в каком веке сибирь была присоединена к россии

Расшифровка Присоединение Сибири к Русскому государству: освоение, завоевание или колонизация?

Как конструируется история о продвижении русских в Сибирь и как на самом деле складывались отношения между переселенцами и коренным населением

Люди, пересказывая любые события, всегда придают им сюжетное построе­ние. Ну вот, например, вы рассказы­ваете приятелю: «Я вчера ехал в авто­бусе и на Невском проспекте видел из окна, как улицу переходит жираф». Рассказывая эту историю, вы опустили огромное количество несущественных деталей. Ну например: откуда и куда вы ехали — и зачем. Кто был в автобусе рядом с вами. С чего вам вообще вдруг вздумалось ехать в этот момент на авто­бусе. С кем вы перед этим виделись. Что еще вы видели в окно автобуса. В каком месте жираф переходил улицу. Какая была в этот момент погода, сколько времени было на часах в этот момент. Что с этим жирафом стало потом — и так далее. Огромное коли­чество подробностей! Но эти подроб­ности для вашего сюжета, для вашей истории оказываются не интересны и не нужны.

Например, мы можем написать: «В 1581 году по приказу Ивана Грозного казачий атаман Ермак со своим войском напал на ставку хана Кучума, изгнал его — после чего хантыйские и мансийские князья поспешили присягнуть на верность русскому царю. Однако через год хан Кучум собрался с силами и вынудил казаков отступить. При этом сам Ермак погиб». Это, в общем, будет почти правда, но не вся.

Мы можем, с другой стороны, написать так: «В 1581 году казачий атаман Ермак со своей шайкой напал на столицу хана Кучума, изгнал его и обложил данью в пользу московского царя всех местных царьков. Через год Кучум собрался с силами и изгнал захватчика с терри­тории своего государства, при этом Ермак погиб». Вроде тоже правда? Но смотрите, во второй истории исчез царь как движущая сила процесса. Зато появилось государство и территория государства у Кучума — а это уже совсем другая история. Это уже почти нападение шайки на суверенное государство. Но это, с другой стороны, тоже похоже на правду.

Вот что пишет летопись по этому поводу: «После покорения Казанского царства казачья вольница с атаманом своим Ермаком с Дона ушла на Волгу и немалый вред людям всех сословий причиняли. Грабили их и бесчинством своим проходу не давали. И в 1582 году великий государь, царь всея Руси, самодержец Иван Васильевич приказал послать множество ратников с полным снаряжением против непокорного ата­мана Ермака, чтобы остановить их злодея­ния и самоуправство. И вот, узнав о страшном гневе государя своего и о походе больших сил из Московского государства, тот атаман Ермак испу­гался и с Волги пошел вверх по великой реке Каме. И, идя по Вятке-реке и дру­гим разным рекам, населяющие их народы покорил, а ясак Ясак — налог, дань. с них великому государю мимоходом собрал. Города с уездами завоевал и подчинил их власти государева величества. И прошел выше по той же реке Каме — в вотчины зажиточного купца Строганова». Тут я кончаю цитировать летопись. А потом Строгановы дали Ермаку денег, обещали ему защиту от московского царя — и так далее.

То есть получается по летописи, что бежала эта казачья шайка, банда от правительственных войск и, чтобы откупиться от гнева государева, награбленное посылала царю. А когда добежала до Зауралья, поступила на службу к Строгановым — и продолжала то же дело уже в Сибирском ханстве, пока татары их не перебили во главе с атаманом.

Может быть, можно придумать и другие способы изложить эту историю. Ну, например: это была казацкая вольница, которую летописец, желая подольститься к государю, оболгал. А это на самом деле зародыш русской демократии. Беспощадно подавленный кровожадным московским царем. Запорожскую Сечь ведь именно так описывают.

А может быть, летопись все врет, и Ермак с самого начала шел на Сибирь по приказу и с благословения царя, и была это никакая не вольница, а регулярная армия, которую мудрый царь послал присоединять Сибирь?
То есть, иными словами, от того, как мы задним числом оформим, сконструируем эту историю, зависит то, как мы будем ее видеть.

Нам важно помнить, что, хотя Сибирь и стала с момента частью России, это был долгий, очень противоречивый процесс. Даже начать с того, что мы не знаем, когда началось завоевание Сибири. Ведь русские купцы ходили за Урал и задолго до Ермака. Но у истории должно быть начало, поэтому началом назначен поход Ермака в 1581 году.

Чем был этот процесс движения рус­ских в Сибирь? Чем была эта колони­зация? И в советское время, и сегодня в литературе, посвященной колони­зации Сибири, идут нескончаемые споры относительно того, что это было. Была ли это мирная колонизация или насильственная? Похожа ли она на обра­зование Британской или Ис­пан­ской империи или не похожа? Что она принесла народам Сибири — цивилизацию и прогресс или, наоборот, одни несчастья? Чтобы понять, откуда берутся эти споры, нужно попробовать разобрать сам этот термин — «колони­зация». Опять-таки я вынужден обра­титься к значению слов.

Термин «колонизация» пришел в русский язык из европейских языков. Если посмотрим статью «Колония», мы читаем: первое значение — «Колония — это группа иммигрантов или их потомков, обосновавшаяся на удаленной террито­рии, но сохраняю­щая тесные отношения со страной, из которой пришла. А также террито­рия, заселенная таким способом». И второе значение: «Территория, политически зависимая от удаленной страны». Ну понятно, что в первом значении слово «колония» может быть применено, например, к Древнему миру — когда Римская империя завое­вы­вала новые территории и устраивала там колонии, то есть поселения. А во втором значении — «политически зависимая от удаленной страны» — слово «колония» может быть приме­нено только к эпохе национальных государств. В русский язык этот термин попал именно в этих двух значениях. Словарь Даля определяет колонию как «население иноземцев, поселок выходцев, переселенцев из другой земли». А колонист — это переселенец, занимающийся земледелием.

Но вот в 1935 году, в советскую эпоху, значение этого слова перевернулось. Первым значением словарь дает: «Область или страна, захваченная империа­листическим государством с целью получения сверхприбыли, использования ее сырья и беспощад­ного экономического, политического и национального угнетения населения». Современный энциклопедический словарь 2000 года дает два значения слова «колония»: «Страна или терри­тория, находящаяся под властью иностранного государства и лишенная политической и экономической самостоятельности». И только вторым значением — «поселение, основанное древними народами в чужих землях». Иными словами, с течением времени термин «колонизация» приобрел в русском языке, и в советском его варианте прежде всего, устойчивый отрицательный смысл. Колонизи­ровать — это плохо. Это захватить чужое. Колонизировать, иметь колонии может только плохое, империалисти­ческое государство. И быть колониза­тором — это очень нехорошо.

Вот именно в этом и лежит корень всех споров о характере русской колониза­ции Сибири. Эти особенности термина заставляют некоторых авторов подби­рать не нагруженные отрицательными смыслами синонимы. Первым здесь, конечно, используется термин «освое­ние». Термин этот, естественно, неточен — потому что «освоить» можно только пустующие земли. А заселенные земли можно только «присвоить». Север и Сибирь, хотя и мало были заселены, все-таки не могли и не могут считаться ничьей, пустой землей.

И выбор термина «освоение», конечно, тут же влечет иронические ремарки: «Ну конечно! У нас — освоение Сибири, а у них — колонизация Америки». Конечно, есть и реальные отличия русской колонизации Сибири от, скажем, британской колонизации. Прежде всего, и самое главное, — это непрерывность территории. Русским, чтобы колонизовать (или освоить, или заселить, или присоединить, как хоти­те) новые сибирские земли, не нужно было никуда плыть. Люди просто дви­га­лись на восток. В научной литера­туре это называется континен­тальный колониализм, или внутренняя колонизация.

Вот это спокойное движение на восток создавало ощущение дополнительной законности приобретения этих земель. Действительно, природа, например, юга Тюменской области совершенно не отли­­чается от природы Пермского края. Те же животные и птицы, те же звери, те же рыбы, те же деревья и кусты. И у первых переселенцев должно было быть ощущение, что они просто немножко расширяют свою собственную территорию.

Второе важное отличие русской коло­ни­зации было в том, что собственно территория, собственно земля боль­шинству переселенцев была не нужна. Ведь только в самых южных частях Сибири можно было в то время заниматься земледелием. А на Севере это было невозможно. Государству нужны были не земли, а подданные, которые исправно платили бы государству налоги и продавали бы меха. Ну или — еще лучше — отдава­ли бы даром. А промыш­лен­никам и куп­цам нужны были покупатели и помощники.

Это, несомненно, наложило отпечаток на отношения между переселенцами и коренным населением. Хотя в Сибири и были вполне серьезные кровопро­литные колониальные войны, во мно­гих случаях удавалось договориться, и колонисты часто просто поселялись рядом с коренными жителями, сосуще­ствуя с ними вполне мирно — во всяком случае, поначалу.

Но все-таки одну историю далеко не мир­­ных отношений пришлого и корен­ного населения нужно расска­зать. Наверное, это самая малоизвест­ная война в России — Чукотская война. Она длилась более 50 лет, с 1727‑го по 1778‑й. Это серия военных действий, которая началась походами якутского казачьего головы Афанасия Шестакова и капитана Дмитрия Павлуцкого против чукчей.

Задача была обычная: подчинить непокорных и заставить платить ясак.
Чукчи, несмотря на то, что могли противопоставить мушкетам и саблям завоевателей только стрелы и копья с костяными наконечниками, оказали русским очень серьезное сопротив­ление. В марте 1730 года они разгро­мили отряд Шестакова и убили самого казачьего голову. Отряду Павлуцкого чукчи дали три крупных сражения. Это были действительно крупные по даль­не­­восточным меркам столкновения, в которых с обеих сторон участвовало порой больше тысячи вооруженных людей. Преимущество в вооружении в конце концов сказалось. И после ряда поражений, понесенных от Павлуцкого, чукчи отказались от открытых битв и перешли к парти­зан­ским действиям. Они воевали не только с русскими, но и с приняв­шими российское подданство коряками и юкагирами. В 1742 году Сенат узнал о этой войне и издал указ «на оных немирных чюкч военною оружейною рукою наступить, искоренить вовсе». Сдавшихся же предписывалось «из их жилищ вывесть и впредь для безопасности распределить в Якуцком ведомстве по разным острогам и местам».

Следующие 30 лет русские предпри­нимали и другие походы против чукчей, с переменным успехом. И все это закончилось, в виду полной бесперспектив­ности этой борьбы, тем, что в 1778 году был подписан мирный договор. Чукчи признавали над собой власть русских. Но ясак, то есть налог, по специальному указу Екатерины II не платили. И даже в середине XIX века в Своде законов Российской империи чукчи относились к народам «не вполне покоренным». Которые «платят ясак, количеством и качеством какой сами пожелают». Удивительная история, как чукчи отстояли свою независимость от русских. Так что завоевание Сибири включало в себя не только мирную торговлю, но и военные походы.

Вот в этой лекции я рассказал о том, как конструируется история, и в част­но­сти история колонизации Сибири и Севера. В следующей лекции мы погово­рим о том, как шел этот процесс, и о том, кого застали русские на громадных сибирских просторах, когда окончательно утвердились на этой территории. А это случилось во второй половине XVIII века.

Источник

Поход Ермака Тимофеевича в Сибирское ханство

1. Четыре дня отряд шел [от Нижне-Чусовского городка] на стругах вверх по р.Чусовой до устья р.Серебряной.
2. Затем два дня плыли по р.Серебряной вверх до сибирской дороги, проходившей через волок, разделявший бассейны р.Камы и Оби.
3. От Кокуя по волоку перетащили лодки в р.Жаровлю (Жеравлю).

6. Перейдя из Туры на р.Тавду, отряды Ермака продолжали наводить страх на татар и стремились выяснить местонахождение главных военных сил хана Кучума. В устье Тавды разбили отряды татар.
7. Между тем, хан Кучум, поджидая подход русских казаков, укрепился в г.Искер (Сибирь) на крутом правом берегу Иртыша, в устье р.Сибирки, на косогоре, поднимающемся на 11,5 м над уровнем реки.
8. Навстречу Ермаку, который подошел уже к Тоболу, Кучум выслал войско царевича Маметкула, которое Ермак также без труда разбил в урочище Бабасан, на берегу Тобола.
9. Следующая битва произошла уже на Иртыше, где войско под руководством Кучума вновь потерпело поражение. Здесь казаки взяли городок Атик-Мурзы.

10. В связи с наступлением морозов царевич Маметкул и союзные с ним остяцкие князья надеялись, что русские будут остановлены, тем более что перед Искером была устроена специальная засека, препятствующая движению противника.
11. Однако Ермак предпринял ночную атаку на позиции противника, задействовал артиллерию и в ожесточенном бою одержал победу, заставив татар бежать, бросив столичные укрепления.

12. 26 октября 1582 г. отряды Ермака вошли в опустевшую столицу ханства, где и зазимовали. В декабре 1582 г. они подверглись неожиданному нападению татар, однако, понеся потери людьми, удержали свои позиции.

13. Ермак вновь начал военные действия против татар и разбил отряды Маметкула окончательно в его стане на р.Вагае, а самого Маметкула взял в плен.
лето 1583 г.

14. Ермак предпринял покорение татарских поселений вдоль Иртыша и Оби. Он взял также столицу хантов Назым.

ноябрь-декабрь 1583 г.

17. Царские воеводы прибыли к Строгановым в Чусовские городки только в феврале 1584 г., т.е. в самый разгар зимы, и немедленно с большим трудом стали продвигаться к Иртышу, где находился Ермак, прихватив с собой еще 50 чел. ратников у Строгановых.
18. В это время в Москве спохватились, что по сути дела направили в неизвестность совершенно неподготовленных людей и что их надо задержать, пусть перезимуют у Строгановых, ибо передвигаться зимой по сибирскому бездорожью опасно.
7 января 1584 г. царь посылает Строгановым распоряжение соорудить к весне 15 стругов, с командой по 20 чел. на каждом, с запасом продовольствия, строительных материалов, одеждой, инструментов, чтобы весной переправить все это Ермаку вместе с послами.

22. В ночь с 5 на 6 августа 1584 г. погиб и сам Ермак, вышедший с небольшим отрядом в 50 чел. по Иртышу и попавший в татарскую засаду. Все его люди также были перебиты. [По мнению Р.Г.Скрынникова, которое он обосновывает в указанной ниже книге, и большинства других исследователей хронология похода Ермака сдвинута на один год и, соответственно, Ермак погиб в августе 1585 года и обстоятельства гибели были несколько иными. Собственно, В.Похлебкин косвенно подтверждает эту дату приводимыми ниже фактами. Иначе трудно объяснить разрыв в целый год между гибелью Ермака и экспедицией И.Мансурова.]
23. Казаков оставалось так мало, что воевода Глухов и единственный из оставшихся в живых атаманов Матвей Мещеряк решили 15 августа 1584 г. оставить г.Сибирь и бежать по Иртышу и Оби, а затем через Уральский хребет в Россию.

Вторичное завоевание Сибирского ханства

«От Руси Древней до Империи Российской». Шишкин Сергей Петрович, г. Уфа.
А.Н.Радищев «Сокращенное повествование о приобретении Сибири».
Скрынников Р.Г. «Сибирская экспедиция Ермака». Новосибирск, «Наука» Сибирское отделение, 1982.

Источник

«На свой страх и риск» Как и зачем русские рискнули завоевать Сибирь?

Знаменитые слова Михаила Ломоносова «Российское могущество прирастать будет Сибирью и Северным океаном» справедливы по сей день. Именно благодаря Сибири наша страна стала великой державой и продолжает ею оставаться. Почему русские люди много веков назад двинулись за Урал и очень быстро дошли до Тихого океана? Сопротивлялись ли им местные народы? Можно ли русское освоение Сибири сравнивать с европейской колонизацией Америки? Грозит ли русским первопроходцам участь Колумба и других героев эпохи Великих географических открытий, памятники которым теперь нередко разрушают в открытых ими странах? Обо всем этом «Ленте.ру» рассказал доктор исторических наук, профессор, директор Гуманитарного института Новосибирского государственного университета Андрей Зуев.

Покорение Сибири

«Лента.ру»: Как в разные времена среди наших историков было принято называть вхождение Сибири в состав России?

Андрей Зуев: Для дореволюционных историков никакой проблемы в терминах не существовало. Они не дискутировали по вопросу, как квалифицировать процесс включения Сибири в состав России. Но при этом их подавляющему большинству было понятно, что этот процесс протекал преимущественно военным путем, с применением силовых методов подчинения сибирских народов. Поэтому для обозначения самого процесса они применяли слова «завоевание» и «покорение».

Правда, во второй половине XIX — начале XX века в отечественной историографии получила распространение концепция, согласно которой Россия представлялась страной, которая постоянно стремится к колонизации новых территорий. Причем колонизация рассматривалась как расселение русского народа, экономическое освоение им новых земель, распространение на них русской культуры. В рамках этой концепции ряд историков характеризовал и русское продвижение в Сибирь. Их внимание переключилось с политических и военных аспектов на экономические и культурные. Вследствие этого включение Сибири в состав России они интерпретировали как преимущественно мирный процесс.

Кажется, в первые годы советской власти присоединение Сибири к России вообще считалось абсолютным злом?

В 1920-е годы молодая советская историческая наука была увлечена «решительной борьбой с пережитками великорусского шовинизма».

Но такая трактовка господствовала недолго. В середине 1930-х годов в силу разных идеологических и политических причин (в том числе для сплочения народов СССР сначала ввиду угрозы войны, а затем и в условиях войны с нацистской Германией) акценты стали меняться.

В 1950-х годах в советской идеологии возобладала концепция преимущественно добровольного характера присоединения большинства нерусских народов к России. В эти же годы прошла череда торжественных празднований юбилеев «добровольного вхождения» того или иного народа в состав России. Однако большинству историков-сибиреведов было понятно, что такая трактовка неадекватно характеризует события прошлого, поэтому они ввели в оборот нейтральный и корректный термин «присоединение», который быстро утвердился в советском историческом сибиреведении.

И этот термин оказался очень удачным. Под присоединением, как отмечал еще в начале 1960-х годов один из крупнейших специалистов по истории Сибири Виктор Иванович Шунков, можно понимать явления различного порядка — от прямого завоевания до мирного подчинения. И понятие «присоединение» отражает все многообразие и сложность процесса включения Сибири в состав России. Ведь на разных территориях и у разных народов этот процесс протекал по-разному.

Я читал, что по идеологическим причинам «к 1970-м годам концепция преимущественно мирного и добровольного присоединения Сибири к России стала господствующей в советской историографии», а отдельные неприятные эпизоды из жизни некоторых первопроходцев откровенно замалчивались. Насколько в действительности вхождение Сибири в состав России было мирным и добровольным?

Когда мы говорим о добровольности подчинения одного народа другому, всегда нужно иметь в виду, чем и кем эта добровольность инициировалась. Я полагаю, что в мировой истории вряд ли можно найти примеры того, когда один народ ни с того ни с сего признал бы свое подчинение другому — точнее, властной элите этого другого народа. Добровольность — понятие весьма относительное, добровольность всегда чем-то обусловлена. Если кто-то добровольно подчиняется власти другого — значит, он стремится извлечь из этого какую-то выгоду.

Однако такое случалось нечасто. Присоединение Сибири осуществлялось все же преимущественно с использованием военной силы. Подавляющее большинство сибирских народов признало русскую власть после сопротивления, которое могло быть кратковременным, а могло продолжаться несколько десятилетий.

В поисках земли и воли

Можете назвать примеры условно добровольного подчинения?

Конечно. Кодские ханты, томские татары, енисейские кеты, предбайкальские эвенки, забайкальские буряты сразу признали власть русских, рассчитывая с их помощью усилить свои позиции и защититься от соседей. Но, говоря об этом, нужно иметь в виду два момента.

Во-первых, не весь народ целиком признавал русскую власть сразу же, при первых контактах с русскими. Это делала какая-то его территориальная группа. Причем эта группа могла оказать русским существенную помощь в подчинении тех, кто оказывал сопротивление, — как своих соплеменников, так и других народов.

Во-вторых, коренные обитатели Сибири не сразу осознали, что русские пришли навсегда, воспринимая их сначала как временных пришельцев. Поэтому нередкими были ситуации, когда те, кто поначалу мирно взаимодействовал с русскими, затем поднимали восстания, стремясь избавиться от тех новшеств, которые появились с приходом русских, прежде всего от уплаты дани-ясака и от многочисленных злоупотреблений, которыми сопровождался сбор этого ясака.

Можно ли сказать, что продвижение в Сибирь стало естественным продолжением Москвой колонизационной политики Великого Новгорода? Ведь многие сибирские первопроходцы были выходцами из бывших новгородских владений.

Я не считаю расширение Московского государства продолжением новгородской колонизации. Другое дело, что Москва активно использовала новгородский опыт и новгородские пути в Сибирь.

Видные историки XIX века вроде Сергея Соловьева и Василия Ключевского считали колонизацию Сибири очередным этапом извечного движения русского народа на восток, подальше от постылой власти.

С одной стороны — да. Формирование Московского государства сопровождалось ростом налогов и разнообразных повинностей, установлением крепостного права.

С другой стороны, надо понимать, что Московское государство изначально, со времен Ивана III, строилось как империя. А любая империя, как известно, стремится к расширению — экспансии. До определенного времени экспансия Московского государства была возможна только на восток. На западе и юге находились сильные соперники — Речь Посполитая (конфедеративное государство на территориях нынешних Польши, Украины, Белоруссии, Литвы и частично России, Латвии и Молдавии — прим. «Ленты.ру»), Крымское ханство, за которым стояла Турция, на севере — Ледовитый океан.

Материалы по теме

«Кровавая цена создания единого государства»

На востоке же были весьма слабые в военном отношении осколки Золотой Орды — Казанское, Астраханское и Сибирское ханства, Ногайская орда, а далее вплоть до Тихого океана — никаких преград. Поэтому можно говорить, что русское освоение Сибири было вызвано двумя факторами: логикой расширения Московского государства как империи и стремлением части русского народа сбежать от этого государства подальше.

«Встречь солнцу»

Один из основателей сибирского областничества XIX века писал, что «Сибирь — это подарок, который народные массы преподнесли России». Освоение Сибири было результатом частной инициативы русских «гулящих людей» или проявлением государственного интереса Москвы?

Как я уже сказал выше, это была и государственная, и частная инициатива одновременно в своей тесной взаимосвязи. Однако не следует преувеличивать стремление части русского народа сбежать из-под власти царских чиновников и крепостников-землевладельцев. До конца XIX века, до строительства Транссибирской железнодорожной магистрали, численность самостоятельных переселенцев была невелика. Русские люди попадали в Сибирь в основном по государеву указу — в результате ссылки или принудительного перевода. Даже добровольное переселение нередко инициировалось и поддерживалось государством.

В XVII веке, о котором мы в основном говорим, темп и направления русского продвижения по Сибири задавались государственной администрацией. Она давала установки землепроходцам на поиск новых земель и новых народов. Другое дело, что чем дальше землепроходческие отряды уходили на восток, тем больше Москва теряла контроль над их перемещением и их действиями.

Если Западная Сибирь осваивалась под более или менее плотным контролем центральных органов и местной администрации в лице воевод, то в Восточной Сибири, к востоку от Енисея, землепроходцы, состоявшие из государевых служилых людей (казаков, вольных «охочих людей» и охотников-промысловиков), действовали зачастую на свой страх и риск, нередко на собственные средства организовывали экспедиции «встречь солнцу». Но и в этом случае их инициатива полностью соответствовала государственным интересам Москвы и находила там полную поддержку.

Верно ли, что первопроходцы шли в Сибирь именно за соболем? Автор «Сибирской книги» Михаил Кречмар недавно выразился так: «Если бы в Сибири не водилось соболей, то Россия сегодня не владела бы огромными пространствами от Уральского хребта до Берингова пролива».

Подобное высказывание — образец мифотворчества. Даже если бы в Сибири не водился соболь или какой другой пушной зверь, Московская Русь все равно пришла бы туда по той причине, о которой я уже говорил.

Хотя, разумеется, расширение империи сопровождалось решением вполне конкретных задач, в том числе и увеличением материальных ресурсов. Из документов того времени видно, что центр требовал от местной сибирской администрации увеличения доходов в государеву казну — путем сбора пушниной ясака с коренного населения и таможенных пошлин с охотников-промысловиков. Государство также было очень заинтересовано в поиске и добыче полезных ископаемых, установлении и развитии торговых отношений со среднеазиатскими странами и с Китаем.

Натиск на восток

Как вышло, что с начала похода Ермака русские люди дошли до Тихого океана всего за полвека?

Я еще добавлю, что потом русские преодолели океан и пришли в Америку, стали осваивать Аляску и даже дошли до Калифорнии.

Там, как известно, им закрепиться не удалось, но освоение Сибири шло быстрее. Почему?

Скорость определялась рядом взаимосвязанных факторов, некоторые из них я уже обозначил. Во-первых, Москва требовала от сибирских администраторов неустанного поиска новых земель и подчинения новых народов, и это приводило к организации все новых землепроходческих экспедиций.

Материалы по теме

«Сопротивление приняло форму джихада»

Во-вторых, Москве была нужна пушнина, которая высоко ценилась на мировых рынках, и ее продажа существенно пополняла государственную казну. А в распоряжение государства пушнина поступала от плательщиков ясака и от охотников-промысловиков. Те и другие вели добычу пушного зверя, и она приобрела огромные масштабы. Численность пушного зверя резко сокращалась, и в поисках новых промысловых угодий и новых плательщиков ясака русские двигались все дальше на восток.

В-третьих, отряды землепроходцев были, как правило, невелики по численности и поэтому очень мобильны: они могли быстро передвигаться, преодолевая огромные расстояния. К тому же эти отряды состояли из людей определенного склада характера. Кто-то из них ревностно исполнял службу, кто-то рассчитывал поправить свое материальное положение, кто-то хотел узнать, что там впереди — за горизонтом, кто-то просто искал приключений, кто-то решал все эти задачи одновременно.

Когда смотришь на состав землепроходческих отрядов, то видишь, что во многих экспедициях принимали участие одни и те же люди. Им явно не сиделось на месте. Скорее всего, это были волевые, решительные и отчаянные мужики, которые не боялись идти в неведомые земли. В-четвертых, скорость определялась и тем, что русские двигались по той территории, где была незначительная плотность коренного населения, и перемещались преимущественно по рекам, которые густой сетью покрывают всю Сибирь.

Британский историк Доминик Ливен считает, что столь быстрое освоение русскими Сибири могло случиться только тогда, когда «Монгольская империя распалась, а военные технологии (и другие факторы) благоприятствовали уже не кочевым народам, а оседлым». Вы согласны с ним?

Да, конечно. Движение Московской Руси на восток началось тогда, когда сама Русь окрепла и представляла собой единое государство, а Золотая Орда, бывшая осколком Монгольской империи, распалась на несколько орд и ханств, которые по отдельности не могли считаться серьезными соперниками. Однако высказывание Ливена требует корректировки.

Материалы по теме

«Единственный случай, когда Русь оказалась завоеванной»

Собственно в Сибири располагалось только Сибирское ханство. Далее на восток русские двигались в основном по той территории, куда власть Монгольской империи никогда не доходила. И лишь на юге, в степной зоне, они столкнулись с сильными в военном отношении монгольскими кочевыми объединениями — ордами и ханствами. И это где-то притормозило, где-то вовсе остановило русское движение к югу от Сибири.

Известные мне данные о потерях в открытых боевых столкновениях свидетельствуют о том, что с русской стороны было немало раненых, но очень мало убитых. К тому же сибирские воины не умели штурмовать укрепления, даже временные. Казаки же в случае ожидаемого нападения, как правило, сооружали из подручных средств (лодок, саней, поваленных деревьев и даже туш убитых оленей) баррикады. Они становились непреодолимой преградой, из-за которой защитники расстреливали нападавших.

На исход боя влиял и такой немаловажный фактор, как существовавшее у местных народов представление о предельно допустимом уровне безвозвратных боевых потерь в ходе одного боя. Если этот уровень достигался, они прекращали бой и уходили.

Так что у сибирских народов не было никаких шансов противостоять лучше вооруженным, организованным и опытным в военном деле государевым служилым людям. Одерживать победы сибирским воинам удавалось лишь при внезапном нападении, когда казаки были застигнуты врасплох, что случалось крайне редко.

Русская конкиста

Наших первопроходцев нередко называют русскими конкистадорами. Корректно ли сравнивать русскую колонизацию Сибири с европейской экспансией в Новом Свете?

Конечно, корректно, поскольку речь идет об аналогичных исторических процессах. Можно ли русских землепроходцев называть конкистадорами? Если учесть, что в переводе с испанского языка основное значение этого слова — «завоеватель», то почему бы и нет? Ведь русские покорили Сибирь преимущественно с помощью военной силы. В освоении европейцами — испанцами, русскими, французами, англичанами и прочими — новых территорий можно найти немало схожих и даже аналогичных явлений.

Так, например, все они вряд ли сумели бы закрепиться на новых землях, если бы изначально встретили там сплоченное сопротивление местных народов, если бы часть этих народов не оказала им серьезной поддержки. Можно привести немало примеров того, как испанские конкистадоры с помощью одних индейских племен покоряли другие. То же самое наблюдалось и в Сибири: одни группы хантов помогали русским подчинять другие группы хантов, татары — татар, якуты — якутов и так далее.

Это лишний раз говорит о роли личности в истории?

В том числе и об этом, ведь русские землепроходцы очень различались по своей натуре, по складу характера и поведению. Например, Семен Дежнев или Петр Бекетов, судя по сохранившимся документальным свидетельствам, стремились по возможности избегать конфликтов с местным населением, искать с ним общий язык. Но были и те, кто шел «огнем и мечом», стремился к наживе, был склонен к насилию.

В середине XIX века генерал-губернатор Восточной Сибири Николай Муравьев путешествовал по Амуру, где за два столетия до него побывал со своими казаками Ерофей Хабаров. Позже Муравьев вспоминал, что большинство прибрежных селений он обнаружил совершенно пустыми. Оказалось, что местное население, узнав о прибытии на Амур русских, в ужасе бежало в тайгу. Можно ли Хабарова, оставившего о себе такую память, сравнивать с Кортесом и Писарро?

О действиях Кортеса и Писарро в Америке я имею самые общие представления, поэтому не могу сравнить их с Хабаровым. Что же касается Ерофея Павловича, то он представлял собой яркий пример человека, который действовал в собственных интересах и не гнушался прибегать к вооруженному насилию. В отличие от Дежнева, Бекетова и других русских землепроходцев, Хабаров не был государевым служилым человеком. Это был, выражаясь современным языком, частный предприниматель.

При поддержке якутского воеводы он набрал отряд добровольцев — вольных охочих людей — и отправился «приискать землицы» в Приамурье. Там эта вольная ватага при взаимодействии с местным населением отдала предпочтение «жесточи» — грубой силе. Но надо иметь в виду и то, что местное население было относительно многочисленным и организованным, поэтому вожди местных народов предпочли сопротивление, а не капитуляцию.

Амурские волны и Камчатский берег

Там вроде был еще и маньчжурский фактор?

Да, был. В то время жившие в Приамурье дауры и дючеры платили какую-то дань маньчжурам, которые вели успешное завоевание Китая. Маньчжуры рассматривали Приамурье как территорию своего политического влияния. Когда на Амур пришел Хабаров со своей казачьей вольницей, значительная часть местного населения после непродолжительного сопротивления ушла за Амур, на юг, надеясь на защиту маньчжуров.

А потом случился кровавый конфликт внутри отряда Хабарова, когда он приказал убивать своих же бывших сподвижников.

Конфликт случился потому, что многие люди оказались недовольны самовластием Хабарова, его грубостью, беззастенчивым стремлением к личному обогащению, ошибками в командовании. В отряде возник раскол, и часть казаков ушла вниз по Амуру, в сторону Охотского моря.

Хабаров, кажется, потом писал на них доносы.

Там все друг на друга писали доносы. Жалобы на Хабарова от его бывших товарищей дошли до Москвы.

В столице разбирательство шло долго, но в итоге его оправдали и разрешили вернуться в Сибирь, где он спустя некоторое время умер.

Можно ли сравнивать с амурским походом Хабарова экспедицию Владимира Атласова на Камчатку?

У Атласова было намного меньше людей, чем у Хабарова, поэтому он был более осторожен и старался минимизировать конфликты с местным населением, хотя это ему и не удалось, так как ительмены втянули казаков в свои межплеменные распри. В первые десятилетия русского освоения Камчатки ситуация там была очень сложной. Казаки выбивали у ительменов и коряков ясак пушниной, не забывая при этом и о собственных карманах.

Материалы по теме

Обойдемся

Ительмены и коряки оказывали серьезное вооруженное сопротивление. Вдобавок казаки бунтовали против своих начальников, которые злоупотребляли полномочиями, отказывались им подчиняться, а Атласова даже убили. Умиротворение на полуострове наступило лишь к середине XVIII века, когда центральным властям удалось поставить под контроль казаков и урегулировать сбор ясака, а местное население смирилось с присутствием русских.

Чукотское замирение

Почему так затянулось завоевание Чукотки?

Очень длительное — с середины XVII и до середины XVIII века — противостояние русских и чукчей, а также азиатских эскимосов было вызвано многими причинами. Назову две основные.

Во-первых, на этой территории произошло столкновение совершенно разных культур, мировосприятий, ментальностей и порожденных ими стереотипов поведения и коммуникативных практик. Так, многим народам, обитавшим на западе и юге Сибири, еще до прихода русских была знакома система «господства-подчинения», и для них выплата дани являлась вполне понятным условием — у них уже существовали иерархические властные отношения. Поэтому с появлением в Сибири русских для многих народов мало что изменилось, по крайней мере поначалу. Раньше кто-то из них платил ясак сибирским татарам, кто-то — енисейским киргизам, бурятам или монголам, а теперь — русским.

Если говорить коротко, то значительная часть народов Сибири знала, что такое подчинение, и уже привыкла подчиняться. Совсем иначе было на крайнем северо-востоке Сибири. Обитавшие там народы в принципе не знали систему «господства-подчинения». Им было совершено непонятно, с какой стати они кому-то должны давать какой-то ясак. Это никак не укладывалось в их картину мира, в их психологию. Кроме того, чукчи, в соответствии со своим мировосприятием, рассматривали русских однозначно как «чужих» — врагов, которых нельзя допускать в свой мир, которых нужно уничтожить. Все это, естественно, порождало у чукчей устойчивую враждебность в отношении пришельцев, которые даже внешне выглядели не так, как «настоящие люди».

Материалы по теме

Попробуй завоюй

Вскоре после этого бывшие противники перешли к мирному взаимодействию, а чукчи и эскимосы стали адаптироваться к русским, воспринимать их не как врагов, а как выгодных торговых партнеров — поставщиков разных полезных товаров. Правда, чукчи и эскимосы так и не стали настоящими подданными российского монарха, поскольку не платили никаких налогов и не подчинялись русским властям. Кстати, указанные причины влияли на взаимоотношения русских не только с обитателями Чукотки, но и с ненцами, юкагирами, коряками, ительменами и частью эвенов.

Как, на ваш взгляд, нужно изучать историю русского освоения Сибири, чтобы, с одной стороны, уйти от советской идеологической зашоренности, а с другой — избежать радикального пересмотра нашего прошлого примерно в том духе, как сейчас на Западе под предлогом борьбы с расизмом и наследием рабства сносят памятники Колумбу?

Ответ простой: изучать непредвзято, опираясь на факты, применяя адекватные исследовательские методы и стремясь избегать идеологизации, политизации и мифологизации.

То, что происходило в далеком прошлом, не может выступать в качестве аргументов в современных спорах. Потомки не могут и не должны отвечать за деяния предков.

Можете себе представить, что в нашей стране когда-нибудь возникнет дискуссия об уместности, например, памятника Хабарову в городе, названном его именем?

Памятник, даже персональный — это всегда память о чем-то и символизация чего-то. Памятник Хабарову — это память об освоении Приамурья русскими людьми, и не только русскими, но и представителями других народов России, это символ российского присутствия в Приамурье. Поэтому, на мой взгляд, подобная дискуссия означала бы появление сомнений в праве России на Приамурье.

Нет ли опасности, что на волне этой моды мы когда-нибудь вернемся к ситуации первых лет советской власти и концепции абсолютного зла? И что русским будут усиленно навязывать чувство вины за якобы учиненный ими геноцид сибирских народов?

Я надеюсь, что этого никогда не случится, поскольку никакого абсолютного зла русские в Сибирь не принесли, и никакого геноцида сибирских народов никогда не было. Еще раз повторю: историю нельзя превращать в служанку политической конъюнктуры. Из прошлого можно и нужно извлекать уроки и делать выводы, но история не должна превращаться в дубинку, которой размахивают политики.

Источник