в каком году начали строить байконур
65 лет назад основали Байконур. Как строили самый крупный космодром мира
7 лет стройки
Фактом своего появления будущий космодром обязан ракете Р-7, которую начали разрабатывать в 1954 году. Для ее испытаний нужен был космодром в обширном малонаселенном районе, где рядом не было больших площадей сельскохозяйственных земель и крупных городов. Кроме того, полигон для запуска ракет должен был находиться как минимум в 7000 километрах от места падения боеголовки на Камчатке, и иметь надежные источники пресной воды для обеспечения космодрома.
Комиссия по выбору места расположения рассматривала несколько вариантов для стартовой площадки. Будущий крупнейший космодром мира мог оказаться в Марийской АССР, в Астраханской области или в Дагестане. Но в итоге специалисты остановили свой выбор на Кызылординской области Казахской ССР: в этом случае можно было максимально удобно разместить пункты подачи радиокоманд по обе стороны маршрута полета ракеты.
В середине января 1955 года к разъезду Тюра-Там Среднеазиатской железной дороги прибыли первые бригады рабочих для строительства поселка Байконур, а 12 февраля Совет министров СССР принял Постановление о создании полигона для испытаний межконтинентальных баллистических ракет. До первого полета человека в космос оставалось чуть более семи лет.
Байконур назвали так из-за секретности. Место старта Гагарина тоже исказили
Одна из самых больших загадок космодрома — то, как он получил свое название. На территории Казахстана есть село под названием Байконур, однако находится оно аж в трехстах километрах от места расположения космодрома, в Карагандинской области. Почему же именно «богатая долина» дала имя самой большой стартовой площадке космических ракет в мире?
По самой распространенной версии, в 1958 году в СССР проводились масштабные учения в рамках программы по созданию системы противовоздушной обороны. В этих учениях оказались задействованы три полигона: Сары-Шаган, Капустин Яр и Научно-исследовательский испытательный полигон №5 (будущий Байконур). Как раз для ракет, которые испытывались на полигоне Капустин Яр, была построена временная стартовая площадка — как раз возле того самого «изначального» Байконура.
Город-спутник, который возводился рядом с космодромом, имел совершенно стандартное для «новых поселений» того времени название — Ленинск. В западных же источниках космодром еще с момента его обнаружения в 1957 году назывался Tyuratam — по ближайшему поселку и железнодорожному разъезду. Но в 1961 году, после того, как с космодрома был запущен корабль «Восток» с Гагариным на борту, во все международные агентства в качестве координат места старта ракеты были разосланы именно координаты площадки у села Байконур. Что самое забавное — той самой временной площадки на момент запуска «Востока» возле Байконура не было уже два года.
Почему было принято такое решение, неизвестно до сих пор. Скорее всего, для соблюдения конспирации и введения в заблуждение иностранных разведок. В этих самых разведках, правда, работали вовсе не дураки, и вводить в заблуждение получалось в основном своих соотечественников. Для них же на въезде в город в середине 1960-х годов были установлены две стелы с надписями «Звездоград». А официально Байконуром город стал называться лишь после развала СССР, в 1995 году.
Два бульдозера и пять самосвалов на всю стройку
12 июня 1955 года Генеральный штаб Вооруженных сил СССР своим приказом утвердил организационно-штатную структуру тогда еще безымянного Полигона №5. Позже именно этот день в приказе Министерства обороны был определен как дата основания полигона. А через месяц, в июле пятьдесят пятого, стартовало строительство первой пусковой площадки.
Работать было трудно — техники не хватало, грунт был сложным. «Каких-то пять скреперов, два бульдозера, столько же экскаваторов, пять самосвалов. Все. И это чтобы за считанные месяцы вынуть из котлована глубиной 50 метров более одного миллиона кубометров породы!» — рассказывал заслуженный строитель России Сергей Алексеенко, назначенный прорабом стартовой площадки №1 в январе 1956 года. А на глубине полутора-двух метров под песком обнаружились залежи тяжелой ломовой глины, особенно трудной для разработки.
Первоначальный план постройки «космического города» тоже пришлось перерабатывать. Предполагалось, что строительство будет вестись на обеих сторонах протекающей рядом реки Сырдарьи, но первое же весеннее половодье заставило руководителей проекта задуматься. От строительства моста через реку и левобережной части будущего Байконура тут же отказались, а чтобы город не затапливало каждую весну, в его левой части построили двухметровую дамбу.
Тем не менее, космодром и примыкающий к нему город строили поистине стахановскими темпами. Уже в 1957 году общая численность гражданского и военного персонала составляла 4000 человек. Тогда же состоялись и первые запуски — правда, не очень удачные. Запущенная 15 мая 1957 года баллистическая ракета Р-7 загорелась на старте и провела в воздухе менее двух минут. Следующий запуск спустя два месяца закончился вынужденным подрывом ракеты в воздухе из-за ухода с заданной траектории, а первый объявленный успешным запуск (21 августа того же года) можно считать таковым лишь условно. На камчатском полигоне, где должна была приземлиться головная часть ракеты, ее так и не нашли: скорее всего, она разрушилась в воздухе и сгорела в самом конце полета.
Но самая трагическая неудача, также известная как «Катастрофа Неделина» произошла 24 октября 1960 года. Тогда перед первым испытательным пуском МБР Р-16 внезапно запустился двигатель второй ступени ракеты, что привело к разрушению топливных баков и взрыву топлива. В начавшемся пожаре по официальной версии погибли 78 человек, а по неофициальным — от 92 до 126. Среди жертв оказались высокопоставленные военные и чиновники — командующий ракетными войсками специального назначения маршал Митрофан Иванович Неделин и зампредседателя госкомитета Совета Министров по оборонной технике Лев Архипович Гришин.
Место начала нашей космической истории
Несмотря на все неудачи в первые годы существования космодрома, Байконур стал поистине знаковым местом не только для советской и российской, но и для мировой космонавтики. В 1961 году с него отправился в космос Юрий Гагарин, в 1963 — первая-женщина космонавт Валентина Терешкова, а еще через два года — Алексей Леонов, первый человек в открытом космосе. С Байконура свои первые полеты совершили ракеты-носители «Протон», «Циклон» и «Энергия», выведен на орбиту первый искусственный спутник Земли, а также «Спутник-5» с Белкой и Стрелкой на борту.
Трудные времена выпали на долю космодрома и города в начале 1990-х годов. Число пусков резко сократилось, денег не было, офицеры массово увольнялись и уезжали на родину. Многие квартиры в городе пустовали, в некоторых районах попросту не было ни воды, ни электричества. Знаменитый космодром мог бы исчезнуть еще тогда, если бы не мудрое решение властей Казахстана и России, благодаря которому город и пусковые площадки превратились в территорию двух государств.
У казахстанских властей не было денег ни на поддержание нормального режима функционирования объекта, ни даже на обеспечение минимально приемлемой жизни горожан. Поэтому Российская Федерация взяла город Ленинск и космодром Байконур в аренду сроком на 20 лет. Арендная плата была установлена в объеме 115 миллионов долларов. А через год после этого свершилось то, что уже давно напрашивалось — Ленинск официально переименовали в Байконур.
Сейчас это действительно уникальный город: там имеют хождение две валюты (рубли и тенге), работают правоохранительные органы двух стран, и даже мэра назначают с одобрения президентов Казахстана и России. С учетом того, что договор аренды территории в 2004 году был продлен, такая ситуация сохранится до 2050 года. Что будет с Байконуром дальше? Пока непонятно. Россия планирует к 2030 году снизить долю запусков с космодрома в Казахстане с 75% лишь до 10% — остальные ракеты будут запускаться с космодромов Плесецк и Восточный. В целом все идет к тому, что во второй половине XXI века легендарный Байконур превратится в музей. Казахстанское руководство рассматривает различные варианты эксплуатации космодрома после 2050 года — в том числе и совместную реконструкцию для использования вместе с Европейским и Израильским космическим агентствами — но дальше планов дело так и не пошло.
Остается надеяться, что место, с которого началась история полетов человека в космос, не превратится опять в пустынную степь. Все же Байконур остается крупнейшим в мире космодромом, и много лет подряд был лидером по количеству запусков в год, лишь в 2015 году уступив эту позицию космодрому на мысе Канаверал.
Планы
Поздравляя Байконур с юбилеем, глава «Роскосмоса» Дмитрий Рогозин анонсировал модернизацию космодрома. В первую очередь Россия планирует модернизировать два стартовых комплекса для запусков ракет «Союз-2» и «Союз-5». «Как вы знаете, это реконструкция старта ракеты “Зенит”. Замечательной ракеты, самой последней ракеты Советского Союза, которая использовалась с Байконура. И в наших планах создание ракеты “Союз-5”, еще более мощной, чем “Зенит”, — сказал Рогозин в видеообращении на сайте «Роскосмоса».
Как строили космодром «Байконур»
Однако к середине 1950-х военным и инженерам-конструкторам в Капустином Яру стало тесно. ОКБ-1 под руководством Сергея Павловича Королева, отца советской космонавтики, занялось созданием ракеты нового типа. Р-7, или «семерка», как называли ее в обиходе, должна была стать первой на планете баллистической ракетой, способной доставить боеголовку (в том числе ядерную) на другой континент. Такая техника требовала соответствующих масштабов — правительство занялось поиском площадки для нового, куда более крупного испытательного полигона.
Р-7 была ракетой межконтинентальной, дальность ее полета превышала 8000 километров, причем головная часть в ходе испытаний должна была падать на камчатском полигоне «Кура». В соответствии с этими параметрами новый полигон должен был отвечать определенным требованиям.
Между точкой старта и точкой приземления должно было быть не менее 7000 километров, трасса полета должна была пролегать преимущественно над малонаселенными районами страны, где можно было безболезненно для экономики СССР отвести немалые по площади участки под поля падения ракетных ступеней. Наконец, строительство нужно было обеспечить инфраструктурно: подъездными путями (железная дорога), электроэнергией и пресной водой.
Специальная комиссия выбирала территорию для нового полигона из трех основных вариантов. Вполне возможно, первый спутник, Лайка, Белка и Стрелка, Юрий Гагарин и остальные советские космонавты отправились бы в свои исторические путешествия из Мордовии или Дагестана, но по тем или иным причинам ни первая, ни второй все же не подошли.
Специалисты остановили свой выбор на третьей площадке, расположившейся примерно посередине между небольшими райцентрами Казалинск и Джусалы в Кзыл-Ординской области Казахстана, у безвестного полустанка Тюратам неподалеку от еще полноводного Аральского моря, на берегу Сырдарьи, одной из крупнейших рек Средней Азии.
Казахская пустыня удовлетворяла всем требованиям специалистов практически идеально. Собственно полигон планировалось построить по соседству с большой рекой (на самой Сырдарье должен был появиться секретный город-спутник ракетчиков). Вдоль реки проходила железная дорога Москва — Ташкент, что снимало вопрос с доставкой на грандиозную стройку гигантского количества необходимых материалов. С электричеством было сложнее: первые месяцы до окончания возведения ЛЭП работы обеспечивали специальные энергопоезда.
Главным преимуществом была практически полная безлюдность района будущего полигона и перспективных полей падения ракетных ступеней на трассе полета на Камчатку. Под эти территории выделялись колоссальные площади, к счастью, малоценные в сельскохозяйственном отношении. В общей сложности из оборота выводилось около 5 млн гектаров земель.
Немаловажным фактором было и обеспечение секретности строительства — нелегкая задача, учитывая его масштабы. Чтобы запутать вражеские разведки, в 300 километрах от настоящего полигона, на северных отрогах хребта Алатау в Карагандинской области был выстроен космодром-муляж. Стартовые установки, монтажно-испытательные корпуса и прочая инфраструктура были выполнены из дерева в надежде обмануть потенциального противника. Рядом с ложным космодромом находился небольшой поселок Байконур, и именно его название использовалось советскими газетами в сообщениях об успешных космических стартах.
Американцев обмануть не получилось. Стройка в районе Тюратама была слишком масштабной, чтобы ее не заметить, и полигон регулярно попадал в объективы фотокамер известных самолетов-разведчиков U-2. С другой стороны, именно благодаря этой попытке ввести в заблуждение заклятых врагов крупнейший космодром мира и получил свое нынешнее название, географически ничем не мотивированное.
12 февраля 1955 года выбор площадки под полигон в Казахстане был закреплен в постановлении Совета министров СССР, хотя первый отряд военных строителей высадился на станции Тюратам месяцем ранее. В конце этого года на сооружении объекта, получившего кодовое название «Стадион», работало уже 2,5 тыс. военных и вольнонаемных рабочих и до 20 тыс. «стройбатовцев».
Условия были тяжелейшие. Резко континентальный климат будущего Байконура был чрезвычайно удобным лишь для запуска ракет (300 солнечных дней в году), но крайне неприятным для людей. Адскую летнюю жару (до +40 в тени) сменяли сибирские морозы (до −40) зимой. При этом работы шли, по сути, в голой степи, где компанию строителям составляли лишь немногочисленные обитатели соседнего железнодорожного полустанка, как будто сошедшие со страниц повестей Чингиза Айтматова, сайгаки да суслики.
Первые строители были вынуждены зимой жить в палатках, позже в землянках, питаться с помощью походных кухонь и пить неочищенную воду Сырдарьи. Конечно, значительную часть военных и инженеров составляли ветераны Великой Отечественной войны, привыкшие ко многому на ее фронтах, но и они оказались бессильны перед свирепствовавшими желудочно-кишечными заболеваниями.
Сражаясь со сложными грунтами, климатом и болезнями, военные строители возводили в казахстанской пустыне мечту всего человечества. Всего за два года были проведены основные работы по сооружению первой пусковой площадки, с которой новая «королевская» ракета Р-7 должна была вначале улететь на Камчатку, а затем в космос. Был вырыт котлован глубиной в 50 метров, перемещен миллион кубометров грунта, уложено свыше 30 тыс. кубометров бетона. К площадке, которой спустя четыре года предстояло стать знаменитым гагаринским стартом, подвели автомобильную и железную дороги, рядом на так называемой площадке №2 («двойка») построили монтажно-испытательный корпус.
Академик Борис Черток, ближайший сподвижник Сергея Королева, оказавшийся впервые на станции Тюратам в начале 1957 года, в своих многотомных мемуарах «Ракеты и люди» так описывал свои впечатления от будущего космодрома:
«Первое впечатление — грусть и тоска от вида облупленных мазанок и грязных улочек пристанционного поселка. Но сразу же за этим первым неприглядным пейзажем открывалась панорама с характерными признаками великой стройки. Мы поехали на „двойку“. Дорога шла прямо по плотному грунту действительно бескрайней, голой, еще зимней степи. Зимняя влага мешала истолченной почве превращаться в мелкую дисперсную всепроникающую пыль. Можно было дышать полной грудью чистым степным воздухом. Слева велась прокладка бетонной трассы ко второй и первой площадкам. К стройкам шли вереницы самосвалов с бетоном. Мы обгоняли самосвалы с капающим из кузовов свежим раствором, машины со всевозможными ящиками, стройматериалами и крытые фургоны с солдатами-строителями.
Монтажно-испытательный корпус являлся основным сооружением технической позиции на второй площадке. Нам предстояло проводить в нем все операции по подготовке ракет до их вывоза на стартовую позицию. В большой высотный зал МИКа свободно вкатывался тепловоз, толкающий впереди вагоны с блоками ракеты. Здесь, в зале, проводилась разгрузка, размещение их на время испытаний на транспортных тележках, и здесь же предстояло впоследствии проводить сборку пакетов из раздельно испытанных блоков».
15 мая 1957 года с пусковой площадки №1 Научно-исследовательского испытательного полигона №5 был произведен первый пуск новой ракеты Р-7 конструкции С. П. Королева. Пуск был неудачным («семерка» пролетела всего 400 километров), но это было лишь начало большого, наполненного триумфами и трагедиями пути. В августе 1957-го Р-7 стала первой в мире межконтинентальной баллистической ракетой, успешно доставив муляж боеголовки на камчатский полигон «Кура», а еще спустя полтора месяца, 4 октября того же года, «семерка» вывела на околоземную орбиту первый искусственный спутник нашей планеты, начав космическую эру человечества.
Параллельно с техническими сооружениями космодрома в нескольких километрах южнее рос жилой городок для будущих ракетчиков. Начавшись с кварталов, застроенных деревянными бараками, впоследствии он застраивался типичными для Советского Союза многоэтажками, вначале кирпичными, а затем панельными. «Десятая площадка», Ташкент-90, поселок Заря, наконец, город Ленинск выделялись разве что своей сверхсекретностью, отличным (в сравнении с окружающими населенными пунктами Казахстана) снабжением продуктами и промтоварами и неплохой общественной инфраструктурой, призванной скрасить жизнь вдали от Большой земли.
Ленинск, который в 1990-х переименовали в Байконур, существовал вопреки своему окружению. Проблемы с пресной водой, солончаковые почвы, быстро выводящие из строя трубы канализации, теплоснабжения и водопровода, регулярные перебои с электроэнергией, жесткий климат и не слишком приспособленное к нему типовое советское жилье — все это было повседневной реальностью для города, чье население на пике развития достигало ста с лишним тысяч человек.
Впрочем, для большинства жителей Байконура, по крайней мере в 1960—1980-е годы, бытовые проблемы были лишь слегка раздражающим фоном той тяжелой, но наполненной романтикой покорения природы работы, которой они занимались.
За прошедшие 60 лет на Байконуре успели построить свыше 20 стартовых сооружений, 34 технических комплекса с монтажно-испытательными корпусами, два аэродрома, собственную ТЭЦ, кислородно-азотный завод, 470 километров железных и 1280 километров автомобильных дорог, десятки и сотни объектов инфраструктуры. Этот космодром, несмотря на распад СССР, — по-прежнему крупнейший космический центр в мире.
Борис Черток так писал в мемуарах о своем посещении Байконура в 1957 году:
«Королев обладал редким даром: он умел предвидеть будущее лучше всех своих соратников. Вспоминаю, как на его газике мы неслись по казахской степи. Дороги нещадно пылили, и я не упустил случая поворчать, что мы забрались в эту полупустыню, хотя можно было выбрать полигон в значительно более комфортном месте. Сергей Павлович воскликнул: «Эх, Борис! Ты неисправимый заржавленный электрик! Смотри и любуйся, какие кругом безграничные просторы! Мы здесь великие дела делать будем! Поверь мне и не ворчи!» Его обычно озабоченное, иногда нарочито суровое лицо на сей раз выглядело по-юношески восторженным и одухотворенным».
Сергей Павлович, как обычно, был прав.
«В первый год жизни на полигоне бетонка проходила по голой степи. Только слева, если ехать от станции Тюратам, пролегала такая же одинокая железнодорожная ветка, по которой ходили поезда, отвозившие утром офицеров на службу и вечером забиравшие их домой. Постепенно степь застраивалась. Уже через два года по дороге к МИКу (монтажно-испытательному корпусу) можно было шагать по пешеходным тротуарам, проложенным рядом с бетонкой. Жару чуть смягчали тени от тополей, высаженных вдоль дороги, и тонкие струйки орошения, спасавшие первые насаждения от неминуемой гибели.
А в начале 1990-х степи, той самой, нестерпимо жаркой и обжигающе холодной, пыльной и цветущей тюльпанами степи Казахстана уже просто не было видно. Любоваться можно было только многочисленными служебными зданиями, ведомственными коттеджами и далекой панорамой грандиозных корпусов, построенных по программам Н-1, „Энергия“ — „Буран“ и многим другим».
Все это было создано под пустынными летними суховеями и зимними снежными буранами десятками тысяч людей, в буквальном смысле совершавших трудовой подвиг во имя прогресса всего человечества, того первого шага из его земной колыбели, о котором мечтал еще Константин Циолковский.