в каком веке фехтование появилось в европе

Купцы в России при парадной одежде были обязаны носить сабли.

Искусство фехтования на саблях достигло совершенства в Азии еще в средние века. Благодатной почвой для его развития стало появление на Ближнем Востоке регулярной пехоты: мамлюков, а затем янычар. Обучение «молодцев» борьбе и фехтованию возлагалось султаном на особый орден дервишей. Судя по тому, что превосходство азиатских воинов в бою на саблях признавалось вплоть до эпохи Наполеоновских войн, далеко не все восточные монахи занимались ерундой.

Поскольку шашки и ятаганы не снабжались гардой, азиатская (в Европе ее называли венгерской) школа фехтования включала особые — «длинные» — защиты. Клинок при отражении удара удерживался острием вниз. Соответственно, в атаке преобладали неуловимые кистевые удары, направленные «изнутри» — снизу вверх.

В Европе сабли получили распространение еще в 16 веке, но кистевые удары не признавались вплоть до 18 века. Для того, чтобы наносить раны усилием одной кисти, требовались очень острые и легкие дамасские клинки.

Источник

Европейские школы фехтования

Нужно любить женщин и бояться бога. Об особенностях европейских фехтовальных школ позднего Средневековья и раннего Нового времени.

История развития фехтования

РАЗВИТИЕ ФЕХТОВАНИЯ В ИСТОРИИ ДРЕВНИХ НАРОДОВ

В бранный облекшись доспех, ополчившись пронзительной медью,
Выйти один на один и измерить их мощь пред народом.
Кто у кого скорее пронзит благородное тело

И сквозь доспехи коснется и членов и крови багряной, —

Соревнования были связаны с выполнением обрядов культа. Но, есть упоминания об использовании их впоследствии во время грече­ских игр в качестве зрелища.

Фехтование римлян, по словам французского фехтмейстера Эмиля Мериньяк (Книга «История фехтования», Париж, 1883 г), состояло «в согласовании движений рук и ног. Щит защищал, а меч наносил удары и уколы в соответствующую цель».

«Ждать победы нужно не от количества солдат, но от их знаний и уменья владеть оружием», — говорит Вегеций. Тренировке с ору­жием и снаряжением в армии отдавалось столько времени, что, говоря о щите, каске и мече (шпаге), Цицерон1 указывает: «они ни­когда не служили бременем нашему солдату, они не чувствовали от них большей тяжести, чем от своих плеч, рук и ног».

Особенно высоко стояло обучение фехтованию в гладиаторских школах.

В Риме впервые в показательных выступлениях по фехтованию участвовали женщины, о чем пишет Ювенал.

ИСТОРИЯ ФЕХТОВАНИЯ В СРЕДНИЕ ВЕКА

Религиозное изуверство средневековья породило другую форму единоборства — «суд божий». Он представлял собой поединок, проис­ходивший по постановлению суда, в случае, если одна из тяжущихся сторон оспаривала справедливость приговора. Победитель «суда божьего» признавался выигравшим судебное дело.

В рыцарских турнирах господствовал культ грубой силы и ловкости управления конем. В технике фехтования не было необхо­димости.

Все эти обстоятельства повели к тому, что фехтование в XV— XVI вв. начало приобретать спортивно-прикладной характер. Это был период зарождения спортивного фехтования.

В конце XV в. и в течение всего XVI столетия фехтование наиболее широко развивалось в Испании. Этому способствовало производство всемирно известных толедских клинков, чрезвычайно широкое раз­витие поединков, возникновение специальной касты «браво». Испан­цы заменили тяжелый двуручный меч шпагой, употребляемой для на­несения ударов и для уколов, а вместо щита для обороны стали пользоваться кинжалом или пла­щом (рис. 10). «Браво» пользовались также стилетом, представляющим, собой длинную шпагу с широким лезвием и глубоким жолобом.

Вслед за Испанией фехтование начинает развиваться в Италии, и она становится страной, в которой фехтование достигает в то время наиболее высокого уровня техники.

Первым итальянским автором по фехтованию, книга которого появилась в 1509 г., был Пьетро Мончио. Гораздо более полно, почти исчерпывающе для того времени, принципы фехтования излагает в своем труде Ахилле Мароццо из Болоньи (1517 г.1). Мароццо отдает предпочтение уколу. Мароццо считается родоначальником, а Болонья — родиной итальянского фехтования.

Несомненно использовав опыт испанских фехтовальщиков, в одном из последующих изданий своей книги Мароццо вместе с Грасси (1571 г.) описывает применение кинжала как оборонительного ору­жия. В труде Мароццо имеется описание современного способа держа­ния итальянской шпаги.

Во второй половине XVII в. итальянская школа фехтования рас­пространилась за пределы Италии. Германия, Франция, Испания, Англия, Дания, Скандинавские страны пользовались услугами пре­подавателей-итальянцев, насаждавших там свои методы и технику.

Сущность фехтования того времени, остающаяся верной в основ­ном и сейчас, блестяще определена Мольером (1650 г.). «Фехтова­ние, — говорит он, — есть искусство наносить удары, не получая их. Необходимость тронуть противника, избегая его ударов, делает искусство фехтования чрезвычайно сложным и трудным, ибо к глазу, который видит и предупреждает, к рассудку, который обсуждает и решает, к руке, которая выполняет, необходимо прибавить точность и быстроту, дабы дать надлежащую жизнь оружию».

Одной из причин прогресса техники фехтования в то время явилось облегчение и укорочение французами шпаги. Это дало возможность значительно разнообразить и усложнить технику приемов и увеличить быстроту их применения. Профессиональная французская школа в XVIII в., и особенно во второй его поло­вине, явно завоевывает гла­венствующую роль и начи­нает широко применяться во всех европейских госу­дарствах. К тому времени уже окончательно сложились ее характерные осо­бенности; полный отказ от рубящих ударов, включе­ние купе, использование атак с действием на ору­жие (захваты, батманы), использование в технике теории двух темпов (отбив не сливается с рипостом) и, наконец, правильное понимание тактики боя — в основе тактики нападения и активной обороны (рис. 14, 15, 16).

В 1755 г. в статье «Фехтование», помещенной во Французской энци­клопедии, ставится вопрос о необходимости защиты лица для предупреждения возможных ранений во время фехтования. Через 10 лет
появляется первый образец маски, предложенный в 1776 г. фран­цузским мастером Ла-Буассиером (отцом).

Дальнейшие издания — работы германских фехтмейстеров Мая, Зутара (1612 г.) и переводные работы ита­льянцев Кавалькабо и Де-Фуори — указывают на господство в этот пе­риод итальянской школы в Герма­нии.

В конце XVII столетия преобла­дающее значение в Германии по­лучает французская школа в лице мастеров Лаже и Пашена. Спе­цифичным для Германии является «мензурное» фехтование.

ФЕХТОВАНИЕ В 18-19 ВЕКЕ

Выше мы видели, что в эпоху средневековья зародилось и на­чало развиваться спортивное фехтование. Оформились две основные школы — итальянская и французская. Начавшаяся борьба между этими школами стала основным стимулом развития техники и тактики фехтования нового времени.

Во Франции в конце XVIII и в XIX вв. фехтование продолжает быстро прогрессировать. Особенно способствовало этому появление маски, давшей возможность отбросить ограничения, имевшие место ранее для того, чтобы избежать повреждений.

Совершенствование французского фехтования шло по линии улуч­шения техники на биомеханической основе, значительного усложне­ния «фехтовальной фразы», введения, более интересных с тактиче­ской точки зрения, предупреждающих и останавливающих ударов и уколов, борьбы с различными ненужными, тактически и технически не оправдываемыми «прикрасами» техники. Выразителем этого про­грессивного направления был Лафожер, один из выдающихся ма­стеров Франции начала XIX в.

Обострившаяся борьба между школами привела к созданию в 1879 г. правительственной комиссии, которая в угоду шовинистическим тен­денциям приняла в 1883 г. систему южно-итальянской школы. Она рекомендовала как руководство трактат по фехтованию на шпаге и сабле, написанный Мазаниелло Паризе («Теория и практика боя» на шпаге и сабле»). Забракованный комиссией трактат руководителя Миланской военной школы Радаелли (издан в 1861 г.) стоял значи­тельно выше работы Паризе с точки зрения теоретических обоснова­ний, описания тактических приемов и, наконец, систематики упраж­нений. Радаелли синтезировал все наиболее существенные особенности техники боя на саблях (в основе — движения от локтя), дал ее биомеханическое обоснование и разобрал тактику. По существу говоря, это был первый серьезный труд по эспадрону, и Радаелли может по праву считаться основателем современного эспадронного боя. Блестяще эспадрон разобран у Фердинандо Мазиелло в его труде «Бой на саблях».

Кратко по теме

Британские справочники по фехтованию (а позже и прочие, подражая им) заявляют о «величайших мастерах» — таких как Акилле Мароццо, которого и вовсе величают «родоначальником европейского фехтования». Не менее потрясающими Маэстро позиционируются Джакомо де Грасси, Камилло Агриппа, Франческо Альфиери и многие другие.

Но все регалии величия заявленных мастеров тускнеют и, даже, тухнут от одного единственного вопроса, заданного рыцарем Ордена Святого Сантьяго: «А КТО ЭТИ ЛЮДИ?» Они никогда в жизни своей не воевали, к войне и воинскому искусству не имеют никакого отношения. Они «Маэстро». Они не рыцари, не воины. «Маэстро?» Да пусть и так. Но эти люди не воевали ни в одной кампании. Они просто написали книжки, при этом ни разу не приняв участие ни в одном военном сражении.

А кто «имеет право» вообще задавать им, «маэстро признанным» такие неудобные и даже «гадкие» вопросы? Кто им противостоит? Ни много ни мало, такие феномены, как Генерал Иеронимо де Карранза, Луис Пачеко де Нарваэс, равно как и представители всей Неаполитанская школа фехтования, что прошла и войны, и баталии, и сражения. Неаполитанская школа «не просто участвовала» в войне, она вышла из войны, она была рождена ею и закалена в сражениях, как в горниле печи.

К примеру, трактат маэстро Николо Теракуза и Вентура «Истинное Неаполитанское Фехтование» 1725 года даёт чёткое понимание читателю о том, что есть на самом деле Неаполитанское фехтование (и что оно не равно Итальянская школа фехтования); насколько ценилось и почиталось данное искусство выражают нам следующие слова из трактата: «… и убедился я в этом, обойдя Италию, Испанию, и Францию; говорю вам, что Неаполитанское Фехтование является цветком всех Наций.»

Откуда возникло европейское фехтование?

Франсиско Лоренс де Рада берётся ответить на этот вопрос, ибо поколения в веках должны понимать, как на самом деле выглядит история фехтования. В качестве точки отсчёта изложения выберем 1711 год – именно этот год выступает годом издания трактата Франсиско де Рада, командором ордена Святого Сантьяго. Итак, цитирую его слова:

«300 лет назад, — соответственно, это ориентировочно 1411 год – настоящая фехтовальная система существовала в полном объёме на Сицилии и в Калабрии».

Эти люди, владевшие знаниями фехтовальной науки, ушли на войну – отправились завоёвывать континенты, что позднее в истории получило название «испанской Конкисты».

После завоевания континентов воины вернулись в свои родные земли, домой. Эти люди и послужили причиной возникновения таких мастеров, как Сальваторе Фабрис, Джакомо де Грасси, Камилло Агриппа и другие. Заметьте: действительно, проходит около ста лет и в 1508 году на Венеции появляются первые (!) трактаты по фехтованию, вообще, как явление в истории. Но трактаты венецианские были написаны «не просто так»! Если бы не было Испанской Конкисты, если бы её победители не вернулись в родные земли, ни о каких трактатах в дальнейшем не могло бы быть и речи.

В частности, всеми уважаемый Франческо Альфиери так и пишет: «Есть смысл только в том, что прошло войну и дуэли». Бесспорно, слова Маэстро правдивы, но сам Альфиери — равно как и де Грасси, Капо-Ферро, Фабрис и пр.- никогда не воевал! Эти люди не прошли ни одной войны…так откуда же они «берут» нужную информацию? Почему они вообще ею располагают? Причина проста: они обо всём узнали от тех, кто вернулся с войны, от тех, кто принимал участие в испанских завоевательных войнах, от тех, кто сражался.

И поэтому фехтование возникает в Испании. По сути, нигде более в Европе оно и не может возникнуть, поскольку кроме Испании никто более не ведёт завоевательных войн, сравнимых с испанскими масштабами. Документы нигде более не возникли и не могли возникнуть (где же им ещё «взяться»?)

Рыцари, вернувшиеся с войны и выступают причиной возникновения всех последующих «маэстро». Именно у этих рыцарей и учились, от них перенимали знания настоящим образом, у них «набирались уму-разуму»… А позже таковые «ученики» превратились в «мастеров», которые по факту ни разу не приняли участие ни в одном военном сражении!

Дальше каждый из новых «Маэстро» возомнил, что он один-единственный знает фехтование досконально. Таков и был следующий шаг, как его описывает командор ордена Святого Сантьяго, де Рада. Каждый возомнил, что лишь ему ведомы секреты фехтования. Бывали даже такие прецеденты, как в исполнении Ахилле Мароццо, который требовал клятвы от своих учеников в том, что они «никому ничего никогда не расскажут».

Но и это – не конец. Дальше – больше. Ученики Мароццо, Агриппа, де Грасси на «достигнутом не остановились». Понимаете, психологически «человек» — это такая «любопытная субстанция», что не желает учиться лишь у одного мастера. Преимуществ хочется побольше! Так и действовало поколение последующих учеников. Кто-то сначала учился у Фабриса, потом приезжал к де Грасси (условно), потом – к третьему «Маэстро», собирая тем самым собственное представление о фехтовании, познавая части частей. И так они начали собирать свои собственные, новые системы, синтезируя на свой лад мысли Маэстро, их обучавших. Это был следующий шаг. Заметим, что ничего не меняется (не синтезируется и не претерпевает изменений) только в Калабрии и на Сицилии. В Европе же происходит самый настоящий «бум». Синтез в лице отдельных личностей порождает настоящий винегрет, над которым возвышаются и реют «новые Маэстро», создающие и новые школы, и новые трактаты. Ученики новоявленных маэстро не отстают от своих предшественников – и уже последующие волны «винегрета» и «синтезируемых на новый лад» авторских систем порождает всё новых и новых Маэстро. И так происходит – до бесконечности. Все эти плоды «синтеза и компиляции» командор ордена Святого Сантьяго Франсиско де Рада определяет весьма точно, как «шлак Дестрезы».

В подтверждение хода изложения приведём цитату из трактата:

Как видите, недаром де Рада задаёт вопрос: «Назовите хоть одного Маэстро в Европе, который бы прошёл войну?» Таких нет. Поэтому командор ордена Святого Сантьяго и даёт заключение о том, что перед нами «подделка». Всё просто смешали и системы исчезли как таковые – их более не стало. Поэтому и трактаты, которые мы читаем в исполнении того же Фабриса или де Грасси, не являются учебниками, но выступают исключительно сводом мыслей и размышлений автора на заданную тему. Если же мы обратимся к таким трудам, как Луис Пачеко де Нарваэс «Книга о величии меча» или Иеронимо де Карранза «Философия оружия», однозначно можно сказать: перед нами – учебники.

По сути, фехтование возникло в Испании не потому, что «кому-то больше нравится Испания» и не потому, что «испанцы лучше, чем французы», но потому, что эти люди прошли длительную и суровую войну, что длилась веками.

Более того, акцентируем ещё раз внимание на том факте, что ещё в 1410 году фехтование существовало в Калабрии и на Сицилии, и уже с этих земель было принесено в Испанию. Да, воины Карла V, следовавшие за своим Правителем, принесли эту воинскую науку к мадридскому двору. Уже годы спустя мы встречаем название этой науки – «Дестреза».

В качестве заметки и справедливости ради отметим, что Франсиско де Рада является поклонником Иеронимо де Карранза, но это не значит, что он всячески разделяет все его идеи: одни разделяет, другие – нет, в некоторых аспектах имеет собственное мнение, в частности, имеет иное представление о войне. Как вы понимаете, это весьма логично, для Рыцаря воевавшего иметь собственное представление о войне, но всё же во всех фундаментальных аспектах де Рада разделяет позиции де Карранзы, ибо «устои геометрические, математические, психологические – неизменны; и противоречий в документах нет, ибо труды достойны, основаны они на науке».

Обращаясь к ключевой логической линии изложения повторно отметим: возвращение испанских рыцарей после войны в Калабрию и выступает точкой завершения формирования Неаполитанской школы фехтования – и это начало 18 века. И всё не потому, что «кто-то создал Неаполитанское фехтование, словно его сконструировал», но потому, что рыцари с войны вернулись домой и принесли с собой эти знания и умения. Уже упоминавшийся Никола Теракуза и Вентура сам пишет в труде «Истинное Неаполитанское фехтование»: «… вы можете меня упрекнуть, что я слишком люблю свою родину, но на самом деле правда превыше всего, потому что я дрался на всех континентах с разными людьми, и никто нас не мог победить».

Однако же, вернёмся к «очевидному и невероятному»: простая глава книги Франсиско де Рада ставит точку в бурном рассуждении и инсинуациях о том, каким образом возникло фехтование в Европе. Командор простым языком объясняет, что не может возникнуть фехтование без войны – оно никому просто не нужно! Безусловно, во все времена существовали и боевые столкновения, и городские бои (которые масштабно имели место в истории в период буржуазных революций, то есть, после обсуждаемых нами событий). Но сравнить даже практику городского боя, пускай в лице такого мастера, как Леонардо Чьяккио, и вековые войны, и завоевания, что Испанская империя вела в мировом пространстве от индийских земель до стран нынешней Латинской Америки – не представляется возможным, как вы понимаете. Совсем иной класс и иные задачи. Фехтование возникло в тот момент, когда испанская армия, рыцари, командиры, воины – когда все вернулись домой.

«Нет войны – нет фехтования!»

А зачем оно? Кому фехтование нужно? Кому ещё нужна воинская система? Только агрессивному государству, ведущему завоевательные войны, никому более никакая система не нужна. Например, в таковой воинской науке вовсе не нуждается абориген. И никакими судьбами не может он даже задуматься по этому поводу, и на то – свои причины. У аборигена совсем иные потребности: добыть банан или кокос и накормить семью, да защитить её от хищников. Зачем ему «воинская система»? Лучше расскажите, как добыть мяса на охоте или рыбу поймать.

Подробнее по теме

Эпоха Ренессанса в культуре человечества очевидна и неоценима. «Время титанов» раскрыло огромный творческий потенциал человечества практически во всех отраслях искусства и науки. Этот взлет человеческого гения коснулся и боевых искусств, из которых самым массовым и, одновременно, самым аристократичным, являлось искусство фехтования. Или, что, вероятно, именно в эпоху Ренессанса стало более точным определением – наука фехтования.
Безоговорочная доминанта в это время бесспорно принадлежала Италии. Итальянские школы фехтования, несмотря на значительные различия, вместе задавали тон всему фехтованию того времени. Практически весь XVI век прошел под знаком итальянского фехтования. Это было время, когда старые немецкие школы во многом утратили свою популярность и, не побоюсь этого слова – актуальность, а новые французские еще не ступили на собственный путь развития. Испанские же школы фехтования всегда держались несколько особняком, однако и время их расцвета тоже оставалось еще впереди.
В конце концов, доминанту итальянских школ сильно потеснят французские мастера, но во времена таких великих начинателей как Алиххо Мароццо, Джакомо ди Грасси, и Камилло Агриппа, до них было еще далеко. И даже после того, как во Франции увидел свет первый собственный учебник фехтования на французском языке, даже тогда еще, великий мыслитель Мишель Монтень написал, что французы продолжают ездить в Рим, чтобы научиться искусству фехтования. Итальянские же мастера, зачастую, продолжали преподавать и при французском королевском дворе.

И вот в это время, среди итальянских учителей, появился один, который не стал довольствоваться ролью модного иностранного преподавателя, одного из многих итальянцев, преподававших у себя на родине или при знатных французских фамилиях, а решил, выражаясь современным языком, «подмять под себя» всю Францию. И для этого, безвестный прежде маэстро, создал уникальный учебник фехтования, посвятил его французскому королю и нашел возможность передать этот дар через высокопоставленного патрона.
Ход казался беспроигрышным. Действительно уникальный и дорогой подарок, принятый одним из самых могущественных правителей Европы, мог бы не только обеспечить судьбу автора, но и капитально укрепить позиции итальянских школ в мире боевых искусств, продлив итальянское Возрождение в мире фехтования на неопределенный срок.
Однако, ничего подобного не случилось. Но – все по порядку.
Джован Антонио Ловино не мог похвастать хорошим происхождением. Его фамилия не имела не приставки «де» ни даже «ди». Да и фамилия ли это? Ловино, в переводе со старого итальянского означает волк, волченок. Прозвище? Да и имя его – не аристократическое Джованни, а простое Джован – довольно красноречиво намекает на простое происхождение.
Джован Антонило родился, вероятно, около 1540 года. Во всяком случае, на момент написания трактата, в 1580 году (это, правда, предположительная дата) он, по собственному утверждению, практиковал фехтование 22 года. Сам себя Ловино называет миланцем. Неизвестно, родился ли он в Милане, или лишь основная его деятельность была сосредоточена в этом городе. В любом случае, Милан был одним из признанных центров итальянского фехтования и одним из главных очагов распространения итальянского фехтования в Европе: город находился под властью Испании, которая отвоевала ее у Франции, и был местом традиционного паломничества французской знати, искавшей секреты итальянских фехтовальных школ.
При этом сам Милан во второй половине XVI века переживал значительный упадок уровня жизни, выражавшийся в сокращении численности жителей, периодическом голоде, испанских налогах и вспышках эпидемии чумы.
Вероятно, именно поэтому, взоры итальянской молодежи того времени были устремлены в сторону Франции. И в то время, когда итальянские мастера клинка задавали тон французским фехтовальным школам, французская мода диктовала свои законы итальянской аристократии. Над этим явлением иронизирует шекспировский Меркуццио, обращая внимание на широченные штаны «от которых не осталось места на наших старых лавках» и издевательски приветствуя модника Ромео: «Французский поклон вашим французским штанам, сеньор Ромео».
К моменту работы над своим трактатом, Джована Антонио уже нельзя было назвать молодым человеком. Но тем отчетливее он понимал, что основная слава и богатства окружающего его мира сосредоточены не в родном герцогстве, а во Франции, при дворе одного из самых могущественных монархов Европы, короля Франции и Польши Генриха III. Именно туда, ко двору Генриха, и был устремлен проект Ловино.

Французский король Генрих III.

Таким образом, стратегия Джована Антонио, нацеленная на «захват» сферы влияния во Франции, была подкреплена основательной работой: красивый уникальный трактат, продуманная и серьезная школа. Стараниями сеньора Арлуно, Ловино сумел добиться передачи трактата адресату. Следующим шагом должен был стать вызов во дворец и блистательная карьера при дворе. Однако, вызова не последовало…
Почему? Мы можем только предполагать. Однако, наиболее вероятной представляется несвоевременность проекта Ловино. Проще говоря, итальянский маэстро опоздал.
Надо отметить, что хотя, в 70-е и 80-е годы XVI века Франция все еще продолжала учиться у Италии фехтовальной науке, однако некое национальное фехтовальное самосознание начало проявляться и у французов. Вестником подобных настроений стало учреждение Карлом IX французской Академии учителей фехтования при Королевской Академии.

Французский король Карл IX Валуа.

Академия была открыта в декабре 1567 года. В ее состав входили 20 членов, 6 из которых были наиболее почетными.
Спустя шесть лет, в 1573 году, один из этих авторитетных членов – прованский дворянин Анри де Сан Дидье, опубликовал первый французский трактат по фехтованию в котором, между прочим, отстаивал самостоятельность французской школы, а также новаторство своего собственного направления. Сан Дидье также посвятил свою книгу королю (тогда еще Карлу IX) и был милостиво принят.

Таким образом сеньор Арлуно передал рукопись мало известного итальянского автора новому королю Генриху, в ситуации, которую никак нельзя назвать идеальной. Про-итальянские настроения в мире французского фехтования стремительно теряли популярность и переставали доминировать. А если предположить, что для консультации по поводу итальянского подарка, Генрих привлек главного национального авторитета, маэстро Сан Дидье (а это вполне вероятно), то причины отставки Ловино становятся еще более понятны.

А вот как ложилась судьба школы Ловино после 1580 года? Об этом нам, к сожалению, ничего не известно. Французский исследователь истории фехтования Лионель Лаверне выражает надежду, что возможно, мы узнаем больше, если когда-нибудь будут открыты миланские архивы, и на свет выйдет новая информация.

Источник

• ← что такое президентская республика определение
• срок службы железных водопроводных труб в квартире →