Как у стиляг назывался чуб
к о к
прическа стиляги
• главный на камбузе
• род мужской прически, при которой спереди взбивается хохол в виде петушиного гребня
• судовая специальность Сильвера из «Острова сокровищ»
• зачесанный кверху вихор
• обтекатель воздушного винта
• взбитый вихор, стиляжья прическа
• на какой реке стоит таиландский город Чианграй?
• киногерой Стивена Сигала в фильме «Захват» по профессии
• повар, у которого всегда под рукой есть подсоленная вода
• стряпчий на камбузе
• профессия Стивена Сигала в фильме «Захват»
• матрос с кастрюлями
• профессия Джона Сильвера
• верхняя часть прически
• матрос с макаронами
• сильвер на «Эспаньоле»
• кулинар на камбузе
• повар боцмана и команды
• кто матросов кормит?
• дока судового пищеблока
• стивен Сигал в фильме «Захват»
• профессия героя фильма «Захват»
• повар, призванный во флот
• главный матрос на камбузе
• мастер макаронов по-флотски
• зачесанный наверх чуб
• вихор Элвиса Пресли
• кашевар, лишенный почвы под ногами
• элемент прически Элвиса Пресли
• повар дальнего плавания
• матрос со сковородкой
• спец по корабельной кухне
• кашевар, не боящийся качки
• хотели его, а съели Кука
• морской братишка полевого кашевара
• такой чуб был у Элвиса Пресли
• кашевар на корабле
• Зачёсанный кверху вихор
• киногерой Стивена Сигала в фильме «Захват» по профессии
• кто матросов кормит
• м. морск. судовый, корабельный, матроский повар; офицерский же называется повар
• на какой реке стоит таиландский город Чианграй
• профессия Стивена Сигала в фильме «Захват»
• профессия героя фильма «Захват»
• стивен Сигал в фильме «Захват»
• судовая специальность Сильвера из «Острова сокровищ»
к о к
зачесанный наверх чуб
• главный на камбузе
• род мужской прически, при которой спереди взбивается хохол в виде петушиного гребня
• судовая специальность Сильвера из «Острова сокровищ»
• зачесанный кверху вихор
• обтекатель воздушного винта
• взбитый вихор, стиляжья прическа
• на какой реке стоит таиландский город Чианграй?
• киногерой Стивена Сигала в фильме «Захват» по профессии
• повар, у которого всегда под рукой есть подсоленная вода
• стряпчий на камбузе
• профессия Стивена Сигала в фильме «Захват»
• матрос с кастрюлями
• профессия Джона Сильвера
• верхняя часть прически
• матрос с макаронами
• сильвер на «Эспаньоле»
• кулинар на камбузе
• повар боцмана и команды
• кто матросов кормит?
• дока судового пищеблока
• стивен Сигал в фильме «Захват»
• профессия героя фильма «Захват»
• повар, призванный во флот
• главный матрос на камбузе
• мастер макаронов по-флотски
• вихор Элвиса Пресли
• кашевар, лишенный почвы под ногами
• элемент прически Элвиса Пресли
• повар дальнего плавания
• матрос со сковородкой
• спец по корабельной кухне
• кашевар, не боящийся качки
• хотели его, а съели Кука
• морской братишка полевого кашевара
• такой чуб был у Элвиса Пресли
• кашевар на корабле
• Зачёсанный кверху вихор
• киногерой Стивена Сигала в фильме «Захват» по профессии
• кто матросов кормит
• м. морск. судовый, корабельный, матроский повар; офицерский же называется повар
• на какой реке стоит таиландский город Чианграй
• профессия Стивена Сигала в фильме «Захват»
• профессия героя фильма «Захват»
• стивен Сигал в фильме «Захват»
• судовая специальность Сильвера из «Острова сокровищ»
Приложение Краткий словарь стиляжного сленга
Краткий словарь стиляжного сленга
Среди «наследия» стиляг – их жаргон, в котором часто к англоязычным корням добавлялись русские суффиксы и окончания («герла», «лукать», «дринкать»), а некоторые слова вообще взялись непонятно откуда, как, например, «чувак». Многие из этих слов плавно перекочевали в сленг хиппи и слушателей рока, а потом и в «общемолодежный» сленг. До сих пор некоторые из стиляжных словечек можно услышать в разговорах не только «субкультурной» молодежи.
Боруха – девушка из стиляжной компании, часто – «свободных нравов»
Бродвей, Брод (по названию нью-йоркской улицы) – место в центре города, где собирались и прогуливались стиляги, часто – центральная улица или ее часть. В пятидесятые годы свой «Бродвей» был почти в каждом крупном городе Советского Союза. В Москве – часть улицы Горького (ныне – Тверская) от Пушкинской площади до Манежной, в Ленинграде – Невский проспект от площади Восстания до Лиговского проспекта, в Баку – улица Торговая, в Ташкенте – улица Карла Маркса (ныне – Сайёлгох).
Герла (от английского girl) – девушка
Джакеток (от английского jacket) – пиджак
Дринкать (от английского drink) – выпивать
Кинуть брэк – пройтись с целью «людей посмотреть – себя показать». Как правило, звучало, как «кинуть брэк по Броду»
Лукать (от английского look) – смотреть
Манюшки (от английского money) – деньги
Олдовый (от английского old) – старый
Процесс – вечеринка в смешанной компании, с возможностью сексуального контакта
Совпаршив – одежда и обувь отечественного производства, либо – «самопальная»
Стилять – танцевать «стилем», то есть имитируя «импортные» танцы или просто придумывая движения
Таек (от английского tie) – галстук
Траузера, траузерса (от английского trousers) – брюки
Тренчкот (от английского trench-coat) – плащ
Хата – свободная квартира, в которой можно провести вечеринку
Хилять – прогуливаться, фланировать
Хэток (от английского hat) – шляпа
Чувак – парень, приятель. Это слово было своего рода самоназванием стиляг – в отличие от официального ярлыка «стиляга»
Чувиха, чува – девушка.
«Чуча» – песня «Chattanooga Choo-Choo…» из кинофильма «Серенада Солнечной Долины»
Шузы (шузня) – ботинки. «Шузами с разговором» называли классические ботинки с узором из дырочек на передней части, а «шузами на манке» – ботинки, к подошве которой, чтобы сделать ее толще, была наклеена микропористая резина (обычно была белого цвета)
Автор выражает благодарность Екатерине Видре, Олегу Засорину, Льву Лурье и Лидии Шаминой за помощь в работе над книгой.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Продолжение на ЛитРес
Читайте также
Краткий словарь морских терминов
Краткий словарь морских терминов Ахтерштевень, (голл. achtersteveri) — кормовая часть судна (продолжение киля) в виде рамы, опора для руля.Бак (голл. ЪаЫ) — корабельная носовая надстройка для защиты верхней палубы от заливания встречной волной, повышения непотопляемости
Краткий словарь архитектурных терминов
Краткий словарь архитектурных терминов Алтарь – восточная возвышенная часть христианского храма. В православной церкви отделена от общего помещения иконостасом.Ампир – художественный стиль, ориентированный на римскую античность, копирование образцов древнеримского
Краткий миг просвещения
Краткий миг просвещения Если оставить в стороне эту демонстрацию религиозного фанатизма, без сомнения навязанную магнатами и духовенством, а также забыть о почти традиционном истреблении родственников с целью избежать гражданской войны, Хосроя I можно назвать
Краткий миг триумфа
Приложение 2 Фанатско-русский словарь
Приложение 2 Фанатско-русский словарь Словарь фанатских терминов, который приводится ниже, – далеко не полный и не претендует на стопроцентную точность формулировок. Его задача – дать общее понятие о сленге футбольных фанатов. По возможности в нем присутствуют слова,
КРАТКИЙ СЛОВАРЬ ЧАСТО УПОТРЕБЛЯЕМЫХ ИНОСТРАННЫХ СЛОВ
КРАТКИЙ СЛОВАРЬ ЧАСТО УПОТРЕБЛЯЕМЫХ ИНОСТРАННЫХ СЛОВ абонент-лицо, имеющее право пользования чем-либо в течение определенного срока (книгами, телефоном, местом в театре)абсент-горький, зеленоватый спиртной напиток, настойка на полыниабстинент-лицо, принципиально
Краткий словарь основных литературоведческих понятий и терминов
Краткий словарь основных литературоведческих понятий и терминов 1. Сюжет и композиция АНТИТЕЗА – противопоставление характеров, событий, поступков, слов. Может быть использована на уровне деталей, частностей («Черный вечер, белый снег» – А. Блок), а может служить
Краткий список литературы
Краткий список литературы Оснос Ю. В мире драмы. М., 1971.Ревякин А. И. Искусство драматургии Островского. Изд. 2-е. М., 1974.Холодов Е. Мастерство Островского. М., 1967.Холодов Е. Драматург на все времена. М., 1975.Штейн Л. Мастер русской драмы. М.,
Краткий словарь политических терминов
Краткий словарь политических терминов Формирование терминов, которые включены в этот словарь, в основном, происходило 10–15 лет назад. Эта терминология была особенно характерна для того времени в странах Азиатско-Тихоокеанского региона, которые сейчас привлекают
Партия и комсомол против стиляг
Партия и комсомол против стиляг
Комсомольские и коммунистические органы не могли мириться с существованием стиляг – “моральных уродов”, “вредной опухолью общественного организма”. И слово “стиляга” часто употреблялось ими как чуть ли не синоним слова “тунеядец”. В Уголовном кодексе СССР существовала специальная статья о тунеядстве, но стиляги под нее не подпадали: практически все они работали или учились. За “безыдейность” и “преклонение перед Западом” тоже посадить в тюрьму нельзя было. Оставались общественные методы воздействия, в том числе и силовые: охотившиеся на стиляг комсомольские патрули могли принудительно состричь кок или разрезать узкие брюки-дудочки.
Для борьбы со стилягами по указаниям районных комитетов партии и комсомола формировались специальные группы в “бригадах добровольного содействия милиции”. Состояли они из молодежи примерно такого же возраста, что и сами стиляги, но, как правило, из фабрично-заводской, которая была гораздо более конформистской и “дремучей”, чем студенческая. Их инструктировали в райкомах и горкомах, и потом эти дружинники врывались на танцевальные площадки, в рестораны, а то и устраивали облавы прямо на Бродвеях.
Может быть, кого-то комсомольские репрессии и отпугнули, но молодежи вообще свойственно поступать “из чувства протеста”, молодые парни и девчонки не любят, когда им говорят, что делать, особенно если это касается внешнего вида. И поэтому количество стиляг по всему СССР только росло.
Говорят, что с красными повязками комсомольского патруля в пятидесятые годы можно было встретить ребят вполне криминального вида. А иногда и сами комсомольцы могли снять со стиляги понравившуюся вещь. Валентин Тихоненко вспоминал, как на него в Мраморном зале ДК имени Кирова напали несколько комсомольцев (как потом стало известно – инструкторов горкома комсомола) и стали избивать, пытаясь снять пальто, и только вмешательство фронтовика спасло его.
Подобное происходило не только в Ленинграде и Москве, но и в других городах, где существовали стиляги. Рассказывают, что в Куйбышеве (теперь – Самара) комсомольские активисты в какой-то момент начали натравливать на стиляг учащихся ремесленных училищ и школ ФЗО (фабрично-заводского образования) – прообразов ПТУ. Это натравливание привело к тому, что однажды вечером большая группа “ремесленников” вышла на местный Брод и начала поголовно избивать всех, кто был в узких брюках, причем не только кулаками, но и ремнями с бляхами, а милиция на происходящее не реагировала. Зато на следующий день стиляги сплотились и дали отпор пэтэушникам.
А вот что несколько лет назад рассказал один из бывших “охотников на стиляг” – Егор Яковлев, впоследствии главный редактор газеты “Московские новости” и один из идеологов горбачевской перестройки: “Я становлюсь первым секретарем Свердловского райкома комсомола, – улица Горького, со стороны “Коктейль-холла” (на той стороне был Советский район). Мы начали думать, что делать со стилягами. Был удивительный человек такой Гера Мясников, и он выдал идею: давайте патрулировать улицу Горького. (Ничего более незаконного и неприличного я сегодня не могу даже придумать.) Но тем не менее это было принято. Этим очень увлеклись. Мы это делали абсолютно сознательно и максимально публично. Грузовые машины подъезжали к Свердловскому райкому партии на улице Чехова, 18, выходили патрули с повязками, потому что все должны видеть, что они есть, ехали на улицу Горького и начинали просто-напросто публично задерживать стиляг и приводить в 50-е отделение милиции, которое называлось „полтинником“”.
Под раздачу попадали не только стиляги, но и люди, не относящиеся к ним, а просто имевшие неосторожность надеть слишком узкие брюки. Студент сельскохозяйственного института из Новосибирска жаловался в своем письме в “Комсомольскую правду” (5 апреля 1958 года) на то, что его узкие черные брюки повлекли за собой комсомольское собрание и угрозу исключения: “Стиляг в нашем обществе справедливо презирают. Я понимаю: стиляга – это тот, у кого мелкая, серая душонка. Это человек, для которого предел мечты – платье с заграничным клеймом и веселая танцулька под низкопробный джаз. Но разве можно человека, у которого есть цель в жизни, который стремится учиться и который одевается недорого, но красиво, по моде, называть стилягой. Неужели я стиляга и со мной надо вести борьбу?”
А вот письмо, отправленное в 1957 году Председателю Президиума Верховного Совета СССР Ворошилову.
Мы, группа молодых людей, обращаемся к Вам с просьбой разобраться в взволновавшем нас факте, описанном ниже. Все это уже разбиралось на страницах комсомольских газет под рубрикой “о стилях и стилягах”. До сего времени у нас под словом “стиляга” понимают что-то нехорошее, людей, которые ничего не дают обществу, не работают, шатаются по ресторанам, с невозмутимым видом целый день прохаживаются по улице, хулиганят и дебоширят, стараются выделиться яркой ультрамодной одеждой, прической, манерой держаться и ходить. Эти люди отличаются обычно узким умственным кругозором, их приводят в восторг звуки джаза, их не увидишь в опере, но зато встретишь на танцах или в ресторане. Все это вошло в понятие “стиляга” или “золотая молодежь”. Все это, несомненно, правильно, с такой молодежью надо вести борьбу, но вот тут и начинаются “перегибы”.
Если молодой человек или девушка хорошо, со вкусом оделись, их все-таки крестят “стилягами”. Становится обидно, что у нас не понимают современного стиля одежды и как лучше, удобней и красивей одеться. Почему девушке не носить красивую, яркую одежду с гармонирующими тонами, почему девушка не может надеть для прогулки весной или летом такой спортивный костюм, как курточка и брюки? Это удобно и красиво! Мы не “стиляги”, мы работаем и учимся, и нам нравится современная одежда, конечно не испохабленная одежда “золотой молодежи”! Но нет, и этому виду одежды объявлена борьба, комсомольские организации борются со “стилягами” – это же преклонение перед Западом! А если действительно красиво, удобно и приятно! Почему бы не поучиться и у Запада, как надо красиво и хорошо одеваться? Почему мало, а то и совсем не ведется борьба с пьяницами и дебоширами, почему не объявлена “стилягами” молодежь, которая носит сапоги с брюками навыпуск, небольшую кепочку с непременно торчащим чубом? Почему в наших клубах, как клуб ДЖД, девушка под страхом драки и скандала не смеет отказать в танце какому-нибудь подвыпившему молодчику, на которого нет никакой управы? Почему же, наконец, человеку, хорошо и модно одетому, кричат в спину: “стиляга”!
Вот это непонимание и неправильное толкование слова “стиляга” и не совсем правильная борьба со “стиляжничеством” привела к весьма печальным и отрицательным результатам. Этим пользуются хулиганы, которых действительно надо было бы назвать “стилягами”, они начали травлю людей, которые выделились своей одеждой. Эта “борьба” и привела к возмутительнейшему фактору произвола и разнузданности хулиганов, который при попустительстве органов милиции был совершен в воскресенье, 31 марта с. г. между 9-ю и 10-ю часами вечера в центре города перед зданием оперного театра.
Мы, компанией из 4-х человек (2-х девушек и 2-х юношей), в воскресенье вечером возвращались домой после прогулки. На центральной улице нашего города, Первомайской, неизвестный нам человек пытался нас сфотографировать. По всей вероятности, его привлекла спортивная одежда одной из девушек: на ней были брюки и спортивная курточка. Мы подошли к нему и спросили, почему он нас фотографирует. Он ответил, что ему так нравится. И далее он продолжал, забегая вперед нас, фотографировать. Его странное поведение стало собирать любопытных. Вокруг нас стал собираться народ, все время привлекаемый “фотокорреспондентом”. Скоплением народа воспользовались хулиганы, которые начали кричать: “Стиляги, стиляги! Стиляг фотографируют!” Бей стиляг!” Эти выкрики все больше собирали толпу, и когда мы дошли до оперного театра, толпа запрудила всю улицу. Чтобы избежать нарастающих оскорблений, мы зашли в фойе театра, но и здесь нас не оставили в покое. Неизвестный с фотоаппаратом все пытался нас сфотографировать. Когда мы подошли к нему и спросили его фамилию и право нас фотографировать, то он вынул красную книжечку, но показать ее или назвать свою фамилию отказался. Чтобы выяснить его личность, мы обратились к стоящему рядом милиционеру. Но увидав, что мы приближаемся к нему с милиционером, неизвестный скрылся в толпе, которая стала настолько большой, что остановилось всякое движение на площади перед театром. Одна из девушек нашей компании (Малыжева Анна) бросилась в толпу, чтобы задержать неизвестного с фотоаппаратом, и мы ее потеряли из виду. Окружившие нас хулиганы стали всячески оскорблять нас. Мы решили сесть в такси и уехать, но они, приподняв заднюю часть машины, мешали тронуться с места. Когда мы все-таки вырвались из толпы, то за нами помчались на другой машине те же хулиганы, и только благодаря ловкости шофера нам удалось избавиться от преследования хулиганов, а девушка, которая бросилась за неизвестным в толпу, впоследствии сказала следующее: “Когда я очутилась сдавленной среди толпы, то меня стали со всех сторон толкать, пинать ногами, дергать за пальто. Может быть, я была одета в какой-нибудь ультрастильный костюм или была преступницей? Ничего подобного! Я считаю, что была одета посредственно. Откровенно говоря, мне бы хотелось гораздо лучше и красивей одеваться. На мне было пальто, которое я сшила 4 года тому назад. И вот меня за это стали толкать, бить в спину, крича: „Бей стилягу!“ На мне порвали пальто. Распоясавшиеся молодчики затолкнули меня в подъезд, где пытались сорвать с руки часы и снять пальто. Я упала в какую-то яму, меня стали бить ногами, довели до такого состояния, что я не могла встать на ноги. Не знаю, что было бы со мной, если бы мне не помогли двое подоспевших студентов ЛГУ. Они помогли мне встать и переодеться, чтобы я могла уйти незаметно. Но уйти я не могла: на улице хулиганы, оцепив выход, кричали: „Выдайте нам стилягу!“ Наконец сквозь толпу пробилась машина с милиционерами, которую не пускали хулиганы, меня посадили в нее и отвезли в 10-е отделение милиции”.
За что избили эту девушку, за что оскорбили нас? Нам это до сих пор непонятно. Особую роль играла при этом милиция. Она появилась только тогда, когда вся площадь была запружена народом и была совершена расправа с девушкой. А кто-нибудь из хулиганов был задержан? Нет, этого не произошло. Встает вопрос, где же были в это время работники милиции, где были комсомольские патрули, почему вовремя не остановили распоясавшихся хулиганов, почему, наконец, создали в центре такой беспорядок?
Кто за это ответит? Ответить до сих пор никто не может, молчат все, молчит газета, ожидая каких-либо указаний, молчат работники милиции. Неужели нет виновных, неужели хулиганы не понесут ответственность за оскорбления и нанесенные побои?
Нам кажется, что в наших комсомольских организациях неправильно понимают борьбу со “стиляжничеством”. В первую очередь обращают внимание на то, чтобы молодежь меньше носила модной одежды, а то иначе станут стилягами. Это боязнь нового – боязнь чеховского Беликова: “Как бы чего не вышло!” – боязнь, чтобы молодежь не преклонялась перед Западом. Но разве это преклонение? Нет, это не преклонение. Не заграничное клеймо красит человека, а красота одежды, сочетание красок, красивые модели одежды.
Почему на международной выставке моделей наши образцы заслужили перед Западом высшую оценку, а вот в массовом пошиве этих моделей не увидишь? Почему еще мало выпускают фабрики красивую, дешевую и модную одежду? Тогда и молодежь стала бы лучше одеваться, не кричали бы на каждого модно одетого человека: “стиляга!”.
Хотелось бы, чтобы и милиция у нас была по Маяковскому: “…моя милиция меня бережет!”, а не то, чтобы она берегла хулиганов, как это произошло в описанном нами случае.
Ответить просим по вышеуказанному адресу. Подписали:
Студент 5 курса Львовского политехнического института радиотехнического факультета Загартовский Б. М.
Инженер-лаборант завода железобетонных конструкций и стройдеталей Малыжева А. Г.
Ст. инженер Львовского автобусного завода Деменев.
Студентка медиц. института Малыжева И. Г.
Началась кампания травли инакомыслящих в сорок седьмом году, с “ленинградского дела” (серия судебных процессов в конце 40-х – начале 50-х годов против партийных и советских руководителей в СССР. – Г. Л.), когда появилось понятие “инакомыслие”, потом “низкопоклонство перед Западом” и “космополитизм”, “космополиты безродные”. И тут же товарищ Беляев подсуетился и придумал это слово – “стиляга”, и дал пищу обывателю. Это была специально задуманная акция, чтобы дать широким массам читателей журнала “Крокодил” – а он был очень популярным – название для этих “отщепенцев”. Это был бытовой термин. “Космополит”, “низкопоклонство” – это все был политический уровень. А тут дали на бытовом уровне, чтобы простые люди травили тех, кто на них не хочет быть похожими. Уже Сталин умер, но все равно до пятьдесят седьмого года все правила игры оставались сталинскими. Все законы еще действовали, и КГБ такой же был. И я сразу понял, что надо завязывать с этим, и перестал ходить на Бродвей. Мы стали собираться просто узкими компаниями и слушать музыку, и уже на толпу не выходили. Появились организованные формы преследования – облавы. И в лучшем случае сообщали на работу или на место учебы, и человека выгоняли и давали ему “волчий билет”, и он после этого попадал в армию, а можно было и в лагеря угодить. Иногда он попадал в дурдом, где его закалывали аминазином, и он уже никогда больше из этой системы не выходил. Делали укол аминазина, он начинал пускать пузыри и становился равнодушным ко всему на свете.
Психбольницы в советское время – отдельная тема. Человека просто брали на улице – устраивали провокацию, как будто он подрался. Провокатор, работавший под пьяного, затевал драку. Диссидента сажали на пятнадцать суток, там его тоже провоцировали, что он буйно себя вел, делали укол, после чего его помещали в дурдом, и дальше уже никуда из этой системы он не выходил. Психбольницы были как тюрьмы – с решетками на окнах. Изверги-врачи закалывали инакомыслящих.
Были милицейские витрины “Боевого карандаша”, и там карикатуры – как комсомольцы душат стиляг. Стилягу тащат две мощные руки. И написано: “Не за узкие брюки, а за хулиганские трюки”. Стиляги в целом не нарушали Уголовный кодекс, но вызывали гораздо большую ненависть, чем настоящие хулиганы, потому что хулиганы были классово близкие: рабочие парни. Потом общество сообразило и стало хулиганов натравливать на стиляг. Помню, уже позже была какая-то выставка – первая неформальная выставка художников-абстракционистов, к шестидесятым ближе. И стояли такие как бы дружинники, а на самом деле – бандиты. И били всех, кто шел на эту выставку. Заговаривали – куда идешь? – и били. Народ натравливали на этих “диссидентов”. Хотя из стиляг потом вышли вполне успешные люди. Потому что такой дерзкий дух – он способствует… Помню, в институте были джазисты, саксофонисты – и потом я их увидел доцентами, профессорами и так далее.
Я помню, как совершенно безвинно был оклеветан Жорж Фридман, совершенно порядочный человек, ныне – отец Жорж, католический священник. Он просто очень любил со вкусом одеваться; это вызывало у комсомольских патрулей и властей предержащих ненависть какую-то. Тогда люди не должны были отличаться друг от друга. Те, которые отличались в чем-то одеждой, уже вызывали нарекания со стороны властей, на них натравливались люди. Малоприятное время. Вспоминаю я о нем без удовольствия.
Рисковали. Ведь грань между удовольствием купить себе костюм и сесть на год в тюрьму была очень тонкой.
Комсомольский патруль – первое, что вас ожидало. Вы идете с девушкой, к вам подлетают и располосовывают вам брюки. Или обстригают волосы. После того как вышел фильм “Тарзан”, все завели себе длинные прически. Ну, на них и накидывались с ножницами, резали волосы. И галстуки отрезали. Как-то все неумно делалось. Вышибали из институтов.
Нас преследовали, да. Я сразу форменные брюки, которые мне приобрели, перешил – я их сузил. И меня на комсомольское собрание вызвали. Пришлось все восстанавливать. Говорили: ты же комсомолец, позоришь таким вот образом коллектив, на себя ярлык навешиваешь.
У меня с узкими брюками была целая легендарная история. Я учился в СХШ – средней художественной школе – и уже с последнего класса делал иллюстрации в журнале “Нева”, книжки в “Лениздате”. И покупал одежду на заработанные деньги. А потом я стал работать в коллективе “Боевой карандаш”, где делали карикатуры “Они мешают нам жить”, в том числе против стиляг. У меня был костюм, который купили еще на барахолке – у Балтийского вокзала продавали что-то и стиляги, и торговые моряки. И я купил там австрийский костюм. Двадцать четыре сантиметра ширина брюк. И я шел в кино со своим приятелем, он учился в академии на архитектурном факультете. И около Аничкова моста нас кто-то схватил так грубо за локти. Я решил, что это какие-то хулиганы. И тогда говорю: “В чем дело?” Вижу – на руках у них красные повязки с надписью “комсомольский патруль”. И такие с прилипшими папиросками на нижней губе, довольно такие хулиганистые ребята, в тельняшках. Шпана шпаной. “Вы откуда такие приехали?” “Как откуда? – говорю. – Мы здесь родились”. И они: “Что это у вас за такие брюки – от долгов бегать?” Тогда так говорили – мол, удобно от долгов бегать в узких. А все ходили в широченных-широченных – это тоже была своя мода, надо было, чтобы брючина закрывала ботинок и не было видно ботинка. Их в свое время “клешами” называли и тоже запрещали, но не так сильно боролись, как с узкими брюками.
Отвели нас в штаб комсомольского патруля – пропали билеты в кино. Посадили нас на скамейку – там действительно были и хулиганы, и пьяные, и девицы всякие. И мы сидим. Неприятно было. Во-первых, по-хамски нас схватили, во-вторых, собирались в кино и билеты пропали. А в-третьих, я очень боялся, что сообщат в институт – мы на втором курсе были. Нам говорят: сейчас придут вас фотографировать и потом в газете поместят.
И вот приходит журналист из “Смены” и говорит: “В чем дело?” Дружинники отвечают, что вот этот пьяный валялся, этого задержали за то, что он там пи?сал где-то, эта вот приставала к мужчинам. “А этих за что?” – “За вызывающий внешний вид”. Он удивился: “А в чем у них вызывающий внешний вид?” – “А вот посмотрите, какие у них брюки!” – “Какие брюки?” – “Ну вот посмотрите, какая ширина”. И к нашему счастью, журналист тоже по-модному одевался. И он говорит: “И у меня точно такие же брюки. Отпустите их – вы неправильно их задержали”.
И нас отпустили. Мы так были рады, что такой попался прогрессивный журналист – мог бы и другой попасться.
Брюки мне не разрез?ли. Но убегать от комсомольских патрулей приходилось. Наш джазовый оркестр имел своих охранников. Обычно это были ребята очень спортивные, они нас предупреждали о том, что идет комсомольский патруль, и мы сбегали из тех мест, где играли. Но несколько раз нас залавливали. Однажды нас заловили в Доме культуры промкооперации на Каменноостровском проспекте. Комсомольский патруль стал спрашивать фамилии. Валя Милевский сказал “Циммерман” – ему вспомнилась дощечка на фортепиано, и он сказал “Циммерман”. Я сказал “Эллингтон” – мы начали кривляться. А парень записывает. А мой приятель, Толя, саксофонист, который тоже как-то себя назвал, сказал трубачу, который пришел к нам играть первый раз и был из воспитанников военного музыкального училища: “Чувак, ну ладно, нас-то из институтов повыгоняют, а тебя-то за джазуху под трибунал”. Тот испугался: “Что делать?” – “А ты то место, где у тебя на партитуре написано „буги-вуги“, оторви и съешь”. Тот оторвал кусок нотной бумаги и начал жрать. Тогда эти комсомольцы начали смеяться. “Ну вас, ребята, к е… матери, идите куда хотите”.
Меня дважды за внешний вид выбросили с вечеринок в холодильном институте и в Технологическом, потому что я не был одет как советский студент. У меня был кок такой большой, до колен пальто и узкие брюки – в общем, весь набор. Конечно, я выглядел очень смешно, родители ужасались, но нам тогда казалось, что эстетически мы соответствуем этому направлению.
Советская власть пошла сразу грудью на это дело. Но страха расстрела уже не было. Ощущение приятной дерзости, приятного риска – оно, конечно, нами двигало. Борьба закончилась поражением советской власти – в очередной раз. Правда, она потом взяла реванш.
В России все вроде бы строго, и в то же время Бог спасает. Такой был Илья Банник – главный стиляга, и в то же время его очень любили учителя. Он веселый такой, обаятельный, хорошо учился, шикарно в баскетбол играл. И его только журили – ну что ты, убери свой чуб, немножко пригладь. Как-то все смягчается добродушием русским.
Дружинники могли вас схватить. Если вы в узких брюках – дудочках так называемых, – могли распороть. Там, где памятник Юрию Долгорукому, был московский центр добровольных дружин. Там и начальник сидел – чекист какой-то, гэбэшник. Однажды и сам я туда попал, потому что хотел взять у Бенни Гудмана автограф, когда он приезжал. Меня арестовали и увезли туда. Долго надо мной там издевались, измывались. Пытались спровоцировать, чтобы я “завелся” – и тут же сунуть пятнадцать суток. Но я отключался, сидел, как дурачок, и как бы ничего не понимал. Ну, они меня и отпустили. Правда, пластинку, которая у меня была с собой, себе оставили.
Комсомольские патрули стригли стиляг, в провинции такие “комсомольцы” вели себя просто грубо и вызывающе. Я не говорю о тех “черносотенцах”, которых власти поощряли просто избивать, стричь, распарывать брюки. Делалось это и в Питере. Ловили, приводили в штаб дружины и делали все, что полагалось делать. Подглядывали в замочные скважины. Писали статьи в “Комсомольской правде” и других газетах. Якобы это критика, а на самом деле – это не критика, а просто поношение. Практически ни за что.
В Риге систематических гонений не было, но если ловили за “не таким” танцем, тут же выводили из зала.
Рискованно было. Могли тебя из комсомола исключить, из общежития выселить. В нашем городе кроме Роберта были еще Алик Прох – известный стиляга, Славик Ларин – у него очень хорошие записи были. Олег Попов, мой приятель, сейчас полковник КГБ в отставке – и из стиляг!
Однажды, имея двадцать шесть лет от роду, я взял автограф у японского музыканта – Нобуо Хара такой приезжал к нам. И у него большой оркестр, назывался “Sharps and Flats” – “Диезы и бемоли”. Я пришел в гостиницу “Россия”, где он остановился, – взять у него автограф. Меня – до сих пор не пойму, как таких тогда держали? – сцапал маленький рыженький пьяненький чекист: “Молодой человек, пройдемте”. Ну, я пошел – у них резиденция была в комнате милиции, проверили – я не разведчик, не фарцовщик, ко мне прицепиться нельзя. Но они, как впоследствии я понял, написали соответствующую бумагу в институт. Я уехал на преддипломную практику, приехал, пришел в институт – оказывается, меня ищут с профилирующей кафедры. При каждом крупном предприятии и учебном заведении был так называемый первый отдел (отвечающий за идеологию. – Г. Л.). Из главного здания КГБ направили туда бумагу и написали, что я несоответствующим образом себя веду. Меня завкафедрой – а я у него был любимчиком – пригласил в кабинет. Он был осторожен и даже трусоват – попросил секретаря закрыть снаружи – и провел со мной беседу. “Расскажи, что случилось?” Я ему рассказал, и он говорит: “Э-э-э, обосрал институт”. Я говорю: “Ну, как же? Когда наши музыканты где-то во Франции или в Польше находятся, у них берут автографы, и это нормально”. Он говорит: “Францию и Польшу Гитлер подмял под себя за две недели, а об нас споткнулся”. Он посигналил секретарю, та открыла. Я ушел. А зачет по преддипломной практике был автоматический, никто не проверял. Всем проставляли зачет. В результате по команде какой-то эту ведомость вернули в деканат, порвали, заново напечатали, всем поставили зачет, а мне – незачет. Потом меня пригласил замдекана, Валентин Владимирович Москаленко, он до сих пор работает в МЭИ. “Вот, до нас дошли сведения, что вы заискиваете перед иностранцами, что-то клянчите у них”. – “Да нет, – я говорю. – У меня есть книга для автографа. Я – любитель джаза, коллекционер”. – “Но это же постыдно для советского человека”. – “Но если Рихтер или Ростропович едут на Запад, у них берут автографы, об этом пишут как о положительном явлении”. – “Но это – Рихтер или Ростропович. Правда, я в джазе не разбираюсь, но меня не интересует, как там. Меня интересует, как здесь”. Там уже решено было наверху. Меня хотели выгнать из комсомола – а я не комсомолец. Двадцать шесть лет – а я не комсомолец. Я выкрутился, как-то ответил и в результате должен был пойти поработать год-полтора – и не в НИИ, не в проектный институт, а на завод и принести характеристику. Что я и сделал.
А на завод я только пришел – ко мне подходит комсорг. Рабочие пареньки – они не особо вступали в комсомол. А я как раз ему создал фронт работы. Ну и потом, поработав на заводе, я защитил диплом.
У меня есть приятель – полковник КГБ на пенсии. И я ему задал вопрос: “Как все это произошло, что меня выгнали из института? Найти бы документы”. Он говорит: “Таких документов нет”. – “Слушай, но меня же выгнали из института”. – “Им пришла бумага от начальства, они обосрались и приняли меры против тебя”.
Власти начали репрессии. В противовес явлению были созданы комсомольские дружины под управлением КГБ. Достаточно жестко все было, были репрессии жесткие, избиения. Нельзя было носить красные носки, нельзя было носить узкие брюки, и когда ты проявлял себя слишком импозантно, с тебя снимали эти красные носки и разрезали эти брюки.
Советская власть никогда не была тоталитарной, даже при Сталине, но она стремилась так выглядеть. Она хотела какого-то порядка, но никогда его не достигала. И в некоторой степени вызов, брошенный власти стилягами, был похож на поведение воров в законе или шпаны. Ребята реально шли на риск.
Идиотским советским искривленным образом “буржуазный образ жизни” достигался невероятными героическими усилиями: для того чтобы пройти в узких брюках, требовалась реальная смелость. Но, как всякий пример героизма, это воспитывает!
Читайте также
Партия нового типа
Партия нового типа На первом плане в идеологической модели большевизма стоит сила, воплощающая высшую Правду и способная «тянуть» за собой все общество, всех, кого большевизм полностью не противопоставил себе. Таким центром тяготения в этой модели является так
Шпана против стиляг
Шпана против стиляг Проблемы у стиляг возникали не только с милицией и комсомольскими патрулями, но и с обычной шпаной, которой, понятное дело, не нравились эти одетые «не по форме» странные молодые люди. Кроме того, как уже говорилось выше, милиция и комсомольцы часто
Партия политическая
Партия политическая Почему каждая партия считает, что она одна умная и симпатичная, а все остальные вроде последних учеников? Разве дураки и разные пакостники не равномерно распределяются между всеми партиями? Саша ЧЕРНЫЙ, русский писатель. Из произведения «Детские
Глава 160 Кнесет. Партия труда, Ликуд, религиозные партии
Глава 160 Кнесет. Партия труда, Ликуд, религиозные партии Кнесет (израильский парламент) насчитывает 120 членов. Это орган, в котором представлены как глава государства, так и члены кабинета министров. Ни один из членов израильского парламента не избирается путем всеобщего
Партия и комсомол против стиляг
Партия и комсомол против стиляг Комсомольские и коммунистические органы не могли мириться с существованием стиляг – “моральных уродов”, “вредной опухолью общественного организма”. И слово “стиляга” часто употреблялось ими как чуть ли не синоним слова “тунеядец”.
Шпана против стиляг
Шпана против стиляг Проблемы у стиляг возникали не только с милицией и комсомольскими патрулями, но и с обычной шпаной, которой, понятное дело, не нравились эти одетые “не по форме”, странные молодые люди. Кроме того, как уже говорилось выше, милиция и комсомольцы часто
Главные музыканты стиляг
Главные музыканты стиляг Луи Армстронг (1901–1971) Наряду с Дюком Эллингтоном, Чарли Паркером, Майлзом Дэвисом и Джоном Колтрейном, Луи Дэниел “Сэтчмо” Армстронг (Louis Daniel “Satchmo” Armstrong) оказал наибольшее влияние на развитие джаза и его популяризацию во всем мире.Луи родился
Главные фильмы стиляг
Главные фильмы стиляг Девушка моей мечты (Die Frau meiner Traume)Германия, 1944 годРежиссер Георг ЯкобиВ ролях: Марика Рекк, Вольфганг Лукши, Вальтер Миллер, Георг Александер, Грета ВайзерЭта музыкальная комедия была одним из самых дорогих фильмов, снятых в нацистской Германии.