики.
К 2008 году подоспело новое издание – «Стратегия 2020». Для либеральных экономистов (большинство авторов стратегических программ работают в Высшей школе экономики, Российской экономической школе и РАНХиГС), участвующих в написании документа, это была возможность помечтать за гонорар. К примеру, «Стратегия» утверждала, что уровень благосостояния россиян к назначенному сроку – 2020 год – достигнет показателей развитых стран. В этой связи примечательно, что долгосрочный прогноз под многостраничный документ приняли лишь пять лет спустя, когда экономическая действительность окончательно развеяла грезы.
Наконец, сработал «закон Клепача»: согласно вступившему в силу положению, к лету этого года правительство должно представить «Стратегию 2030». Однако не одному кабинету министров требовалось проявить законопослушность – иерархия стратегических документов предполагает, что общее видение будущего страны президент задает в своих ежегодных посланиях, опираясь на стратегию национальной безопасности, которую готовит Совбез России, и Концепцию долгосрочного социально-экономического развития – прерогативу правительства. Совбез долго не тянул и уже к 31 декабря 2015 года обрисовал контуры всевозможных угроз, в числе которых есть и экономические, например падение ВВП на душу населения. Заминка вышла пока только у правительственных чиновников.
«Мертворожденная стратегия»
На Гайдаровском экономическом форуме в январе этого года министр экономического развития задался целью убедить собравшуюся публику в тщетности любых долгосрочных стратегий и прогнозов: «В долгосрочной перспективе мы все умрем», – шутил Алексей Улюкаев. «За 30 лет либо эмир умрет, либо ишак, либо я», – напоминал он слова Ходжи Насреддина. Но мнение о том, что планировать на десятилетие вперед тяжело и очевидно не нужно, не отменяет действие закона. Россия 2030 года – «это страна, в которой никого не будет интересовать вопрос, сколько сегодня стоит нефть и какой сегодня курс доллара к рублю», – смело заявлял Улюкаев, озвучивая главную озабоченность правительства на текущий момент.
Ради того, чтобы все-таки узнать, какой будет Россия через 15 лет, на XIII Красноярский экономический форум (КЭФ) 18-20 февраля приехало небывалое количество участников – 6,5 тыс. человек. Ожидалось прибытие Медведева с антикризисной стратегией правительства на 2016 год. Но ее подготовка забуксовала еще в конце января: сроки сбора предложений от министерств и ведомств дважды продлевали, несколько раз рабочий набросок обсуждали на заседаниях, корректировали, отправляли на доработку, наконец, окончательное принятие плана отложили с 18-го на 29 февраля, но поговаривают, что он не будет утвержден до апреля.
«Минэкономики, как обычно, внесет многотомный проект к сроку по принципу „за все хорошее и против всего плохого“ без обсуждения с экспертным сообществом, и это ни к чему не приведет», – сделал свой прогноз Абызов, назвав будущую стратегию «мертворожденной». Он объяснил, что документ должен отвечать на «простые вопросы»: что будет с судебной, пенсионной и образовательной системой. При этом она должна быть «компактной и понятной», в том числе для граждан.
Заочно министру «открытого правительства» отвечал замминистра экономического развития Олег Фомичев (Улюкаев проигнорировал мероприятие). Он постарался снять ответственность за стратегическое целеполагание не только со своего министерства, но и с правительства в целом. «Заказчиком этой стратегии должен выступать президент», – сказал Фомичев.
Впрочем, о том, насколько министры расположены «рисовать» Россию 2030 года на бумаге, говорят два факта. Во-первых, в преддверии показательного форума в Красноярске Минэкономразвития упразднило департамент стратегического планирования, отправив на улицу 31 сотрудника и объяснив это распоряжением премьер-министра о сокращении числа чиновников. Во-вторых, Белый дом хочет отложить разработку стратегии до конца 2017 года и просит Госдуму принять соответствующие поправки к «закону Клепача». На это же намекнул и Дворкович, рассуждавший о длине политических циклов для реформ и преобразований и давший понять, что кабмин берет в расчет лишь ближайшие два года, то есть закладывается до президентских выборов 2018 года.
Но электоральный цикл – не оправдание. В прошлом году правительство перешло с трехлетнего бюджета на однолетний, сильно сократив горизонт планирования. А сегодня, в ожидании отскока нефтяных цен вверх, не может уже справиться с антикризисными мерами на год, которые представляют собой банальную раздачу денег конкретным отраслям, причем, без какой-либо долгоиграющей стратегии. Для осуществления плана по борьбе с кризисом Минфин предлагает попросить средства из президентского резерва (130 млрд руб.), поскольку в бюджете денег нет.
Реформы пятнадцатилетней давности
«Эффективное соединение рынка и плана» (чем призвана стать «Стратегия 2030») тоже оказывается принципиально невозможно без существенной финансовой подпитки. Правительственные чиновники считают, что эксперты должны трудиться над концепцией будущего страны за зарплату на основном месте работы, и это мало кого вдохновляет. Пока есть лишь министерские предположения, что энергетика и машиностроение – то, на что ставит Россия – могут измениться в следующее десятилетие столь радикально, что прогнозировать перемены чиновники не в состоянии. Оптимистичный и предельно расплывчатый сценарий, озвученный вице-премьером Дворковичем, выглядит так: Россия сможет обогреть, накормить и обучить всех желающих, чем и заслужит достойное место в мировом разделении труда. Но на стратегию это не похоже.
Главный вопрос, на который должен отвечать столь важный документ – какой должна быть российская экономика к 2030 году? Если исходить из реалий последних 16 лет, то это будет не инновационная и сверхсовременная экономика. Адаптация, приспособление, подстраивание – вот те качества, которые больше всего ценит российское руководство, привычно сетуя на неблагоприятную внешнюю конъюнктуру. В рост, особенно стремительный, высокий и устойчивый не верит никто (министр Улюкаев в начале кризиса пессимистично замечал, что при жизни его поколения высоких темпов роста уже не будет). В правительстве больше спорят о прохождении «дна» или о том, что оно еще предстоит. В этом проглядывается желание зафиксироваться, обрести стабильность и дальше тихо плыть по течению.
Все предыдущие стратегии неизбежно показывали, что у власти нет политической воли для осуществления реформ. Они использовались как инструмент для выпуска пара у экспертного сообщества и неоднократно разочаровывали авторов смелых идей полнейшим отсутствием их реализации. В центре «Стратегии 2020» рассматривался рост уровня благосостояния россиян, но издержки кризиса 2014 года, вызванного сочетанием экономических и политических причин, президент и правительство полностью возложили на граждан.
По словам замминистра финансов Максима Орешкина, дальше будет все сложнее «делить маленький пирог» на всех и отмечает, как достоинство российской политики, «адаптацию к новой реальности», вызванной сменой энергетических циклов, в частности понижением цены на сырьевые товары. Но цена адаптации это инфляционный и девальвационный шок, ведущие к обнищанию населения. Орешкин говорит о необходимости увеличивать объем частных инвестиций в экономику, чтобы раскачать экономический рост, а параллельно правильным словам из хорошо обставленных кабинетов Минфина идут посадки предпринимателей.
Почему так происходит? Потому что система госкапитализма, основанная на нефтяной ренте, в глубоком кризисе, заявил на КЭФ предприниматель Олег Дерипаска. Но менять изжившую себя модель в политическом руководстве никто не собирается: повестка реформ за последние 15 лет не изменилась, и вместо «Стратегии 2030» можно было бы вернуться к пунктам «Стратегии 2010» и, наконец, реформировать судебную и правоохранительную системы и защитить право собственности. Однако пока у государства есть стратегия национальной безопасности, но нет стратегии социально-экономического развития.
Если так будет продолжаться и реформы не последуют, то экономика России до 2030 года будет расти темпом 1-1,3% ВВП в год и вырастет всего на 13% (рост за 2011-2013 годы). И только к 2025 году зарплаты вернутся на уровень 2014 года. В Минфине хотят верить в лучшее, но Россия уже идет по инерционному пути развития и чтобы свернуть с него, у страны нет главного. «У нас есть воля. У нас есть сила. У нас нет силы воли», – вспомнил слова церковного владыки Андрей Клепач, обосновывая необходимость стратегического планирования. Но дело, как мы видим, далеко не в нем, хотя и в нем тоже.
Путин подписал новый июльский указ о целях России до 2030 года. Главное
Пандемия коронавируса заставила сдвинуть горизонт планирования и пересмотреть реализацию национальных целей и проектов. Новый июльский указ должен быть подготовлен «с учетом результатов голосования по Конституции», заявил президент на заседании Совета по стратегическому развитию и нацпроектам. Одобренные поправки в Основной закон позволяют Путину избираться на новый срок на президентских выборах 2024 года.
«Несмотря на объективные текущие трудности, наши долгосрочные ориентиры остаются неизменными», — подчеркивал президент, указывая, что предстоит учитывать факторы и обстоятельства, связанные с пандемией и экономическим кризисом.
Что изменилось
Президент поручил правительству до 30 октября привести все национальные проекты в соответствие с целями июльского указа и представить единый план по достижению национальных целей развития на период до 2024 года и на плановый период до 2030 года.
Причины сдвига сроков до 2030 года
Если бы пандемии и не случилось, все равно у многих национальных целей и проектов пришлось бы сдвигать сроки или признавать их невыполненными, считает главный экономист BCS Global Markets Владимир Тихомиров. Прошло два года с момента подписания майского указа, то есть треть отведенного до 2024 года срока, но докризисное исполнение национальных проектов шло из рук вон плохо: промежуточные целевые показатели не достигались, а кассовое освоение средств происходило с серьезным отставанием, что в том числе свидетельствует о низком уровне проработки нацпроектов, пояснил экономист.
Пандемия COVID-19 дала возможность, не упав в грязь лицом, оправдать факт, что поставленных целей развития не удастся достичь в заявленные сроки, заметила руководитель направления фискальной политики Экономической экспертной группы Александра Суслина. Вместе с тем кризис спровоцировал анализ программ и их оптимизацию, считает она.
Последствиями пандемии стало существенное увеличение бюджетных расходов на программу поддержки бизнеса, населения и региональных бюджетов. Расходы федерального бюджета в 2020 году возрастут с запланированных законом 19,7 трлн руб. до более чем 23 трлн руб., ожидают в Минфине. Ведомство уже предложило проект оптимизации расходов на ближайшие три года: срезать на 10% траты по более чем 50 «незащищенным» статьям госбюджета, на 5% снизить ассигнования на программу вооружений и отменить индексацию зарплат чиновникам в 2021 году, сообщал РБК.
Правительство было вынуждено пересмотреть нацпроекты и перебросить часть средств, запланированных на их исполнение, на антикризисные расходы, отметил Тихомиров. В результате ежегодное финансирование нацпроектов стало существенно меньше и будет растянуто до 2030 года.
Проблемы с реализацией нацпроектов до кризиса
Майский указ 2018 года был опубликован после вступления Владимира Путина в должность президента на четвертый строк — до 2024 года. Для его реализации были сформированы 12 национальных проектов (демография, здравоохранение, образование, наука, культура, жилье и городская среда, экология, безопасные и качественные автомобильные дороги, производительность труда и поддержка занятости, цифровая экономика, малое и среднее предпринимательство, международная кооперация и экспорт) и комплексный инфраструктурный план.
Цифровой концлагерь и продуктовые карточки. Чем грозит либералам новая стратегия развития России
Разрабатываемая правительством Стратегия развития страны до 2030 года включает в себя меры протекционизма, направленные на рост высокотехнологичных и экспортно-ориентированных отраслей. Либеральные мантры в документе отсутствуют.
Правительство Мишустина – Белоусова ускоренными темпами разрабатывает Стратегию развития страны до 2030 года. Согласно планам правительства, будущее десятилетие должно не просто повысить уровень благосостояния граждан (этот пункт содержался во всех предыдущих стратегиях), но изменить сам уклад и образ жизни граждан России.
Стратегия социально-экономического развития России базируется на пяти основных направлениях:
Сразу же бросается в глаза тот факт, что как минимум в трёх из пяти направлений будет уделяться особое внимание применению цифровых технологий.
Цифровой концлагерь и продуктовые карточки
Действительно, превращение общества в тот самый цифровой концлагерь, похоже, является неизбежным. Но главный вопрос заключается в том, кто будет контролировать сферы жизни общества: государство или коммерческие структуры? Перспективы последнего случая совсем не вдохновляют. Вряд ли наши граждане захотят доверить свою судьбу Яндексу или Сбербанку. Чтобы подобного не произошло, государство должно, во-первых, определить чёткие границы проникновения «цифры», а также взять основные направления цифровизации в свои руки.
В связи с этим в Стратегии социально-экономического развития до 2030 года определён ряд целей. Например, речь идёт о создании единой государственной цифровой платформы. Кто-то может сказать, что уже сейчас подобная имеется: «Госуслуги». Однако нынешние «Госуслуги» являются демоверсией того, что планируется. Новая масштабная цифровая платформа станет глобальной (в пределах страны) социальной сетью, где пользователь сможет получить абсолютно всё необходимое: начиная от образовательных программ, заканчивая выходом на биржу труда. Это будет государство в государстве (интернете), которое заменит и паспортный стол, и сервисы онлайн-заказов. Экосистема Сбера покажется лишь разминкой.
Безусловно, риски для общества велики. Мы не знаем, что будет через 10 лет. Это сейчас всё выглядит красиво и необходимо, пока верхушка нашей власти остаётся приверженцем консервативной идеологии. Но кто взойдёт на властный олимп через 10 лет – непонятно. Условный «владелец экосистем» вполне может получить рычаги управления государством и обществом. И тогда «цифровой концлагерь» станет не пугающей страшилкой, а реальностью наших дней.
Интересным пунктом является введение продуктовых карточек. Данный шаг также укладывается в политику цифровизации. Несмотря на то что у значительной части нашего общества талоны на еду ассоциируются по старой памяти с дефицитом и разрухой, на деле данная инициатива может оказаться более чем полезной.
Во-вторых, продовольственные талоны позволяют поддержать отечественного производителя. Это можно расценивать как протекционистскую меру, направленную на реальное импортозамещение. Для этого необходимо ввести определение «национальная компания», критериями которого являются регистрация и ведение деятельности в русской юрисдикции, работа на отечественном оборудовании и материалах. В зависимости от отрасли критерии могут разниться.
Безусловно, в случае введения продуктовых карточек «национальные компании» смогут существенным образом нарастить производство, обойдя по прибыли конкурентов. Это позволит им значительно снизить себестоимость продукции за счёт экономии от масштаба. В свою очередь, подобное сделает продукцию «национальных» компания конкурентоспособной на внешнем рынке.
В случае грамотной работы и просчёта всех деталей при введении талонов на еду выиграют все: и граждане, и государство, и бизнес.
Теперь рассмотрим экономическое направление Стратегии развития России до 2030 года.
Рабочую группу направления «Новая высокотехнологичная экономика» возглавил первый вице-премьер Андрей Белоусов. В группу также вошли вице-премьеры Юрий Борисов, Александр Новак и Дмитрий Григоренко. Исходя из состава участников, можно сделать вывод, что ставка будет сделана на развитие реального сектора экономики, а финансовый станет лишь необходимым дополнением.
Андрею Белоусову предстоит разобраться с пятью проектами направления: новая энергетика, развитие электронной и радиоэлектронной промышленности, связывание пространства и транспорт, новый инвестиционный цикл, защита конкуренции в условиях цифровой экономики.
Реальное избавление от нефтяной зависимости
Избавление экономики России от нефтяной зависимости является давно желанной целью как правительства, так и граждан. Тем не менее, несмотря на подобное рвение, в реальности сделать мало что получилось. По крайней мере, к настоящему моменту. Безусловно, зависимость федерального бюджета от нефтегазовых доходов сильно снизилась. Если ещё 7–8 лет назад доля углеводородных доходов составляла 55%, то в докризисном 2019 году эта цифра уже была равна 39%. Тем не менее доля нефтегазового экспорта не меняется: она устойчиво находится в диапазоне 55–65%.
Изменить ситуацию помогут две вещи: рост ненефтегазового неэнергетического экспорта, а также ориентация на экспорт продукции глубокой переработки сырья. Например, на полимеры. Что касается первого, то согласно национальному проекту «Международная кооперация и экспорт», куратором которого также является Андрей Белоусов, объём промышленных товаров должен вырасти со 119,5 млрд до 146 млрд долларов, а продукции АПК – с 25 млрд до 34 млрд долларов. Итого уже к 2024 году мы получим прирост несырьевого неэнергетического экспорта на 35,5 млрд, что снизит долю углеводородов на 5–10%.
Помимо этого, ускоренное строительство заводов по глубокой переработке сырья позволит отказаться от вывоза нескольких десятков миллион тонн нефти и миллиардов кубометров газа. Это добавит ещё 9–18 млрд долларов несырьевой валютной выручки.
Промышленность и инфраструктура
Второй проект «Новой высокотехнологичной экономики» посвящён ускоренному развитию и внедрению на российском рынке отечественной электроники. Ещё в прошлом году правительство сделало первый шаг. Вице-премьер Юрий Борисов продавил законопроект об импортозамещении в госзакупках, согласно которому государственные компании обязаны приобретать исключительно отечественное оборудование. Разумеется, если аналогов зарубежной продукции на нашем рынке нет, то принуждать госкомпании к отказу от импортных товаров никто не будет. Несмотря на принятый закон, его реализация столкнулась с большими проблемами.
Так, госкомпании не спешат переходить на отечественное электронное оборудование, а также на ПО. Критерии, устанавливаемые в тендерах, специально пишутся под иностранную продукцию. Ярким примером является ситуация с пластиковыми карточками. Так, Московский метрополитен определил критерии тендера так, чтобы они подходили исключительно под голландскую компанию NXP. По этому поводу недовольство выразил оренбургский производитель «Оренкарт». Ситуация действительно сложная. Выработать эффективные правила, которые госкомпании будут соблюдать в обязательном порядке и не найдут «лазеек», практически невозможно. Тем не менее без решения данной проблемы говорить об ускоренном развитии нашей высокотехнологичной промышленности не придётся.
Пункт «связывание пространства и транспорт» является, пожалуй, самым затратным и долго окупаемым. Речь идёт как о масштабном строительстве транспортной инфраструктуры, так и о создании эффективных транспортных средств. Одного без другого быть не может. Если мы строим качественные дороги, то по ним должны ездить наши КамАЗы, а не китайские грузовики.
Не секрет, что строительство большого количества объектов растянуто во времени. Более того, по мере реализации проекта их сметная стоимость в силу объективных и субъективных причин увеличивается. При создании транспортной инфраструктуры государство может положиться исключительно на свои силы и ресурсы. В отличие от электронной промышленности, невозможно представить, чтобы частный бизнес вкладывал бы деньги в отрасль, которая если и принесёт доход, то не ранее чем через 20 лет.
Внутренний и внешний суверенитет
«Новый инвестиционный» цикл означает ускоренный рост инвестиций в реальный сектор экономики. Механизмы реализации данного проекта уже запущены. В первую очередь речь идёт о механизме СЗПК (Соглашение о защите и поощрении капиталовложений), который был запущен полгода назад. Однако уже к сегодняшнему дню подписаны соглашения по 36 проектам на общую сумму в 1,3 трлн рублей. К 2024 году подобных соглашений должно быть не менее 600, а предполагаемый объём инвестиций – 12,6 трлн рублей.
Однако этого недостаточно. Белоусов разрабатывает иные меры стимулирования инвестиций, которые направлены в первую очередь на проекты малого и среднего бизнеса. К подобным мерам относятся дешёвое кредитование предприятий, инвестиционный вычет, компенсации налога на прибыль и т. д.
Впрочем, говоря об увеличении инвестиций, мы снова вспоминаем о проблеме финансирования проектов, достаточный объём которого может предоставить исключительно банковский сектор. Тем не менее для развития точечных отраслей субсидий из федерального бюджета может оказаться достаточно.
Самым загадочным пунктом стратегии является «защита конкуренции в условиях цифровой экономики». Но один вывод можно сделать однозначный: речь идёт о создании отечественной цифровой инфраструктуры и «изгнании» транснациональных IT-гигантов с нашего рынка. Действительно, когда мы говорим об инфраструктуре, мы подразумеваем в первую очередь транспортную и социальную. В это же время та же банковская или цифровая инфраструктура является не менее, а то и более важной в современном мире.
Развитие нашей экономики не может базироваться на иностранных платформах. Помимо коммерческой составляющей это также является вопросом безопасности. Например, если бы Россия не создала свою национальную систему СПФС (система передачи финансовых сообщений), то отключение нас от SWIFT обернулось бы экономическим крахом и обнищанием граждан до уровня африканских стран. Имея СПФС, мы потери, конечно, понесём, но они станут небольшими, а все последствия будут преодолены быстро.
Таким образом, мы видим чёткую и выверенную стратегию правительства по ускоренному развитию экономики страны. Самое главное здесь то, что в отличие от предыдущих стратегий и планов, в нынешнем документе указаны конкретные вещи, базирующиеся на определяющих направлениях. Помимо этого, важно отметить, что нынешняя стратегия лишена либеральных мантр и красивых монетаристских лозунгов. В ней чётко прослеживается государственническая протекционистская политика, направленная как на обеспечение реального экономического суверенитета России, так и на повышение уровня благосостояния граждан.