в каком году прозвучал лозунг запрещается запрещать
В каком году прозвучал лозунг запрещается запрещать
Полвека назад Париж захватили бунтующие студенты. Все началось с борьбы против пуританства (студенты требовали беспрепятственного допуска в женские общежития), а чем закончилось, неясно и по сей день
«Майские события», как и по сей день называют во Франции студенческие бунты 1968 года, начались с требования, всю серьезность которого сейчас понять трудно. Студенты университета Париж X – Нантер хотели, чтобы им разрешили заниматься сексом в общежитиях. Студентам-социологам во главе с Даниэлем Кон-Бендитом удалось превратить ограничение сексуальной свободы (молодым людям был закрыт доступ в женские общежития) в символ политического и духовного угнетения.
Нынешний университет Париж X – Нантер был открыт в 1964 как еще один факультет Сорбонны, призванный справиться с ростом числа студентов (в 1968 году в высших заведениях Франции училось 605 тысяч студентов – по сравнению с 240 тысячами в 1961 году). Нантер быстро приобрел левый политический уклон и стал центром анархизма. Именно там 22 марта 1968 года студенты заняли административные помещения. Нантер был закрыт, Кон-Бендита обвинили в «незаконной агитации» и пригрозили исключением из университета.
Демонстрация в поддержку Кон-Бендита и студентов университета Нантер была запланирована на 3 мая во дворе Сорбонны. Праворадикальная группа «Оксидан» пригрозила участникам демонстрации нападением, разгорелись страсти. Полиция сначала задержала «оксидановцев», а потом начала методично выгонять из Сорбонны поддерживавших Кон-Бендита сторонников левых движений. Собравшимся обещали, что всех отпустят, но около 400 человек все же задержали. Сорбонну тоже закрыли. На улицах стали собираться студенты.
Подтянулся CRS – французский ОМОН. В ход пошел слезоточивый газ. Досталось уже не только студентам, кричавшим, что «запрещено запрещать» (таким был один из главных лозунгов революции), но и журналистам, прохожим, случайным туристам и даже посетителям кафе, сидевшим на улице и с интересом наблюдавшим за происходящим. Многие из них из возмущения присоединились к протестам.
За ночь весь пятый округ Парижа покрылся баррикадами. Их продолжали строить и в последующие дни.
Студенты вооружались камнями, разбирая мостовые, хотя сейчас, глядя на фотографии, можно решить, что они просто иллюстрируют свой лозунг «Под мостовыми – пляж».
13 мая однодневную забастовку и демонстрацию объявили профсоюзы. Военизированную полицию с улиц отозвали, на Левом берегу прошла грандиозная объединенная демонстрация рабочих и студентов. Забастовка, однако, одним днем не ограничилась. Восемь миллионов рабочих решили сделать ее бессрочной, и она до сих пор остается крупнейшей во французской истории.
14 мая агентство AFP передавало: «Сорбонна оккупирована. Пустовавший в течение восьми дней бастион науки в последние сутки превратился в очаг непрерывных и очень страстных дискуссий. Все аудитории забиты до отказа. Сотни молодых людей сидят на лестницах и в коридорах, часами обсуждая проблемы университета и проблемы общества. Каким-то ораторам неистово аплодируют, других столь же неистово освистывают. Тема дискуссии в аудитории Ришелье – «Университет как критика», в аудитории Декарта тема заявлена как «Борьба рабочих, борьба студентов», в аудитории Гизо речь идет о международном студенческом движении, в аудитории Мишле – об университете и власти».
Стены университета покрываются лозунгами и объявлениями, повсюду развешены красные флаги. Фотография Мао должна напомнить, что есть на земле страны, где торжествует социальная справедливость.
Перед студентами выступает главный французский маоист тех лет, великий Жан-Поль Сартр.
К Парижу присоединяется провинция, уличные акции не прекращаются. 24 мая бунтующие пытаются поджечь парижскую биржу, на площади Сен-Мишель горят машины. Стычки с полицией продолжаются.
Студенты выступают в поддержку рабочих.
На Левом берегу повсюду идут дискуссии. В театре Одеон у Люксембургского сада устраивают круглосуточные дебаты о будущем человечества. В них участвуют рабочие «Рено», студенты, уборщицы, туристы, знаменитые писатели и бизнесмены.
29 мая президент Де Голль уезжает в Баден-Баден. По городу ползут слухи о том, что он подал в отставку. Другие говорят о военном перевороте. На самом деле Де Голль вел консультации с военным командованием, чтобы удостовериться в его поддержке.
На следующий день на Елисейских полях проходит массовая демонстрация сторонников Де Голля. Президент объявляет досрочные выборы, на которых он через месяц уверенно победит. Профсоюзы тем временем принимают щедрое предложение правительства: десятипроцентное увеличение всех зарплат, увеличение минимальной зарплаты на 35%, сокращение рабочей недели и обязательные консультации работодателей с трудящимися.
К концу мая стихают и студенческие демонстрации.
Наступление утопии откладывается на неопределенный срок.
Прошло полвека, но французское общество остается поляризованным в оценке майских событий 1968 года. Президент Франции Эммануэль Макрон предложил было отметить юбилей дискуссией о том, как из политики исчезли идеалы, однако столкнулся с непониманием политиков. Лоран Вокье, новый лидер правоцентристской партии «Республиканцы» назвал студенческие демонстрации мая 1968 года «началом деконструкции» и добавил, что с большей охотой отметил бы победу Наполеона в битве при Аустерлице. Бывший президент Николя Саркози давно провозгласил, что хотел бы «ликвидировать наследие 1968 года». Лидер студенческих протестов Даниэль Кон-Бендит, сделавший политическую карьеру в германской партии зеленых и закончивший ее депутатом Европарламента, выразил надежду, что большинство французов все-таки воспринимают майские события 1968 года позитивно, потому что они должны символизировать «идею более справедливого общества».
Студенты университета Нантер, где Кон-Бендит некогда начал революцию, ограничили юбилейные торжества организацией выставки.
Запрещать запрещено
Семен Новопрудский об актуальности главного политического лозунга 1968-го в России
Сначала каминг-аут. Меня нет и никогда не было в Telegram. И еще я никогда не умел делать бумажные самолетики. Но вижу, как кора дуба стремительно импортозамещает кору головного мозга у принимающих решения политиков в моей стране. Отчего мне становится горько и страшно.
Я буду искренне рад, если у Роскомнадзора не получится полностью заблокировать Telegram. Но меня бесит, что не работают совершенно законные сервисы и ресурсы.
Где гарантия, что от бездумных ковровых блокировок не начнут падать самолеты или не будет парализована работа больниц?
Опять же, очевидно, что никто не ответит за этот танец слона в посудной лавке Рунета. Никто не заплатит людям за ошибочную или «попутную» блокировку того, что блокировать не имели права — по своим же законам. У нас государство в принципе не привыкло отвечать перед людьми за собственные ошибки и глупости.
Между прочим, глава Роскомнадзора Александр Жаров публично подтвердил, что россияне абсолютно законно пользуются опальным мессенджером.
«Конфликта между органами власти и аудиторией мессенджера нет. Вопрос не к пользователям, вопрос к администрации Telegram», — сказал он в недавнем интервью «Известиям». На самом деле – вопрос к российским властям. Есть глубокий и все более явный конфликт между нашими государственными решениями, совестью, реальностью и здравым смыслом.
В России царит очередная, далеко не первая в нашей истории, эпоха Запрещанса — не путать с Ренессансом. Началась она, пожалуй, в декабре 2012 года с «закона подлецов» — запрета на усыновление американцами российских детей. Это был странный и откровенно аморальный (особенно для постоянно кичащейся на словах своей якобы особой духовностью России) ответ на «акт Магнитского», всего-то запретивший въезд в Штаты и право иметь там активы десятку российских силовиков невысокого пошиба.
Мы «ассиметрично» лишили шанса на нормальную жизнь сотни собственных детей-сирот. Тогда еще никто в России и применительно к России не употреблял в политическом дискурсе слово «санкции» — не было повода. Но культ запрета, повседневных мелких бытовых репрессий как способа подавления воли сограждан возник уже тогда.
… Ровно 50 лет назад, в мае 1968-го, на парижских улицах бушевала студенческая революция, так называемый «Красный май». Свои стихийные лозунги участники формулировали в виде граффити на асфальте. Самый знаменитый такой лозунг из располагавшихся прямо под ногами идущих людей гласил: «Il est interdit d’interdire». «Запрещать запрещено».
Для России в 2018 году этот наивный максималистский лозунг полувековой давности звучит чертовски современно. Может ли любое государство и общество обойтись без запретов? Вряд ли. Но различать, что можно запрещать, а что нельзя, где применять законодательные запреты, а где — моральные табу, неписаные правила обычаев и традиций — эффективное и разумное государство, равно как и ответственное общество, выбирающее себе власть, обязано.
История с блокировкой Telegram в России – создающаяся в режиме реального времени на наших глазах энциклопедия вопиющих ошибок запретительной политики.
Во-первых, ошибочна сама цель блокировки. Если предлог — борьба с терроризмом, нет никаких корректных доказательств зависимости между количеством и качеством терактов с одной стороны и количеством исполнителей и организаторов этих терактов, зарегистрированных в «телеге». Не говоря уже о том, что как раз соцсети иногда наоборот дают возможность спецслужбам отслеживать потенциально подозрительных персонажей. Зачем же блокировать такую возможность?
Впрочем, уже появились версии, что это попытка тестировать возможное полное отключение России от иностранных интернет-сервисов.
Если истинная причина — использовать Telegram для показательной порки, чтобы все остальные иностранные сервисы подняли лапки кверху и дружно перенесли персональные данные российских пользователей в Россию – нашим доблестным запрещальщикам стоило для начала взглянуть на российский сегмент интернета с позиций его роли и доли в мире. Тогда бы они узнали много интересного.
Например, что по годовому объему интернет-торговли (именно коммерческий интерес для владельцев интернет-сервисов – главный в любой стране, всё это бизнес-продукты, а не благотворительные игрушки) Россия занимает лишь девятое место в мире.
В России пока всего примерно 36 миллионов человек делают покупки в интернете и напокупали они в 2017 году на 498 млрд рублей. Кстати, 40% покупающих в сети россиян делают это в зарубежных интернет-магазинах и заметят, если наше государство заблокирует им такую возможность. Для сравнения, в Китае – с которого Россия решила брать пример в блокировке интернета – регулярно покупают в интернете 145 миллионов. Как раз почти столько, сколько всего живет в России. Годовой оборот интернет-торговли в Поднебесной — 562 миллиардов. Но не рублей, а долларов.
Причем очевидно, что такого объема рынка интернет-торговли, как в Китае или США, в России в ближайшие десятилетия, если не столетия, не появится — тупо не хватит населения. Ну, только если мы каким-нибудь хитроумным способом не присоединим к себе Китай.
Во-вторых, государство не должно принимать закон, если не знает, как его выполнить. Да, россияне привыкли к тому, что у нас само государство часто нарушает или просто игнорирует собственные законы. Но вот прямо сейчас миллионы людей, независимо от политических взглядов (в России интернетом пользуется примерно 85 миллионов человек) на мониторах своих компьютерах в режиме реального времени наблюдают, как государство изо всех сил как раз пытается выполнить свой закон. Но… не может.
В-третьих, практически все ключевые руководители России еще успели побыть членами КПСС и пожить в СССР. Значит, должны бы помнить, что запрещение любого носителя информации неизбежно провоцирует у людей больший интерес к этому носителю информации. Ровно поэтому, кстати, не надо блокировать и политические сайты, если только они не призывают к прямому физическому насилию, а просто пишут не то, что нравится власти. Запрет в современном, рекордно медийном в истории человечества мире, автоматически становится дополнительной рекламой запретного. Особенно если речь идет о чем-то относительно доступном и явно не опасном для жизни — например, о мессенджере.
В-четвертых, глубокая ошибка — запрещать то, что прямо касается повседневной жизни миллионов людей. Если уж так приспичило что-нибудь запретить — запрещайте недоступное массам или не особо нужное. Хамон с пармезаном, но не импортные лекарства или мессенджеры. Прямую причинно-следственную связь между санкциями против России и нашей внешней политикой большинство россиян не способно уловить до сих пор, через четыре года после возникновения этой связи. А связь между не работающим у них на компе «Гуглом» или «Ютьюбом» и блокировкой Telegram даже самые непонятливые уловят гораздо быстрее.
В-пятых, такая блокировка будет провоцировать цифровую революцию снизу — с неприятным для запретителей акцентом на второе слово. Люди начнут интенсивнее придумывать способы, в том числе технологические, как обмануть такое государство, которое почем зря отрубает им привычную среду обитания.
Хорошо это или плохо, но интернет уже давно не забава, а именно полноценная естественная среда обитания миллионов людей. И блокировать ее — примерно как начать откачивать воду в реке или море прямо из-под рыб.
При этом откровенно идиотские запреты и мелкие репрессии против своих граждан множатся у нас буквально каждый день. Вот нам сообщают, что Госдума решила разработать законопроект об уголовной ответственности за… соблюдение американских санкций на российской территории. Об этом рассказал первый замглавы фракции «Единая Россия» Андрей Исаев – кстати, бывший анархист, практически единомышленник тех парижских студентов, которые маршировали в далеком 1968-м.
По словам Исаева, уголовное наказание может быть предусмотрено только для физических лиц. Для юридических будут введены штрафы. В еще не заблокированных соцсетях сразу появились недоуменные посты, что же имеется в виду под «исполнением физическими лицами в России американских санкций». Не пускать Дерипаску в туалет в российском кафе, что ли? На самом деле, что имеется в виду — как раз вполне понятно. Вот только один пример: если такой закон примут, можно будет посадить в тюрьму руководителей всех крупнейших банков страны за то, что они не стали работать в Крыму, опасаясь американских санкций.
Какую реакцию на финансовом рынке вызовет такое решение, авторы этих мудрых инициатив, конечно, не думают. Думать – вообще не их компетенция. Дума у нас давно не для думающих.
Не отстает и правительство. Минтранс сочиняет новые правила пользования метрополитеном и хочет запретить использовать в метро детские коляски. Скорее всего, речь идет о запрете перевозить непосредственно в колясках по эскалаторам (что уже запрещено) и по самим вестибюлям станций маленьких детей. Но зачем тогда в метро работает служба сопровождения пассажиров с ограниченными возможностями? Или, может быть, товарищи начальники не знают, что женщине с детской коляской на любой станции метро и при входе-выходе обязательно поможет кто-нибудь из прохожих.
Нормальные люди явочным порядком уже давно решили проблему перевозки детей в колясках в метро и на эскалаторах. Нет такой проблемы у нас в стране. Есть проблема бесполезных или прямо вредных запретов. Интересно, само руководство Минтранса давно последний раз спускалось в метро? Но правила пишет.
«Кора дуба» вместо лекарств в устах вице-спикера Госдумы и вовсе стала мемом эпохи Запрещанса. Только пора уже с ней заканчивать, с этой эпохой. Запретим иностранные лекарства, доллары и евро, интернет и «опасные» книги из русской и мировой классики, выезд из страны, вдох и выдох. А потом будем искренне удивляться в телевизионных шоу на еще не запрещенных телеканалах, почему в американском санкционном законе Россия идет через запятую с самыми одиозными странами мира.
Пока национальное отрезвление не наступило, для начала можно хотя бы на пару лет объявить в России мораторий на новые запреты. Потренировать силу воли, временно запретив себе запрещать. А там, глядишь, потихоньку научимся и что-нибудь разрешать. Не только заготавливать валежник для личных нужд с 1 января 2019 года.
Запрещать запрещается! Революция во Франции. 1968
События мая 1968 года начались в парижских университетах, сперва в университете Париж X — Нантер, а затем и самой Сорбонне; один из самых известных лидеров студентов — 23-летний Даниэль Кон-Бендит. Движущей силой студентов, помимо общего молодёжного протеста (самый знаменитый лозунг — «Запрещать запрещается»), были различного рода крайне левые идеи: марксистско-ленинские, троцкистские, маоистские, анархистские и т. п., нередко также перетолкованные в романтически-протестном духе. Общее название этих взглядов, или, вернее, настроений — «гошизм» (фр. gauchisme), первоначально обозначало «левизну» в переводе работы Ленина «Детская болезнь левизны в коммунизме». Практически невозможно определить все политические убеждения студентов, активно принимавших участие в восстании. Особенно сильным было анархическое движение, центром которого являлся Нантер. Немало было среди деятелей мая людей, иронизирующих над левыми и анархистскими лозунгами так же, как и над любыми другими. Студентам сочувствовали и многие левые преподаватели Сорбонны, включая, например, Мишеля Фуко. Сами участники событий позиционировали себя как «новые левые».
Через несколько дней беспорядков выступили профсоюзы, объявившие забастовку, затем ставшую бессрочной; митингующие (как студенты, так и рабочие и служащие) выдвигали конкретные политические требования. Среди них была отставка де Голля, а также формула «40 — 60 — 1000» (40-часовая рабочая неделя, пенсия в 60 лет, минимальный оклад в 1000 фр.)
Лозунги, которые взяли на вооружение протестующие:
Будьте реалистами, требуйте невозможного!
Мы не хотим жить в мире, где за уверенность в том, что не помрёшь с голоду, платят риском помереть со скуки.
Те, кто делают революцию наполовину, роют себе могилу
Мы не будем ничего требовать и просить: мы возьмём и захватим
Ты нужен шефу, а он тебе — нет.
Рабочий! Тебе 25 лет, но твой профсоюз из прошлого века!
Твоё счастье купили. Укради его!
Ни Бога, ни господина!
Живи, не тратя время (на работу), радуйся без препятствий!
В обществе, отменившем все авантюры, единственная авантюра — отменить общество!
Революция невероятна, потому что она настоящая.
Пришёл. Увидел. Поверил.
Беги, товарищ, за тобой старый мир!
Тяжело подчиняться начальникам, но ещё глупее их выбирать.
Один уик-энд без революции гораздо более кровав, чем месяц перманентной революции.
Счастье — это новая идея.
Пролетарии всех стран, развлекайтесь!
Звонит будильник. Первое унижение за день.
Культура — это жизнь наоборот.
Искусство умерло, не пожирайте его труп.
Я тебя люблю! О, скажи мне это с булыжником в руке!
СЕКС: Это хорошо,— изрек Мао,— но не слишком часто
Представь себе: война, а на неё никто не пошёл!
Какие еще лозунги рождены теми событиями?
Лозунг родился в 1968 году, во Франции, во время так называемых «майских событий» (иногда их называют «майскими волнениями»). В оригинале звучит, как «Il est interdit d’interdire».
Еще в тот же момент рождено:
Для предотвращения распространения экстремистских идей или для очищения сети от хулиганов. Анонимность в сети позволяет преступникам совершать сделки, распространять запрещенные материалы и связываться друг с другом.
Но с другой стороны, без анонимности пострадает рекламный бизнес, так как люди будут ходить только на сайты которые одобряются обществом, а на другие будут стесняться. От этого пострадают продажи некоторых видов товаров.
В Египте, в общественных местах, запрещено употребление алкоголя. В этой стране сухой закон. Однако, на территории отелей он не распространяется и там употреблять спиртное Вы можете в любое время.
Кстати, лет десять назад в Хургаде было проблематично купить спиртное. Поэтому по приезду туда, в первый же день, мы ехали в Дьютифри и по загранпаспортам затаривались спиртным на весь отдых.
Ну а ещё в Египте запрещено купаться в море в ночное время. Это Вам не безобидное Черное море. Здесь и скушать ночью могут.
Конечно, можно относиться к такому запрету негативно. Но что в его основе? Постепенное превращение Франции в мусульманскую страну со своей культурой. Очевидно, власти пытаюся оградить нацию от чужеродных этнических влияний, в том числе и таким запретом. Понять их можно.
В каком году прозвучал лозунг запрещается запрещать
Войти
Авторизуясь в LiveJournal с помощью стороннего сервиса вы принимаете условия Пользовательского соглашения LiveJournal
Лозунги парижского мая 1968 года
Представляю вашему вниманию обзор этих самых лозунгов (по-моему, очень и очень любопытных), составленный на основе статей французской и русской «Википедии».
Встречаются и переделки социалистическо-коммунистических лозунгов:
«Debout les damnés de l‘Université!» – «Вставай, проклятьем заклеймённый Университет!» (Переделка первой строчки из «Интернационала» Эжена Потье.)
«L’imagination au pouvoir!» – «Вся власть воображению!» (Ср.: «Вся власть Советам!»)
«Travailleurs de tous les pays, amusez-vous!» – «Пролетарии всех стран, развлекайтесь!» (Ср.: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!».)
Среди прочих лозунгов я нашёл фразу, принадлежащую знаменитому французскому революционеру Луи-Антуану Сен-Жюсту, вырванную из контекста, который в 1968 году никого не интересовал: «Ceux qui font les révolutions à moitié ne font que se creuser un tombeau». – «Те, кто делает революцию наполовину, только роют себе могилу».
Луи-Антуан Леон (де) Сен-Жюст (1767-1794), этот, по выражению историка Жюля Мишле, «архангел смерти» (см. об этом: Петитье П. Плоть и мрамор: Сен-Жюст у Мишле и у Мальро [Petetier P. La chair et le marbre: Saint-Just chez Michelet et chez Malraux // L’Europe. 1989. Novembre–decembre. P. 146–157] / Пер. с фр. Е. Викторовой), выступая перед высшим законодательным, исполнительным и распорядительным органом Французской республики – Национальным Конвентом – 26 февраля 1794 года (8 вантоза II года Республики) с докладом «О лицах, содержащихся в тюрьмах», в частности, сказал следующее:
«Действительно, сила вещей [другими словами, логика развития событий. – Прим. ред.] приведет нас, быть может, к результатам, о которых мы и не помышляли. Богатство находится в руках достаточно большого числа врагов революции; нужда ставит народ, который трудится, в зависимость от его врагов. Подумайте, может ли существовать государство, если гражданские отношения противоречат форме правления? Те, кто делает революцию наполовину, только роют себе могилу. Революция вынуждает нас признать следующий принцип: тот, кто оказался врагом своей страны, не может обладать в ней какой-либо собственностью: необходимо еще несколько решительных шагов, чтобы нас спасти.
Неужели народ проливает свою кровь на границах и все семьи носят траур по своим сынам для того лишь, чтобы тираны наслаждались всеми благами? Вы должны признать принцип, что только тот может пользоваться правами в нашем отечестве, кто содействовал его освобождению.
Уничтожьте нищету, которая позорит свободное государство; собственность патриотов священна, но имущество заговорщиков должно быть предоставлено всем обездоленным. Обездоленные — сила Земли; они имеют право говорить как хозяева с правительствами, которые ими пренебрегают». (Пер. с фр. О. С. Заботкиной.)