что такое перенос и контрперенос в психотерапии
Перенос и контр-перенос в гештальт-терапии
Автор: Зиш Зембински
Введение.
Во время обучения гештальт-терапии и работая гештальт-терапевтом, я наталкивался на некий миф, существующий на заднем плане, о том, что гештальт-терапевту нет нужды интересоваться переносом и контрпереносом, так как благодаря нашему высокому уровню осознавания и способности к контакту мы можем избавиться от этих аберраций. К тому же в литературе по гештальт-терапии по этому вопросу написано очень мало. Я также подозреваю, что практикующие терапевты, особенно те, кто обучался гештальту недавно, и, как я, получили мало аналитического образования, очень мало задумываются о переносе и контрпереносе. Так что я надеюсь, что эта статья простимулирует ваш интерес к возможному присутствию как переноса так и контрпереноса в вашей работе с клиентами.Для этой статьи я принял следующую схему:
ОПРЕДЕЛЕНИЕ
Пытаясь определить перенос и контр-перенос, я хотел бы подчеркнуть, что эти заметки представляют собой теоретические конструкты, а не феноменологию (т.е. непосредственно данные в осознаваемом опыте), что часто допускается. Это просто чистые идеи, которые мы развиваем, чтобы объяснить некоторые наблюдаемые феномены. Не забывайте об этом вовремя этого обсуждения, пожалуйста. Я еще попрошу вас не забывать, что эти определения являются по своей сути сложно-составными определениями, и я надеюсь, что вы почувствуете аромат этих рассуждений на уровне общего понимания, и что терапевты могут иметь более четкие или более конкретные определения того, что они понимают по переносом и контрпереносомНа простом языке перенос рассматривается в связи с “бессознательным” (неосознаваемым) процессом, о котором говорится, что клиент психотерапии проецирует на терапевта как позитивные (желаемые) и негативные (нежелательные) качества, которые могут на самом деле принадлежать другим значимым людям в прошлой жизни клиента (или клиент может проецировать значимые качества или аспекты прошлых отношений), и затем они ведут себя или отвечают на воздействия так, как будто он или она являются этим человеком (или обеспечивает или может обеспечить отношения того же качества). В результате на реально проживаемые клиентом чувства, мысли и поведение, обращенные к терапевту, в некоторой степени “бессознательно” влияют, окрашивают или искажают ранние детские переживания, особенно связанные с родителями. С точки зрения гештальт-терапии, можно рассматривать это как особый способ, которым клиент, возможно, организует свое переживание терапевта, что может быть прерыванием контакта.Без сомнения вы испытывали нечто подобное описанному выше (или точнее, как-то объясняли опыт в таких терминах) и в качестве терапевта и в качестве клиента. В моем собственном клиентском опыте я вначале идеализировал своего терапевта, взгляд, который я разрушал за многие годы собственной терапии. Теперь в качестве терапевта, я думаю, что я продолжаю видеть главные нарушения в том, как я воспринимаю своих клиентов, особенно на ранних стадиях нашего контакта. То, что я наблюдаю, и я думаю, что это имеет клиническое значение, что иногда кажется, что такой перенос действует почти без разбора (т.е. кажется, что проецирование происходит широко и всепроникающе назависимо от личности и контекста) и иногда кажется, что их активируют определенные стимулы (т.е. ваш пол, рост, цвет глаз, интонации и т.д.),Контрперенос можно рассмотреть как процесс, противоположный переносу, при котором терапевт проецирует на клиента. Это дополнительное понятие по отношению к трансферу, относится к предположительному процессу, в котором чувства, мысли и поведение терапевта по отношению к клиенту могут, до некоторой степени, также быть под воздействием так называемого “бессознательных” (неосознаваемых) желаний, чувств, реакций, фантазий и т.д., которые происходят из раннего детского опыта терапевта, но которые теперь вклиниваются и нарушают (без осознавания терапевтом) качество терапевтических отношений.Некоторым это определение может показаться слишком узким. Некоторые терапевты-теоретики (включая и гештальт-терапевтов) расположены расширить оба понятия, чтобы включить в них полностью бессознательные (неосознаваемые) реакции терапевта и клиента друг на друга. Подобное расширение дает очень широкое пространство для рассуждения и можно задать вопрос о пользе особых представлений о переносе и контрпереносе. Но в любом случае я считаю, что вопрос о неосознаваемых реакциях, особенно со стороны терапевта, является чрезвычайно важным, как бы его не называли. Я считаю, что обучение, построенное на проживании собственного опыта, как это и происходит в гештальт-терапии, обеспечивает увеличение осознавания и контактности терапевта, с целью уменьшить воздействие переноса и контр-переноса. Я сказал “уменьшить” в духе признания ограниченности наших возможностей знать, что мы делаем в каждый момент времени. Отношения терапевта со своим клиентом – сложные, в них могут быть спрятаны различные проблемы и взаимодействующие интересы. Признавая это, и добавляя немного юмора, я предлагаю следующую выборку возможных ситуаций переноса и контрпереноса:
ПРИЧИНЫ ЛЮБИТЬ СВОИХ КЛИЕНТОВ(ВСЕ ХОРОШИЕ ТЕРАПЕВТЫ ТАК ДЕЛАЮТ)
ПРИЧИНЫ НЕНАВИЛЕТЬ СВОИХ КЛИЕНТОВ (ХОРОШИЕ ТЕРАПЕВТЫ НИКОГДА НЕ ДОЛЖНЫ ЭТОГО ДЕЛАТЬ)
НЕМНОГО ИСТОРИИ
Дальше, в той же статье он предлагает такую интерпретацию:
“Если рассмотреть на ситуацию поближе, можно увидеть влияние мотивов … попытки пациента поддержать свое сопротивление, разрушить авторитет врача, опуская его до уровня любовника, и получить все обещанные преимущества, удовлетворения любовью.”Некоторые ключевые элементы, которые уже выступают для меня в статье Фрейда, заключаются в том, что клиент будет переносить на терапевта качества, которые принадлежат кому-то другому; по большому счету, личностные качества терапевта не релевантны; и что терапевту не следует воспринимать проекции клиента лично. Затем Фрейд ясно предлагает терапевту, что ему делать: интерпретировать смысл этих проекций и таким образом возбуждать скрытые мотивы, потребности и чувства клиента, так что их можно признать и осознанно с ними обойтись.
Некоторые могут сказать, подобно Изидору Фрому, что Фрейд открыл перенос и контр-перенос и таким образом сделал возможной психотерапию. Другие могут не согласиться с этим и возразить, что как перенос, так и контр-перенос являются чисто теоретическими конструктами, которые составляют и поддерживают теорию и практику психоанализа, и даже если настоящее составляет лишь небольшую часть того, что происходит между терапевтом и клиентом Но подробнее об этом немного позже. Прежде всего я хотел бы полнее рассмотреть аналитический взгляд на перенос и контр-перенос, а затем противопоставить его гештальт-подходу.
ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКИЙ ВЗГЛЯД
В психоанализе, то, что терапевт делает, определяется принятой теорией, Эта ориентация – основополагающая черта аналитической практики. У психоаналитиков существует универсальное убеждение в том, что неадаптивное поведение определяется “бессознательными” и вытесненными потребностями, чувствами, импульсами и т.д.
Предполагаемая природа этого “бессознательного” материала определяется в зависимости от конкретной теории. Например, Фрейд подчеркивал воспроизведение и разрешение в переносе так называемого Эдипового конфликта. Последователи Клейн фокусируются на вопроизведение и категорическое преодоление так называемых архаических депрессий, подозрительности и гнева, а эго-психологи подчеркивают потребность “нарцистически нарушенных” личностей воспроизводить и прорабатывать и восстанавливать нарушения личности, вызванные разрушениями так называемых ранних жизненных объектов благодаря реактивации и анализу переноса внутренних объектных отношений.
Какое актуальное содержание не становилось бы предпочтительным для данной аналитической теории, все психоаналитики используют перенос как основу для своей работы следующим образом:
КАК АНАЛИТИКИ ИСПОЛЬЗУЮТ ПЕРЕНОС В СВОЕЙ РАБОТЕ
Эти принципы применяются во всех психоаналитических подходах. Они различаются содержанием интерпретаций, которые определяются теоретическими воззрениями терапевта. Основной аспект практики психоаналитика (один из тех, что отличают психоанализ от гештальт-терапии), заключается в том, что эта терапия “теоретически управляема”. То, что предписывает принятая вами в качестве психоаналитика теория, то вы и должны делать. Вначале теория создается на основе клинического материала, потом она принимается и распространяется на широкий круг клиентов. Первоначально теория была “теорией влечений”. Недавно акцент перемесился на потребность работать с “идеализированным”, “отраженным” и удвоенным” переносом (Когут).
ВЗГЛЯД ГЕШТАЛЬТ-ТЕРАПИИ
Гештальт-терапия развивалась отчасти как реакция на теоретически управляемые методы психоанализа и особенно на его ригидную приверженность к культивированию переноса благодаря “нейтральному” статусу терапевта. Практика гештальт-терапии – это реакция на мнение психоаналитиков о преобладании значения над поведением. Так, вместо того, чтобы сосредоточиться на бессознательных ограничениях, вытеснениях, конфликтов, которые влияют на поведение (то есть, что предположительно могло произойти), гештальт-терапевты направляет свое внимание на то. что познается в непосредственном опыте и что может быть узнано потом благодаря направленному осознаванию (того, как каждый из нас обычно организует свой мир и отвечает на него). Так что метод, который развивался гештальт-терапией, основан на том, что может быть познано в непосредственном опыте проживания, а не на том, чего нельзя познать в непосрдественном опыте (т. е. так называемое «Бессознательное»), за исключением интерпретации и анализа переноса, как это происходит в психоанализе.
Так что не удивительно, что интерес к переносу и контр-переносу значительно уменьшается в практике и теории гештальт-терапии. Он упакован, так сказать, в фон. А фигурой становится оринтировка на следующие ценности:
ФОКУС ГЕШТАЛЬТ-ТЕРАПИИ
Ясно, что перенос не является основным в практике гештальт-терапии, как это происходит в психоанализе. Там, где это происходит, это рассматривается как прерывания контакта и действуют с этим индивидуально, :i не теоретически У гештальт-терапии нет специальной теории том, какого рода переносы могут проявиться в терапии и как с ними надо обращаться. Скорее, гештальт-терапия сосредотачивает свой интерес на расширении осознавания для увеличения самоподдержки, необходимой для творческого и адаптивного ответа на воздействия окружающей среды. Короче говоря, избегая интерпретации поведения и усиливая и расширяя то, что оказывается подходящим для осознавания, что может улучшить – способность к контакту и к выбору, гештальт-терапия свертывает значимость переноса и контр-переноса, рассматривая их как небольшую часть поля, которое надо разглядеть.
Хотя гештальт-терапевты не так поддерживают развитие переноса, они признают его наличие. Перенос и контр-перенос присутствуют в фоне, возникают спонтанно в терапевтических отношениях. Хотя гештальт-терапевты могут и не использовать психоаналитическую терминов переноса и контр-переноса, они, конечно постоянно имеют дело с трансферентным поведением трансферентными реакциями, ошибками восприятия и т.д. Но они рассматривают такие проекции как потенциально полезные для прояснения внутреннего, личного и наполненного взгляда на внутренний мир их клиентов (и их собственных), который они создают и на который реагируют. Благодаря точной идентификации таких проекций терапевтом, (т.е. распознавание проективного материала, который не соответствует существующему контексту) прошлый незавершенный опыт может получить свое завершение (который по-прежнему продолжает проецироваться на настоящую ситуацию и таким образом прерывает контакт), он будет прояснен, признан и завершен в настоящий момент. Оставаясь бдительным к трансферентным ответам как клиента, так и терапевта, позволяет лучше их дифференцировать и таким образом минимизировать прерывания контакта, проистекающие от неточного восприятия и последующего неподходящего ответа.
КЛИНИЧЕСКИЕ ПРИМЕРЫ
Когда я стал готовить несколько примеров возможных признаков переноса и контрпереноса, я скоро понял, что мне гораздо легче это сделать по отношению к будущим, чем к прошлому. Конечно, даже мы, терапевты, остаемся отчасти слепы к нашим собственным проекциям, в то время как проекции других совершенно очевидны. Так что я настойчиво предлагаю следующие индикаторы переноса и контр-переноса с целью признания этих тенденций. Также, когда вы будете читать этот список, не забывайте, что я так много повторял о природе переноса и контр-переноса, т.е. это просто идеи для объяснения некоторых воспринимаемых феноменов, которые мы наблюдаем в нашем контексте. Примеры, которые я здесь привожу, не являются ни в какой степени ни определениями, ни разъяснениями Это просто иллюстрации типичного поведения, на которое стоит обратить внимание и исследовать в работе с клиентами.
НЕСКОЛЬКО ВОЗМОЖНЫХ ПОКАЗАТЕЛЕЙ ПОЛОЖИТЕЛЬНОГО ПЕРЕНОСА.
“Мне всегда с вами так хорошо”
“Я так многому у вас научился”
“Мне с вами всегда так безопасно”
“Вы спасаете мою жизнь”
“Мне так спокойно с вами”
“Вы такой чуткий и восприимчивый”
НЕСКОЛЬКО ВОЗМОЖНЫХ ПОКАЗАТЕЛЕЙ НЕГАТИВНОГО ПЕРЕНОСА
Конечно, подобное поведение может быть и адекватным ответом на поведение терапевта. Положительное восприятие клиентом может очень точно соответствовать вашим качествам (что было бы славно). Они могут также обозначать реакцию на те качества, которые клиент неосознанно проецирует на вас. Подобным же образом, негативные ответы могут с большой точностью означать, что вы на самом деле скучны, неэффективны и не так значимы для клиента и не так важны, как вам бы хотелось. Задачей терапии, по большому счету, является выяснить, что в этом случае соответствует действительности.
Теперь, со стороны интенсивных и очевидных реакций, которые мы как терапевты можем встречать у некоторых клиентов, особенно у пограничных психотичных клиентов, я убежден, что труднее заметить и рассмотреть контр-трансферентные ответы, и поэтому требует особенного внимания. Вот некоторые показатели, по которым можно предположить, что что-то происходит, возможно, без осознавания этого терапевтом, в его отношениях с клиентом:
НЕКОТОРЫЕ ВОЗМОЖНЫЕ ПОКАЗАТЕЛИ ПОЛОЖИТЕЛЬНОГО КОНТР-ПЕРЕНОСА:
НЕКОТОРЫЕ ВОЗМОЖНЫЕ ПОКАЗАТЕЛИ ОТРИЦАТЕЛЬНОГО КОНТР-ПЕРЕНОСА
Я надеюсь, что эти примеры дали вам почувствовать аромат того, о чем я говорю, вполне возможно, что в этих идеях нет ничего нового для вас.
НЕСКОЛЬКО ВАЖНЫХ ТЕОРЕТИЧЕСКИХ ВОПРОСОВ
Я уже подчеркивал, насколько важно помнить о том, что перенос и контрперенос – это не те феномены, которые мы можем наблюдать непосредственно, а скорее гипотетические представления (т.е. абстрактные теоретические понятия), полезные для того, чтобы объяснить или описать некоторые особые наблюдаемые феномены. Эти особые феномены обычно относятся к тому, как наши клиенты или мы сами неподобающим образом, вне контекста и отчужденно отвечаем друг другу в терапевтическом контексте. Говорят, что перенос и контр-перенос являются особым видом проекций, порожденных нашим предыдущим опытом, особенно неудовлетворительным ранним опытом. В этом контексте гештальт-терапевты отличаются от психоаналитиков тем, что они избегают интерпретаций, предлагая взаимные и аутентичные диалогические отношения и об этих принятых ценностях я хотел бы сказать немного больше.
Я убежден, что идея о том. что гештальт-терапевты никогда не интерпретируют – это миф. Будет справедливо сказать, что в отличие от психоаналитиков гештальт-терапевты не строят свою терапию на основе переносов и их интерпретации. Скорее фокусируются на переживаемой феноменологии и развитии диалога в текущий момент. Но в противоположность тому, что говорят и делают гештальт-терапевты, я убежден, что они тоже интерпретируют (часто не сознательно) смысл поведения своих клиентов и отчет об их переживаниях. Я считаю, что все терапевты делают выводы о том, что они наблюдают. Но разница в том, что гештальт-терапевты предпочитают использовать эти выводы (когда они их осознают) иначе, чем аналитики. Вместо построения определенных интерпретаций, основанных на некоторой усвоенной теории, гештальт-терапевты используют свои выводы в качестве основания для экспериментального исследования непосредственный опыт клиента. Их намерение заключается в расширении самоосознавания клиента и таким образом расширении возможного спектра творческого, адаптивного поведения, осуществляющегося по собственному выбору. Но это будет глупо поверить, что активное присутствие терапевта и постоянное соредоточение на феноменологии может обеспечить отношения, «свободные от переноса и контрпереноса».
Подобным же образом, хотя гештальт-терапевты предлагают свои выводы в форме пробных идей и экспериментов, возможно, что многое просто интроецируется клиентом как готовый факт, а не опробуется и не прожевывается тщательно. Я думаю, что это происходит потому, что взаимные и равные отношения, о которых говорят гештальт-терапевты. что они предлагают их своим клиентам. – это тоже миф. Гештальт-терапевты ценят и в идеале предлагают своим клиентам горизонтальные и равные отношения (т.е. они не допускают, что они знают что-то лучше своего клиента). Это противоположно тому, как психоаналитики предлагают вертикальные отношения (т.е. они знают в качестве экспертов что происходит и что должно быть сделано). Гештальт-терапевты настаивают, что из-за того, что они предлагают клиентам подобные равные отношения, становится возможным и для клиента и для терапевта развивать свои возможности полного присутствия друг с другом, т.е. ясного видения. слышания, ощущения, думания и адекватного отношения друг к другу Затем они утверждают, что если действовать таким образом, то можно справиться с любым переносом. Мне лично кажется, что это несколько наивная позиция.
На самом деле. терапевтические отношения никогда не бывают равными. Клиенты ищут терапевтов, потому что им нужна помощь, они посещают терапевтов (обычно мы к ним не ходим). Наши клиенты обычно гораздо более смущены, встревожены, зависимы, пристыжены, чувствуют себя виноватыми и т.д., чем мы, и наши клиенты обычно платят нам деньги за наше психотерапевтическое мастерство. Я вовсе не собираюсь таким образом критиковать стремление гештальт-терапии предложить клиентам равные отношения, просто хочу предупредить об этих аспектах нормальных терапевтических отношений, о существовании которых в той или иной степени необходимо знать, и там, где они появляются, они могут воздействовать на природу терапевтических отношений скрытым и неосознанным образом и особенно усиливать перенос. Ваша ориентация иа равные, аутентичные и диалогические отношения еще не гарантирует их появление. Ясно, что существуют структурные аспекты терапевтических отношений, которые поддерживают перенос и могут ослепить терапевта в отношении его собственного контр-переноса, и поэтому на них всегда стоит обращать внимание.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Гештальт-терапевты перешли от аналитического подчеркивания переноса и его последующего анализа и интерпретирования к экспериментальному и непосредственному ориентированию основанному в идеале на аутентичном и равном диалоге. Поступая таким образом, они надеются помочь своим клиентам усилить свое самоосознавание и способность делать выбор и осуществлять адаптивный контакт с окружающей средой. Однако, приспосабливаясь и используя такой метод, они могут стремиться проглядеть присутствие переноса и контр-переноса и то, как это окрашивает и влияет на качество контакта с клиентами.
Так же, как может оказаться опасным искусственный перенос и построение терапевтических отношений исключительно на теоретических интерпретациях, также могут возникнуть серьезные проблемы, если проглядеть важность скрытых воздействий переноса (и контр-переноса). Если терапевт, упускает или преуменьшает присутствие трансферентных процессов (и помнит, что подобные процессы находятся вне осознавания по определению), то что кажется происходит в терапии, на самом деле вовсе не происходит ни между клиентом и терапевтом, ни внутри. Я считаю, что пытаясь обращаться к очевидному и воспринимаемому, гештальт-терапевт недооценивает опасность придти к ложным выводам и интерпретациям. Но, даже такая ориентация может подхвачена клиентом как желанное и необходимое условие для того, чтобы быть в терапии, возможно как ответ, простимулированный и поддержанный неосознанным трансферентным процессом. Этим я хочу сказать, что хотя перенос не поддерживается непосредственно в практике гештальт-терапии, он обязательно возникает и так что на него надо обращать внимание и тогда это дает потенциал для контрпереноса.
Что такое перенос и контрперенос в психотерапии
Но терапевт тоже вовлечен в эту эмоциональную игру. если клиент играет роль непослушного ребенка или дочки-красавицы, а в опыте терапевта есть блок переживаний именно такого характера, то он будет подыгрывать, соответственно реагировать на клиента своим контрпереносом.
Контрперенос – наблюдение и осознание аналитиком собственной бессознательной эмоциональной реакции при общении с тем или иным пациентом. Терапевт не может избавиться от своего травматического опыта, но может отслеживать его влияние на процесс консультирования.
Таким образом, если принять понимание термина « роль » как способ взаимодействия, задачи, которые выполняются и нормы поведения, то тогда процессы консультативного диалога могут выглядеть таким образом:
« Клиент » – осознание реальных возможностей и задач терапевта, готовность самостоятельно принимать решения по отношению к своим затруднениям и нести за них ответственность. Отношение к терапевту – ровная симпатия, спокойная настроенность на плодотворное сотрудничество.
« Терапевт » – проявляет необходимые навыки эмпатии к клиенту и к его ситуации, подбирает оптимальные технологии для достижения желаемого для клиента результата.
« Терапевт » старается сохранить относительную эмоциональную нейтральность. Задача – анализ источника переноса, значимого опыта клиента, проявившегося здесь, релизеров, поводов для активизации того или иного стиля поведения, отношения.
« Клиент » настроен адекватно к терапевтической или педагогической ситуации.
Не зависимо от инициатора (клиента или терапевта), но в ответ на контрперенос клиент, точно так же в ответ на перенос терапевт актуализирует соответствующую, дополнительную (комплементарную как родитель-дитя, жертва-палач, роли, которые не могут осуществиться друг без друга) роль в своем личном опыте. Отношение к терапевту эмоциональное, как к значимому человеку в реальной повседневной жизни. Взаимодействие выходит за рамки обычной консультации. В таком случае для профессионального выхода из ситуации необходимый трезвый анализ происходящего, желательно с помощью супервизора.
Перенос, или трансференция, – разновидность психологической защиты, при котором в человеке, с которым мы взаимодействуем, мы видим значимую для нас фигуру, чаще всего из нашего детства, обычно родительскую фигуру.
Перенос в человеческих взаимоотношениях
Вообще любые взаимоотношения являются смесью разных пропорций отношения к реальному объекту отношения и отношения-переноса. Перенос часто является причиной « ошибок » во взаимоотношениях. Находясь в состоянии переноса, мы обращаемся к человеку не как к нему самому, а как к какому-то другому человеку, и впоследствии испытываем дискомфорт от того, что реакция этого человека противоречит нашим ожиданиям.
Перенос в консультировании
Обратной стороной в процессе консультирования является так называемый противоперенос, или контрперенос. Это перенос, который консультант направляет на клиента. Нередко, в процессе оказания помощи консультант проявляет те или иные отношения или действия, которые на самом деле продолжают его взаимоотношения с другими значимыми людьми.
Чрезвычайно важно, чтобы консультант, будь то профессионал или доброволец, осознавал явления контрпереноса. Если они обнаруживаются, необходимо остановиться и задуматься о причинах происходящего. В противном случае консультант начинает использовать клиента и ситуацию работы с ним для решения своих личных проблем.
Контрперенос как инструмент
У. Хоффер, известный практикующий аналитик Британского психоаналитического общества, писал в 1956 г., что определение переноса подчеркивает влияние детства на всю жизнь человека в целом. Об этом говорят и результаты научных наблюдений, согласно которым люди, строя свои отношения с реальными или воображаемыми, положительными или отрицательными (а может быть, и амбивалентными) объектами, привносят свои воспоминания о наиболее значимых событиях прошлого и таким образом изменяют отношения с реальными объектами, пытаясь строить их в соответствии со своим жизненным опытом. Р. Гринсон, У. Хоффер и многие другие аналитики, особенно П. Гринакре, подчеркивали важность детского опыта, который ребенок начинает приобретать с первого дня своего рождения в общении с матерью.
Перенос и контрперенос
Взаимодействие переноса и контрпереноса характеризует любой тип межличностных отношений. Но в психоанализе мы всё же встречаемся с ситуацией, которая существенно отличается от повседневной жизни: овладение психоаналитическим методом и специальное профессиональное образование способствуют развитию у психоаналитика способности к самонаблюдению, давая психоаналитику возможность самостоятельно выявлять и прорабатывать возникающие у него реакции на переносы пациента. Таким образом, психоаналитик может воспользоваться своими собственными реакциями, чтобы понять первоначальные реакции анализируемого им человека. Эта возможность нахождения пути к пониманию переносов пациента путём прояснения психоаналитиком своих собственных реакций наделяет контрперенос необычайно большим значением, придаваемым ему сегодня в технике психоаналитического лечения.
От интеракционной до незавершаемой (круговой) концепции переноса
Таким образом, процесс переноса является процессом совместного формирования взаимоотношений, которое происходит между двумя сферами бессознательного, бессознательным пациента и бессознательным психоаналитика. Из канвы актуального материала формируется общая история взаимоотношений, хотя на ней сильно сказывается индивидуальное прошлое каждого из участников. Эта новая канва – продукт встречи, в которой участвуют две судьбы, воздействующие друг на друга.
Переносы проявляются как позитивные и как негативные эмоциональные установки; соответственно этому мы различаем негативный и позитивный перенос. А в зависимости от формы патологии невроза можно выделить различные формы переноса: зрелые (направленные на объект), нарцисстические и пограничные (Borderline).
Пациенты с классическими неврозами переносят свой прежний опыт отношений со значимыми людьми из времён детства на актуальные взаимоотношения. Это наиболее зрелая форма переноса. В принципе любой прежний тип взаимоотношений может быть перенесён на любое актуальное общение независимо от пола задействованных в нём лиц. Так в отношениях к одному и тому же аналитику можно обнаружить материнский перенос, отцовский перенос, перенос сибсов и т. д. В таких случаях говорят просто о переносе или, используя более точные термины психоанализа, о переносе объекта (о невротическом переносе замещаемого объекта). Именно эту форму переноса и открыл Фройд на сеансах с пациентами (1895), назвав её «фальшивой связью» между актуальными межличностными взаимоотношениями и прошлым опытом общения. Но за прошедшее время мы пришли к тому, чтобы рассматривать перенос в качестве наиболее важного инструмента доступа к бессознательному опыту и взаимоотношениям, а потому и наиболее значительным средством проработки тех бессознательных паттернов взаимоотношений, в которых имеет истоки сформировавшийся классический невроз.
Описанным нами формам переноса можно противопоставить перенос определённых частичных аспектов какого-либо межличностного отношения, например потребность быть опекаемым или разрядку ненависти.. Речь здесь идёт о переносе опыта, накопленного в раннем детстве, в фазе индивидуации, в которой ребёнок способен переживать только «частичные объект-отношения» и именно в модусе подобного рода переживаний «накапливать» опыт общения. В аспекте лечения взрослых пациентов пробуждение такого модуса переживаний в форме появления частичных объект-отношений является ядром защиты, называющейся «расщеплением», типичной для патологии пациентов с пограничной личностью. Чаще всего речь идёт об очень сложном феномене, когда в отношениях с психоаналитиком необходимо постоянно разводить «плохие» и «хорошие» части. Для того чтобы в возникающем переносе зафиксировался механизм расщепления приходится прибегать за помощью к дополнительным механизмам защиты: так, например, может отрицаться наличие положительно окрашенной», «хорошей» части переноса или же она будет проецироваться на какую-либо постороннюю персону. Тогда это приведёт к тому, что пациент будет ненавидеть психоаналитика и всеми силами с ним бороться, говоря теоретически: психоаналитик будет восприниматься лишь как «частичный злой объект».
Когда рассматриваешь пограничный перенос в аспекте защиты; тогда можно обратить внимание на стабилизирующую функцию такого переноса, посредством которого пациент пытается сохранить своё внутреннее равновесие в каких-либо межличностных отношениях, в которых испытывает противоречивые чувства и мысли. Тут можно говорить ещё и о расщеплении переноса. Когда пытаются ограничиться рассмотрением исключительно регрессии в мышлении и чувствах, направленных на частичный объект, тогда лучше говорить о переносе частичного объекта, что подчёркивает подход, уделяющий первоочередное внимание динамике в аспекте возрастной психологии, когда регрессия приводит к представлениям, которые невозможно интегрировать. При таком способе рассмотрения в качестве опорных пунктов динамики можно особенно хорошо наблюдать смену одной позиции переноса («хороший») другой («плохой»), что позволяет включить сюда ещё и аспект защиты.
Перенос и психоаналитический процесс
В соответствии с гипотезой о круговой форме проявлений переноса в совместно формирующихся межличностных отношениях интерпретация переноса описывает не только самочувствие или какую-либо вытесненную потребность пациента, но и то, каким образом это самочувствие, опасение, потребность возникли в отношениях с психоаналитиком и на какую роль психоаналитика в формирующихся межличностных отношениях отреагировал пациент. Полная интерпретация переноса таким образом является интерпретацией процесса в соответствии с девизом: «Так как Вы представляете, что я вот такой и потому со мной соответственно обращаетесь, то этого Вы и расставанием (аффекты могут косвенно проявиться в ассоциациях, сновидениях или ошибочных действиях пациента), чтобы стать более спокойным и уверенным посредством игнорирования столь тревожащих пациента чувств заброшенности, и всё только потому, что агрессия оставляет по себе гораздо меньше страха, чем ощущение заброшенности.