Что такое христианский коучинг
Высокое ячество жизни
или чем заканчиваются курсы по повышению самооценки
Приблизительное время чтения: 4 мин.
У моего приятеля-бизнесмена возникла вакансия на должность руководителя отдела продаж. Кандидат, дама средних лет, принесла с собой внушительный послужной список и всем видом своим излучала уверенность и успех. Знаете эту модную теорию сильной личности, притягивающей к себе успех? В фильме «Красота по-американски» один из героев говорит, что успех нужно излучать глазами, голосом, жестами, осанкой. Коучинг — искусство самореализации и достижения целей — специально натаскивает обучающихся на то, чтобы лелеять свое «я» и уметь презентовать его окружающим. Этим-то новоиспеченная руководительница отдела продаж и занялась…
Она излучала, излучала и излучала еще. Вскоре сотрудники и директор не знали, куда деваться от счастья, что в их коллективе появилась такая одаренная сотрудница. Однако же дело организации отдела продаж двигалось вяло — работа, возможно, не самая сложная, но требующая общего развития, точности, знания технологических нюансов, а также внимания к потребностям заказчика. Коллеги стали намекать, что, дескать, неплохо бы заняться тем-то и тем-то, а неудавшиеся моменты подправить. И тут с излучением оптимизма стало твориться неладное. Чудодейственный план давал сбои! Уверенность и высокое мнение о своем «я» соблюдались как непреложное правило, тогда как долгожданный успех не приходил.
Отсутствие по болезни, повторный больничный лист и, наконец, как логическое продолжение, отпуск без содержания, «за свой счет»… Когда месяц спустя наша героиня снова переступила порог офиса, ее одежда, прическа, походка, манера держаться говорили о том, что старое отошло, жизнь начата заново и обладательница всех неисчислимых достоинств готова идти в бой. Первое, что услышали от нее оторопевшие коллеги, было: «Я прошла курсы по повышению самооценки, и теперь у меня нет сомнений, сколько стоит моя работа». Немая сцена.
Сюжет этот вспоминается мне, когда я слышу о том, что человек должен научиться любить себя. Пускай и не в столь курьезной форме, многие сегодня не прочь порассуждать об индивидуальности и положительной самооценке. Увы, одно и другое сводится к требовательности к окружающим и к извинению собственных слабостей.
Любить себя в наше время имеет два значения: представлять себя в лестных ролях и баловаться приятностями. Однако завышенные притязания, фантазии о том, «что тебя достойно», терпят катастрофу. Неповторимые индивидуальности одинаково терзаются, вымещают досаду друг на друге и вообще ведут себя самым примитивным и неоригинальным образом. Что же до «баловать себя», аппетиты приходят во время еды. Мало кто из любителей шопинга и тюнинга с дансингом, пилингом и лифтингом бывает доволен имеющимся.
Зацикленность на себе, «ячество» определенно идет не на пользу. Возможно, поднаторевшая в «люблении себя» — получении удовольствий, делании карьеры и выпячивании по каждому поводу своего мнения — современность проигрывает в своеобразии и личном достоинстве предыдущим эпохам. Чтобы увидеть это, достаточно просмотреть старые ленты, в которых всегда удивляет глубина чувств и живость характеров, естественность, нетривиальность и разнообразие внутреннего мира героев. Наоборот, актеры новейшего кинематографа смотрятся по большей части как полуживые. Банальности и имитацию собственной важности стараются прикрыть бравадой, эффектными позами и острым сюжетом.
Каким же образом самовыражение и самоактуализация удавались людям, не располагавшим десятой частью нынешних «индивидуальных возможностей»: предметами комфорта и статуса, способами проведения досуга, разнообразием стилей одежды и украшений, информационного обеспечения? Во все времена громадное значение имел фактор служения большому делу, преданности другому человеку. Это хорошо иллюстрирует притча о трех строителях.
Три человека тесали тяжелые глыбы на стройке. У одного спросили: «Что ты делаешь?» Он отвечал: «Гну спину, таская и обрабатывая эти надоевшие мне камни». Спросили и второго, который сказал: «Я зарабатываю деньги, чтоб прокормить себя и семью». Третий же, услыхав вопрос, отвечал: «Участвую в возведении величественного храма». Так, находясь в равных условиях и выполняя одинаковую работу, все трое имели разное понимание смысла и собственного достоинства.
Человек — существо экстатическое, то есть выходящее вовне. Для него недостаточно себя самого. Работа, любовь, служение науке, культуре и образованию, принадлежность к коллективу, религиозное чувство становятся поводами явить себя уникальной, неповторимой личностью. «Дерево познаётся по плодам», — говорит Писание. Человек раскрывает себя в том, чему служит. Народная пословица добавляет, что чем больше плодов на ветках, тем ниже они гнутся к земле — разумей, тем скромней его размышление о себе и тем больше заботы о деле.
Общее развитие, культура, умения, кругозор и такт кажутся избыточными, чрезмерно тяжелыми условиями личностного удовлетворения. Новые веяния требуют четкого «профита», скорого продвижения, лидерства и растущей самооценки. Но счастье… оно подобно бабочке — чем больше его ловишь, тем больше оно ускользает. «Только если вы перенесете внимание с себя на другие вещи, — говорит знаменитый психотерапевт и писатель Виктор Франкл, — оно придет и тихонько сядет к вам на плечо».
Христианский Коучинг. Новомодное течение или старый знакомый?
Nov 30, 2017 · 5 min read
Последнее время всё чаще слышу про коучинг. Само слово «коуч» является калькированием английского слова “coach”, что переводится как “тренер, наставник, инструктор”. Википедия приводит такое описание: “Коучинг (англ. coaching) — метод консалтинга и тренинга, в процессе которого человек, называющийся «коуч», помогает обучающемуся достичь некой жизненной или профессиональной цели. В отличие от менторства (наставничества прим. моё), коучинг сфокусирован на достижении чётко определённых целей вместо общего развития”. Таким образом, если имеется конкретная цель — коучинг поможет её достичь. Отлично! Но с другой стороны, до появления коучинга, люди достигали поставленных целей. Почему же он стал таким популярным?
Изначал ь но коучинг активно применялся в таких сферах как спорт, промышленность, производство; то есть тех сферах, где важен результат. Спортсмен хочет победить в соревнованиях, промышленность — получать прибыль и наращивать производство. Довольно неплохая (на мой взгляд) статья о коучинге есть на Лайфхакере, поэтому не стану её повторять, а рекомендую прочесть её самостоятельно.
Приведу лишь общие выводы из той статьи:
Суммируя, коуч является человеком, который смотрит на ситуацию клиента со стороны; помогает выработать определённые привычки, которых пока нет (клиент ведь не достиг целей самостоятельно); получает деньги за то, что контролирует работу клиента над собой. Как написал автор:
Коучинг — это особый вид работы коуча с клиентом, благодаря которому клиент добивается выдающихся результатов быстрее, радостнее и проще, чем он сам бы работал над их достижением.
Посему, как и зачем нужен коучинг в бизнесе, я понимаю. Более интересное для меня явление — “христианский коучинг”, который набирает обороты в последнее время. Что скрывается под этим слоганом “христианский коучинг”? К примеру, есть выражение “христианская музыка”; но данное выражение ошибочно по сути своей. Музыка не может быть христианской или не христианской; музыка это гамма звуков. Текст в песне может быть христианским, светским, попсовым и любым другим, но не музыка. Поэтому, говоря о “христианской музыке” имеют ввиду песни с христианским текстом. А по каким критериям определять является ли коучинг христианским? И второй вопрос — почему его активно продвигают среди церковной аудитории?
Что такое “христианский коучинг”?
Я поднял данную тему в личной беседе со специалистом в душепопечении, кандидатом психологических наук и по совместительству — пастором евангельской церкви. В результате нашего обсуждения, я сделал вывод: христианский коучинг, это по сути, коммерциализированная версия церковного ученичества.
Внимательно изучив подходы коучинга, становится ясно, что всё это давно есть в церкви — ученик и наставник. Только церковный подход, где важны отношения, не особо приемлем для бизнеса; бизнесу важнее результат; и коучинг как раз нацелен на быстрый и измеримый результат. А в церковном ученичестве на первом месте отношения личности с Богом и другими людьми; результатом же является духовный рост. Как измерять духовный рост? Через изменение характера личности (читай — привычек и поведения). Данный процесс долгий, неоднозначный и трудно измеримый. Тем не менее, коучинг не является чем-то новым, изобретённым недавно.
Обратившись к Библии, мы обнаруживаем, что наставничество (или ученичество) использует метод вопросов к ученику как часть процесса. Посмотрите на пример Иисуса Христа. Много раз к Нему приходили люди со своими нуждами, а Он задавал им вопросы, меняющие их понимание. Порой было достаточно одного, самого важного вопроса для осознания своих проблем; но бывали случаи полноценных бесед с набором вопросов. Например, встреча с Никодимом (Ев. от Иоанна 3 гл. ст. 1–21) или беседа с самаритянкой у колодца (Ев. от Иоанна 4 гл. ст. 4–26). Подобных примеров можно найти множество.
Получается, что цель ученичества это духовный рост ученика; результаты ученичества видны уже в этой жизни, но главная цель — жизнь будущая в Царстве Небесном. Задача же коуча — быстрый результат в достижении целей “здесь и сейчас”. Причём надо ещё направить личность на постановку этих целей; помочь захотеть их достичь. В сущности, превратить неудовлетворённость клиента чем-либо в конкретную работу над собой.
Насколько я понимаю, коучинг взял за основу некоторые подходы из процесса наставничества в церкви, упростил и адаптировал к нуждам бизнеса и начал получать прибыль. А теперь пытается вернуться обратно в церковь, но на своих условиях, заменяя собой процесс ученичества.
Почему “христианский коучинг” активно продвигают в церкви?
Становится очевидным, что на объявление “Конференция/семинар по ученичеству” привлечь большую аудиторию и заработать на этом не получится. Ученичеством занимаются везде, в каждой церкви (ну, так должно быть в идеале), потому как это часть Великого Поручения:
‘Итак идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа, уча их соблюдать всё, что Я повелел вам; и се, Я с вами во все дни до скончания века. Аминь.’ (От Матфея святое благовествование 28:19–20)
Если же будет объявлено “Тренинг по коучингу”, то вполне можно привлечь людей и даже заработать на этом. Пока ещё люди не поняли, что это такое и как оно работает, но ведь коучи обещают результат. Обычное мнение обывателя “ Ведь не зря в бизнесе так популярен коучинг, а коучи зарабатывают хорошие деньги. Там просто так не платят.” И народ в церкви готов идти на это новомодное течение, отдавать деньги, веруя, что найден секрет успеха. В чём причина подобного поведения?
Тут напрашивается сравнение с рынком лекарственных средств, которое прекрасно иллюстрирует ситуацию. В своё время я писал о фармацевтике. Приведу пример. У Вас головная или зубная боль. Один из вариантов снятия боли— ибупрофен; это около 20 рублей за 20 таблеток. Но люди не доверяют лекарству за 20 рублей, они верят рекламе. Как продать дешёвое лекарство дорого? Берёте то, что известно и доступно (ибупрофен или ученичество), делаете новую упаковку, даёте новое название (нурофен или коучинг), запускаете рекламу и получаете сверхприбыль. И люди, верят рекламе и слоганам, они готовы покупать Нурофен (который по сути всё тот же ибупрофен) за 170 рублей (те же 20 таблеток) или посещать платные семинары по коучингу вместо полноценного церковного ученичества. Если Вы приходите в аптеку и спрашиваете “что-нибудь от головной боли”, вероятность 90% предложат Нурофен или подобные ему дорогие лекарства; аптеке нужна выручка. Вам не предложат ибупрофен за 20 руб, если только Вы не попросите его сами. Надеюсь, мысль понятна, а теперь транслируйте эту мысль на ученичество и коучинг и сделайте выводы. Зачем бесплатно заниматься с кем-то ученичеством, в рамках Великого Поручения, если можно делать то же самое — за деньги?
Выводы
Коучинг, как средство для развития бизнеса и личностного роста вне церкви, имеет место быть, достигает своих задач и подходит бизнесу.
Христианский коучинг является излишним для евангельских церквей. При развитии качественного ученичества, коучингу просто не будет места в церкви, потому что невозможно частью заменить целое.
Дополнение к основной статье
Несколько раз ко мне обращались за пояснениями к статье, в том числе в комментариях. Поэтому я решил дополнить её одним парагафом. Я продолжаю исходить из вывода, что коучинг для бизнеса нормален, а для церкви — излишен, потому что дублирует церковное ученичество (наставничество). Предлагаю любому желающему дать ясное конкретное описание тому, что из себя представляет именно “христианский коучинг”. Поясню. Я понимаю, что такое коучинг в бизнесе. Я могу понять, когда проводят коучинг для христиан (равно как и для других религиозных групп). Но я не понимаю, в чём принципиальное отличие (!) “коучинга” от “христианского коучинга”. Что включает в себя это понятие? Проведение тренингов в церкви для церковных лидеров и прихожан не может сделать коучинг “христианским”. Никому не приходит в голову не приходит мысль называть “христианской бухгалтерией” обычную деятельность бухгалтера в церкви, хотя условия те же.
Я не понимаю и на текущий момент никто не смог дать простого объяснения данному факту. То, что преподносят под формулировкой “христианский коучинг” в сущности является “коучингом для христиан”. Это разные вещи.
Что такое христианский коучинг
— Михаил, в «Даниловцах» ты старожил. Как ты туда попал и чем занимался до этого?
— В центр [духовного развития детей и молодёжи при Даниловом монастыре] я пришел в 2005 году. Хотел пойти в «Школу молодежного служения». Попал на собеседование к Диме Иванину, и он вовлек меня в волонтерский проект в детском наркодиспансере. Там был круг интересных людей, зажигательных вожатых. Мы начали взаимодействовать с наркозависимыми детьми, праздновали с ними праздники: Масленицу. Пасху. Это была довольно яркая творческая работа. Мы создали альянс с психологом Анной и одной девушкой-волонтером. Потом в центр пришел Сергей Майоров, стал координатором, развернул активную деятельность, реанимировал слегка угасший к тому времени волонтерский проект: мы тогда все время креативили, придумывали событийные и психологические занятия.
— По твоим ощущениям, детям нравилось то, что вы делали тогда?
— Кому-то нравилось, кому-то нет — среда ведь специфическая. У детей с зависимостями психология другая: они более потребительски настроены. Не все, конечно. Были какие-то добрые дети, почти случайно попавшие туда, а были и такие, которые вели себя так, что, мол, давайте, развлекайте нас.
— Приходилось ли тебе впоследствии как психологу работать с такими детьми?
— Нет, я больше имею дело со взрослыми. Летом работаю в христианском лагере, но там в основном дети без зависимостей, хотя бывают и трудные подростки.
— Как ты начал заниматься психологией и коучингом?
— Меня с детства интересовали глубинные смыслы бытия и человеческие проблемы. В 90-е, когда был бум на подобные увлечения, я на практике столкнулся с миром оккультизма, в который привела меня одна моя знакомая. Это была какая-то нью-эйджевская история, замешанная на ченнелинге (в оккультизме — создание «каналов связи» с нечеловеческим разумом — «ТД» ), общении с махатмами (в теософии — люди, достигшие совершенного контроля над низшими проявлениями — «ТД» ), прямых контактах с «высшим разумом». К счастью, я вовремя понял, что имею дело с чем-то очень деструктивным, затем неким Божественным промыслом попал в храм. Там был один замечательный батюшка, простой, в скромной одежде. Он видел, в каком я состоянии, но не делал замечаний, не поучал, а, скорее всего, молился. Я сначала думал, что он откуда-то из деревни, а потом оказалось, что он окончил философский факультет МГУ, а до этого служил где-то в Средней Азии в очень трудных условиях. Он относился ко мне с добротой, юмором, не угрожал никакой анафемой, и я постепенно воцерковился, отошел от мира оккультного, из которого, по моему глубокому убеждению, выйти без помощи Бога абсолютно невозможно.
Интерес к психологии возник, когда я пришел в «Школу молодежного служения» при Даниловом монастыре. Там работали интересные специалисты, они проводили полезные для меня тогда семинары, в том числе и по христианской психологии.
— С какими проблемами ты бы порекомендовал приходить к тебе на семинары?
— Я работаю как лайф-коуч. Ко мне приходят с разнообразными жизненными проблемами: «не могу выйти замуж, жениться», например. Приходят с проблемой депрессии. Я изучаю и, если это не психиатрическая проблема, а некий кризис, я этим занимаюсь. Коучинг — это история про достижение цели, а не про психотерапию, хотя иногда приходится заниматься и этим. Коучинг работает с ресурсом. Когда человек приходит не в ресурсном состоянии, у него явный запрос на психотерапию. Недавно обратилась женщина, которая хотела сменить работу. Когда начали изучать проблему, выяснилось, что она в глубокой депрессии и сил ни на что нет. В этом случае нужно работать не над достижением цели, а над тем, чтобы наработать ресурс.
— И как «починить» ресурс?
— У каждого это индивидуально. Нужно выяснить, что дает мне силы в этой жизни, «покоучить» каким-то образом эту тему. Нужно изучать степень тяжести. Иногда стоит обращаться к психиатру. Если человек не справляется, его нужно поддержать медикаментозно. Депрессия — это когда не вырабатываются определенные нейромедиаторы, и нужно разобраться: это гормональная проблема, особенность мозга, или причина кроется в какой-то жизненной ситуации? Если человек в глубокой классической депрессии с мыслями о самоубийстве, своем недостоинстве и так далее, то необходима психиатрическая помощь, иначе случится скорый переход человека из одного мира в другой. Сейчас священников, к счастью, учат, что уныние от депрессии очень сильно отличается. И одной исповедью от депрессии человека вылечить невозможно.
— Уныние от депрессии отличается тем, что человек не в силах осуществлять какие-то простые жизненные процессы?
— Ничего подобного. Не всегда можно сразу определить, что у человека депрессия. Он может улыбаться, а потом броситься под поезд. Поэтому проблему нужно изучать глубоко и внимательно: каковы предпосылки, есть ли родственники, покончившие жизнь самоубийством. Иногда действительно нужны адекватные специалисты, качественно подобранные нейролептики. Все болезни — по грехам, зубы тоже болят по грехам, но почему-то мы с этой проблемой ходим к зубному врачу, а не на исповедь! То же касается и психических проблем. Хотя сфера психики, конечно, гораздо более тонкая, нежели физическая сфера. Больные православные люди портят жизнь себе и окружающим, когда лишают себя качественного лечения.
Недавно обращался мужчина. У его жены с периодичностью раз в год происходят какие-то странные вещи: она начинает разводиться, стремиться куда-то «налево», кого-то искать. Ее несколько раз водили на отчитку, вроде помогало, но периодически это снова повторяется. И вот, на мой взгляд, здесь имеет место быть вполне конкретная симптоматика. И необходим психиатр.
— С какими еще проблемами к тебе обращаются?
— Ко мне обращаются с семейными проблемами. Например, мама девушки «съедает» ее мужа или наоборот. И это православная супер-мама, поющая в хоре, которая берет и разрушает семью. И такое бывает: человек считает себя православным, а ведет себя, как демон.
— Почему такое происходит, как ты считаешь?
— Иногда стоит смотреть, на ком ты женишься или за кого выходишь замуж. В том случае были созависимые отношения матери и дочери, они были как одно целое. Муж выбрал себе вот такую созависимую девушку и вместе с ее мамой на ней женился. Когда случилась проблема, дочь выбрала не мужа, а маму. Этот муж, моряк и нефтяник, звонил мне по скайпу откуда-то из Персидского залива. В этой семье ситуация, как в триллере: шантаж и угрозы со стороны «православной» мамы.
— Что, по твоему мнению, творится с такими «православными»? Причина — в невежестве или неправильном понимании православной парадигмы?
— Эти люди родились в духовно больной семье, взяли оттуда некий шаблон, развили в себе негативные качества личности, считая, что это благо, и смогли все свои представления как-то встроить в церковную картину мира. Церковная структура органично вписалась в это их мироощущение.
— Хотя в идеале ведь христианство — гибкая система, где главный критерий — любовь.
— У этих людей как-то странно проявляется любовь. Православие часто используется как ширма для своих невротических болезней и плохих привычек.
— И как ты помогаешь клиентам в такой деструктивной ситуации?
— Зачастую простого решения таких сложных проблем не существует. Необходимо подняться на уровень выше ситуации, рассмотреть неожиданные варианты и неочевидные личностные ресурсы. Нужно действовать творчески, в рамках уголовного кодекса и христианских ценностей. Найти книгу Михаила Литвака «Психологическое айкидо», почитать про какие-нибудь жесткие переговоры, например. С манипуляторами нужно уметь правильно общаться, говорить с ними на их языке. И молитва, конечно, помогает, но если к ней в земном плане добавить коучинг.
— Насколько такое направление, как коучинг, развито в России?
— Сейчас это дикое поле. Куда ни глянь — всюду какой-то кучинг: кто чакры открывает, кто тантрические практики проводит, тренинги всяких гандапасов (Радислав Гандапас — специалист в области публичных выступлений — «ТД» ). Это все вообще не про коучинг.
— Что тебе лично хотелось бы сделать в этой области?
— Протестанты сейчас поголовно учатся на коучей. Они поняли, что духовность и коучинг друг друга усиливают. Путь духовного окормления похож на коучинг своими базовыми принципами: уважением к человеку, верой в его возможности, его внутренний потенциал. В каждом человеке есть уникальный внутренний ресурс. Правильный коучинг — этот история про уникальную личность. Ведь Господь сделал каждого из нас уникальным, из уникального семечка вырастает уникальное дерево. А не «вот этот пусть будет как Серафим Саровский, этот — как Серафим (Роуз), а этот — как патриарх Кирилл». Всякое штампование — это душевредное и губительное занятие. Поэтому для меня важно помогать людям раскрывать свою уникальность, взрослеть, быть ответственными за себя и окружающий мир, становиться осознанными и творческими личностями.
— Посоветуй людям, которые хотят, выражаясь современным языком, прокачать себя, какую-то литературу.
— Можно почитать про классический коучинг, например, Тимати Голви «Внутренняя игра в теннис». Это о том, что не нужно говорить человеку, как правильно, а нужно искать уникальность в человеке, с помощью которой он решит свою проблему. Автор из тренера перешел в коучи. По психологии можно почитать отца Андрея Лоргуса. Это священник, психолог и антрополог. На консультация часто привожу в пример семь принципов Стивена Кови, хотя он и мормон.
Каждый понедельник в рамках Школы социального волонтерства Добровольческого движения «Даниловцы» мы с моим коллегой-коучем проводим тренинги для проработки личностных черт, улучшения качества жизни, личной эффективности, тайм-менеджмента, ораторского искусства, коммуникации и так далее. На наши семинары мы приглашаем всех желающих. Сейчас я говорю о неконфликтном общении, о том, как выстраивать границы, как выходить из манипуляций с помощью старины Берна (Эрик Берн — американский психолог и психиатр — «ТД» ).
Это движение — мировое. У него вообще очень христианский посыл. Мы этим сейчас мало занимаемся, так как в России недостаточно финансирования. Это проект мне очень много дал. Сейчас я позиционирую себя как специалист по неконфликтному общению — это моя «фишка». Нужно увидеть другого человека, понять его ценность.
Есть неосознанные слова в речи людей, которые вроде бы хорошие и правильные, но почему-то вызывают негативный эффект у собеседника. Эффект от коммуникации абсолютно отрицательный. Как сделать свою речь неконфликтной? Ты общаешься по привычке, а люди вокруг почему-то напрягаются. Но можно сделать так, что люди будут открываться, брать на себя ответственность за свою жизнь и вдохновляться. Допустим, сравнение, обобщение и оценка — самые классные инструменты для разрушения любых отношений. В речи есть так называемые конфликтогены. Их нужно выделить, уничтожить и научиться модели позитивного вдохновляющего общения. Тогда мир вокруг начнет меняться.