в каком веке были аристократы
Что означает человек аристократ? Аристократия и аристократическая внешность высшего класса.
Аристократом принято считать человека с высшего общества, имеющего престижное образование, власть, богатство, хорошие манеры. Но это понятие имеет богатую историю, начинающуюся еще с древних времен, и включает разные значения в зависимости от периода. Предлагаем узнать, что такое аристократ и примеры в истории.
История возникновения аристократов и аристократии
Термин «аристократия» происходит от греческого aristokratia, что означает «правление лучших» (от aristos, означающее «лучшие», kratos – «власть», «правление»). Аристократией впервые назвали мужчин в Древней Греции, возглавляющих армии на линии фронта. Храбрость военных высоко ценилась как добродетель, считалось, что армией руководят избранные. Отсюда, уже понятно, что такое аристократия – система, в которой люди, имеющие превосходство над другими людьми, руководят государством.
Аристократия возникла в Древней Греции в VII-VI вв. до н. э. как политическая система из-за необходимости создания нового правительства для борьбы с тиранией, и впоследствии была поддержана великими философами Аристотелем и Платоном как успешный подход к управлению. Аристократия для Аристотеля (IV в. до н. э.) – это власть, доверенная лучшим гражданам, обладающим высокими моральными и интеллектуальными качествами для служения интересам людей, без различия происхождения или богатства. Для Платона (V в. до н. э.) аристократия означала прежде всего добродетель и мудрость. Следовательно, мыслитель считал, что государством должна руководить интеллектуальная элита в виде аристократии.
Как советник и наставник Александра Македонского, Аристотель указал ему лучшие качества аристократа и регента империи: «Аристократ должен быть превосходным и не только совершенным в доблести, справедливости и в различных добродетелях, но также и властью, военной техникой, чтобы она могла сдерживать людей и заставлять их слушать закон».
Аристократия в античном мире – это форма правления, при которой власть находится в руках привилегированного правящего класса. Примером служит полис, или древний город-государство, Спарта. В Риме аристократию образовали патриции. Аристократия противопоставлялась монархии и демократии.
Аристократия в Древней Греции
Аристократы – как становились истинными дворянами
В средние века аристократия перестала существовать как политическая система и представляла собой военно-служилую знать или родовое дворянство.
В эпоху феодализма в обществе создалось два социальных слоя – дворянство и простой народ. Первый пытался вести учет своей родословной, чтобы доказать благородное происхождение. Дворянами становились рыцари (конные воины), которые клялись в верности королю и обещали служить ему, участвуя в военных сражениях. За государственную, военную службу и соблюдение строгих правил чести аристократы получали от государя должность, право собственности или бессрочную аренду земли с населяющими ее крестьянами. Доход аристократа, полученный от этих феодальных владений, являлся основным источником его дохода и власти.
Членство в дворянстве, как правило, было необходимым условием для того, чтобы занимать доверительные должности в королевстве и для продвижения по службе, особенно в армии, в суде.
Статус дворянина обычно наследовался потомками первоначального владельца звания, которые имели право носить наследственные титулы, пользоваться материальными и другими привилегиями. Звания также присваивались чиновнику через службу государю.
Европейское дворянство иерархически разделялось на разные уровни, включая почетные титулы королей, принцев, герцогов, графов, баронов, виконтов и военные звания – маркизов, адмиралов, императоров. В британской системе к низшему благородству обращаются «сэр», «мадам», к высшему – «лорд», «леди».
Таким образом, аристократ в средние века – это дворянин, т. е. человек благородного происхождения с наследственными титулами и званиями.
Современные аристократии
Большинство современных демократических государств в начале 20-го века либо полностью отменили дворянство, отозвав свои привилегии, либо ограничили пожалования дворянством ненаследственными титулами. Тем не менее некоторые страны по-прежнему допускают пожалование дворянством. Сегодня оно является только честью и не сопровождается земельными грантами, как в средневековые времена.
Примером сохранившейся и одной из наиболее влиятельных аристократий в мире является британская королевская семья.
Британская королевская семья
Что такое аристократическая внешность
Главной характерной особенностью аристократической внешности является «голубая кровь». Это английское выражение, записанное в 1834 г., происходит от древних и средневековых обществ Европы и отличает представителей высшего сословия от людей рабочего класса.
Аристократов называли людьми голубых кровей, т. к. их поверхностные вены казались голубыми через бледную кожу. Рабочий класс состоял в основном из крестьян, занятых в сельском хозяйстве и проводивших большую часть времени на открытом воздухе. Из-за частого пребывания под солнцем, их кожа была загорелой, и поверхностные вены выглядели менее заметно.
Аристократическая внешность считается достаточно «холодной», сдержанной, на ее основании сформировались определенные стандарты красоты.
Признаки аристократической внешности
Изучая фотографии знаменитых аристократов, можно выделить общие отличительные признаки аристократической внешности:
Есть признаки, указывающие на родственное отношение к определенной аристократической или королевской семье (например, нос Бурбонов), но эти особенности не применимы к аристократу в целом.
Сара Родбард, аристократка
Аристократические черты лица
Кроме голубой крови, дворяне имеют «благородные черты» лица, по описанию которых легко можно составить портрет аристократа:
Американская актриса и княгиня Монако Грейс Келли олицетворяет классическую красоту аристократки:
Грейс Келли
Что такое аристократические манеры?
Аристократы как лидеры нации всегда стремились воплощать идеал и подавать окружающим пример правильного поведения. Средневековый рыцарский девиз noblesse oblige буквально означает «благородство обязывает» и объясняет, что привилегии аристократа влекут за собой ответственность относительно выполнения социальных обязанностей, т. е. благородная родословная требует почтенного поведения.
Истинные аристократы имеют «благородные» качества, необходимые для господствующего класса: честь, мужество, храбрость, справедливость, мудрость, щедрость. Используя влияние и богатство, аристократы часто были меценатами (таким образом построен Лувр, Сикстинская капелла и пр.).
Престижное образование и высокая культура – обязательны для аристократа как представителя элиты. Их можно узнать по хорошему вкусу и изящным манерам. Аристократические манеры – это то, как аристократ ведет себя, выглядит и говорит. Он должен соблюдать этикет и обращаться к другим людям с вежливостью и уважением.
Аристократический этикет
Аристократическая мода
Аристократы дворянского происхождения носили одежду в элегантном стиле, отражающем их высокий социальный статус, и на протяжении нескольких веков устанавливали стандарты моды.
В 18 веке европейская аристократия активно демонстрировала свои богато украшенные наряды из лучших материалов, не доступных для низших классов. Например, в Англии только отдельные ряды высшего сословия могли носить бархат и шелк.
Мода находилась под сильным влиянием стиля рококо. В то время как одежда в стиле барокко была скромной и формальной, аристократка в стиле рококо – это женщина, одевающая пышные юбки с корсетами, плотно сужающими талии, мантии. Мужчины носили разные варианты французского костюма: пальто, жилет, короткие брюки с чулками (бриджи).
Аристократ
Рококо стал последним аристократическим стилем одежды, т. к. французская революция в конце 18-го века привела к отказу от монархии, и крестьянская мода стала всеобщей.
Рабочая аристократия
Рабочая аристократия (аристократия труда) – это, согласно марксистской теории, рабочие (пролетарии) в развитых странах, извлекающие выгоду из сверхприбылей, полученных от труда рабочих развивающихся стран.
Согласно ленинской интерпретации концепции, компании в развитых странах эксплуатируют работников в развивающихся странах, где заработная плата намного ниже. Увеличение прибыли позволяет этим компаниям выплачивать более высокую заработную плату своим работникам (т. е. в развитых странах), создавая тем самым рабочий класс, удовлетворенный своим уровнем жизни и не склонный к пролетарской революции – рабочую аристократию.
Рабочая аристократия
Таким образом, аристократ в целом – это человек с благородными качествами, относящийся к привилегированному господствующему классу (аристократии). Понятие аристократии во все периоды его развития обозначало людей с высоким положением в обществе – от древней правящей элиты до европейской феодальной знати – и до сих пор используется в этом смысле.
АРИСТОКРА́ТИЯ
Том 2. Москва, 2005, стр. 213-214
Скопировать библиографическую ссылку:
АРИСТОКРА́ТИЯ (от греч. ἄ ρισ τος – наилучший и ϰρ ά τος – власть), 1) в филос. теориях античности одна из форм гос. правления, когда власть находится в руках узкого круга лиц, наиболее почитаемых за знания или гражд. достоинства. Самые глубокие суждения о содержании понятия «А.» оставили Платон («Государство») и Аристотель («Политика»). Платон из пяти названных им форм гос. устройства А. называет лучшей. Аристотель, отдавая предпочтение политии перед др. типами государства (всего он выделяет их шесть), относит А. к числу лучших и прямо противопоставляет её олигархии. Но античный мир дал не только теоретич. анализ А. как формы гос. правления, но и показал её реальное воплощение. Признаки А. можно найти в Спарте и Рим. республике. Позднее аристократич. (патрицианский) характер приобрела власть в ряде ср.-век. государств (Венецианская и Генуэзская республики в Италии; ганзейские города; Соединённые провинции; Новгород и Псков на Руси). Кризис сословного строя и формирование институтов гражд. общества привели к разрушению социально-экономич. основ А. как одной из форм гос. правления в доиндустриальную эпоху и устранению её с историч. сцены, хотя в отд. странах (особенно на Востоке) сохранились черты аристократич. правления (клановость власти и др.).
Зарождение европейской аристократии
«Простые люди исполняют всю тяжёлую работу, поэтому они полезнее для государства, нежели богатые. Мы найдём среди них рабочих, виноградарей, столяров, плотников, каменщиков, солдат, ткачей и торговцев любыми товарами; они обеспечивают процветание государства. Нельзя пренебрегать заботой об их благе.»
Это не коммунистический президент Италии Джорджо Наполитано, не комсомольский канцлер Германии Ангела Меркель и не получившая свой титул за заслуги перед социалистическим движением баронесса Эштон. Это не Плеханов и не Бакунин, не Маркс и не Прудон, не Фурье и не Сен-Симон. Это даже не Гракх Бабёф.
Это граф Анри де Буленвилье, живший во времена Людовика XIV и Регентства. Он входил в круг герцога Бургундского (внука короля) и одно время писал для герцога Орлеанского (регента Франции). После смерти Буленвилье в 1722 году Людовик Орлеанский приказал немедленно привезти из нормандского замка покойного все его рукописи, дабы сохранить их для потомков. Никогда не пренебрегайте искусством социальной демагогии. Это высокое, аристократическое искусство.
Недавно я улыбнулся, обнаружив, что некоторые юзеры называют меня певцом аристократии. Это явное недоразумение. Ну какой из реалиста, рационалиста и циника певец чего бы то ни было? Для воспевания нужны совсем другие качества.
От меня никто никогда не слышал романтичных историй о людях с именами вроде Львиное Сердце, Красное Солнышко, Синяя Борода или Кожаные Штаны. Их биографии составляют совсем другие авторы. Помнится, в одном английском жизнеописании Ричарда I я встретил волшебную фразу, посвящённую перемещению его войск через пустыню: «Специалисты по логистике считают этот поход технически неосуществимым, но сила воли короля была так велика, что он совершил невозможное». Я не пишу о людях, волевым усилием преодолевавших законы физики.
Я люблю куда более простые и правдоподобные истории. Например, о жителе Романьи Муцио Аттендоло, которого позвали с собой проходившие мимо наёмники (он сделал карьеру кондотьера, а его сын Франческо Сфорца в конце концов стал герцогом Миланским). Или о флорентийском банкире Нерио Аччайуоли, нанявшем отряд авантюристов и захватившем власть в Афинах (династия Аччайуоли правила в этом городе, пока не была изгнана такими же авантюристами-каталонцами). Или о Медичи, превратившихся из аптекарей в герцогов Флорентийских (семейство дало миру четверых римских пап и двух французских королев). Или о генуэзской консульской семье Гримальди, которая так удачно приобрела землю и титул, что её потомки и сегодня остаются князьями Монако. Или о пирате Уолтере Рэли, которому пожаловала рыцарское достоинство поднявшаяся на борт его корабля королева. Или о торговцах сукном из Бордо Гобино, ставших графами де Гобино (в XIX веке один утончённый потомoк этого рода создал расовую теорию).
В этих историях зафиксирован процесс формирования европейской аристократии. Он отчётливо прослеживается в ХV-XVII веках и в Италии, и в Богемии, и в Англии. Но если вспомнить Италию, то скажут, что у неё нетипичная история, если заговорить о Богемии, то всё спишут на периферийный характер страны и специфику «гуситской революции», а если завести речь об Англии, то непременно заявят, что у неё уже со времён Вильгельма Завоевателя была совершенно замечательная аристократия (которая, однако, трагически самоубилась во время Войны Роз).
Видимо, мне не уклониться от необходимости сказать несколько слов о том, что же было до пришествия львов. Моё отношение к историографии средних веков общеизвестно. Некоторые спрашивают меня о причинах столь ироничного скептицизма. Другие, напротив, удивляются, отчего мой скепсис не распространяется и на античность.
От возникновения цивилизации и до появления в XVI-XVII веках государств современного типа политическая история творилась в городах. Окончательно торжество государств было зафиксировано Вестфальским миром 1648 года. Если историография одного из периодов довестфальской эпохи считает основным предметом изучения не города, а другие объекты (церкви, ереси, ордена, кочевые орды, княжества без архивов и империи без столиц), то результатом её усилий может стать появление остроумных анекдотов, развитой агиографии или национальной мифологии, но не создание научной исторической картины в полном смысле слова.
Но если спросить, как в в том же XV веке избирался пражский бургомистр, сомневаюсь, что хотя бы один или два человека из ста смогут сказать что-нибудь определённое. А ведь это гораздо важнее и гораздо интереснее. До венецианских изысков в Праге не доходило, но и в этом городе всерьёз заботились о защите свободы перед возможной узурпацией власти. Пражане выбирали восемнадцать консулов сроком на один год, причём никто не мог быть избран на два срока подряд. В течение года избранные консулы сменяли друг друга на посту бургомистра, при этом никто не мог исполнять его обязаности больше четырёх недель. Одновременно сборник «Старопражские права» фиксировал право горожан отказать в повиновении королю, если он нарушит их права и свободы. Бургомиcтру в таком случае предписывалось. организовать выборы нового короля.
Основными субъектами средневековой истории были города. Обладающие реальной властью монархии сложились очень поздно. Процесс их формирования затянулся до самой Тридцатилетней войны, и при желании его можно проследить по годам, а то и по месяцам. Эти годы были заняты борьбой монархов с независимостью городов (идеальным примером тут могут служить Габсбурги в Богемии). Аристократия являлась молодым классом, вступившим в игру в ситуации, когда древние городские демократические традиции были были живы, а их нарушение чревато самыми опасными последствиями. Поэтому она изначально была вынуждена усвоить принципы социальной демагогии.
Выйдя на авансцену, монархия и аристократия стали невероятно преувеличивать собственное значение в прошлом. Они совершили нечто вроде культурной революции, убедив окружающих в древности и традиционности своего современного положения (дело осложнялось тем, что оба института находились в постоянной оппозиции друг к другу).
В этих условиях история как таковая никого не интереcовала, а исторические исследования были орудиями в политической и идеологической борьбе. Многочисленные группы, преследовавшие далёкие от науки цели, триста лет вели полемику о собственных корнях. Глобальные последствия их дискуссии являются предметом моего интереса.
Мне пришлось сразу за вступлением продолжить повествование данным отступлением. Это нарушение всех канонов. Ho eсли бы я не обрисовал общую ситуацию, то не смог бы объяснить, почему французы создали столько взаимоисключающих версий собственной истории. В частности, каким образом появилoсь двенадцать различных вариантов происхождения франков.
Русская аристократия: расскажем правдиво и без прикрас
Известный историк Евгений Алексеев о роли дворянства в истории России
По мере ослабления и последующего распада Золотой Орды многие представители ордынских родов перешли на службу к московским государям, наиболее известные из них царевичи Сибирские, князья Касимовские, князья Юсуповы и Урусовы, а также крымские ханы Гиреи.
Особой спецификой формирования российской знати было то, что в отличие от запада её социальный статус определялся не её родовым происхождением и даже не наличием крупных вотчин, а в первую очередь близостью к верховной власти. Т.е. если режим абсолютистских монархий в Англии или Франции сформировался только в XVII-XVIII веках, то русское самодержавие как институт всеобъемлющей власти монарха начал формироваться ещё при Иване III, и особенно при его Грозном внуке.
Да, оставались институты, которые не были напрямую связаны с государевым двором, такие как: Земские Соборы, Боярская дума или органы местного самоуправления, но в целом источником социального влияния и значения в государстве для представителя той или иной аристократической семьи оставался государев двор и сама фигура самодержца.
Особенностью русской знати было то, что при назначении на ту или иную «государеву службу» руководствовались не способностями исполнителя, а знатностью рода «по месту», в зависимости от того, как долго тот или иной род занимал какую-либо государственную должность, определялись его шансы на замещение вакантной должности при дворе или назначением воеводой или командующим вооруженными силами государства.
Все результаты местнических споров, и назначение представителя того или иного рода записывались в «Разрядные книги», которые были сожжены по приказу Царя Фёодора III Алексеевича в 1682 году с целью уничтожения местничества.
В эпоху раздробленности русского государства в удельных княжествах начинает формироваться местная элита, удельная аристократия, но формируется она неравномерно, как по численности, так и по компетенции и протяженности во времени. Например, наиболее влиятельной политической силой становились те местные аристократии, которые тяготели к определённым центрам силы, постоянно менявшимся, но четыре из них на протяжении XIV-XVII веков оставались неизменными: Речь Посполита на Западе от Москвы, Новгородская республика к северу от Москвы, Крымское и Казанское ханства к юго-востоку и югу от Москвы, и собственно Великое Княжество Московское.
Другие государства стали периферией региональной политики в Восточной Европе и Западной Евразии. Галицкая Русь и Литовское Княжество вошли в состав католической Речи Посполитой, с ними в орбиту польского влияния вошла вся Правобережная Украина вплоть до Киева и Днепра, напротив Левобережная Украина, начиная с XVI века, меняя позицию, тяготела или к Крымскому ханству, или к Великому Княжеству Московскому, а затем Русскому Царству. Феодальная привилегия с «правом на отъезд» к другому двору была присуща не только Западной Европе, но и в государствах Речи Посполитой и Московского Царства.
Именно поэтому некоторые семьи, происходившие от одного предка, служили в разных государствах, это было свойственно и для Рюриковичей, и для Гедеминовичей. Князья Огинские (Рюриковичи) служили польским королям, а литовские Мстиславские, Куракины и Голицыны (Гедиминовичи) служили московским государям. Но для самих государей московских Польша, Новгородская республика и Казанское и Крымское ханства были конкурентами за влияние на Среднерусской равнине, Малороссии и Прибалтике.
При московском дворе после окончательного утверждения на престоле потомков Василия II Тёмного образуется местная, московская знать. Она не связана родственными узами с княжатами на начальном этапе своего формирования, а полностью зависит в получении социальных статусов и собственности от московских монархов.
К знатнейшим родам Московского Великого Княжества в XV-XVII вв. относились: Морозовы, Колычёвы, Вельяминовы, Салтыковы, Воронцовы, Ладыженские и другие.
Очень часто местную знать пополняли родственники царских жён, и это часто вызывало внутриэлитные кризисы, когда «худородные выскочки» становились ближними боярами, а родовитая знать отодвигалась от «чести» и престола государей. Во многом именно это спровоцировало Смуту XVII века: борьба за вакантный царские престол Годуновых и их родни с одной стороны, князей Шуйских с другой и Захарьиных-Юрьевых (Романовых) с третьей.
Отчасти и стрелецкий бунт 1682 года был связан с притязаниями князей Хованских на власть и их стремлением отстранить от Престола «худородных Нарышкиных», родственников второй жены царя Алексея Михайловича.
Большой урон как по социальному статусу, так и по влиянию аристократии нанёс Иван Грозный и его опричнина. Конфискация боярских и княжеских вотчин, переселение аристократии из Москвы в Новгород, истребление влиятельнейших семей в Москве, бегство в Польшу князя Курбского, казни аристократов в Александровской слободе, все эти проявления акций устрашения со стороны Грозного привели только к одному и достаточно плачевному результату. Запуганная знать стала стремиться не к усилению, а к ослаблению как власти царя, так и ослаблению государства как такового. Благо рядом был образец аристократического государства — Речь Посполита.
Не даром во время смуты московская знать присягнула Владиславу Сигизмундовичу, как «законному Царю и Государю». В призвании польского принца на Московский трон аристократия и боярство пытались застраховаться от будущего произвола со стороны местной династии, что, как показала история, было не напрасными страхами, если учитывать ломку через «царское колено», которую провёл царь Пётр Алексеевич, как саркастично писал граф А.К.Толстой о Петре Великом, замесившем новую кашу русской истории, чем он намерен мешать её, тот отвечал: «Палкою, матушка, палкою, палкою, сударыня, палкою!». Конечно, дубинка Петра Великого не шла в сравнение с топором, и дыбой Грозного, но именно тогда аристократия стала мечтать о «снятие тягла» с «благородных».
Создание Российской Империи, её нужды в деле приращения новых территорий, защите старых и создания современных армий, флота и промышленности требовали совершенно иного склада людей, чем достались Петру Алексеевичу от его предшественников. Были, конечно, и современно, и реформаторски настроенные соратники царя Алексея Михайловича, как Афанасий Ордин-Нащёкин или Артамон Матвеев, но большинство русской аристократии было настроено или резко враждебно, или саботировало реформы Петра как подрывающие основы православного государства.
Чтобы переломить негативистские настроения и реализовать задуманные им прозападные реформы, Петр Великий сделал тот же шаг, что и Иван Грозный — начал формировать новую элиту под решение конкретных государственных задач. Для этого было усилено влияние поместного дворянства и формирование новой аристократии. Во многом она была иностранного происхождения, отсюда появились Брюсы, Минихи, Левенвольде, Остерманы, Кантемиры, куда вошла и родня второй супруги Петра Великого Марты Скавронской — графы Скавронские, Ефимовские и Гендриковы.
Здесь стоит остановиться на источниках дохода российской знати и дворян. В отличие от Англии и Франции у России никогда не было заморских владений, и эксплуатировать колонии и рабов было невозможно, в то же время материальные притязания российского дворянства росли, т.к. эталоном служила Франция и Версальский двор времён Людовика XIV Великого. Именно роскошь французского двора, бюрократическая система и элитарность аристократии стали копироваться в России новой петровской знатью. При этом совершенно не учитывалась специфика России с её православной верой, чуждой созданию роскоши и накоплению несметных состояний.
В погоне за модой российское дворянство всё больше требовало от своих крепостных, которые вынуждены были, отказывая себе в необходимом, выполнять «требования барина», не желавшего уступать в роскоши сюртука и выезда своим французским коллегам. Это приводило к разорению многих помещичьих хозяйств, т.к. такой уровень потребления, который копировали русские дворяне, могли позволить только богатейшие фамилии России: Юсуповы, Голицыны, Строгановы, Демидовы и ещё не более 50 дворянских семей.
Источником богатства, как и во времена Грозного, у русской знати была только унаследованная или жалованная от короны земельная собственность с приписанными к имениям крепостными. Т.к. реформы Петра Великого и последующий «золотой век русского дворянства» привёл к массовому бегству крепостных крестьян от помещиков, то Петром Великим в 1718 г. был принят указ о полном закрепощении крестьян за помещиком, и подтверждалось Соборное уложение 1649 г. о введении безсрочном сыска беглых крепостных крестьян. Т.о. XVIII век стал апофеозом крепостного права в России.
Правда, часть дворянства, происходившего из купцов, такие, как упомянутые выше Строгановы и Демидовы, стремились кроме землевладения иметь иные источники дохода, ими стали заводы по производству металла у Демидовых и крупнейшие соляные варни у Строгановых. Последние также стали одними из первых, кто начал строить доходные дома в Москве и Петербурге.
В XIX веке дворянство под воздействием Отечественной войны 1812 г. и заграничных походов русской армии, а также откровенно патриотического и национально ориентированного правления императора Николая I стало отказываться от обезьяниченья и подражанию Западу. Тем более, что в огне революции погибла блистательная Франция и двор её королей, а быть эпигонами корсиканского выскочки потомкам Рюрика и Гедимина было не с руки, да и императоры России стали не уступать, а иногда и превосходить своих коронованных коллег по Европе в знаниях, чувстве прекрасного и даже в роскоши дворцов.
Многое чем мы гордимся, в частности, замечательные коллекции картин Эрмитажа, были собраны Екатериной Великой, а затем это продолжили её внуки Александр I и особенно Николай I. По крайней мере, все полотна «старых голландских» мастеров были куплены Николаем I у своего зятя, мужа сестры короля Нидерландов Виллема II Оранского. Регламент и этикет императорского двора были заимствованы у Венского двора Габсбургов, равно как и придворные чины: гофмейстеры, шталмейстеры, егермейстеры и т.д. В период великих реформ Александра II русское дворянство стало приходить в упадок, имения разорялись и закладывались в Дворянский банк.
При Александре II начинается рост железнодорожного строительства, и в это вкладывали свои деньги крупные российские латифундисты, равно как и их британские и германские коллеги по сословию. Вскоре богатейшие представители аристократии перешли на строительство доходных домов, строительство фабрик и инвестиции в ценные бумаги.
Последние стали популярны только в начале ХХ века, т.к. «игра на бирже» долгое время считалась предосудительной для аристократии, хотя никогда таковыми не считалась ни игра в карты, ни поездки в Монте-Карло или Баден-Баден, где спускались на игре в рулетку целые состояния.
Образование российского дворянства было различным, но, как правило, т.к. в основном достойным занятием для дворянина была военная или иная государственная служба, то предпочтение имелось у различных военных учебных заведений, самым известным из которых был Пажеский корпус, основанный в 1803 году. Также были популярны Николаевское кавалерийское училище, Михайловское артиллерийское, Морской корпус, в конце XIX — начале ХХ века престижным стало окончить Академию генерального штаба.
Из гражданских учебных заведений наиболее популярными был Царскосельский лицей и училище правоведения. Но для более низкого слоя дворянства, и после реформ Александра II для купцов, и мещан были открыты университеты: Московский, Петербургский, Казанский, Киевский, Дерптский, Харьковский и др. К концу XIX века 95 % дворян имели высшее или среднее образование.
Но были и свои островки кастовой замкнутости, это в первую очередь служба при императорском дворе и ряд полков императорской лейб-гвардии, которые одновременно были и кузницей бюрократических кадров: кавалергарды, конногвардейцы, лейб-гусары, лейб-казаки, и традиционно три пехотных полка «старой гвардии»: преображенцы, семёновцы и измайловцы. Но в основном из военной среды назначались администраторы как представители короны в губерниях, а на технические должности в области экономики и финансов пришли расторопные разночинцы, вроде С.Ю. Витте или мелкие дворяне вроде А. Половцова.
Как и германская знать, российское дворянство понесло колоссальные потери в I мировой войне. В полной мере эта война стала коллективной могилой европейской и российской аристократии. Когда критики российской монархии заявляют, что дворянство не стало на защиту императорского престола, то они забывают, что около 20 % дворян погибло на фронтах великой войны, и погибли наиболее преданные престолу гвардейские части.
Остатки российской знати воевали в Гражданскую, но иногда по разную сторону фронта. Например, граф Алексей Игнатьев, бывший военный атташе в Париже, передал советскому режиму 220 млн франков, которые были в его распоряжении, за что был приговорен к расстрелу некоторыми военными кругами русской эмиграции и чуть не погиб от выстрела своего родного брата графа Петра Игнатьева.
Остатки российского дворянства частично выживали под вымышленными фамилиями в СССР, но часть уехала в эмиграцию. Тем из читателей, кто хочет ознакомиться с жизнью при большевиках для «бывших», стоит прочесть монографию Олега Волкова «Погружение во тьму» или мемуары князей Сергея и Кирилла Голицыных.
После декрета ВЦИК от 10/23 ноября 1917 г. де-факто российское дворянство как сословная корпорация закончилось, но её наследники продолжили жить в рассеянии, а наследники российской престола с 1924 г. даже иногда жаловали наиболее преданных монархистов дворянством, орденами и титулами уже в эмиграции.
Эта практика была принята и в других монархиях, например, при свержении Стюартов в 1649 и 1688 и Бурбонов после 1792 г. При всей условности это новое дворянство в правовом отношении мало чем отличается от дореволюционного, а вот социально это были небо и земля: бывшее первое сословие Российской Империи, во многом определявшее её политику, и просто частные лица с дворянскими дипломами.
Сложно переоценить наследие, которое оставило русское дворянство России: русская классическая литература, в первую очередь: графы Алексей Константинович и Лев Николаевич Толстые, дворяне А.С. Пушкин и М.Ю. Лермонтов, князь П.А. Вяземский, дворяне Г.Р. Державин, Д.И. Фонвизин, А.П. Сумароков и др. Блистательный и аристократический Санкт-Петербург, дворцы и имения русской знати, её частные коллекции, легшие в основу всех исторических и региональных музеев России.
Как бы негативно ни относились к аристократии лево-либералы и коммунисты, для традиционалистов именно дворянство и аристократия являются тем эталоном служащей интересам государства элиты, которые во многом создали государства Средневековой Европы и Нового времени, а с ними тот особый мир и взаимоотношения между людьми, которые навсегда остались на страницах мировой классической литературы и связаны с романами Скотта и Дюма, Бальзака и Толстого.