в каком году женщины начали носить штаны
«Зад видно!»: Как и почему в XIX веке женщинам не позволяли носить брюки
Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.
Конечно же, задолго до девятнадцатого века женщины носили брюки. Во-первых, мир не ограничивался Европой — а в таких странах, как Япония, Корея, Китай, Турция, Иран и многих других штаны различного покроя входили в традиционную женскую одежду. Да и в Европе, говорят палеоантропологи, часть каменного века женщины с большой вероятностью ходили в меховых комбинезонах.
Уже позже, в христианские времена, носила брюки Жанна д’Арк, надевали их на некоторые виды маскарадов — например, вечера, куда мужчины приходили в женском, а женщины в мужском, устраивала Елизавета Петровна. Но как деталь повседневного или относительно повседневного костюма женщины христианских стран стали присваивать брюки достаточно поздно.
Одной из самых знаменитых женщин, носивших мужской костюм в девятнадцатом веке, была Жорж Санд, писательница, которая присвоила себе и мужской псевдоним — чтобы быть услышанной. Притом собственно мужчиной она себя не чувствовала и не позиционировала, в отличие от, например, Надежды Дуровой или Каталины Эрасо. Присвоение мужского для Санд было символическим актом, освоением мира, в котором господствовали мужчины.
Недовольным в публичных местах Санд предъявляла правительственное разрешение. Да, ношение брюк женщиной было нарушением закона, без разрешения выйти в них было попросту опасно. Такие разрешения во Франции за весь девятнадцатый век получили только девять женщин. Санд упирала на свою бедность, необходимость экономить: стоимость одинаково приличных женских нарядов и мужской одежды была несопоставима, и разрешение ей выдали.
Собственно, закон, определяющий, что женщинам носить разрешено и запрещено, приняли в 1800 году потому, что во время революции большое количество женщин попыталось начать носить брюки, и революционное правительство это, похоже, оскорбило. Закон дублировал, устрожая, декрет 1793 года, который разрешал носить ту одежду, которую хочет гражданин, но «соответствующую его полу». Этот декрет просто в какой-то момент стали игнорировать. Понадобилось угрожать женщинам тюрьмой.
Среди причин, по которым во Франции так активно противостояли переодеванию женщин в брюки и проталкивали законы о внешнем виде, была чисто экономическая: выяснилось, что женщины в штанах преспокойно занимаются многими профессиями, которые считались недоступными для них чисто в силу женской физиологии. «Отбирают наш бизнес и рабочие места», жаловались друг другу сограждане на согражданок.
Проблема с юбками и платьями в девятнадцатом веке была в том, что мода и приличия предлагали женщинам много симпатичных решений, но ни одного — удобного. Одежда серьёзно ограничивала свободу перемещения, движения и даже возможность удобно сидеть! Не говоря уже о том, что возможности работать сильно сужались.
В середине девятнадцатого века женщины стали снова пытаться носить брюки — и именно с политическим вызовом. Правда, уже распространилась концепция о нецеломудренности штанов на женщине — ведь они обрисовывают ягодицы, а то и в промежности могут натянуться — но радетельница за равноправие Амелия Блумер из США ввела, как ей казалось, оптимальное решение: сочетание свободных шаровар, не облегающих ногу, и короткой широкой юбки, закрывающей бёдра и в то же время не стесняющей движений. О, если бы дело было действительно только в целомудрии, её костюм был бы настоящим прорывом и скоро стал бы повсеместным.
В то время, как сторонницы Блумер указывали на то, что такой костюм изящен, пригоден для светской жизни, сохраняет женское целомудрие и никак не подражает мужскому, ведь восточные шаровары — вполне женская одежда, мужчины в ответ утверждали, что любая носительница «блумеров». посягает на их мужественность!
Известны случаи, когда в российских и других европейских городах полицейским пришлось отбивать дам в блумерах от разгневанной толпы: женщины были уверены, что блумеры надевают только для того, чтобы привлечь желание мужчин, а обвинения мужчин уже описаны выше. В дам летели овощи и даже камни. Бывало, что после спасения полицейскими хозяйке блумеров приходилось давать в участке показания — её допрашивали как нарушительницу общественного спокойствия.
Удивительно, но женщин поддержала такая уважаемая часть мужского общества, как… врачи. Это пока другие мужчины любовались силуэтами с талией в рюмочку, врачам приходилось иметь дело с последствиями малоподвижного образа жизни, необходимости долго стоять из-за невозможности примоститься где-то в юбке, беспрестанного ношения тугого корсета модницами. В восьмидесятых годах девятнадцатого века британские врачи основали движение за реформу в одежде (и обуви), прежде всего — женской и детской.
Врачи убеждали, что должны быть разработаны костюмы и ботинки, не ограничивающие движение, не сдавливающие внутренние органы и косточки стоп, не натирающие и дающие коже подышать. Самые радикальные предлагали летом полностью переходить на сандали, что вызвало возмущение общественности: мужские ноги безобразны, а женские — вызывают возбуждение, как можно предлагать их демонстрировать?
Одна из активисток, примкнувших к движению врачей, леди Хэбертон, тем временем придумала широкие размашистые юбку-брюки. Пока женщина стоит неподвижно, по ней и не поймёшь, что она в брюках, зато если ей захочется заняться спортом, покататься на лошади, побродить по горным тропам, она сможет сделать это безопасно для своего здоровья. Леди Хэбертон тут же заклеймили разными нехорошими словами. И это несмотря на то, что леди звала своё изобретение не брюками, а «раздвоенной юбкой». Кроме того, носили их с пиджаком с фалдами — чтобы разрез не бросался в глаза.
Тем не менее, женские брюки не собирались сдавать свои позиции в мире моды. Примерно одновременно с изобретением блумеров стали входить в моду велосипедные прогулки. Чем проще в обращении становился велосипед, тем шире его популярность была среди молодых женщин, а кататься в длинной юбке было небезопасно. Блумеры выглядели логичным решением. Чтобы широкие шаровары ни за что не цеплялись, их серьёзно укорачивали, закрывая ногу ниже шаровар сверхплотными непрозрачными чулками.
Надо ли говорить, что велосипедистки и их хобби тоже вызывали ярость консерваторов и вообще широких масс? Утверждалось, что главная причина любви к велосипеду у женщины одна: разврат. Во-первых, на велосипеде можно спокойно проехаться к любовнику — это вам не фаэтон нанимать у всех на виду. Во-вторых, опираясь промежностью на седло, женщина, конечно же, себя стимулирует для достижения экстатических ощущений. Впрочем, в Британии с такими шутками были осторожны, ведь на велосипеде каталась сама королева. Блумеры тут же признали нормальной спортивной одеждой, и школьницы занимались в них гимнастикой.
Если в спорте блумеры закрепились основательно, то в жизни после короткой моды большинство их приверженок отказались от них в пользу традиционного женского наряда упрощённой конструкции: из свободной простой юбки без кринолина или турнюра и такой же простой строгой блузки. Причиной была надежда, что такой наряд вызовет меньше ярости. Тем не менее, известен случай, когда британку попытались в суде признать сумасшедшей из-за того, что она носит юбку без турнюра. По счастью, суд счёл её костюм скорее аскетичным.
В 1911 году Поль Пуаре, вдохновлённый и блумерами, и брюками леди Хэбертон, создал свою версию женского брючного костюма — на основе восточных шаровар, как у Блумер, но без прикрывающей юбки, как у Хэбертон. Теперь эти шаровары имели светский вид: из лёгкой ткани в несколько слоёв, богато украшенные узорами и пайетками. Они моментально вошли в моду как часть вечернего костюма, хотя надеть их осмеливалась всё же не каждая. Называли эти штаны «гаремными».
А потом началась Первая мировая — и вместе с ней совсем другая история.
Текст: Лилит Мазикина.
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:
Женщина и брюки
«Зад видно!»: Как и почему в XIX веке женщинам не позволяли носить брюки.
Популярен миф, что первой женщиной, надевшей штаны не в попытке выдать себя за мужчину, была Коко Шанель. На деле Шанель воспользовалась уже давно отвоёванным правом — а войны шли нешуточные. Пришлись они на девятнадцатый — начало двадцатого века, и в этих войнах проливалась кровь.
Конечно же, задолго до девятнадцатого века женщины носили брюки. Во-первых, мир не ограничивался Европой — а в таких странах, как Япония, Корея, Китай, Турция, Иран и многих других штаны различного покроя входили в традиционную женскую одежду. Да и в Европе, говорят палеоантропологи, часть каменного века женщины с большой вероятностью ходили в меховых комбинезонах.
Уже позже, в христианские времена, носила брюки Жанна д’Арк, надевали их на некоторые виды маскарадов — например, вечера, куда мужчины приходили в женском, а женщины в мужском, устраивала Елизавета Петровна. Но как деталь повседневного или относительно повседневного костюма женщины христианских стран стали присваивать брюки достаточно поздно.
Одной из самых знаменитых женщин, носивших мужской костюм в девятнадцатом веке, была Жорж Санд, писательница, которая присвоила себе и мужской псевдоним — чтобы быть услышанной. Притом собственно мужчиной она себя не чувствовала и не позиционировала, в отличие от, например, Надежды Дуровой или Каталины Эрасо. Присвоение мужского для Санд было символическим актом, освоением мира, в котором господствовали мужчины.
Недовольным в публичных местах Санд предъявляла правительственное разрешение. Да, ношение брюк женщиной было нарушением закона, без разрешения выйти в них было попросту опасно. Такие разрешения во Франции за весь девятнадцатый век получили только девять женщин. Санд упирала на свою бедность, необходимость экономить: стоимость одинаково приличных женских нарядов и мужской одежды была несопоставима, и разрешение ей выдали.
Французская революция ненадолго раскрепостила женщин, например, дала право на развод.
Собственно, закон, определяющий, что женщинам носить разрешено и запрещено, приняли в 1800 году потому, что во время революции большое количество женщин попыталось начать носить брюки, и революционное правительство это, похоже, оскорбило. Закон дублировал, делая его более строгим, декрет 1793 года, который разрешал носить ту одежду, которую хочет гражданин, но «соответствующую его полу». Этот декрет просто в какой-то момент стали игнорировать. Понадобилось угрожать женщинам тюрьмой.
Среди причин, по которым во Франции так активно противостояли переодеванию женщин в брюки и проталкивали законы о внешнем виде, была чисто экономическая: выяснилось, что женщины в штанах преспокойно занимаются многими профессиями, которые считались недоступными для них чисто в силу женской физиологии. «Отбирают наш бизнес и рабочие места», жаловались друг другу сограждане на согражданок.
Делиться свободой и равенством с женщинами революционеры оказались неготовы.
Проблема с юбками и платьями в девятнадцатом веке была в том, что мода и приличия предлагали женщинам много симпатичных решений, но ни одного — удобного. Одежда серьёзно ограничивала свободу перемещения, движения и даже возможность удобно сидеть! Не говоря уже о том, что возможности работать сильно сужались.
В середине девятнадцатого века женщины стали снова пытаться носить брюки — и именно с политическим вызовом. Правда, уже распространилась концепция о нецеломудренности штанов на женщине — ведь они обрисовывают ягодицы, а то и в промежности могут натянуться — но радетельница за равноправие Амелия Блумер из США ввела, как ей казалось, оптимальное решение: сочетание свободных шаровар, не облегающих ногу, и короткой широкой юбки, закрывающей бёдра и в то же время не стесняющей движений. О, если бы дело было действительно только в целомудрии, её костюм был бы настоящим прорывом и скоро стал бы повсеместным.
Предполагалось, что шаровары не идентичны мужским брюкам, но мужчины увидели в них наступление на мужественность.
В то время, как сторонницы Блумер указывали на то, что такой костюм изящен, пригоден для светской жизни, сохраняет женское целомудрие и никак не подражает мужскому, ведь восточные шаровары — вполне женская одежда, мужчины в ответ утверждали, что любая носительница «блумеров». посягает на их мужественность!
Известны случаи, когда в российских и других европейских городах полицейским пришлось отбивать дам в блумерах от разгневанной толпы: женщины были уверены, что блумеры надевают только для того, чтобы привлечь желание мужчин, а обвинения мужчин уже описаны выше. В дам летели овощи и даже камни. Бывало, что после спасения полицейскими хозяйке блумеров приходилось давать в участке показания — её допрашивали как нарушительницу общественного спокойствия.
Карикатура на женщин в блумерах.
Удивительно, но женщин поддержала такая уважаемая часть мужского общества, как… врачи. Это пока другие мужчины любовались силуэтами с талией в рюмочку, врачам приходилось иметь дело с последствиями малоподвижного образа жизни, необходимости долго стоять из-за невозможности примоститься где-то в юбке, беспрестанного ношения тугого корсета модницами. В восьмидесятых годах девятнадцатого века британские врачи основали движение за реформу в одежде (и обуви), прежде всего — женской и детской.
Врачи убеждали, что должны быть разработаны костюмы и ботинки, не ограничивающие движение, не сдавливающие внутренние органы и косточки стоп, не натирающие и дающие коже подышать. Самые радикальные предлагали летом полностью переходить на сандали, что вызвало возмущение общественности: мужские ноги безобразны, а женские — вызывают возбуждение, как можно предлагать их демонстрировать?
Изобретение леди Хэбертон.
Одна из активисток, примкнувших к движению врачей, леди Хэбертон, тем временем придумала широкие размашистые юбку-брюки. Пока женщина стоит неподвижно, по ней и не поймёшь, что она в брюках, зато если ей захочется заняться спортом, покататься на лошади, побродить по горным тропам, она сможет сделать это безопасно для своего здоровья. Леди Хэбертон тут же заклеймили разными нехорошими словами. И это несмотря на то, что леди звала своё изобретение не брюками, а «раздвоенной юбкой». Кроме того, носили их с пиджаком с фалдами — чтобы разрез не бросался в глаза.
Тем не менее, женские брюки не собирались сдавать свои позиции в мире моды. Примерно одновременно с изобретением блумеров стали входить в моду велосипедные прогулки. Чем проще в обращении становился велосипед, тем шире его популярность была среди молодых женщин, а кататься в длинной юбке было небезопасно. Блумеры выглядели логичным решением. Чтобы широкие шаровары ни за что не цеплялись, их серьёзно укорачивали, закрывая ногу ниже шаровар сверхплотными непрозрачными чулками.
Реклама производителя блумеров для. Леди и джентльменов. Они стали спортивной одеждой унисекс.
Надо ли говорить, что велосипедистки и их хобби тоже вызывали ярость консерваторов и вообще широких масс? Утверждалось, что главная причина любви к велосипеду у женщины одна: разврат.
Во-первых, на велосипеде можно спокойно проехаться к любовнику — это вам не фаэтон нанимать у всех на виду.
Во-вторых, опираясь промежностью на седло, женщина, конечно же, себя стимулирует для достижения экстатических ощущений. Впрочем, в Британии с такими шутками были осторожны, ведь на велосипеде каталась сама королева. Блумеры тут же признали нормальной спортивной одеждой, и школьницы занимались в них гимнастикой.
Если в спорте блумеры закрепились основательно, то в жизни после короткой моды большинство их приверженок отказались от них в пользу традиционного женского наряда упрощённой конструкции: из свободной простой юбки без кринолина или турнюра и такой же простой строгой блузки. Причиной была надежда, что такой наряд вызовет меньше ярости. Тем не менее, известен случай, когда британку попытались в суде признать сумасшедшей из-за того, что она носит юбку без турнюра. По счастью, суд счёл её костюм скорее аскетичным.
В 1911 году Поль Пуаре, вдохновлённый и блумерами, и брюками леди Хэбертон, создал свою версию женского брючного костюма — на основе восточных шаровар, как у Блумер, но без прикрывающей юбки, как у Хэбертон. Теперь эти шаровары имели светский вид: из лёгкой ткани в несколько слоёв, богато украшенные узорами и пайетками. Они моментально вошли в моду как часть вечернего костюма, хотя надеть их осмеливалась всё же не каждая. Называли эти штаны «гаремными».
А потом началась Первая мировая — и вместе с ней совсем другая история.
В каком веке женщины стали носить БРЮКИ?
История женских брюк имеет за плечами долгую историю. Носить брюки представительницы прекрасного пола стали несколько тысяч лет назад, а вовсе не в новейшее время истории, с его многочисленными революциями, которые коренным образом меняли государственную власть, социально-экономические устои общества и его моду. Конечно, именно после свершившихся революций в мире моды 20 века брюки женские обрели всеобщее признание, но своим возникновением они обязаны седой древности и вовсе не тенденциям либеральной, в смысле моды, Европе, а Древнему Востоку.
При упоминании Древнего Востока в памяти всплывают образы восточных танцовщиц, исполняющих танец живота в широких прозрачных шароварах. Именно эти шаровары можно считать одними из первых женских брюк, которые официально были закреплены за женщинами. Дело в том, что на протяжении всей истории человечества брюки считались исконно мужской одеждой и надевать брюки женщинам категорически запрещалось религиозными и этическими нормами. Именно ношение мужской одежды инкриминировалось как одно из преступлений знаменитой Жанне Д арк, когда ее судили на церковном суде перед сожжением на костре.
Первые попытки одеть женщин в брюки появляются в Европе во второй половине 19 века, когда французская писательница Жорж Санд сама надевает брюки и выходит в них в свет. Однако, даже для привыкшего к различным потрясениям и открытиям 19 века это нововведение женской моды кажется все же слишком уж радикальным и талантливая Жорж Санд не находит в обществе поддержки и большого количества приверженцев брюк среди женщин не находится.
Следующий толчок к ношению женщинами брюк в Европе дала первая мировая война, когда женщинам пришлось заменять на производстве мужчин, ушедших на войну, а также удовлетворять возросшие запросы на продукцию военного назначения. Окончательное же признание в мире моды женские брюки получили в 1966 году, когда знаменитый кутюрье Ив Сен-Лоран представил свою коллекцию женских брючных костюмов. Эта коллекция имела грандиозный успех и была распродана за считанные дни по очень высоким ценам. Однако и это знаменательное событие не смогло переломить бытующее мнение о брюках как об исконно мужской одежде. В набравших большую популярность брючных костюмах женщины не могли пойти в ресторан или на какой-нибудь светский раут, требующий строгого дресс-кода.
Окончательную победу в мире моды женские брюки одержали в 80-е годы прошлого века, стараниями известного модельера из Италии Джорджио Армани. Созданные Армани брючные костюмы предлагались как повседневная одежда для деловых женщин, а также просто как одежда для женщин, отдающих предпочтение строгому стилю.
Интересно когда женщины начали носить брюки?
Итак самые смекалистые персы перетягивали ремнем свои юбки между ног, чтобы было удобнее ездить на лихом коне. Через какое-то время юбки стали сшивать определенным образом, оставляя незашитые места внизу для продевания ног. Еще через некоторое время верх и низ юбки начали подворачивать и подшивать в виде кулиски. В эти кулиски вставляли веревки и затягивали юбку на талии и низ юбки на щиколотках.
Потом шаровары стали особым образом раскраивать, потом эту замечательную деталь одежды заприметили и забрали в свой гардероб жены персов.
Потом в славной стране Англии родился славный паренек Джон Локк, который стал идейным вдохновителем создания образа делового человека. Он придумал слово «джентльмен» и подписал всем джентльменам приговор: быть благовоспитанными, преуспевающими, носить смокинг, брюки, жилетку, рубашку, галстук, перчатки, цилиндр и трость.
Только в 1925-м году женщины начали носить купальные костюмы со штанинами и специальные брюки для гимнастических упражнений. Экстравагантные артистки надевали мужские брюки из фланели. Пионером «брючной эмансипации» стала Марлен Дитрих.
Вообще только с возникновением феминистского движения и распространением идеи равноправия, положение в моделировании женской одежды начало меняться. Одежда становилась все более практичной, все больше приближаясь к мужскому костюму. Если раньше удобным мог быть лишь гардероб мужчины-добытчика, тогда как женщина могла хранить очаг и в непрактичной юбке, то теперь все изменилось.
Мужской брючный костюм всегда подкупал женщин своей элегантной простотой, конечно, они немного завидовали мужчинам. Однако для прекрасного пола брюки стали еще и символом экономической независимости. Только всесторонняя эмансипация женщины предоставила ей желанную экономическую свободу, а гениальный Ив Сен-Лоран воплотил эту свободу в женском брючном костюме.
Ниже пояса. Как менялась мода на джинсы и почему спускать их на бедра вновь стало трендом
Джинсы — один из символов моды XX века — пример того, как простая рабочая одежда стала объектом желания тех, кто не мог ее себе позволить (например, советской молодежи). Одна из причин такой популярности джинсов — многообразие вариантов их посадки. Как спущенные ниже пояса штаны стали одним из самых скандальных трендов конца прошлого столетия и вернулись в моду в 2020-е — в материале «Ленты.ру» из цикла про историю одежды.
«Штаны не скрывали верх ягодиц, но это было уместно»
Изначально джинсы (брюки из плотной хлопчатобумажной ткани) были одеждой работников американских ранчо, ковбоев, золотоискателей, строителей — в общем, людей физического труда. И практически исключительно мужчин: во второй половине XIX века, когда джинсы вошли в обиход, женщины редко надевали брюки, это воспринималось как экстравагантность и почти непристойность.
Рабочая одежда должна была быть удобной и не стесняющей движений, поэтому много десятилетий подряд джинсы с довольно свободными прямыми штанинами шили по лекалам так называемого regular fit — «обычной посадки» на пояснице — и носили с ремнем.
В середине прошлого века брюки постепенно превратились из «пощечины общественному вкусу» в относительно привычный предмет женского гардероба: сначала для пляжного отдыха и занятий спортом, потом для любых загородных прогулок и домашнего времяпрепровождения. После «сексуальной революции» 1960-х джинсы стали совершенно обычной одеждой западных девушек: в них ходили в университет, на работу, в кино.
При этом в конце 1950-х — 1960-е женские джинсы кроили по лекалам женских брюк — с очень высокой талией, свободно обрисовывающими бедра и слегка зауженными книзу штанинами. В 1970-е годы стандарт изменился: и женщины, и мужчины полюбили «хипповские» джинсы клеш. Их кроили с низкой посадкой — ниже талии, а иногда на бедрах.
В конце 1970-х американский модельер Кельвин Кляйн произвел «джинсовую революцию», введя в моду плотно облегающие ягодицы и бедра джинсы-«сигареты».
Юбка или платье оставались обязательными для официальных мероприятий и праздников — и то только до 1980-х. Брючные костюмы стали уместны даже на красных ковровых дорожках фестивалей. В СССР этот процесс, как и большинство модных процессов, проходил на десятилетие позже, чем на Западе. Однако в советском фильме «Самая обаятельная и привлекательная» 1985 года звучит фраза: «в джинсы уже облачились даже самые отсталые слои населения».
«Секс — большая часть моей работы»
1990-е стали временем очередной модной революции. Причем «бунты» начались сразу по нескольким направлениям: японские авангардисты (Рей Кавакубо, Иссей Мияке, Йоджи Ямамото), бельгийские деконструктивисты во главе с Анн Демельмейстер и, наконец, ни на кого не похожий, не принадлежащий ни к каким локальным группам британский нонконформист Александр Маккуин — один из самых серьезных и заметных персонажей в истории мировой моды.
Причем о том, что талант Маккуина близок к гениальности, стало ясно уже после его дебютной коллекции, которую этот выходец из британских «реднеков», сын пролетариев показал после выпуска из колледжа моды St.Martin’s. Коллекция Taxi Driver была навеяна знаменитым одноименным фильмом Мартина Скорсезе с Робертом де Ниро в главной роли — довольно жестоким фильмом. Одной из самых заметных идей коллекции стали брюки с ультранизкой посадкой — low-rise fit.
Коллекцию, для которой небогатый на тот момент Кинни (так называли Маккуина друзья) даже не устроил дефиле, а просто показал на манекенах, «на корню» скупила известная британская стилистка, модный эксперт и покровительница молодых талантов Изабелла Блоу. Этот жест сделал Блоу и Маккуина друзьями до самой смерти (буквально: самоубийство Изабеллы подтолкнуло к этому же шагу и Александра) и принес дизайнеру известность и возможность творить дальше.
Джинсы и брюки с низкой посадкой — молодость великого Кинни, Александра Маккуина. Изабелла Блоу купила коллекцию, сразу разглядев в нем гения. Там были джинсы, брюки и кожаные штаны, которые не скрывали верх ягодиц, но это было уместно и красиво
Одной из черт уникального таланта Маккуина была способность «улавливать в воздухе» новые тренды и одновременно чувствовать, какие отсылки к прошлому будут актуальны в будущем. Низкая посадка джинсов и брюк, введенная в моду хиппи в конце 1960-х, показалась ему одной из таких отсылок с большим потенциалом. Но Кинни не был бы собой, если бы не реконструировал старую моду и не довел ее до грани фола — то есть не занизил бы посадку брюк почти до неприличия.
«Маккуин впервые выпустил на подиум моделей в ставших знаменитыми брюках-бамстерах, или «попках», — так рассказывается об этом в биографической книге о Маккуине «Кровь под кожей», написанной Эндрю Уилсоном. — Талия у них была так занижена, что, по словам одного критика, «виднелась ложбинка между ягодицами»».
Модели вышли на подиум в бамстерах из коллекции Nihilism уже на настоящем дефиле Александра Маккуина, которое он смог устроить в 1993-м благодаря поддержке Изабеллы Блоу и вызванному ею интересу британского модного сообщества. Бамстеры потрясли воображение зрителей: кого-то шокировали, кого-то восхитили. Еще больше шока и восхищения вызвало заявление дизайнера после показа: «Секс — большая часть моей работы». Так оно, в сущности, и было.
Гламурный сексапил
Даже несколько лет спустя после показа коллекции Nihilism Маккуина спрашивали, как ему вообще пришла в голову подобная провокация. В интервью газете The Guardian дизайнер, никогда не скрывавший своего творческого интереса к эстетике секса и сексуальности, ответил так: «Я не стремился показать зад, я хотел удлинить тело. Для меня поясница и низ спины (а не собственно ягодицы)— самое эротичное в любом теле: и мужском, и женском».