в каком веке строгановы организовали промысловую колонию на новой земле
Культура, история русского Севера
религия, быт, промыслы, фольклор…
Очерк о колонизационной деятельности Строгановых
Герб графа Строганова
С падением Казанского ханства Камский путь открылся для русских. На берега Камы хлынула волна колонистов. Казань была завоевана в 1552 году, а уже в 1558 году сольвычегодские промышленники Строгановы ходатайствуют о разрешении обосноваться на новых местах. смелые предприниматели, они в поисках рассола постепенно поднимаются вверх по Каме от Камского Усолья, где у них был соляные варницы, сперва утверждаются в нескольких верстах к юго-востоку от Соли Камской в построенных ими городках Канкоре и Кергедане, а оттуда в ближайшее десятилетие последовательно захватывают речные пути дальше на Сибирь, Чусовую и Cылву. А в 1574 году торопятся обеспечить себе возможность дальнейшего захвата этого пути «в Сибирской стороне за Югорским Каменем, на Тагчее, и на Тоболе реке, и на Иртыше, и на Оби, и на иных реках».
На занятых землях они имели в виду «пашни, расчистя, пахати и дворы ставити, и людей называти, и… рассолу искати, где найдется, и соль варити», «и по рекам рыбы ловити». Правительством предоставлены были Строгановым широкие льготы: в частности, освобождение поселенцев на известный срок от государственных податей, а на последующее время непосредственного сбора и доставки таковых в Москву, суд над населением вотчин и свободный рынок; на свои земли Строгановы могли призывать на льготу «неписьменных и нетяглых» людей. Таким образом, на границах русского мира, на перепутье между Европой и Азией, возникло своеобразное частно-владельческое государство, почти независимое от центра и всецело подвластное «именитым людям» Строгановым.
На пожалованных землях закипела работа. Берега Камы представляли из себя лесные дебри («бяху-же ту древеса велики и многоветвенны»), среди которых были разбросаны редкие улусы вагуличей и остяков. Поселенцы стали «труды к трудам прилагати, лес сещи сеяния ради хлебного», «подсеку огнем попалять, яко-же обычай», и за сравнительно быстрое время «место пустынно» заселилось русским элементом.
Фрагмент карты 1745 г. «Вотчина господ баронов Строгановых»
Официальные данные по итогам деятельности Строгановых
Итоги колонизационной деятельности Строгановых могут быть подведены по официальным данным XVI и первой половины XVII веков. В 1579 году, т. е. приблизительно через 20 лет после первого пожалованья, во владениях Строгановых мы находим 1 городок и 39 деревень и починков с 203 дворами. После Смуты в них числилось 4 слободы, 51 деревня и починок, 291 двор с 343 мужчинами, еще через 10 лет (1623-24 г.) — 3 городка, 3 острожка, 2 слободки, 2 монастыря, 118 деревень и починков с 12 церквями, 933 дворами, 30 мельницами и с населением в 1354 человека, в 1647 году — 3 городка, 4 острожка, 4 слободки, 6 сел, 231 деревня и починок, в них 1544 двора с населением в 5701 человек.
Наряду с развитием хлебопашества развивались и соляные промыслы: в 1623 году Строгановым принадлежали здесь 24 варницы, в 1647 году — 31. Не последнее место занимали в хозяйстве и другие промыслы — «рыбные и звериные ловли» — Строгановы посылали своих людей «соболей и куниц и бобров и всякого зверя ловити». Меха приобретались и путем мены от инородцев, которые съезжались для торга в Строгановские городки даже из-за Урала.
Старинная карта «Вотчина Баронов Строгановых» с расшифровкой (клик для увеличения, источник https://ru.wikipedia.org/)
Помимо громадного колонизационного значения деятельности Строгановых на дальней Пермской окраине приходится отметить большое стратегическое значение их вотчин. Расчищая леса и призывая людей на новые места, Строгановы должны были применять меры к защите поселенцев от нападений инородцев. Постоянная опасность грозила со стороны чусовских и сылвенских вагуличей и остяков, с которыми поселенцы вступали в непосредственные столкновения из-за «бортных и звериных ухожьев», земли которых они захватывали, вытесняя их из улусов, и «мольбища» которых они разоряли. Из-за Урала то и дело на «Пермские места» производили набеги воинственные пелымские вагуличи, княжество которых было расположено на Тавде. Наконец, наиболее серьезную опасность представляло для русской общины Прикамья соседство могущественного тюркского Сибирского ханства.
Поэтому Строгановым приходилось каждый шаг свой на восток закреплять постройкой укрепленных острожков, снабжать их артиллерией и содержать в них за свой счет гарнизоны. Эти городки, возникшие первоначально из хозяйственных соображений частных землевладельцев для защиты принадлежавших им соляных варниц и крестьянских поселков, сделались не только военными форпостами русской колонизации на восток, но и весьма внушительной защитой всей восточной границы Московского государства.
Некоторые городки, построенные при Строгановых
Построенный в 1558 году в 15 верстах к югу от Соли-Камской городок Канкор защищал ее от возможности такого набега со стороны сибирских татар, какой уже имел место еще в 1505 году. С постройкой в 1564 году нового городка Кергедана или Орла, верстах в 15 выше его, Канкор утратил свое первоначальное стратегическое значение и был вскоре пожертвован Строгановыми основанному ими Пыскорскому монастырю. Со стороны Яйвы подступы к Соли-Камской защищал Яйвенский городок. Выстроенный в 1568 году Нижне-Чусовский городок охранял Чусовский путь на Сибирь, а Сылвенский городок преграждал другой сибирский путь — по Сылве.
В целом все эти городки образовывали на путях в Сибирь законченную укрепленную черту, о которую неоднократно разбивались набеги зауральских инородцев и с постройкой которой можно было надеяться, что «в Пермь даже воинским людям безвестно пройти будет нельзя». Московское правительство само склонно было считать одной из обязанностей Строгановых «из своих острогов наши земли Пермские оберегать». Служа оборонительной линией для Пермской земли со стороны Урала, строгановские городки являлись одновременно и опорными пунктами для наступательного движения на восток и для новых захватов. Эти захваты производились отчасти экономическим путем: с одной стороны, люди Строгановых «украдом» проникали для промыслов в вотчины чусовских вагуличей; с другой стороны, сами вагуличи, задолжав, попадали в кабальную зависимость от Строгановых.
Но наряду с этим, Строгановы организовывали военные экспедиции в земли, населенные инородцами. В 1574 году они официально испросили разрешения «беспенно» посылать воевать на сибирского султана, «сбирая охочих и своих людей и вагуличей и югричей и самоедов с наемными казаками и с народом своим», чтоб сибирским людям «обиды своя мстити» и попытаться утвердиться за Уралом постройкой крепостей на Тоболе и других реках. В 1579-1581 годах Строгановские наемные люди и казаки «по закамени вагуличей воевали». Приблизительно в это время имел место и знаменитый поход Ермака.
Профессор С. В. Бахрушин. «Очерки по истории колонизации Севера», 1922 г.
GN1201: История
В числе первых промышленных предпринимателей России были не только бояре. Второй род крупнейших промышленников — Строгановы, на солеваренных промыслах которых, по реке Каме, в ХVII в. работали тысячи людей.
Выдвинувшись из крестьян, Строгановы достигли такого могущества, что превратили Западный Урал в свою вотчину, хотя не были ни боярами, ни дворянами. Но, они вели для государства промысел, обеспечивая огромный доход казне, к тому же, действовали в пограничных землях, обороняя русское государство с Востока. Поэтому им были даны такие права, что их владения стали фактически государством в государстве — со своими городами, крепостями, войском. Они же начали в завоевание Сибири: организовали и снарядили поход Ермака. Базой этого могущества был солеваренный промысел.
На Урал Строгановы пришли с Севера. В конце ХV — начале ХVI вв. поморские крестьяне Строгановы в городе Соли Вычегодской на Северной Двине стали скупать имевшиеся там соляные варницы у крестьян и посадских людей. Таким образом, они не стали основателями производства, а лишь использовали традиционный промысел. Впрочем, варницы и земли они не столько покупали, сколько получали через ростовщическую деятельность. Они давали деньги в долг, а когда должник не мог вернуть ссуду с процентами, его имущество переходило в собственность кредитора.
Таким образом, в руках Строгановых сконцентрировались варничные угодья и дворы с хозяйственными постройками, в которых разместилась их огромная семья и дворовые люди. Во второй половине ХVI в. они стали полновластными хозяевами в Соли Вычегодской. В 1586 г. там даже вспыхнуло народное восстание против притеснений Строгановых — восстание не против государства или феодалов, а против промышленных предпринимателей из крестьян.
Кроме соляного промысла, Строгановы вели обширную торговлю, скупая на Урале пушнину у хантов и манси и продавая ее через Архангельск иностранцам. Создавая для скупки пушнины опорные базы, они закрепились на Каме. К этому времени Строгановы уже имели прочные связи с правительством, оказывая важные услуги государству и лично Ивану Грозному, поэтому по их просьбе, в 1558 г., им передаются обширные земли Прикамья.
Согласно полученной грамоте, в их распоряжении оказалась практически вся территория нынешней Пермской области — по реке Каме и ее притокам, «…от устья и до вершин». Строгановы писали в своем прошении, что это «пустые» земли, т. е. земли без людей. Русского населения там действительно не было, там жили только манси и коми. Центром новых владений сначала был основанный Строгановыми город Орел (откуда была отправлена дружина Ермака на завоевание Сибири), а когда Кама, меняя русло, стала подмывать городские стены и затоплять город, пришлось построить новый город — Новое Усолье.
Если в начале ХVI в. Строгановы еще числились крестьянами, то к концу этого века они уже стали купцами, а в ХVII в. получили почетное звание «именитых людей». Дворянами они становятся только в ХVIII в.
Главная отрасль их хозяйства — соляной промысел. Соляная промышленность в России занимала особое положение. Во-первых, изначально это было относительно крупное товарное производство. Соляные источники были не везде и обычно оказывались в чьей-либо собственности. Выварка соли требовала устройства соляных варниц, на каждой из которых работало не менее 10-12 человек. Кроме того, требовалась дополнительная рабочая сила для вспомогательных операций: заготовки дров для выпаривания соли из рассола, добывания самого рассола, доставки готовой соли на места продажи. Поэтому солеварение требовало вложения определенных капиталов и привлечения значительного числа крепостных или наемных работников. Это был традиционный крестьянский промысел, но состоявший из относительно крупных производственных единиц.
Во-вторых, соль относилась к числу казенных монополий. Правда, солью пока торговало не государство, но продажа соли велась под его контролем и облагалась высокими пошлинами. Так, в конце ХVII в. государство устанавливало цену соли, выручка с каждого пуда продаваемой соли шла в казну, а при продаже остальных четырех казна забирала десятую часть выручки. Строгановы, однако, не ограничивались добычей соли.
В составе их хозяйства функционировали металлургическое и кожевенное производства и рыбно-звероловный промысел. Металлургическое производство имело вспомогательный характер — для соляных варниц требовалось металлургическое оборудование: буровые инструменты (рассол добывался из-под земли), «црены», на которых выпаривалась соль, и многое другое. Поэтому уже в Соли Вычегодской Строгановы имели несколько кузниц.
Позже они стали добывать и перерабатывать медную и железную руду на Урале около Пыскорского монастыря. Впрочем, техника медеплавильного и железоделательного Строгановых оставалась на уровне крестьянских промыслов. Оба эти завода они впоследствии передали Пыскорскому монастырю.
Кожевенные мастерские у Строгановых были в Соли Вычегодской, Вологде, Ярославле, Казани и в уральской вотчине. Но и это производство оставалось на уровне крестьянских промыслов и, очевидно, имело вспомогательный характер. В ХVI веке Строгановы организовали промысловую колонию на Новой Земле. Их люди добывали там моржей, нерпу, рыбу и китов-касаток.
В этом многоотраслевом хозяйстве использовался как наемный, так и принудительный труд. В монографии А.А. Введенского по истории хозяйства Строгановых говорится о «дворовых», «крепостных» и «холопах», которые на них работали; о том, что уже в 1570 г. у Строгановых в Соли Вычегодской было 600 дворовых людей — в основном ремесленников разных специальностей; что именно из дворовых состояла колония на Новой Земле. Он пишет, что «крепостные мастера» Строгановых выполняли работы, требовавшие специальных знаний и навыков, а наемные работники — вспомогательные работы, в частности, погрузку и перевозку соли.
Из холопов выдвигались управители, приказчики, квалифицированные ремесленники — «крепостная интеллигенция», по выражению А.А. Введенского. Однако юридический статус этих зависимых людей следует уточнить. Это не крепостные, поскольку крепостное право было установлено лишь в середине ХVII в., а работа Введенского охватывает ХV-ХVII вв., т. е. в основном период до установления крепостного права. К тому же и позже владеть крепостными разрешалось только дворянам.
Дворовыми принято называть крепостных, которые не имели своего хозяйства и работали при дворе феодала. Если люди Строгановых не являлись крепостными, то их нельзя назвать и дворовыми. Очевидно, часть этих людей находилась в кабальной зависимости, другая часть — люди, поступившие к ним на постоянную службу.
Еще в Киевской Руси, согласно «Русской Правде», человек, поступивший на службу (в приказчики) без специально оговоренных условий, считался холопом. Отношение к такого рода личной зависимости тогда было несколько иным, чем во времена позднего крепостничества, и четкой границы между положением вольного и зависимого человека еще не было. Несомненно, положение холопа-приказчика или мастера по солеварению было намного выше, чем грузчика соли из наемных людей. Таким образом, на службе у Строгановых находилась большая группа людей, бывших в разных формах зависимости. В сущности, это был патриархальный клан, в котором высшие служащие находились в одном положении с дальними родственниками.
Особое место в этой группе занимали иностранцы. На службе у Строгановых состоял, например, голландец Брюнель, купец и мореплаватель: он ездил с их товарами в Антверпен и Париж. В результате войн с Литвой, Ливонией и Швецией в распоряжении государства оказывался «полон» (военнопленные). Их можно было выкупить у государства. Приказчики Строгановых ездили в Москву и Ярославль отбирать людей нужной квалификации среди пленных и увозили их в свои владения.
На неквалифицированные вспомогательные работы нанимались временные работники — на сезон, на срок, а иногда на выполнение определенной работы (перевезти соль, например). Вот их А.А. Введенский называет наемными.
Составной частью хозяйства Строгановых было сельское хозяйство. Но, если у боярина Морозова, имевшего около 300 сел и деревень, десятки тысяч зависимых крестьян, сельскохозяйственное производство представляло самостоятельную отрасль, служившую основой всех остальных, то у Строгановых оно играло вспомогательную роль — для содержания зависимых людей, действия соляных промыслов требовалось много хлеба, овса и сена.
Закупать все это в условиях слабого развития рыночных отношений, да к тому же не в Москве или Ярославле, а на восточной окраине, было дорого, сложно, а зачастую и невозможно. Поэтому хозяйство строилось на натуральной основе и необходимые сельскохозяйственные продукты производились на месте.
Организация сельскохозяйственного производства в сольвычегодских и камских владениях различалась. В Соли Вычегодской земли были заселены поморскими крестьянами и переходили в собственность Строгановых мелкими участками, через покупку или в заклад. Обычно прежние владельцы оставались на этих участках в качестве «половников», обязанных отдавать новым владельцам земли до половины урожая.
В камской вотчине при ее пожаловании Строгановым русских крестьян не было вообще. Земля стала заселяться русскими крестьянами уже после этого. Строгановы привлекали крестьян льготными условиями, в частности, освобождением от государственных повинностей. Повинности в пользу Строгановых были легкими и даже почетными: выборные из крестьян должны были присутствовать при взвешивании соли, контролировать приказчиков, проверять пригодность соляных судов к предстоящей навигации и т. п.
Коренное население этих мест, коми-пермяки, широко использовалось на соляных промыслах в качестве наемных работников. Появилась даже поговорка «пермяк — соленые уши» (при переноске кулей с солью часто соль просыпалась на уши). Необходимые сельскохозяйственные продукты закупались у крестьян, частью производились непосредственно при промыслах.
Обширными были торговые операции Строгановых. В Архангельск их приказчики везли пушнину и мешками — серебряные деньги, закупая у иноземных купцов доставленные из Западной Европы товары. Из сведений о поездках Брюнеля, из фактов приглашения на службу европейских моряков можно заключить, что строгановские люди сами совершали торговые поездки в Антверпен, Стокгольм и Париж.
Известно, что на верфях Строгановых около Архангельска были построены два судна по западному образцу для экспедиции в устье Оби. Другим узловым пунктом связей Строгановых была Калуга: через этот город они везли товары на Украину и в Литву — соль, иноземные изделия из Архангельска, восточные — из Средней Азии, потому как приказчики Строгановых торговали и со Средней Азией. Итак, основные направления торговли Строгановых: Восток (пушнина); Украина и Польша; Средняя Азия (бухарские товары). Столь обширная торговля усиливала связь Строгановых с государством: уже в середине ХVI в. они выполняют поручения правительства по закупке хлеба, в 70-х гг. — обеспечивают Астрахань овсом, крупами и толокном. Когда Ивану Грозному требуется много пушнины, он обращается непосредственно к Строгановым. К ним обращаются и за деньгами — Строгановы выступают в роли банкиров Ивана Грозного.
Следует отметить еще одну сторону деятельности Строгановых — культурную. В их мастерских родилась знаменитая Строгановская школа иконописи. В начале ХVII в. в их личной библиотеке было около двух тысяч книг — огромное количество, по тем временам.
Строгановы и Тагильский край
В современной исторической науке все более широкое распространение получают исследования краеведческой тематики. Уральская история также не обделена историков. В историографической традиции закрепилось разделение Среднего Урала на «Строгановский» и «Демидовский» регионы. Критериями такого разделения выступают не только очевидные географические рамки владений (Приуралье и Зауралье), но и особенности организации хозяйственного комплекса у Строгановых и Демидовых. Распространенным в последнее время стало также употребление термина «Тагильский край» для обозначения территории, входившей в Нижнетагильский округ Демидовых.
Роль Строгановых в развитии этой территории кажется парадоксальной и надуманной. Но мы считаем возможной постановку такого вопроса. Некоторое отношение история строгановских владений на Урале имеет к Тагильскому краю.
Известно, что в середине XVI в. Строгановы получили обширные территории на Урале по рекам Каме и Чусовой и их притокам. В частности, 4 апреля 1558 г. Григорию Строганову была дана «жалованная грамота» на земли по Каме. Согласно ей, Строганову жаловались «места пустые, лесы черные, речки и озеры дикие, острова и наволоки пустые, а всего того пустого места 146 верст». Границы жалованных земель в тексте грамоты были обозначены по современным меркам довольно туманно: «по обе стороны Камы от устья Лысьвы до устья Чусовой и по рекам, что в той меже впали от устья и до вершин». Подобная формулировка может объясняться недостаточным знанием географии местности на момент пожалования. На пожалованные земли предоставлялась льгота – освобождение поселенцев от податей и сборов сроком на 20 лет (до 1578 г.). В грамоте были перечислены обязанности владельца: «чтобы Григорий городок поставил, пушки и пищали учинил для береженья от ногайских людей и от иных орд, лес сек, пашни пахал, дворы ставил, звал людей неписьменных и нетяглых, варницы ставил и соль варил, а руд [медных, серебряных и оловянных] не делал»[1]. Строганову запрещалось принимать в свои владения беглых холопов, воров и разбойников на поселение. Запрещалось также использовать земли, принадлежавшие коренному населению – охотничьи угодья и рыбные ловли. Помимо обязанностей, перечислялись и права владельца. Ему принадлежало исключительное право «судить и ведать» всех своих «слобожан» без вмешательства местной администрации. Если же кто-то имел «дело» до Григория Строганова, то оно должно было решаться в Москве государевыми казначеями.
Такое положение дел было выгодно обеим сторонам – и государю, и предпринимателям. В 1550-е гг. Русское государство периодически подвергалось набегам со стороны Крымского ханства. А в январе 1558 г. началась Ливонская война. Поэтому, передав часть забот об освоении восточных границ государства Строгановым, Иван IV мог сосредоточить свои усилия на укреплении южных и западных рубежей. А Строгановы получили возможность осваивать богатства Урала. В 1566 г. специальной грамотой владения Строгановых были зачислены в опричнину[2], т.е. в «государев удел».
Выгоды заключенного договора вскоре стали очевидными. Строгановы решили закрепиться в Прикамье и расширить свои владения. В 1568 г. брат Григория Яков Строганов подал челобитную, в которой просил пожаловать ему земли по течению Чусовой и Каме ниже устья Чусовой. Просьбу он обосновывал тем, что на пустых землях найдены «росольные места» и существует возможность развивать соляной промысел и осваивать территории, с которых в государственную казну будут поступать налоги[3]. Эта просьба была удовлетворена. Яков Строганов получил во владение земли «по обе стороны реки Чусовой от устья и до вершины и по речкам и по озерам и до вершин», а также «по обе стороны Камы от устья Чусовой вниз на 20 верст по речкам до вершин»[4]. Практически, четкие границы владения обозначены не были, земли по берегам рек, впадающих в Каму и Чусовую в указанной «меже», попадали в земельный отвод Строгановых без ограничений. В грамоте 1568 г., также как и в грамоте 1558 г., была установлена налоговая льгота на жалованные территории – освобождение населения от уплаты податей сроком на 10 лет. Также как и Григорий, Яков брал на себя обязательство за свой счет заселить пожалованные земли и организовать их оборону. Он получал право «варить соль» и распоряжаться («судить») теми, кто придет жить на его земли («своих слобожан»), самостоятельно, без вмешательства местной администрации. Обе жалованные грамоты указывали срок окончания «льготных лет» 1578 годом, с которого в казну исправно должны были поступать налоги и сборы.
Естественно, что за двадцать лет заселить и освоить все пожалованные земли не получилось. Фактически, освоенными оказались территории вдоль Камы и по Чусовой вверх от ее устья до впадения в нее рек Вильвы и Лысьвы. В 1579 г., после окончания действия налоговых льгот, писцом И. Яхонтовым была произведена перепись уральских владений Строгановых. По результатам этой переписи в 1581 г. часть земель, незанятых и оставшихся «пустопорожними», была возвращена государству. В казну отошли земли от устья реки Чанвы (притока Яйвы) до вершины Яйвы, от устья реки Барды (притока реки Сылвы) до вершин Сылвы и от устья реки Утки до вершин Чусовой[5]. Границы строгановских владений, таким образом, были уточнены. Таким образом, восточной границей строгановских владений была указана река Утка, которая впадает в Чусовую по правой стороне. В подтвердительных грамотах XVII в. постепенно появляется ее новое, уточненное название – Межевая Утка. Окончательно это название закрепилось за этим притоком Чусовой после появления на Урале владений Демидовых. Река Межевая Утка стала естественной границей «Демидовского» и «Строгановского» Урала.
На этом история земель по берегам Межевой Утки, принадлежавших разным владельцам, не заканчивается. Территория формировавшегося округа Нижнетагильских заводов расширилась в конце XVIII в. за счет покупки земель у Строгановых. 19 марта 1782 г. граф А.С. Строганов продал Н. Ак. Демидову «недвижимое имение состоящее в Пермском наместничестве в Верхотурском уезде в двух деревнях именуемых Галашкинских поселение и владение свое имеющих по течению реки Утки на правой стороне в коих крестьян мужского пола 63 души с женами и с детьми». Земли, занимаемые деревнями Верхние и Нижние Галашки, составляли 29097 дес. 1800 кв. саж. и обошлись Н.Ак. Демидову в 10 тыс. руб.[6] Таким образом, часть территории «Тагильского края» была одно время собственностью Строгановых.
Не менее интересным выглядит еще один сюжет тагильской истории. На одной из старых «заводских» улиц (ныне улица Кирова) расположен дом, известный как «Строгановский». В краеведческой литературе утвердилось предположение, что здание было построено в 1840-е гг. по проекту известного уральского архитектора А.З. Комарова. Дом двухэтажный, в первом его этаже располагалась контора, занимавшаяся организацией работ по добыче руды на Высокогорском руднике, второй был отведен под квартиры служащих[7]. В центральном медальоне на аттике здания четко видны буквы «ГС», что для краеведов является дополнительным аргументом в пользу принадлежности дома Строгановым. В этом контексте наиболее вероятной нам представляется расшифровка «Граф Строганов».
Однако более детальное рассмотрение этой истории вызывает больше вопросов, чем ответов. Приведем известные нам факты. В середине XIX в. Высокогорский рудник был разделен на 6 частей, три из которых принадлежали Демидовым, три – Яковлевым[8]. Естественно, все владельцы содержали собственный штат заводских служащих. С 1840 г. на Нижнетагильских заводах Демидова работал архитектор А.З. Комаров, который с 1842 г. по совместительству служил архитектором заводов и соляных промыслов Строгановых. В середине XIX в. он руководил постройкой комплексов заводских зданий во владениях Демидовых и Строгановых[9]. По проектам А.З. Комарова были построены здания в Нижнетагильском округе, в том числе «Строгановский дом». В краеведческой литературе встречается информация о покупке дома богатым купцом Шестаковым[10]. Известно также и то, что в 1878 г. некоторое время в этом доме проживал Д.Н. Мамин-Сибиряк [11]. В 1890 г. граф С.А. Строганов приобрел Уткинский чугуноплавильный завод [12], тогда же вместе с заводом в его собственность перешла часть Высокогорского рудника. Сопоставление этих фактов позволяет нам сделать несколько предположений.
1. В 1840-е гг. по распоряжению владельцев Суксунского горного округа в Нижнетагильском поселке было построено здание, служившее заводской конторой и жилым помещением для заводских служащих, контролировавших процесс добычи руды на Высокогорском месторождении. Руда поступала на действие Уткинского завода. Однако сложное финансовое положение округа, изменения его статуса и состава владельцев (Демидовы, акционерное общество, казенное содержание, вновь Демидов, банкротство и продажа округа по частям, покупка Уткинского завода С.А. Строгановым) создавали трудности в существовании заводской конторы. В результате здание было продано купцу Шестакову, а затем куплено новым владельцем части рудника, восстановившим в нем заводскую контору. Впоследствии детали забылись, за зданием закрепилось имя последнего его владельца.
2. Здание было построено по распоряжению Нижнетагильской заводской конторы как часть архитектурного комплекса, составлявшего улицу Большерудянскую, а затем было передано в пользование заводских служащих Суксунского горного округа. Финансовые трудности владельцев Суксунских заводов вынудили их отказаться от содержания заводской конторы. Администрация Нижнетагильского округа продала ставшее ненужным здание, а затем оно было куплено новым владельцем Уткинского завода, нуждавшемся в заводской конторе.
3. Здание заводской конторы принадлежало Строгановым, было построено по их распоряжению. В середине XIX в. один из заводов Строгановых – Билимбаевский – испытывал трудности с поставками руды, местные рудники оказались практически выработанными. Владельцы Билимбаевского горного округа арендовали часть Высокогорского рудника (возможно, Суксунскую, она же Уткинская), либо покупали руду на действие собственного завода. В этом случае понятна необходимость содержания заводской конторы и служащих. Впоследствии сложности развития Суксунского горного округа не позволили продлить соглашение. Дополнительным фактором могло стать также и то, что в Билимбаевской даче были обнаружены перспективные и богатые месторождения руды. Здание заводской конторы за ненадобностью было продано, а затем вновь выкуплено и вернулось владельцу, купившему Уткинский завод и причисленную к нему часть Высокогорского месторождения.
Изложенные выше версии кажутся нам равновероятными. Опровергнуть, доказать или создать иной вариант исторической реконструкции возможно только при наличии исторических источников. Поэтому естественным и обоснованным нам представляется поиск соответствующих документов в архивах и музеях, тщательный анализ информации.
Рассматривая роль Строгановых в истории Тагильского края, можно упомянуть и косвенные аспекты этого влияния: земельные споры Строгановых, Демидовых и их наследников по поводу заводского строительства[13]; объединение усилий заводчиков в борьбе с заводским начальством[14]; установление дружеских, а затем родственных отношений между двумя крупнейшими предпринимательскими фамилиями Урала[15]. Очевидным становится вывод о значительной роли Строгановых в уральской истории. Вместе с тем, постановка неоднозначных, «мелких» вопросов стимулирует краеведческий поиск, поддерживает интерес к прошлому.
Примечания.
[1] Жалованная грамота Ивана IV Григорию Строганову 4 апреля 1558 г. // Андреев А.Р. Строгановы. XIV–ХХ века: энцикл. изд. – М.: Белый волк, 2000. – С. 226. Право «дуть железо и домницы делать» было дано Я. Строганову в 1577 г. (Струмилин С.Г. История черной металлургии в CССP. – M.: АН СССР, 1954. – С. 102).
[2] Волегов Ф.А. Хронологический реестр разных документов и случаев, относящихся до истории о Строгановых // Пермский край. – Т 3. – Пермь, 1895. – С. 150.
[3] Жалованная грамота 25 марта 1568 г. Якову Строганову // Андреев А. Р. Указ. соч. С. 231.
[5] ГАСО. Ф. 9. Оп. 1. Д. 16а. Л. 30.
[6] Там же. Ф. 24. Оп. 3. Д. 192. Л. 28, 42 об.
[7] Нижний Тагил на перекрестках веков. Зримые образы прошлого и настоящего. – Нижний Тагил, 2002. – С. 44.
[8] См.: Мезенина Т.Г. Высокогорский рудник: история разделов и владельцев // Тагильский край в панораме веков. Вып. 2. Сборник материалов краеведческой конференции / отв. ред. Е.Г. Неклюдов. – Нижний Тагил, 2001. – С. 192–198.
[9] Алферов Н.С. Зодчие старого Урала: первая половина XIX века. – Свердловск: Свердловское кн. изд-во, 1960. – С. 36–40.
[10] Вендер Д. Старый дом // Тагильский рабочий. – 1981. – 31 декабря.
[11] Нижний Тагил на перекрестках веков. С. 44; Гуськова Т.К. Д.Н. Мамин-Сибиряк и Тагильский край. – Нижний Тагил, 2003. – С. 6.
[12] Шустов С.Г. Пермское нераздельное имение графов Строгановых во второй половине XIX – начале ХХ вв. – Пермь, 2008. – С. 54.
[13] Неклюдов Е.Г., Мезенина Т.Г. Река Чусовая во владении рода Строгановых // Река Чусовая: проблемы изучения и сохранения природного и культурно-исторического наследия: Материалы I научно-практического семинара (Нижний Тагил, 16–17 мая 2002 г.) / Отв. ред. Е.А. Гаджиева. – Нижний Тагил: РИО НТГПИ, 2003. – С. 95–101; Мезенина Т.Г. Земельные споры наследников Строгановых // Урал индустриальный. Бакунинские чтения. Материалы VII Всероссийской научной конференции, ноябрь 2005 г. – В 2-х тт. – Т. 1. – Екатеринбург: ООО «Издательство УМЦ УПИ», 2005. – С. 196–200.
[14] Мезенина Т.Г. «О чинении г. Татищевым нападков» // VIII Татищевские чтения. Материалы региональной конференции. 27–28 мая 2010 г., г. Екатеринбург. – Екатеринбург, 2010. – С. 71–74.
[15] Мезенина Т.Г., Неклюдов Е.Г. Демидовы и Строгановы: история родства // Тагильский край в панораме веков: Материалы научно-практической конференции, г. Н. Тагил, 12 – 13 мая 1999 г. / Нижнетаг. гос. пед. ин-т; Нижнетаг. Госуд. Музей-заповедник горнозаводского дела Среднего Урала. – Екатеринбург: Банк культурной информации, 1999. – С. 47–55.
Данная статья публиковалась в издании:
Город: годы, события, люди: материалы II региональной научно-практической конференции, Нижний Тагил, 17 февраля – 17 апреля 2012 г. / отв. ред. О. В. Рыжкова. – Нижний Тагил: Нижнетагильская государственная социально-педагогическая академия, 2012. – С. 273–277.