в какой тюрьме был заключен маяковский
yarodom
yarodomЛетопись: Люди, места, события, свидетельства
«Видите — гвоздями слов прибит к бумаге я»
Красная поэзия
125 лет назад, 19 июля 1893 года родился советский поэт-футурист Владимир Маяковский. © Ещё с Маяковским
Жизненный путь и литературное наследие драматурга, художника, редактора нескольких журналов, «агитатора» и «горлана-главаря»,— в фотогалерее «Ъ». Владимир Маяковский родился 19 (7 по старому стилю) июля 1893 года в Грузии в поселке Багдати, который в советское время назывался Маяковский. Он был младшим ребенком в семье, у него было две сестры: Людмила (1884—1972) и Ольга (1890—1949), а также братья Константин (умер в трехлетнем возрасте) и Александр (умер в младенчестве). С 1902 по 1906 год Маяковский учился в гимназии в Кутаиси, но после смерти отца переехал с матерью и сестрами в Москву.
— «Вышло ходульно и ревплаксиво. Исписал таким целую тетрадку. Спасибо надзирателям — при выходе отобрали. А то б еще напечатал!»
Когда семья переехала в Москву, Маяковский примкнул к революционно настроенным студентам и увлекся идеями марксизма, а в 1908 году вступил в РСДРП. Его неоднократно арестовывали (по делу о подпольной типографии, по подозрению в связи с группой анархистов-экспроприаторов, по подозрению в пособничестве побегу женщин-политкаторжанок из тюрьмы), но всегда освобождали за недостаточностью улик. Дольше всего Маяковский находился под арестом в Бутырской тюрьме, где, по собственному признанию, и начал писать. После освобождения из тюрьмы он вышел из партии, так как считал невозможным совмещать творчество и коммунистическую деятельность. Образование поэт получил в Строгановке и Училище живописи, ваяния и зодчества, единственном месте, куда отсидевшего в тюрьме Маяковского приняли без свидетельства о благонадежности.
В училище Маяковский познакомился с Давидом Бурлюком, основателем футуристической группы «Гилея», вошел в поэтический круг и примкнул к кубофутуристам. 30 ноября 1912 года состоялось его первое публичное выступление в артистическом подвале «Бродячая собака». Первый сборник стихотворений Маяковского — написанный от руки и размноженный в типографии тиражом в 300 экземпляров — вышел в 1913 году. Маяковский быстро стал известен, его стихи печатались в сборниках футуристов, он постоянно выступал в Москве, а в 1914 году, после исключения из училища за публичные выступления, отправился с гастролями в Баку в составе «знаменитых московских футуристов».
Тогда же Маяковский познакомился с литераторами Осипом (на фото — слева) и Лилей (в центре) Бриками. Почти сразу после знакомства у поэта завязался бурный роман с Лилей Брик, несмотря на ее замужество. С 1918 года Маяковский и Брики жили втроем. Отношения поэта и «музы русского авангарда» продлились 15 лет, до смерти Маяковского в 1930 году.
Маяковский относил себя к поэтам-футуристам, эпатировавшим читателей своими литературными манифестами, но при этом писал и стихи для детей. Как всякий футурист, Маяковский был известен своими грубыми выходками и необычным внешним видом. Он одевался ярко, говорил громко, не стесняясь в выражениях. В 1918 году он организовал группу «Комфут» (коммунистический футуризм), а первое собрание сочинений поэта вышло в 1919 году под незамысловатым названием «Все сочиненное Владимиром Маяковским. 1909–1919». Известно, что для того, чтобы найти идеальную рифму, которая вписывалась бы в стихотворения по всем параметрам, поэт мог пройти 15-20 км, пока не найдет именно то, что нужно.
Центром культурной жизни Москвы тогда была большая аудитория Политехнического музея. На поэтических вечерах зал был переполнен, а толпы безбилетников сдерживала милиция. Тогда и возникла идея концерта, во время которого зрители голосованием избирают лучшего поэта. В результате эстрада оказалась битком набита претендентами на звание короля поэзии. Ожидалось, что монарший титул достанется Маяковскому, однако в ситуации эстрадного конкурса с Игорем Северяниным никто сравниться не мог. Он и стал королем поэтов. Маяковский был шокирован, а футуристы устроили скандал, объявив выборы недействительными. Через десять дней Маяковский пытался сорвать выступление новоизбранного короля, но был изгнан с эстрады дружным свистом.
— «Мойте окна, /запомните это, /окна — источник /жизни и света»
В 1918 году Маяковский снялся в трех фильмах по собственным сценариям. В августе 1917 года он задумал написать «Мистерию Буфф», которая была закончена 25 октября 1918 года и поставлена к годовщине революции Мейерхольдом. Поэт также активно сотрудничал с Российский телеграфным агентством (РОСТА), для которого сочинял и оформлял агитационно-сатирические плакаты — «Окна РОСТА». Футурист в поэзии и живописи, поэт даже свою знаменитую строку лесенкой сделал произведением искусства. Из-за нее многие коллеги поэта обвиняли его в жульничестве: в то время газеты платили гонорары именно за количество строк, а не за знаки. В 1923 году Маяковский организовал группу ЛЕФ (Левый фронт искусств) и начал издавать одноименный журнал, в котором печатались Асеев, Пастернак, Осип Брик, Третьяков, Левидов, Шкловский и другие.
То, что Маяковский и Брики жили втроем, укладывалось в популярную после революции концепцию, известную как «Теория стакана воды». Содержал все семейство Осип Брик. Друзьям Маяковского Лиля Брик казалась монстром, многие считали, что она издевалась над ним. В узком кругу она рассказывала, что с Маяковским ей скучно, ей надоедают его постоянные «сцены ревности». Тем не менее, она утверждала, что «страдать Володе полезно, он помучается и напишет хорошие стихи». У Маяковского были и другие романы. В том числе с художницей Лилей Лавинской, в 1921 году у них родился сын Глеб-Никита. В 1926 году от русской эмигрантки Элли Джонс (Елизаветы Зиберт) в Нью-Йорке родилась дочь Маяковского Элен-Патрисия, которую поэт единственный раз увидел в 1928 году в Ницце. Другой известной «музой» Маяковского была русская эмигрантка Татьяна Яковлева. Он посвятил ей несколько стихотворений и предлагал переехать в Россию, но не смог забрать ее в 1929 году из-за проблем с выездом. Последним романом Маяковского стала молодая и красивая актриса МХАТа Вероника Полонская.
В начале 20-х Маяковский начал сотрудничать с изданиями «Известия», «Комсомольская правда», «Огонек», «Крокодил», «Новый мир» и неоднократно бывал за границей — во Франции, Германии, Латвии, о своих впечатлениях писал очерки и стихи. Продолжал писать киносценарии, снялся с Лилей Брик в фильме «Закованная фильмой» (кадр — на фото), который не сохранился полностью. В 1927 году Маяковский решает восстановить журнал ЛЕФ под названием «Новый ЛЕФ». Выпустив 24 номера, он разочаровался в журнале и ушел. В этом же году начал писать автобиографию «Я сам», выпустил сатирические пьесы «Клоп» (1928) и «Баня» (1929), которые были поставлены Мейерхольдом. Последняя пьеса привела к травле поэта.
«Был я весел —
толк веселым есть ли,
если горе наше непролазно?
Нынче
обнажают зубы если,
только, чтоб хватить,
чтоб лязгнуть»
Маяковский не раз говорил, что он — «пролетарский писатель». Тем временем критики называли его всего лишь «попутчиком». Поэт считал, что его притесняют, не оценивают по достоинству. Все чаще в его произведениях стали появляться трагические мотивы.
В 1930 году Маяковский (на фото — справа) организовал выставку, посвященную 20-летию творчества, но ему всячески мешали, а саму экспозицию никто из писателей и руководителей государства не посетил.
Конец жизни поэта омрачали многочисленные карточные долги. Маяковский был очень азартным, обожал бильярд и карты, играл в «русскую рулетку», в которую крупно проигрался незадолго до смерти.
«Уже сумасшествие.
Ничего не будет.
Ночь придёт,
перекусит
и съест»
В своей предсмертной записке поэт просил никого не винить и не сплетничать. «Как говорят — «инцидент исперчен», любовная лодка разбилась о быт. Я с жизнью в расчете и не к чему перечень взаимных болей, бед и обид. Счастливо оставаться. Владимир Маяковский», — написал поэт.
Маяковский
К подпольной работе он больше не вернулся, поскольку решил, что призвание его заключается в другом. «Хочу делать социалистическое искусство!» – сказал он одному из прежних товарищей. Тот только посмеялся в ответ, но оказалось, что Маяковский не шутил. Он снял комнату в Соломенной Сторожке (пригород Москвы) и начал самостоятельную жизнь. Деньги добывал случайными заказами: разрисовывал схемы, планы, писал объявления. В 1911 году поступил в Училище живописи, ваяния и зодчества. Здесь он вскоре познакомился с художником Давидом Бурлюком, который сколачивал вокруг себя группу художников и поэтов, собираясь выступить как глава нового направления в искусстве. (Позже это направление получило название футуризма). Послушав первые стихи Маяковского он однозначно определил: «Да вы же гениальный поэт!» и с этого времени уже не отпускал его от себя. Маяковский бросил училище и вместе с футуристами принялся колесить по стране: побывал в Петербурге, Харькове, Киеве, Тифлисе. Все их выступления были направлены против «мещанского болота» и имели целью скандализировать публику. Проходили они под свистки, ругань и бешенные овации зала. В 1912 году вышел программный альманах футуристов «Пощечина общественному вкусу», где были напечатаны первые стихи Маяковского «Ночь» и «Утро». Декларация, открывавшая этот сборник, провозглашала «непреодолимую ненависть» к существовавшему до футуристов языку и право поэта на изобретение новых слов. Взирая «с высоты небоскребов» на современную литературу, футуристы предлагали всю классику «выбросить с парохода современности». Цвет, линия, форма рассматривались футуристами как некие самостоятельные категории, которыми оперирует художник и которые должны интересовать его сами по себе, а не как выражение различных жизненных явлений. То же и в поэзии. Слово в стихе, как утверждали футуристы, теряет смысловую функцию, свойственную ему в обыденной речи, оно интересует поэта исключительно как сочетание звуков, как самоценное, «самовитое» выражение неких эмоциональных оттенков, вызываемых звучанием слова или его видом на бумаге, которые варьирует и комбинирует поэт по законам скорее музыкальным, а не в соответствии с правилами осмысленной человеческой речи. Главной мишенью нападок футуристов служили символисты, с которыми у них происходили постоянные литературные бои.
В 1913 г. небольшим тиражом был выпущен первый сборник стихов Маяковского «Я».. В том же году он написал трагедию «Владимир Маяковский», которая была поставлена Маяковским в Петербургском театре «Луна-парк» ( он был и исполнителем главной роли). Как и все ранние вещи Маяковского трагедия эта была странной, необычной. Фактически на сцене была поставлена футуристическая поэма, героями которой были метафоры (среди ее героев Старик с черными сухими кошками в возрасте нескольких тысяч лет, Человек с двумя поцелуями, Женщина со слезой и пр.). Поэт говорил: «Разбейте днища у бочек злости, ведь я горящий булыжник дум ем». А на сцене уже стояла бочка с надписью «злость» и герой пил из нее и закусывал бутафорским булыжником. Первым значительным произведением Маяковского, обратившим на него внимание современников, стала его поэма «Облако в штанах», вышедшая в 1915 году. Маяковский говорил, что это четыре крика: долой! буржуазному обществу. (Долой вашу любовь! Долой ваше искусство! Долой ваш строй! Долой вашу религию!). В начале 1916 года появилась вторая поэма Маяковского «Флейта-позвоночник». В это время поэт уже был мобилизован в армию и служил чертежником в Военной автомобильной школе. В 1916 году Горький в своей «Летописи» опубликовал отрывки из его третьей, антивоенной, поэмы «Война и мир» (целиком поэму не пропустила цензура).
В то время шли горячие споры о том, каким должно быть новое социалистическое искусство. Сложилось несколько группировок писателей, по-разному отвечавших на это вопрос. Маяковский включился в этот спор, организовав в 1923 году выпуск своего журнала «Леф» (то есть Левый Фронт). Всего вышло семь номеров. Среди прочего здесь были опубликованы поэма Маяковского «Про это», несколько стихотворений и первая часть поэмы «Владимир Ильич Ленин». В 1925 году из-за дрязг и разногласий издание журнала прекратилось. Кроме «Лефа» Маяковский сотрудничал еще в десятке газет и журналов. Печатали его много и охотно, в том числе в центральной прессе. Сборники его стихов выходили регулярно. (Говоря в поэме «Во весь голос» о «ста томах» своих «партийных книжек» поэт нисколько не преувеличивал). Обычно, прежде чем опубликовать какое-нибудь новое произведение, Маяковский по много раз читал его с эстрады. Постоянное живое общение с потенциальными читателями было для него жизненно необходимо, и он много ездил по стране со своими выступлениями. (Маяковский сам писал, что продолжает этим прерванную традицию «трубадуров и менестрелей».) Эти выступления – ярчайшая часть его биографии. Обычно вечер начинался докладом на какую-нибудь тему. Например: «Мое открытие Америки» – о поездке в Америку или «Даешь изящную жизнь!» – о борьбе с мещанским бытом. Или: «Как делать стихи». Потом шло чтение стихов и ответы на записки. Но часто программа нарушалась. Уже во время доклада Маяковский начинал читать стихи, парировал реплики в зале. Его выступление больше всего напоминало митинг.
Бутырская тюрьма. Часть 1
«Хожу туда-сюда, подошву протираю, вдыхаю кислород тюремного двора. Шершавая стена надежно охраняет, размазана печать, Бутырская тюрьма.
Бутырская тюрьма, судьба ломается. Бутырская тюрьма, душа так мается. Бутырская тюрьма, жизнь не кончается. Тюрьма стоит, столица спит, Земля вращается». (песня группы «Бутырка»)
Сейчас Бутырская тюрьма расположена практически в самом центре Москвы, что, конечно же, не нравится жителям близлежащих домов. Но в 17 веке, когда началась история Бутырки, здесь была деревня Бутыркино, от которой, собственно говоря, и получило название возведенное здесь исправительное учреждение.
В деревне Бутыркино были казармы кавалерийского полка, которые по приказу Екатерины II начали переоборудовать в тюремный замок, состоящий из четырех башен, соединенных между собой очень толстыми стенами. А в центре этого строения возвели Покровский храм. Проект здания разработал архитектор М.Ф. Казаков.
В 19 веке и в начале 20 века Бутырская тюрьма неоднократно перестраивалась и расширялась, в частности, в здании был добавлен еще один этаж.
Пугачевская башня, Бутырка
Четыре башни Бутырской тюрьмы сохранились до наших времен, и изначально имели такие названия: Южная, Часовая, Северная и Полицейская. Но Южная башня в скором времени была переименована в Пугачевскую, поскольку именно в этой башне закованным в цепи содержался и в январе 1775 года был отправлен на казнь донской казак Емельян Пугачев.
Некоторые специалисты утверждают, что уже в те времена под зданием Бутырки был широкий подземный ход, соединявший тюрьму с Кремлем. Якобы именно по нему Екатерина II приезжала на карете поглазеть на Пугачева.
Как мне кажется, если подземный ход существует на самом деле, о нем наверняка знают те, кому это положено знать. Ведь, несомненно, и здание тюрьмы, и все, что находится под ним, изучено до мелочей. Возможно, подземный ход был ранее проходим, а позднее его замуровали. Вряд ли кто-то захочет, чтобы Кремль соединялся с заведением, в котором могут находиться до трех тысяч заключенных.
Однако, по рассказу одного из сотрудников Бутырской тюрьмы, подземный ход существовал еще, как минимум, в 1993 году, правда, он вел не к Кремлю, а к станции метро Новослободская. Именно через этот подземный ход в том году был совершен побег. Более того, по мнению некоторых специалистов, под Бутыркой есть несколько подземных ходов.
Новое в блогах
За что арестовывали Владимира МАяковского
Владимира Маяковского, ещё когда он был совсем юным, несколько раз арестовывали: молодой человек распространял в Москве марксистскую литературу и общался с разными радикально настроенными гражданами. Впрочем, в заключении начинающий писатель не унывал – писал сестре Людмиле о том, чтобы она принесла ему целую кипу книг, по которым Маяковский собирался учиться.
Москва, вторая половина января 1909 г.
Арестовали меня в тот день, как я вышел из дому в 11 часов утра, на улице. Арестовали бог знает с чего, совершенно неожиданно схватили на улице, обыскали и отправили в участок. Сижу опять в Сущевке, в камере нас 3 человека (всего политических 9). Кормят или, вернее, кормимся очень хорошо. Немедленно начну готовиться по предметам и, если позволят, то усиленно рисовать.
А пока прошу у тебя следующее: принеси мне подушку, одеяло, полотенце, что есть из белья, простыню, наволочку, зубной порошок, щеточку, зеркальце, гребень, платков носовых и черную рубаху; затем следующие книги (поройся у меня, найди, которые есть, а которых нет, спроси у Сережи, Владимира, Хози или у других товарищей). Алгебру и геометрию Давидова, Цезаря, грамматику латинскую Никифорова, немецкую грамматику Кейзера, немецкий словарь, маленькую книжицу на немецком языке Ибсена (она лежит у меня на полке), физику Краевича, историю русской литературы Саводника и программу для готовящихся на аттестат зрелости. Из книг для чтения следующие: психологию Челпанова, логику Минто, историю новейшей русской литературы (чья — не помню, она лежит у меня на столе), «Введение в философию» Кюльпе, «Диалектические этюды» Унтермана и «Сущность головной работы человека» Дицгена. Все эти книги ты найдешь у меня в комнате.
Затем спроси, не найдется ли у Владимира или Сергея 1-го тома «Капитала» Маркса, «Введение в философию» Челпанова и сочинения Толстого или Достоевского. Все эти книги притащи сама или попроси кого-нибудь принести мне в Сущевку, приноси не все сразу, конечно, а понемногу. Затем спроси у Сергея адрес Виктора Михайловича, которому я рисовал плакат, сходи туда, спроси денег (проси 8 рублей), а если понадобится что-нибудь дорисовать, то сделай это, пожалуйста.
Ну, пока до свидания. Целую всех вас крепко, поцелуй за меня маму и Олю, за меня не беспокойтесь, т. к. по новому делу привлечь меня не могут, ибо невинен и чист аз есмь аки архангел. Поклон товарищам, пусть не забывают.
P. S. Если найдешь (постарайся), то принеси Гнедича «Историю искусств», Мутера «Историю живописи в 19 столетии», если есть, то принеси от кого-нибудь другого, а если нет, то в крайнем случае те, которые лежат у меня в сундучке, только оберни в бумагу.
Сейчас говорил со смотрителем. Разрешил принести краски и рисовать, только чтобы все принадлежности были небольших размеров, а то неудобно. Да принеси еще и две кисточки. Ну, примусь за занятия, обстановка подходящая. Я сижу сейчас с студентом-технологом 4-го курса, знающим немецкий язык и немного рисующим.
Книги приноси обязательно понемногу, иначе не пропустят. Приноси по 4−7.
Земсков В. Ф.: Участие Маяковского в революционном движении (1906—1910)
V. Маяковский в тюрьме
МАЯКОВСКИЙ В ТЮРЬМЕ
АРЕСТ. — МЕЩАНСКАЯ, БАСМАННАЯ, МЯСНИЦКАЯ ЧАСТИ. — ОДИНОЧКА № 103. — ОСВОБОЖДЕНИЕ.
Сообщение о побеге из Новинской тюрьмы появилось 2 июля в утренних газетах. Маяковский, вероятно желая узнать подробности, отправился на квартиру жены Морчадзе — Елены Алексеевны Тихомировой. Морчадзе не был прописан на этой квартире и поэтому она считалась безопасной. Но там уже сидела засада. В протоколе об аресте Маяковского говорится:
При составлении этого протокола произошел случай, который характеризует Маяковского как человека уже хладнокровно и даже с юмором относящегося к своему аресту.
«У меня же в засаде попал и известный поэт Владимир Маяковский, — пишет Морчадзе. — Во время составления протокола, когда Владимиру Маяковскому пристав задал вопрос, кто он такой и почему пришел сюда, Маяковский ответил ему каламбуром:
— Я, Владимир Маяковский, пришел сюда по рисовальной части, отчего я, пристав Мещанской части, нахожу, что Владимир Маяковский виноват отчасти, а посему надо разорвать его на части.
Меньше чем через два часа полиция явилась на квартиру Маяковских, предъявив следующий ордер на обыск:
«1909 года июля 2 дня, начальник Московского охранного отделения, согласно постановлению г. московского градоначальника от 2 сего июля за №. просит господина пристава 1 участка Сущевской части с получением сего произвести, в порядке ст 21 Положения о мерах к охранению общественной безопасности и государственного порядка, самый тщательный и всесторонний обыск у студ Строганов училища Владимира Владимирова Маяковского, проживающего в доме Бутюгина, кв. 38, по Долгоруковской улице.
Всем обнаруженным по обыску бесцензурным изданиям, всей без исключения переписке, фотографическим и визитным карточкам и адресам, а равно всем предметам, запрещенным к хранению или могущим свидетельствовать о преступности или неблагонадежности обыскиваемого лица, должна быть составлена опись, после чего их надлежит опечатать и при протоколе обыска препроводить с нарочным в отделение при надписи на сем же.
Документам арестованного, а равно и ценностям, буде таковые будут отобраны, следует составить особую опись, опечатать их в отдельный пакет и также препроводить в отделение.
Обыскиваемый уже задержан.
За начальника отделения
На ордере о производстве обыска наверху помечено: «Безрезультатно».
В протоколе обыска говорится:
«1909 года, 2 июля, в г. Москве, помощник пристава 3 участка Сущевской части Бунар, временно прикомандированный к 1-му участку Сущевской части, вследствие постановления московского градоначальника, сообщенного в ордере Охранного отделения от 2 сего июля за № 613, прибыл в 3 часа пополудни в дом № 47 Бутюгиной по Долгоруковской улице, в квартиру № 38, занимаемую вдовой коллежского асессора Александрой Алексеевной Маяковской, произвел в присутствии нижеподписавшихся понятых тщательный обыск в комнате, занимаемой родным сыном квартирной хозяйки, учеником Строгановского училища — Владимиром Владимировым Маяковским. Обыск произведен в порядке ст 21 Положения о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия; обыскиваемого Маяковского налицо не оказалось и, как объяснила его родная мать, присутствовавшая при обыске, что сын Владимир ушел из квартиры сегодня около 11 часов утра, и где находится — она не знает. Квартира состоит из шести комнат, передней и кухни, расположенных в нижнем этаже двухэтажного надворного флигеля. Ко времени моего прибытия для производства обыска в квартире находились: квартирная хозяйка Александра Алексеевна Маяковская, дочь ее Ольга Владимировна, прислуга Екатерина Николаевна Колодина — все трое прописаны; в квартире оказались не прописанными: вольнослушатель Сельскохозяйственного института, потомственный дворянин Лев Николаевич Яковлев, который заявил, что проживает в доме Ефимова, по Долгоруковской улице, 3 участка Сущевской части, в кв. № 12, и в квартиру Маяковских пришел несколько минут тому назад к своему товарищу Владимиру Маяковскому (при личном обыске у Яковлева ничего не оказалось), и назвавшаяся крестьянкой Можайского уезда, Глазовской волости, села Мышкана Фекла Терентьева, без фамилии, проживающая, как объяснила, на даче Горвица в Соломенной сторожке Петровско-Разумовского участка; в квартиру пришла к Маяковским около 10 минут тому назад, как к подруге — Ольге Маяковской. Никаких документов как Яковлев, так Терентьева в удостоверение своей личности не предъявили, а потому и задержаны, и, вследствие телефонного сообщения из Охранного отделения, Лев Яковлев отправлен в Охранное отделение. В комнате, занимаемой Маяковским, никаких предметов, свидетельствующих о принадлежности его к преступному сообществу, не оказалось, о чем положено записать в протокол, а Терентьеву задержать при участке.
Подлинный за надлежащими подписями.
1909 года, 2 июля, назвавший себя вольнослушателем Сельскохозяйственного института Львом Николаевичем Яковлевым, во время составления протокола, по окончании обыска, бежал из квартиры, но был задержан полицейским надзирателем Седуном, который шел навстречу бежавшему по двору от телефона в квартиру, и за Яковлевым гнались дворники, находившиеся понятыми при обыске — Иван Салохин и Семен Губанов.
На следующий день после ареста Маяковский был вызван на допрос. В графах допроса записано: «Все сведения имеются в делах Московского охранного отделения». На вопрос по существу дела Маяковский ответил:
«2 июля сего года около 1 часа 20 мин. дня я пришел к Елене Алексеевне Тихомировой просить работы по рисованию, так как я знал, что там могу найти работу.
С проживающим у госпожи Тихомировой Сергеем Семеновичем Коридзе я знаком; познакомился я с ним у госпожи Сиверс — зубного врача. Во вторник 30 июня с. г. до 4 часов я был дома; потом пошел к знакомым, по Долгоруковской улице, д № 51, где живёт ученик Строгановского училища Бронштейн; там пробыл до 11—11½ вечера, а потом, прогулявшись минут 15, пошел домой. О побеге из Московской женской тюрьмы заключенных я знаю из газет, других сведений о побеге я не имею. Из заключенных в Московской женской тюрьме я никого не знаю.
Публикуемое ниже постановление московского градоначальника было, вероятно, составлено после ареста Маяковского и помечено задним числом — 1 июля. Предполагать, что полиция заранее намеревалась арестовать Маяковского, нет оснований, так как Маяковский не был даже замечен агентами наружного наблюдения:
На документе расписка Маяковского:
«Настоящее постановление мне объявлено. Маяковский».
Но жандармы были уверены в причастности Маяковского к побегу политкаторжанок. Московский градоначальник сообщал министру внутренних дел в числе других лиц и о Маяковском:
«Сидеть не хотел. Скандалил. Переводили из части в часть — Басманная, Мещанская, Мясницкая и т. д. — и, наконец, Бутырки. Одиночка № 103», — писал Маяковский в автобиографии (I, 17).
Первое заявление, в составлении которого участвовал Маяковский, написано из 3-го участка Мещанской части 5 июля 1909 г.:
«Доводим до сведения вашего превосходительства, что, находясь третий день под арестом при 3-м участке Мещанской части и не имея возможности принимать подаваемую уголовным арестантам пишу, просили господина заведующего полицейским домом выдавать на руки причитающиеся кормовые, в чем он нам отказал. Поэтому имеем честь просить, ваше превосходительство, сделать соответствующее распоряжение о выдаче нам на руки причитающихся денег.
В конце документа имеется направление смотрителю полицейского дома:
На препровождении к этому заявлению — резолюция товарища прокурора окружного суда 4-го участка:
«13/VII — 09. Сообщить, чтобы поступили по инструкции».
К тому времени Маяковского, вероятно, уже перевели в другой полицейский дом, так как ответ Охранного отделения направлен смотрителю Басманного дома:
что кормовые деньги могут быть выдаваемы на руки политическим арестованным лишь в том случае, если арестованный имеет собственные средства, хранящиеся в конторе полицейского дома, из которого (?) ему приготовляется особая пища; в противном случае кормовые деньги выдаваться на руки арестованному не должны, и арестованный получает пищу на общем основании из общего продовольственного котла.
Справка: Циркуляр московского градоначальника от 4 мая 1908 года за № 5426.
За начальника отделения ротмистр
Ответ этот не застал Маяковского и в Басманном доме: его перевели в Мясницкий полицейский дом. Там и была взята у него соответствующая расписка:
ПРОШЕНИЕ МАЯКОВСКОГО В МОСКОВСКОЕ ОХРАННОЕ ОТДЕЛЕНИЕ ОТ 16 ИЮЛЯ 1909 г.
Маяковский просит о разрешении передать ему в тюрьму принадлежности для рисования
Центральный исторический архив, Москва
«1909 года, июля 22 дня, настоящая переписка мне объявлена.
В Мясницком полицейском доме Маяковский встретил Вегера, который также был арестован по делу о побеге политкаторжанок.
«Вскоре после того как Маяковский попал в тюрьму, его выбрали старостой тюрьмы, — рассказывал в своих воспоминаниях Вегер. — О его кандидатуре сначала была договоренность среди немногих. В тюрьме сидели не только большевики. Большевики должны были поставить старостой своего надежного товарища. Кандидатура Маяковского была одобрена мной, как членом МК».
16 июля Маяковский подал в Московское охранное отделение следующее прошение:
«В Московское охранное отделение
Содержащегося
при Мясницком полиц доме
Владимира Владимировича Маяковского
Владимир Владимирович Маяковский
В ответ на это прошение 27 июля Охранное отделение сообщало:
Смотрителю Мясницкого полицейского дома
Вследствие прошения содержащегося во вверенном вам полицейском доме Владимира Владимирова Маяковского, Отделение уведомляет ваше высокоблагородие, что к пользованию Маяковским рисовальными принадлежностями препятствий со стороны отделения не встречается.
«Он сумел добиться разрешения, — вспоминает Вегер, — заходить в мою камеру под тем предлогом, что он художник. Он рисовал карандашом, писал акварелью. Сохранился мой акварельный портрет, написанный тогда Маяковским в моей камере. Он и тогда уже неплохо владел рисунком. Когда Маяковский писал меня в моей камере, то ставился табурет, на этот табурет я садился на значительном расстоянии от стены, он отходил к двери; ему хотелось, чтобы за спиной натуры получался отчетливо фон решетки. Рисунок сделан итальянским карандашом и потом разделан акварелью».
26 июля выносится постановление о продлении срока ареста:
«1909 года, июля 26 дня, я, отдельного корпуса жандармов ротмистр Озеровский, ввиду полученного уведомления директора Департамента полиции, изложенного в телеграмме от 25 сего июля за № 1842, на имя московского градоначальника, о том, что его высокопревосходительство министр внутренних дел, на основании примечания к ст Положения о государственной охране, разрешил продлить срок содержания под стражей находящемуся под арестом в Мясницком полицейском доме Владимиру Владимирову Маяковскому, впредь до разрешения вопроса о высылке его постановил: объявить об изложенном вышепоименованному Маяковскому под его собственноручную расписку на настоящем постановлении.
Расписка В. В. Маяковского:
«Настоящее постановление мне объявлено июля 28 дня 1909 года.
К 1 августа было подготовлено отношение московского градоначальника министру внутренних дел о побеге 13 политкаторжанок и поимке организаторов побега. Отношение содержало ходатайство о передаче дела на рассмотрение военно-окружного суда:
«В ночь на 1-е сего июля из Московской женской тюрьмы состоялся побег 13 каторжанок, причем с ними сбежала и надзирательница этой тюрьмы Тарасова».
Далее следовал перечень бежавших.
«Из числа бежавших удалось обнаружить и арестовать только трех: Иванову, Шишкареву и Карташеву.
Произведенным подведомственным мне Охранным отделением розыском была выяснена группа лиц, подготовлявших побег и способствовавших ему, почему из этой группы арестованы:
1. Дворянин Кутаисской губернии Сергей Семенов Коридзе.
2. Студент Московского университета, потомственный почетный гражданин, Василий Васильев Калашников.
3. Студент Московского университета, потомственный почетный гражданин, Владимир Васильев Калашников.
4. Слушатель Московского сельскохозяйственного института Лев Николаев Яковлев.
5. Сын ученого мастера Сергей Николаев Усов.
6. Воспитанник Строгановского училища Владимир Владимиров Маяковский.
7. Дочь действительного статского советника Маргарита Дмитриевна Львова.
8. Крестьянин Смоленской губернии, Вяземского уезда, Иван Федоров Федоров (надзиратель Московской женской тюрьмы).
Из поименованных лиц судебным следователем Московского окружного суда по особо-важным делам Рудневым в качестве обвиняемых пока привлечены: Коридзе, Василий Калашников, Усов и Федоров.
Принимая во внимание, что настоящий побег, совершенный в местности, находящейся в состоянии усиленной охраны, по дерзости исполнения, участию лиц, принадлежавших к составу тюремного надзора, и особенно по личностям бежавших (террористки) обращает на себя особое внимание как имеющий исключительное политическое значение, ходатайствую перед вашим высокопревосходительством о передаче этого дела, согласно п 1 ст 17 Положения об усиленной охране, на рассмотрение военно-окружного суда для суждения виновных по законам военного времени.
«Заготовить бумаги о передаче дела воен суду и просить о доставлении в VIII д разысканных ведомостей для включения в циркуляр (проверить, не включены ли уже. 3/VIII)». Наверху документа отметки: получения — «1 авг 1909 г., 2218» и регистрации: «7-е делопроизводство, 3 авг 1909».
Из приведенного документа видно, что Маяковского не привлекли в качестве обвиняемого, но продолжали держать под арестом.
В Мясницком полицейском доме Маяковский находился недолго. 17 августа смотритель дома подал в Охранное отделение следующую жалобу:
Сообщая о сем Охранному отделению, покорно прошу не отказать сделать распоряжение о переводе Маяковского в другое место заключения; при этом присовокупляю, что он и был ко мне переведен из Басманного полицейского дома за возмущение.
Итак, Маяковский очутился в Центральной пересыльной тюрьме (Бутырки), в одиночной камере № 103. Камера находилась в левом крыле, выходящем к северной башне, на четвертом этаже. В тюрьме имелись четыре отделения: каторжное, следственное, срочное и пересыльное. Вот что писал тюремный инспектор начальнику Бутырок:
Два раза в месяц заключенных водили в баню. Именно в бане Маяковский вновь встретился с Т. Трифоновым, которого сюда перевели из Сущевской части.
24 августа Маяковский подал прошение в Охранное отделение об освобождении:
«В Московское Охранное отделение
Содержащегося при Центральной пересылочной тюрьме
политического заключенного дворянина
Ввиду того, что у Охранного отделения нет и, конечно, не может быть никаких фактов, ни даже улик, указывающих на мою прикосновенность к деяниям, приписываемым мне Охранным отделением, что в моей полной неприкосновенности к приписываемому мне легко убедиться, проверивши факты, которые были приведены мною при допросе как доказательство моей невиновности, — покорнейше прошу вас рассмотреть мое дело и отпустить меня на свободу.
Прошу также Охранное отделение на время моего пребывания в Центральной пересыльной тюрьме разрешить мне общую прогулку.
Владимир Владимирович Маяковский
СВЕДЕНИЯ МОСКОВСКГО ОХРАННОГО ОТДЕЛЕНИЯ О МАЯКОВСКОМ ОТ 29 СЕНТЯБРЯ 1909 г.
Центральный исторический архив, Москва
На прошении резолюция: «31. VIII. Сообщить Маяковскому, что до окончания дела он освобождению не подлежит; просьбу об общих прогулках отклонить».
Как уже говорилось ранее, 9 сентября Маяковский присутствовал на заседании суда по делу тайной типографии. 19 сентября был вынесен приговор, копии которого были присланы в Бутырки 21 числа.
В Московскую судебную палату была отослана следующая подписка:
«1909 года, сентября 23 дня, я, нижеподписавшийся, дал свою подписку г. начальнику Московской центральной пересыльной тюрьмы в том, что я получил 23/IX 09 г. копию приговора.
21 сентября врач Московской центральной пересыльной тюрьмы осматривал Маяковского.
29 сентября охранка подготовила сведения о Маяковском для канцелярии генерал-губернатора:
СВЕДЕНИЯ МОСКОВСКОГО ОХРАННОГО ОТДЕЛЕНИЯ О МАЯКОВСКОМ