в каком году сгорели деньги на сберкнижках в ссср
И грянул «Павлов день»: как за одну ночь советские граждане потеряли все свои накопления
30 лет назад советское правительство в последний раз попыталось спасти экономику большой страны. Началась денежная реформа, которую в истории принято называть «конфискационной» и «павловской». Буквально за одну ночь сотни тысяч человек потеряли все нажитое непосильным трудом. Даже, как принято называть в народе, «гробовые» деньги. Хронологию тех дней попытался восстановить исторический обозреватель «МИР 24» Дмитрий Барбаш.
В январе 1991-го для сбережений певца и композитора Игоря Корнелюка прозвучала лебединая песня. 35 тысяч рублей, на которые можно было купить две «Волги», он хранил дома. И тут грянул «Павлов день».
«Мы купили шведские кроны. По варварскому курсу, но мы их купили. А летом, находясь в Швеции, мне этих денег хватило аккурат, чтобы купить мокасины. Вот тот вклад, который я положил на черный день в 80-е годы, вылился в туфельки, которые сейчас являются ширпотребом», – сказал музыкант.
«Президент СССР Михаил Горбачев издал указ о прекращении приема к платежу денежных знаков Госбанка СССР достоинством 50 и 100 рублей образца 1961 года. И ограничение выдачи наличных денег со вкладов граждан». Это сообщение стало шоком для почти 300 миллионов советских граждан. Слухи об обмене денег по стране ходили, но премьер Валентин Павлов их опровергал. С самых высоких трибун.
«Реформа готовилась тайно. Более того, за две недели до реформы Павлов, тогда еще министр финансов, выступал на Верховном Совете и клятвенно заверял: «Какая реформа, вы что! Ее надо годами готовить, никакой реформы не будет», – рассказал старший научный сотрудник НИФИ Минфина России Юрий Белоусов.
«До 12 часов работали почты на вокзалах, там выстроились огромные очереди – люди отправляли себе столько денег, сколько у них было, стали брать билеты во Владивосток и обратно, скупали целые вагоны. А назавтра сдавали, мол, потеряют несколько процентов, но деньги сберегут», – поделился Старший научный сотрудник НИФИ Минфина России Юрий Белоусов.
Официально Валентин Павлов так боролся с фальшивыми рублями и нетрудовыми доходами. На самом деле захотел убрать из экономики лишние деньги (под матрасами у людей лежали миллиарды) и победить дефицит.
«Государство решало за счет людей проблему избыточной массы, которую оно напечатало в конце 80-х. Эти деньги не были обеспечены товарами. Поэтому полки у нас были пустыми. Деньги были, а кушать или купить что-то было нельзя. Это не вина людей», – сказал секретарь райкома Горьковской области в 1991 году Юрий Лебедев.
Зимой 1991-го Юрий Лебедев был секретарем райкома Горьковской области. И даже занимая такую должность, о денежной реформе узнал, как и миллионы, по телевизору.
«У меня был дядя родной, которой 25 лет жил и работал на Севере. Купил кооперативную квартиру и еще 75 тысяч держал в банке. И говорил, что ему хватит до конца дней. И у него это все пропало, по большому счету. Он мне звонит и говорит, что ты меня не предупредил. Да я сам не знал», – добавил Юрий Лебедев.
На обмен 50-рублевых купюр всей стране дали три дня. Лимит – одна тысяча на человека. При средней зарплате в 240 рублей. Государство ограничило и вклады. Снять можно было не более 500 рублей.
В этой новгородской деревне во времена Союза выращивали огурцы. Продавали в Ленинграде. Семья Татьяны Николаевны с самого утра на грядках. И зарабатывали хорошо. Даже на машину скопили. Но часть их сбережений так и осталась навсегда в купюрах образца 1961-го. Соседи потеряли «гробовые» – деньги на похороны.
«Люди были недовольны, что пропали деньги, заработанные честным, адским трудом. Ведь люди рассчитывали купить машину, построить дом. Улучшить свои условия», – рассказала пенсионерка Татьяна Ракова.
«Я прекрасно помню ту панику, у нас же был еще инструктор партии, который нас курировал. И когда это все началось, а для кооперативов были льготы. Мы могли сдавать, но были установлены жесткие сроки. Мне звонили все друзья, знакомые. Я сдавал их все деньги, потом обменивал», – вспомнил бизнесмен Андрей Ковалев.
Но деньги можно было поменять до конца марта. Каждый случай рассматривала комиссия. На сумму свыше 1 000 рублей требовали объяснить – откуда доход. Так боролись со спекулянтами. Из 133 миллиардов рублей правительство изъяло только 14 миллиардов. А хотело 50.
Но у правительства Валентина Павлова был и план Б. Повысить цены. 2 апреля 1991 года на продовольствие, транспорт, коммуналку они взлетели в три – четыре раза.
«Люди стали понимать, что надеяться на союзное правительство нет смысла, что нужно рассчитывать только на себя – наступают трудные времена. Была похоронена та социалистическая психология стабильности, устойчивости, спокойствия», – сказал директор Института мировой экономики и международных отношений Акимжан Арупов.
«Реформа, которая была в 1991 году, она потеряла всякий смысл сразу после 1991 года. Мы знаем, что деньги на книжках остались, но инфляция до 1000%, которая была в последующие годы, она съела все сбережения граждан», – отметила заведующая кафедрой ННГУ Надежда Яшина.
Жить СССР оставалось 11 месяцев. Павлов «помог» ускорить распад Союза дважды: первый раз в январе 1991-го, второй – в августе, когда вошел в мятежный ГКЧП. На допросах избрал своеобразную тактику. Отвечал: «Я не помню, когда принимались решения, был пьян». Хотя сам выпивал крайне редко.
Советские вклады: сколько миллиардов сгорело и был ли шанс получить компенсацию?
В советское время копили больше, чем сейчас. Практически все граждане СССР получали гарантированную зарплату, но возможность потратить ее была сильно ограничена. Потому что страна, которую некоторые вспоминают теперь добрым словом, всегда жила в состоянии дефицита потребительских товаров. Как следствие – росла избыточная масса советских рублей на руках у граждан. Изрядную сумму лишних денег составляли деньги на вкладах граждан. Myfin.by предлагает вспомнить как пропали эти вклады и представить себе что бы случилось, если бы они сохранились.
А обменять эти деньги на товары в полном объеме в принципе не было возможно.
Куда могли вложить деньги советские люди?
Частная собственность в СССР была полностью запрещена, было только понятие личной собственности. Автомобили и дорогая мебель продавалась по очереди, иногда многолетней. Законно купить лишнюю квартиру не разрешалось. Как и продать имеющуюся.
Можно было построить на свободные деньги гараж или дачу, но ограничения на слишком богатых были и здесь. Существовал «серый» рынок: цеховики, фарцовщики, продажи «из под прилавка» и т.д. Но весь платежеспособный спрос удовлетворить они не могли.
В итоге население разместило массу свободных рублей на вкладах в Сбербанке СССР. Еще некоторое их количество пошло на накопительное страхование детей, с выдачей после 18 лет. Были также совсем непопулярные облигации государственного займа, с «добровольно-принудительной» подпиской.
Сколько денег осталось на депозитах советских граждан?
Как ни странно точного ответа на этот вопрос нет. То ли данные слишком неприятны, то ли последние советские годы внесли сумятицу, однако об общей величине вкладов спорят академики, депутаты, журналисты и прочие публичные персоны.
Как пропали деньги на вкладах?
Все стало окончательно ясно в 1991 году. Но первые сигналы появились на 2-3 года раньше (и понимающие люди этим воспользовались).
В конце 80-х заметно вырос дефицит практически всех товаров: продукты, спиртное и т.д. начали продавать по талонам, очень плохо стало с одеждой и обувью. Но зарплаты росли.
В 1990-91 начались проблемы со снятием наличных. Появились ночные очереди у сберкасс, чтобы снять зарплату. Напомним, что основная масса зарплаты зачислялась на сберегательные книжки и выдавалась в сберегательных кассах. Безналичные платежи и переводы граждане СССР использовали редко. Купить телевизор, машину, дом за безнал было невозможно.
Зарплаты продолжали расти. К середине 1991 года они увеличились в 2 раза, к концу года – в 3 раза.
Указ Президента СССР от 22.01.1991 N УП-1329 ограничил снятие денег с вкладов. В месяц разрешалось снимать не более 500 рублей. Указ вскоре отменили, но инфляция успела фактически «съесть» большую часть сумм на депозитах. А проблемы с наличностью в сберкассах и товарный дефицит остались.
Советский рубль еще некоторое время оставался законным платежным средством, однако его свободно эмитировали уже 12 госбанков: в России, Казахстане, Украине, Молдове и других республиках. Цена этого рубля, и, соответственно, вкладов быстро упала – сначала в десятки, потом в сотни и тысячи раз.
Что бы было, если бы вклады не заморозили?
Вначале вспомним, как снимали зарплату на первых волнах гиперинфляции. Получить деньги старались сразу после зачисления на сберкнижки и в этот же день несли их в торговлю.
Следующая зарплата бывала на 15-20% выше предыдущей, но потребительский рынок компенсировал лишнюю денежную массу ростом цен.
Что бы случилось, если бы люди могли снимать не только зарплаты, но и сбережения?
Эти деньги немедленно пошли бы на покупку потребительских товаров, потому что всем уже было ясно – копить деньги при гиперинфляции невозможно. Однако рост цен обгонял бы не только рост зарплат, но увеличение всего объема свободных денег.
Здесь вместо одной беды появилось бы две:
Результат тот же, что и был, но значительно быстрее.
Был ли способ сохранить вклады и ценность денег?
Раздаются голоса, что вклады можно было сберечь, если бы эти деньги пустили на приватизацию госимущества. Звучит справедливо – самые трудолюбивые и экономные получили бы большую долю «всенародной собственности».
На практике же … Представляете ли вы как госпредприятия становятся реальными акционерными обществами? Акции достаются бережливым пенсионерам, труженикам Севера, ударникам производства и т.д. Потом на собрании акционеров они назначают честных управляющих, которые к общему благу переводят старые предприятия на рыночные рельсы и обогащают владельцев акций. Что-то похожее обещали в России в процессе ваучерной приватизации. Почти ничего не вышло.
О компенсации советских вкладов
Компенсировать депозиты граждан начал еще президент СССР М.С. Горбачев. Уже весной 1991 года суммы на счетах проиндексировали (увеличили) на 40%. Правда официальные цены только за апрель 1991 года поднялись на 60%. Тем не менее, эта индексация была справедливей всех будущих.
В России советские вклады собирались вернуть как минимум трижды с 1993 до 2009 года. Но не вернули даже в самый благополучный период максимальных цен на нефть. Хотя компенсация советских вкладов сделала бы для популярности власти заведомо больше, чем самые великие военно-политические победы.
Беларусь в этом плане ведет себя «скромнее». В 1992 году к оставшимся вкладам добавили 19,3%, в 1993 году к суммам свыше 1 000 руб. размещенным до 1991 года прибавили еще 4 000 руб., а суммы меньше 1 000 руб. увеличили в 5 раз. В 1994 году остатки вкладов по состоянию на 1.01.1992 года увеличили в 10 раз. А в 1996 году эти вклады выросли сразу в 1 000 раз, но только для ветеранов ВОВ.
Однако на практике все печально. Автору этого текста когда-то выдали по накопительной детской страховке в 2 500 советских рублей сумму эквивалентную 3 кг вареной колбасы.
На текущий момент нет надежды, что хоть одна из постсоветских стран сумеет компенсировать советские вклады. Хотя бы потому, что для этого просто нет свободных ресурсов.
Что в итоге?
Советская экономика была устроена таким образом, что власти любой ценой пытались удерживать цены на одном месте. Это выливалось в избыточную денежную массу, не обеспеченную товарами и дефицит этих самых товаров.
По сути, советские вклады никогда деньгами и не были. Это виртуальные вклады, вроде акций АО «МММ», целью которых было создать иллюзию у граждан, что у них есть какие-то сбережения и обеспеченная старость.
А обменять эти деньги на товары в полном объеме в принципе не было возможно.
Заработная плата в советских рублях постоянно росла. Так средний заработок в 1960 году равнялся 73,1 руб., в 1970 – 121,2 руб., в 1980 – 174 руб., в 1985 – 199,2 руб., в 1990 – 303 руб. При этом товарный дефицит рос еще быстрее. По заявлению одного из последних замминстров финансов СССР советский рубль в 1970 году был обеспечен товарами на 62 копейки, в 1980 – на 29 копеек, в 1990 – на 13 копеек.
В реальности этих денег у советских граждан не было, экономика их не могла обеспечить. И нужно было либо отпускать цены, что произошло только после распада СССР, либо радикально, в несколько раз, снижать зарплаты, что поставило бы большую часть населения страны на грань выживания.
Компенсация по вкладам в 2021 году
Руководство нашей страны инициировало реализацию программы, по которой производятся выплаты тем гражданам, которые имели вклады и потеряли свои накопления в период распада Советского Союза. Компенсация по вкладам Сбербанка проводится в рамках принятого закона.
Что такое компенсационный вклад?
Во времена СССР граждане, как и сейчас, свободно могли открыть вклад и разместить там свои средства под проценты. Данная банковская услуга была очень популярна, но, как оказалось, не слишком надежна.
В 1991 году начался большой экономический кризис, в результате которого все вклады вмиг обесценились. Огромное количество людей потеряли свои деньги без всякой надежды на их возвращение. Учитывая социальную и политическую ситуацию того времени, государство, только что вышедшее из СССР, тоже не рассматривало какие-либо варианты возврата денег своим гражданам.
Только в 2010 году был выделен специальный бюджет федерального уровня на компенсацию вкладов Сбербанка до 1991 года. Фактически это означает, что государство берет на себя обязательство вернуть в соответствующем размере все средства, которые были утеряны из-за экономического кризиса 90-х годов.
Получить компенсацию можно в эквивалентном размере, с учетом изменений, коснувшихся рубля за прошедший после размещения вклада период. Для этого надо подтвердить свое право на компенсацию, а также подготовить соответствующие документы.
Так или иначе, процесс возврата клиентам утерянных средств был запущен в 2010 году, и активно продолжается по сегодняшний день. Завершить его в полной мере планируют только к 2022 году, когда все, имеющие право на такую компенсацию, получат свои деньги.
Компенсация по вкладам – кто может на нее претендовать?
Федеральный бюджет на ближайшие три года спланирован таким образом, что на компенсационные выплаты будет направляться 5,5 млрд рублей ежегодно.
Обратите внимание, что компенсация по вкладам Сбербанка выплачивается только один раз, повторно документы не принимаются. Другими словами, получат деньги только те просители, которые обратились впервые и не принимали подобных перечислений в прошлые годы.
Вопрос о том, какие года получают компенсацию по вкладам, крайне актуальный. В частности, по вкладам, относящимся к периоду с 20 июня до конца 1991 года, никаких выплат не предусмотрено.
Какая сумма компенсируется по вкладу?
В количественной величине компенсация советских вкладов рассчитывает по определенной схеме, а именно:
Последний пункт нуждается в дополнительных разъяснениях. Эта выплата совершается на различных условиях: до 6 000 рублей (если размер хранившихся в банке сбережений умершего составляла не менее четырехсот рублей на определенную дату) или рассчитывается как увеличенная в пятнадцать раз сумма вклада (если это условие не соблюдается). При этом при наличии вкладов в различных банковских подразделениях, их размер не суммируется. Принимается в расчет только один из всех. В данном случае не играет роли, была ли получена та или иная выплата до смерти.
При определении размера положенной выплаты также принимается во внимание срок, в течение которого вклад хранился в банке. Он отражается в виде того или иного коэффициента, на который умножается размер остатка денег на сберкнижке по состоянию на последний день обозначенного в законе периода. При определении итоговой суммы вычитаются имеющие место перечисления (при их наличии).
Как оформить компенсацию по вкладу?
При поиске ответа на вопрос, как получить компенсацию по вкладам, рекомендуется прочитать регламентирующий законодательный акт. В нем имеется полный список документов, с которыми необходимо прийти в банк просителю. Обратите внимание, что последняя компенсация по вкладам выплачивается в том подразделении Сбербанка, в котором был оформлен вклад. Там же можно найти заявление нужного образца. Для его заблаговременной подготовки бланк есть возможность скачать с официального сайта банка.
Непосредственные держатели депозитов должны предъявить следующие документы:
Компенсация по вкладам Сбербанка наследникам предполагает подготовку следующих документов:
Все предъявленные оригиналы документов возвращаются заявителю после оформления заявления, к которому прикладываются копии.
Сумма вклада возвращается следующим образом:
Срок хранения вкладов
по вкладам, действующим в настоящее время, а также по вкладам, действовавшим в 1992-2021 годах и закрытым в 1996-2021 годах
по вкладам, действовавшим в 1992-1994 годах и закрытым в 1995 году
по вкладам, действовавшим в 1992-1993 годах и закрытым в 1994 году
по вкладам, действовавшим в 1992 году и закрытым в 1993 году
Государство в долгу: как уничтожили сбережения граждан в Сбербанке СССР
Материал является ответом на колонку «Советская пирамида: почему вклады граждан СССР были фикцией» и публикуется в рамках открытой дискуссии об ошибках и успехах реформаторов 1990-х годов.
На сайте русского Forbes заведующий лабораторией Института Гайдара Владимир Назаров предпринял попытку защитить незащитимое — объяснить, почему в 1992 году необходимо было уничтожить частную собственность российских граждан, воплощенную в их вкладах в Сбербанке, почему, на его взгляд, отсутствовала альтернатива такому уничтожению частной собственности, почему Егор Гайдар, чиновник, принявший активнейшее участие в этом уничтожении и ставший таким образом одним из наиболее ярких символов такой конфискационной политики, должен, по мнению автора, считаться национальным героем.
Повторение представителем нового поколения сторонников Гайдара мифа о якобы «эфемерных», «реально не существовавших» сбережениях российских граждан, о так называемой их «фикции» и «пирамиде иллюзий» нацелено на закрепление этой конструкции в сознании тех, для кого описываемая ситуация выступает скорее фактом истории, нежели собственным жизненным опытом. То, что советские и российские власти, по сути дела, сожгли расписки на вклады, доверенные миллионами наших соотечественников государственному Сбербанку, нисколько не отменяет того факта, что сбережения эти были заработаны в течение десятков лет упорного труда, потом, кровью, здоровьем их владельцев, а иногда и жизнями их близких.
Если сбережения граждан были настолько «нереальными», «эфемерными», «фиктивными», как пытаются нас уверить, то, спрашивается, зачем же тогда эти «эфемерные» и «иллюзорные» вклады так тщательно и так подчистую (как зерно в ходе продразверстки) изымались советскими властями из Сбербанка? И каким же образом эти «нереальные фиктивные средства» смогли профинансировать вполне реальные бюджетные дефициты СССР 1990 и 1991 годах и России 1992 году? В мифе о «иллюзорности», «фиктивности» сбережений ярко проявляются наиболее явные черты гайдаровской школы экономической политики — ее бюрократически-номенклатурный характер, пренебрежение чужой собственностью (как частной, так и государственной), нарушение существующих контрактов, игнорирование в целом того, что в общественных науках называется «верховенством права».
Другая важнейшая черта этой школы — страсть к искажениям, без чего, собственно, невозможно даже пытаться доказывать недоказуемое.
Так, в упомянутом тексте искажения фактов начинаются практически с первой фразы. Указ Бориса Ельцина №196 от 22 февраля 1992 года «О снятии ограничений на использование средств населения на специальных счетах в Сберегательном банке РФ» был посвящен вовсе не «размораживанию» советских вкладов», а снятию ограничений на использование компенсаций, зачисленных властями по указу Михаила Горбачева от 22 марта 1991 года на специальные счета, которые, строго говоря, не были вкладами граждан. Сумма этих компенсаций была меньше четверти от средств населения в сберегательных вкладах на 1 марта 1991 года.
Авторство этого указа Назаровым совершенно незаслуженно приписано Гайдару: «решение правительства Гайдара о «разморозке» вкладов», «Гайдар и Ельцин. открыли гражданам доступ. » Ни в своих многочисленных текстах и выступлениях (включая мемуары «Дни поражений и побед»), ни в более чем 1000-страничном фолианте «Экономика переходного периода», написанном сотрудниками возглавлявшегося им института, нет ни одного слова о том, что Гайдар когда-либо выступал с подобной идеей. В тексте же самого президентского Указа четко упомянут его инициатор: «Принять предложение Сберегательного банка Российской Федерации. ». Как известно, Сбербанк подчинялся не Гайдару и даже вообще не правительству, а Центробанку, с руководителем которого Георгием Матюхиным Гайдар находился в состоянии неприкрытой бюрократической войны.
Г-н Назаров вводит читателей в заблуждение, предъявляя советскому руководству необоснованные претензии: будто бы вначале оно «заморозило вклады» и повысило в ручном режиме цены. Потом испугалось ответственности за обесценение вкладов и приняло решение о компенсации населению потерь». Во-первых, по указу Михаила Горбачева №1329 от 22 января 1991 года были заморожены не все средства граждан во вкладах, а лишь их часть, за исключением разрешенной выдачи денег в пределах 500 рублей с одного счета в месяц, а также сумм, уплачиваемых без ограничения для оплаты товаров и услуг в безналичном порядке. Несомненно, это были ограничительно-конфискационные меры, заслуживающие самого жесткого осуждения, но это не была тотальная «заморозка вкладов». Во-вторых, все ограничения на выдачу наличных со счетов были сняты через два месяца указом Горбачева №1708 от 22 марта 1991 года. В-третьих, тем же горбачевским указом было принято решение о компенсации потерь вкладчикам Сбербанка. Иными словами, и «заморозка» была снята, и компенсации были начислены до повышения цен 2 апреля 1991 года, а не после него.
Проблема денежно-товарной (не)сбалансированности российского рынка накануне либерализации цен 2 января 1992 года представлена в статье на редкость некорректно. Ситуация в России на рубеже 1991-го и 1992 года проиллюстрирована данными для другой страны и другого времени — для СССР в период с 1970-го по 1990 год. Вызывает глубокое недоумение и несуществующий термин, помещенный автором в таблицу, — «наличные бумаги». На фоне таких ляпов бледнеет даже ошибочная размерность (на два порядка) представленной в таблице обеспеченности денежных средств товарными запасами. Приходится констатировать, что подобная, строго говоря, халтура — тоже характерная черта гайдаровской школы.
Для понимания действительных масштабов разбалансированности рынка и ее эволюции в последние годы существования централизованно регулируемой экономики необходимо прежде всего взглянуть на реальные данные соотношения денежных средств населения и товарных запасов в торговле и промышленности (см. таблицу).
О чем говорят эти данные? Они говорят о том, что хотя кризис денежно-товарной сбалансированности российского рынка действительно имел место, пик его пришелся не на конец 1991 года, как это навязывает гайдаровская школа, а на конец 1990-го. Именно тогда товарные запасы в торговле и промышленности составляли лишь 12 копеек на 1 рубль денежных средств населения. На конец 1991 года это соотношение, пусть ненамного, но все же увеличилось — до 14 копеек. Однако поскольку ограничения на использование компенсаций по банковским вкладам еще продолжали действовать и вкладчики не могли ими пользоваться (до марта 1992-го), то на самом деле на 31 декабря 1991 года более корректным является соотношение товарных запасов к денежным средствам без компенсаций, равное 17 копейкам. Такая величина больше не только показателя 1990 года, но и даже 1989-го.
Иными словами, фактическая денежно-товарная сбалансированность российского рынка в конце 1991 года на самом деле была немногим лучше, чем в течение двух предшествовавших лет.
Следовательно, утверждения гайдаровской школы о том, что своего относительного пика денежный навес достиг именно к концу 1991 года, скорее всего, не соответствуют действительности. Разрушение потребительского рынка последних месяцев 1991 года, скорее всего, было вызвано не только и не столько фактическим дисбалансом между объемом доступных гражданам денежных средств и наличными товарными запасами (в 1989 и 1990 годах ситуация была хуже), сколько результатом психологической паники, возникшей после публичных заявлений властей о неизбежной и скорой либерализации цен.
Но даже такая картина, представленная в таблице с корректными данными, является все равно неполной и неточной. Это картина, если что отражает, то только ситуацию в жестко регулируемой, контролируемой, еще не либерализованной экономике, со спросом граждан, вынужденно ориентированных властями на приобретение исключительно потребительских товаров. Если бы у власти оказалось правительство либеральных, а не номенклатурно-бюрократических реформаторов, то оно предприняло бы элементарные шаги по открытию для граждан рынков других товаров и услуг, до того времени запрещенных для реализации гражданам. Например, оно сняло бы ограничения на приобретение производственно-технического оборудования, грузового и пассажирского транспорта, квартир, магазинов, предприятий бытового обслуживания, других объектов малой приватизации, недвижимости, земельных участков сельскохозяйственного, производственного, жилищного назначения, иностранной валюты — то есть всего того, что тогда предлагал, например, Григорий Явлинский.
Тогда практически сразу же товарная часть приводимого выше товарно-денежного соотношения увеличилась бы в разы, скорее всего, ликвидировав проблему его дисбаланса.
В этом случае расширение товарного предложения было бы настолько значительным, что даже немедленное снятие ограничений на использование компенсаций по банковским вкладам населения не смогло бы заметно осложнить рыночную ситуацию. Более того, расширение товарного предложения означало бы столь же незамедлительное превращение так называемых «фиктивных» и «иллюзорных» сбережений граждан во вполне осязаемые.
Назаров делает вид, что не понимает ответа на элементарный вопрос: как можно и как нужно было компенсировать вклады граждан? Ему кажется, что в случае предлагаемого им варианта индексации вкладов (в соответствии с темпами инфляции) ему удастся напугать читателя размерами «бомбы замедленного действия» (внутреннего государственного долга) в 60% ВВП. Однако государственный долг представляет макроэкономическую угрозу не тогда, когда он существует, а лишь тогда, когда власти игнорируют проблему и не хотят заниматься ее преодолением.
Например, российский внешний долг, унаследованный от СССР и составлявший в 1991 году 12,5% российского ВВП, при проведении безответственной экономической политики за восемь последующих лет, к 1999 году, вырос до 77% ВВП. Однако при проведении разумной бюджетной и долговой политики за следующие девять лет, к 2008 году, размер российского внешнего долга упал с 77 до 2% ВВП. На таком фактическом фоне недавней истории собственной страны может ли кого-либо напугать величина государственного внутреннего долга в 60% ВВП?
Но представитель гайдаровской школы не был бы самим собой, если и в этом случае не обошелся бы без весьма показательных умолчаний. Если не прекращать индексацию сбережений граждан в 1998 году, на котором почему-то остановился Назаров, а продолжить ее проведение, например, до 2012 г., то размер индексированных по инфляции советских вкладов в Сбербанке составлял бы сейчас около 15% ВВП. И это та величина «бомбы замедленного действия», которой можно кого-то напугать?
Но предлагаемый для обсуждения и тут же отвергаемый ответ об индексации советских вкладов очередной раз убедительно проявляет важнейшую характерную черту гайдаризма — циничной бюрократически-номенклатурной политики, возводящей безответственность власти перед своими гражданами в подлинный культ: как это может быть, чтобы государство компенсировало людям то, что оно у них забрало? Это же просто невозможно!
Но и обсуждаемая Назаровым индексация сбережений — это далеко не самый лучший вариант, он является, что называется, second best. Существует гораздо более популярный, более естественный и более традиционный способ сохранения сбережений граждан — проведение либерализации не только товарных цен, но и всех других экономических параметров, включая и, естественно, цен на деньги. Иными словами, проведение либерализации процентных ставок, переход к рыночному способу их формирования по всем предоставленным и предоставляемым кредитам, переход к реально положительным (по отношению к инфляции) их значениям.
Такие действия позволили бы сохранить сбережения граждан без внедрения технически более сложного механизма их компенсации. Но Гайдаром не было сделано ни первое (обсуждаемое Назаровым), ни второе (сделанное во многих переходных странах). Цены на товары для приобретения гражданами были либерализованы, а вот ставки по кредитным ресурсам, заимствованным правительством у населения, остались регулируемыми. Иными словами, с самого начала это были двойные стандарты — закон действует для всех, кроме меня и моих друзей. Как и во многих других случаях, подход Гайдара был селективным, избирательным, элитарным.
Уничтожение сбережений граждан было проведено следующим образом.
Средства граждан, накопленные к 1990 году на счетах в Сбербанке СССР (369 млрд руб.), правительство Николая Рыжкова изъяло и направило на финансирование дефицита союзного бюджета. Своим постановлением от 11 декабря 1990 года Верховный Совет СССР поручил Совету министров СССР до 31 декабря 1991 года оформить надлежащим образом возникшую задолженность перед Сбербанком. Несмотря на неоднократные обращения Сбербанка СССР и Госбанка СССР по этому поводу, ни правительство Рыжкова, ни правительство Павлова этого не сделали.
Своим письмом от 15 апреля 1991 года глава Госбанка СССР Виктор Геращенко известил правительство о том, что Госбанк приступил к начислению платы за пользование правительством кредитными ресурсами (в том числе полученными от Сбербанка) в размере 5% годовых. К тому времени инфляция в годовом измерении составляла уже примерно 95% годовых. Таким образом, реальная процентная ставка по изъятым у граждан сбережениям с самого начала оказалась сильно отрицательной. По итогам всего 1991 года индекс потребительских цен в России вырос до 168%, величина номинальной ставки по займам осталась неизменной, а реальной ставки снизилась еще более.
Проведение гайдаровским правительством открыто проинфляционной политики сразу же после частичной ценовой либерализации 2 января 1992 года, сопровождалось многократным ростом цен — в 1992 года индекс инфляции составил 2608%. Такая ситуация поставила на повестку дня вопрос о значительном повышении процентной ставки по средствам, заимствованным правительством у Сбербанка. Неоднократные обращения Сбербанка России и Центробанка России к вице-премьеру, первому вице-премьеру, и. о. премьера Гайдару по этому вопросу последствий не имели.
По состоянию на 10 апреля 1992 года ставка по средствам, заимствованным правительством у Сбербанка, оставалась прежней — 5%. В «Основных направлениях денежно-кредитной политики ЦБ РФ в 1992 году» Матюхин прямо писал: «Основная угроза денежной стабильности исходит из прямого кредитования дефицита государственного бюджета. Такие кредиты предоставляются в настоящее время под крайне низкий процент (5%)». К 29 июня 1992 года ставка, уплачиваемая Минфином, была поднята лишь до 15%, притом что официальная учетная ставка Центробанка (по кредитам коммерческим банкам) находилась на уровне уже 80%. К 22 октября 1992 года ставка Минфина по кредитам Сбербанка подросла только до 45% годовых.
Таким образом, годовая реальная ставка по сбережениям населения, заимствованным рыжковским правительством, в 1991 году оказалась равной минус 60,8%. Это означает, что покупательная способность вкладов населения, находившихся в Сбербанке на 31 декабря 1990 года, за год сократилась почти на 61%. Таким был результат совместных действий союзного правительства Горбачева — Павлова и российского правительства Ельцина — Силаева.
Однако реальная годовая ставка по заимствованным сбережениям населения в 1992 году оказалась еще ниже — уже минус 94,4%. Это означает, что покупательная способность вкладов населения, находившихся в Сбербанке на 31 декабря 1991 года (и увеличенных с 30 марта 1992-го на размер 40%-ной «горбачевской компенсации»), за год сократилась более чем на 94%.
Таким оказался результат действий исключительно правительства Гайдара.
Суммарная покупательная способность вкладов населения, имевшихся в Сбербанке на конец 1990 года, по итогам 1992-го опустилась до чуть более 2% от своей величины в декабре 1990 года. Иными словами, сбережения населения, составлявшие в 1990-м более трети российского ВВП и более четверти ВВП в 1991-м, за два года были фактически полностью уничтожены.
С учетом сказанного вынужден внести уточнение в оценку, сделанную в своем интервью «Рынок без правопорядка — не капитализм, а сицилизм», привлекшем, судя по ссылке в упоминавшейся выше статье, внимание и г-на Назарова. На самом деле Гайдар не только легализовал начатое советскими правительствами уничтожение частной собственности российских граждан, но и сам осуществил ее ликвидацию в масштабах, намного превысивших деяния его непосредственных предшественников (в размере более четверти ВВП за один 1992 год).
Разговор о практически тотальном уничтожении сбережений российских граждан был бы неполным без напоминания о том, что, похоже, это была единственная заметная статья российского государственного долга, подвергшаяся столь безжалостному истреблению. Другие крупные статьи государственного долга — займы у внешних официальных кредиторов (Парижский клуб), у внешних коммерческих кредиторов (Лондонский клуб), у российских граждан и предприятий в валюте (внутренний валютный долг) были раньше или позже российскими властями признаны, оформлены, реструктурированы, обслужены и к настоящему времени большей частью выплачены. Был признан даже не оформленный на конец 1991 года долг перед бывшими членами СЭВ за отрицательное сальдо СССР во взаимной торговле в переводных рублях.
Спрашивается, почему же такой тотальный «геноцид» был устроен по отношению именно к рублевым сбережениям российских граждан?
Версия, формулируемая в русле public choice, — будто бы держатели рублевых вкладов представлялись властям наименее организованной и наименее влиятельной группой, не способной к эффективному политическому лоббированию, — выглядит допустимой только в том случае, если забыть о том, что вопрос о компенсации вкладов был одним из немногих, какие в течение двух десятилетий постоянно разжигали политический вулкан, способный испепелить любую власть, пытавшуюся отказаться от таких компенсаций.
Иная версия становится более понятной, если учесть, что кампания массовой приватизации государственной собственности в России была начата именно в декабре 1992 года, то есть тогда, когда была практически завершена ликвидация многомиллиардных сбережений российских граждан.
Что же получается в промежуточном итоге?
Установленными фактами являются следующие:
1. Пик денежно-товарной несбалансированности российского рынка пришелся не на конец 1991-го, а на конец 1990 года. Ситуация в 1991 году была, пусть и не намного, но лучше, чем в предшествующие два года. Однако ситуацию постепенного смягчения кризиса и выхода из него относительно мягкими мерами на рубеже 1991-1992 годов удалось сломать.
2. В конце 1991-го — начале 1992 года существовали все возможности для принципиального балансирования спроса и предложения без развязывания гиперинфляции — с помощью массового предложения товаров и услуг, тогда еще не находившихся в легализованном рыночном обороте. Однако этот метод, несмотря на то что тогда же был предложен, обоснован и активно рекламировался, тем не менее гайдаровским правительством не был использован.
3. Даже вполне примитивная компенсация сбережений населения в точном соответствии с темпами инфляции, как показывают расчеты, для макроэкономической устойчивости не представляла серьезной опасности. Однако и этот метод не был использован.
4. Традиционный и наиболее распространенный способ сохранения сбережений граждан — либерализация процентных ставок и переход к реально положительным ставкам, активно предлагавшийся руководством Центробанка России, Гайдаром не был осуществлен, а настойчиво предлагавший эти идеи Матюхин с активной помощью Гайдара был уволен.
5. Развязанная Гайдаром инфляция в сочетании с жестко регулируемыми и заниженными процентными ставками по принудительным займам Минфина у Сбербанка в течение относительно короткого срока уничтожила практически все сбережения населения, созданные в течение предшествовавших десятилетий.
6. Сбережения населения оказались фактически единственной крупной статьей государственного долга, российскими властями не признанной, не оформленной, не компенсированной и не оплаченной, в конечном счете фактически полностью уничтоженной инфляцией.
7. В результате за кратчайший срок — фактически в течение одного года — был полностью ликвидирован инвестиционный ресурс, принадлежавший российским гражданам на рубеже 1980-х — 1990-х годов, который мог бы быть использован в предстоявшей тогда кампании массовой приватизации государственной собственности.
8. Спешно начатая в конце 1992-го кампания массовой приватизации огромной государственной собственности, была проведена молниеносно в тот период времени, пока у российских граждан отсутствовали их сбережения, которые в случае их наличия могли бы быть конвертированы в крупнейший в стране инвестиционный ресурс. К тому времени, когда у российских граждан стали появляться новые сбережения, сделанные уже в условиях рыночной экономики, процесс массовой приватизации государственной собственности в основном был завершен.