в каком году кпрф победила на выборах на выборы в президенты
Как Зюганов сдал своих избирателей и победу в 1996
Лидер КПРФ Геннадий Зюганов был главным соперником Бориса Ельцина на президентских выборах 1996 года. Однако коммунисты упустили победу и не смогли воспользоваться конфликтом внутри ельцинского лагеря. События тех дней в интервью корреспонденту «Газета.Ru» Дмитрию Виноградову оценивает один из лидеров КПРФ Виктор Илюхин, занимавший в 1996 году пост председателя думского комитета по безопасности.
– Почему после первого или второго тура Зюганов не устроил того, что сейчас принято называть майданом, – не вывел народ на улицы? Ведь результаты, как утверждают коммунисты, были сфальсифицированы, и на самом деле победил Зюганов?
– Во-первых, официальных данных до сих пор нет. Не случайно сразу после выборов тогдашнего председателя ЦИКа Николая Рябова назначили послом в Чехию, и он уехал. Сейчас мы с вами каких-либо документальных подтверждений, кто победил, не найдем. Одно могу сказать: по нашим раскладам, Ельцин не мог победить. Это объективно. Его рейтинг был не просто нулевым, он шел с отрицательным знаком. Сделать рывок в избирательной кампании за 1,5–2 месяца невозможно. Конечно, сыграли свою роль фальсификация на выборах, использование административного ресурса, но все же…
У нас есть информация, что Зюганов победил в первом туре, но не набрал 50% плюс один голос. За ним следовал Александр Лебедь, и только на третьем месте был Борис Ельцин. Но ни один кандидат не набрал такого количества, чтобы его после первого тура провозглашать президентом.
Перед вторым туром пошли манипуляции: Лебедю дали должность секретаря Совета безопасности. Он публично обратился ко всем, кто проголосовал за него – а это достаточно большое количество – во втором туре проголосовать за Бориса Ельцина. В результате разница между голосами Ельцина и Зюганова во втором туре была не очень значительной, определенную роль сыграла позиция Лебедя.
Что касается вашего вопроса: чтобы вывести народ, надо его подготавливать.
К такому повороту дел ни Зюганов, ни в целом левое движение не были готовы.
Очень важный момент. Вы говорите, что оппозиция успешно оспорила выборы в Грузии, на Украине. Но там была огромная информационная поддержка и Ющенко, и Саакашвили. Плюс огромная финансовая поддержка со стороны западных государств, в первую очередь США. Сценарий был составлен не в голове Ющенко и не в голове Саакашвили, а американскими специалистами. Посол США сначала набрался опыта в России, потом выезжал туда и работал над этими кампаниями.
У нас, левых, в 1996 году всего этого, естественно, не было. Конечно, плохо, что мы не готовились, чтобы в случае расхождения результатов (официальных и настоящих. – «Газета.Ru») выводить людей на улицы.
Возможно, Зюганов опасался шага, который мог бы стать прологом большой гражданской войны.
– А у окружения Ельцина были силовые сценарии в случае победы на выборах Зюганова?
– Да. Власть была к этому готова. Они не стесняясь говорили нам: «Просто так мы власть не отдадим» и что в случае их победы мы, коммунисты, в Кремль не войдем.
Совсем незадолго до этого был 1993 год, который показал, что и как могут использовать: выкатили танки и расстреляли Дом Советов. В тот момент (в момент выборов. – «Газета.Ru») в охранных структурах Москвы под ружьем находилось примерно 50 тыс. охранников, в том числе из бывших афганцев, которые тогда поддержали Ельцина. Эта сила могла быть использована, а это еще страшнее, чем открытое противостояние. Танки едут, их видно, а здесь из-за спины, в спину. Были готовы и спецслужбы. В 1996 году существовали не только спецслужбы МВД и знаменитая «Альфа». В противовес «Альфе» стали создавать другие подразделения. К этому моменту Черномырдин создал, например, два батальона спецназа в МЧС. На всякий случай.
Мы не работали тогда с вооруженными силами (в плане агитации. – «Газета.Ru»). Не работали и в правоохранительной системе. Мы не показали (силовикам. – «Газета.Ru») всю пагубность дальнейшего нахождения Ельцина в этом кресле. Мы не перетянули их на свою сторону. Во всяком случае, не добились их нейтралитета.
При подготовке этих выборов мы допустили серьезные упущения. По сути, мы занимались только самими выборами – агитационно-пропагандистской работой, подготовкой наблюдателей, контролем за выборами, подсчетом голосов. А все сопутствующие моменты не рассматривали, не просчитали все варианты развития событий. Мы нацелились убеждать электорат проголосовать и нацелились это контролировать, а людей на улицы выводить не готовились.
– У власти были сценарии ареста лидеров оппозиции?
– Да, этого нельзя было исключать. Если бы мы вывели народ на улицу, без арестов власть не смогла бы ослабить или победить оппозицию. Вплоть до физического уничтожения.
– По Думе ходил слух, что на дни после второго тура у Зюганова уже были куплены билеты в Кисловодск, то есть он фактически знал, что проиграет.
– Я в неведении, честно говоря. В комитете (комитет по безопасности, который возглавлял Илюхин. – «Газета.Ru») столько работы было – я уже не отслеживал, кто, где и как.
Я виню Геннадия Андреевича за другое: не надо было направлять поздравительную телеграмму Ельцину. По поводу этой телеграммы было слишком много спекуляций. Накануне состоялся подсчет голосов, я ночевал в Думе у себя в кабинете. Матрас, простынка, подушка, плед. В девять утра собрался штаб – Николай Рыжков, Руцкой, другие – и обсуждали, что делать: табло высветило, что победил Ельцин. Я предложил Зюганову сделать заявление, что мы остаемся в правовом поле, но результатов выборов не признаем. Николай Иванович (Рыжков. – «Газета.Ru») спросил: для чего? Я сказал, что, если мы думаем о будущем левого движения и будущих выборах, сейчас надо это сделать. И пусть власть думает, что она нелегитимна, что мы действительно ее не признаем и будем относиться к власти именно так. После долгих обсуждений мое предложение отвергли, и Геннадий Андреевич сказал: «Тогда я отправлю поздравительную телеграмму».
Я склоняюсь к мысли, что Зюганов верил в победу. Я видел, насколько активно Зюганов работал между первым и вторым турами. Никто ни о каком отдыхе тогда не помышлял. Может быть, потом на день-два куда-то и съездил, в конце концов, кампания действительно была серьезной.
– Между тем многие наблюдатели отмечали, что между первым и вторым турами Зюганов снизил интенсивность поездок по регионам, тогда это многих удивило.
– Я бы не сказал. С другой стороны, после первого тура уже не было необходимости ездить в регионы – в эти две недели (между турами. – «Газета.Ru») надо было использовать как раз центральные СМИ. Эти выступления по радио и телевидению не позволяли Зюганову куда-то далеко выскочить. Только здесь, рядом, Владимирская, Рязанская области.
– Центральные телеканалы были для Зюганова закрыты?
– Я бы не сказал. Прорываться на центральные телеканалы нам удавалось. Один момент, правда, был, когда Зюганов вместо себя направил выступать на телевидение Говорухина – он тогда тоже входил в наш штаб. Удивительно, но телевидение заявило: Зюганову слово дадим, а Говорухину не дадим. Это был единственный момент, когда представителю нашего штаба провалили выступление.
Конечно, работали так: нам давали положенные по закону два часа на центральном телевидении, а Ельцина показывали в новостях: вот он с кем-то встретился, вот приехал к какому-то губернатору, вот еще что-то.
– Почему 18 июня, после первого тура, Ельцин уволил Коржакова?
– Это не связано с тем, что Коржаков не так сработал в противостоянии с оппозицией, как хотелось бы Ельцину. Это внутренние интрижки, внутренние разборки. Это результат истерии дочери Ельцина – Татьяны, которой Чубайс наговорил, что Коржаков готовит какой-то переворот и заговор. На самом деле ничего этого не было, хотя неприглядная история с коробкой из-под ксерокса всплыла при участии Коржакова. А на истории с коробкой можно было развивать дальше всю нашу избирательную кампанию, можно было собирать кремлевский майдан. Чубайсу такая активность Коржакова, конечно, не понравилась.
Чубайс и Коржаков спорили между собой за лидерство, за влияние на Бориса Ельцина.
Коробка всплыла благодаря Коржакову. После этого Чубайс прибежал к Татьяне как к влиятельному человеку и сказал, что Коржаков срывает всю избирательную кампанию, он вообще не хочет «отца» поддерживать, и Коржакова больше нельзя держать в окружении, тем более доверять службу безопасности.
Но все-таки именно Чубайс вытащил эту избирательную кампанию. Он возглавил штаб на заключительном этапе и спас Ельцина и всю провальную работу штаба.
– Что делили между собой Чубайс и Коржаков?
– Если говорить по большому счету, в поведении Коржакова был элемент, так сказать, страхования президента. Коржаков видел, как президента подкупают, спаивают. Он пытался это остановить. Не говорю, что он был кристально честным, Коржаков тоже занимался интригами за бизнес. А команды Чубайса, Шохина вели себя так: президент наш, ему стакан, а мы правим Россией. Были конфликты на этой почве: Коржаков давал команду вообще со спиртным к Ельцину не пускать. Ельцину это тоже не нравилось.
– В начале 1996 года вы как председатель комитета по безопасности Думы внесли закон о службе безопасности, который серьезно усилил Коржакова. Он фактически стал вторым лицом в государстве. Зачем вы это сделали?
– Речь шла не о службе безопасности, речь шла о Федеральной службе охраны (ФСО), а в ней выделялась служба безопасности. Мы структурировали всю систему ФСО.
Не помню, кто тогда был министром финансов, но он мне сказал: меня выгонят с работы, если мы этот миллиард снимем, – Ельцин уже утвердил смету. Закон в какой-то мере все-таки позволял это регулировать.
– Что было бы, если бы в ельцинском окружении победил не Чубайс, а Коржаков? Развивалась бы ситуация как-то по-другому? Что было бы с противоборствующей стороной, то есть с Чубайсом?
– Ничего существенно бы не изменилось – и Чубайс, и Коржаков принадлежали к одному стану, команде Ельцина. Возникали только противоречия, кто главнее. Если говорить о платформе Коржакова, он тоже защищал крупный капитал, поддерживал перераспределение крупной собственности. Коржаков никогда не выступал за радикальное изменение власти. Единственное, что он делал, – как охранник рьяно охранял Ельцина от того, чтобы Ельцина окончательно споили.
Сама выборная кампания, если бы победил Коржаков, развивалась бы по этому же сценарию. Другое дело, что во время этих выборов у Коржакова появилась возможность стукнуть по носу Чубайса – я опять имею в виду случай с коробкой. Но к подведению итогов выборов, к фальсификации их результатов Коржаков не имел никакого отношения, там работали другие, обеспечивали победу.
Если бы победил Коржаков, со стороной Чубайса ничего страшного бы не случилось – его бы отставили на некоторое время, а потом к нему все равно бы вернулись.
Ельцин ему за многое благодарен. Это были всего лишь внутренние разборки, которые не влияли на основу этой власти и людей, которые находились во власти.
– Коржаков в своей книге «От заката до рассвета» вспоминает, что он выходил на коммунистов (перед первым туром) и пытался начать договариваться об отмене выборов. Было ли это? С кем он вел переговоры, чем они завершились?
– Мы такими сведениями не располагаем. На коллегиальные органы партии он не выходил и в коллегиальных органах этот вопрос не обсуждался. На первых лиц не выходил. Хотя, конечно, у Коржакова были опасения, что Ельцин проиграет.
– Делал ли Коржаков после его отставки попытки сбросить через оппозиционные СМИ и депутатов какой-то компромат на семью Ельцина?
– Нет, мы к Коржакову никогда не обращались. И к тому, что он написал в своей книге, тоже. Могу заметить, что книга Стрелецкого (заместитель Коржакова, непосредственно руководивший операцией в Белом доме. – «Газета.Ru») содержит больше фактов, нелицеприятных для власти, чем книга Коржакова. Коржаков просто описывает, как он служил; многим факты, приведенные им, были неизвестны, поэтому его книга получила популярность и переиздавалась за пределами России. А говорить, что он выкладывал огромный компромат на Ельцина и его «семью», я бы не стал. Думаю, что он гораздо больше знает, чем написал.
Источник
«Все шло к возврату к СССР» 25 лет назад Ельцин выиграл главные в истории России выборы. Чего стоила эта победа?
Ровно 25 лет назад, 3 июля 1996 года, Борис Ельцин победил лидера КПРФ Геннадия Зюганова во втором туре самых, пожалуй, важных и точно самых противоречивых президентских выборов в истории России. Благодаря огромному финансированию и ярчайшей кампании со знаменитыми танцами Ельцина он набрал 53,82 процента голосов, его соперник — 40,31 процента. С самого начала предвыборную кампанию сопровождали скандалы — «коробка из-под ксерокса», разговоры о финансировании действующего президента из США и карманов «семибанкирщины» и многие другие. Что о тех выборах спустя четверть века говорят победители и проигравшие? Мог ли Зюганов действительно победить и что тогда было бы? Зачем Горбачев выдвинул свою кандидатуру и с каким единственным условием Билл Клинтон согласился помочь Ельцину избраться на второй срок? Об этом — в материале «Ленты.ру».
«Над всеми нами витала страшная цифра — шесть процентов»
Сергей Филатов, политик. В 1996-м — заместитель главы предвыборного штаба Бориса Ельцина, председатель координационного комитета Общероссийского движения общественной поддержки президента:
Борис Николаевич имел очень низкий рейтинг. Когда он пригласил меня стать заместителем начальника штаба, над всеми нами витала страшная цифра — шесть процентов. К июню требовалось значительно поднять рейтинг. Это было тяжелое время.
У Ельцина уже не было партии, на которую он мог бы опереться. Поэтому сторонников собирали путем массовых встреч и агитации. Я возглавил корпус доверенных лиц Бориса Николаевича. Они очень активно работали. Но первые шаги штаба оказались плачевными.
Ельцин приехал в один из регионов, где имел 17 процентов. После отъезда его рейтинг упал до 11 процентов. Мы почувствовали неладное. В предвыборной кампании требовалось что-то срочно менять
По своему характеру Борис Николаевич был тяжел в таких разговорах. Было невероятно трудно его убедить принять рекомендации специалистов по выборам. И тогда пришла хорошая идея, подсказанная опытом президента Франции Жака Ширака, которому помогала дочь. Таня (Татьяна Юмашева, тогда носила фамилию Дьяченко — прим. «Ленты.ру») была влюблена в своего папу и его деятельность, очень внимательно следила за всеми шагами Бориса Николаевича. Мы решили подключить Таню к выборам. Ельцин слушался ее практически беспрекословно.
Анализируя разницу между 1991 годом и 1996-м, мы поняли, что Борис Николаевич немножко обюрократился. Если в 1991-м он шагал впереди всех, то теперь впереди шли охранники и чиновники, Ельцин — за ними. Они отпугивали людей
Мы изменили эту ситуацию. Борис Николаевич снова появился на первом плане, начал общаться с народом. А делать это он хорошо умел. В общем, результаты начали меняться. Рейтинги в регионах поползли вверх. Насколько я помню, 21 мая 1996 года показатели Ельцина и Зюганова сравнялись. И тогда мы немного успокоились, поскольку понимали, что за оставшийся месяц Борис Николаевич уйдет вперед. Так оно и произошло.
Коржаков панически боялся ухода Бориса Николаевича с поста президента (Филатов заявлял, что Коржаков, Сосковец и Барсуков в 1996-м выступали за отмену президентских выборов, Коржаков утверждал, что лишь хотел перенести их из-за здоровья Ельцина — прим. «Ленты.ру»). Страх остаться не у дел подбивал Коржакова к тому, чтобы любым путем сохранить Ельцина в должности. Борис Николаевич долго сопротивлялся идее отмены выборов. Но в какой-то момент все-таки сдался. По-моему, он подписал такой указ, хотя лично я документ не видел. Наверное, большего скандала в России не было и уже никогда не будет. Не знаю, каким путем Ельцин в итоге пришел к выводу, что отменять выборы ни в коем случае нельзя.
«Коробка из-под ксерокса»
Прошедшее расследование не выявило состава преступления в действиях Лисовского и Евстафьева. Позднее Ельцин утверждал в своих мемуарах, что все обвинения в их адрес оказались необоснованными.
Лисовский говорить с «Лентой.ру» об обстоятельствах этого скандала отказался.
Что касается «коробки из-под ксерокса», формально это могли быть любые деньги. Надо было доказывать, вести следствие. Коржаков же хотел «на дурачка»: арестовать этих ребят, поднять шум. И под этот шум отменить выборы — только уже не указом президента, а какими-то другими действиями. Конечно, против этого поднялись все. Никто не хотел ждать от Коржакова новых пакостей. В итоге Борис Николаевич снял с должностей всю «великолепную тройку». После этого обстановка стала чище. Члены штаба больше не ощущали за собой слежку, улучшилась атмосфера. Считаю, их отставка положительно повлияла на ход событий.
Конечно, никто не предполагал, что у Бориса Николаевича случится инфаркт (это произошло 26 июня 1996 года — прим. «Ленты.ру»). Все пришли в уныние. Когда мы встречались накануне выборов, он был бледный, но держался очень хорошо. Это нас тогда приободрило.
25 лет назад я считал и анализировал, строил графики. По всем показателям победил Ельцин. Важно то, что сам Зюганов признал свое поражение. Признаюсь, когда писали Конституцию, я хотел внести такой пункт, что выборы заканчиваются признанием итоговых результатов противником. Уверен, надо было это записать.
Возможно, [если бы Ельцин проиграл], под воздействием общественного мнения Зюганов бы стал меняться, принял бы концепцию Горбачева. Меня всегда ужасало, что он открыто говорил: мы уйдем от приватизации, опять создадим Госплан и так далее. Но это все слова. Мы знаем, что многие победители выборов не соблюдают обещаний, становясь президентами или губернаторами. Когда человек дает предвыборное обещание, он не представляет себе всех трудностей, которые ждут его на этом пути. Общее состояние России в тот период не позволяло полностью отдаться строительству демократии, рынка. Сначала требовалось привести в порядок экономику. А вариантов решения этой проблемы столько же, сколько у нас экономистов.
«Генерал пригрозил сбить наш вертолет»
Сергей Лисовский, экс-сенатор, бизнесмен. В 1996-м — член предвыборного штаба Ельцина:
Это была хорошая и красивая работа, где были востребованы новые идеи. Не только лишь одна технология, но и творчество. С нами работали талантливейшие люди — Юрий Боксер, Юрий Грымов. К началу кампании нам уже удалось накопить приличный опыт.
Сейчас все привыкли, что политики выходят к людям. Тогда же это было в диковинку. Существовало коммунистическое представление о политиках. Соответственно, новые ходы оказались для всех очень неожиданными. Поначалу Таня Дьяченко очень настороженно отнеслась к нашей идее [выпустить Ельцина на сцену с Евгением Осиным]. Сказала, что проконсультируется. И потом предложение отклонили. Однако Борис Николаевич сам вышел на сцену. Видимо, поняли, как отреагирует народ, и решили действовать.
У MTV была кампания Choose or Lose. Взяли только идею [для лозунга «Голосуй или проиграешь»], все остальное придумали сами.
Более того, MTV отказался с нами сотрудничать. Сказали, что играют только с победителями, а Ельцин точно проиграет. Поэтому попросили никак их не привлекать
Были очень большие проблемы, поскольку многие губернаторы не поддерживали Ельцина. Доходило до арестов наших агитпоездов. Особенно сложной были обстановка в центральных регионах страны, где пропадали целые машины с агитационными грузами. В общем, было достаточно сильное противодействие.
Наши артисты выступали по всей стране — так самолеты не выпускали с аэродромов. Например, на 12 июня 1996-го мы планировали большой концерт на Васильевском спуске. Хотели снять его на видео с вертолета и подали заявку. Мне позвонил генерал, начальник службы ПВО. Спросил: «Это вы подавали заявку на полеты над Москва-рекой в районе Кремля?» — «Да, я» — «Мы вам не разрешаем». Он, видно, ждал какой-то реакции и весьма удивился, когда я просто сказал: «Хорошо». Я пообещал, что поручу эту работу такому человеку, который все равно полетит и будет снимать концерт. Тогда генерал пригрозил сбить наш вертолет.
«Сбивайте», — ответил я и положил трубку. В 12 часов вертолет вылетел и все снял. Оказалось, что пилот отказывался взлетать из Тушино. Тогда мой приятель вытолкнул его из кабины и полетел сам. В то время мы были достаточно дерзкими.
Я не занимался технологиями голосования, концентрировался на агитационной работе. Но, насколько я понимаю и могу судить, манипулирования с голосами тогда действительно не было. Тем более, как я уже сказал, минимум половина регионов была против Ельцина. Они в открытую мешали нам работать.
Голосуй или проиграешь. Последние настоящие выборы в России
16 июня 1996 года Ельцин выступил против Зюганова и выиграл, хотя должен был с треском проиграть. Двадцать лет спустя «Сноб» вместе с историческим пабликом «Она развалилась» вспоминает самые непредсказуемые выборы в истории России
Поделиться:
В апреле 1996 года десять миллионов человек достали из почтовых ящиков газету, на которую не подписывались. Многополосное, цветное (почти невозможное качество по тем временам) издание называлось «Не дай Бог». Бог не должен был допустить победы коммунистов.
К президентским выборам 1996 года Ельцин пришел с рейтингом, который колебался где-то в районе нуля, периодически достигая отрицательных величин. Даже у Явлинского шансов стать президентом было больше, чем у Ельцина. Но явным фаворитом гонки был, конечно, Зюганов.
Сегодня КПРФ — битая жизнью и почти беззубая «оппозиция его величества». В середине 90-х все было иначе. За коммунистами стояли не просто десятки миллионов сторонников. За Зюганова были «красные директора» крупнейших промышленных предприятий. Руку Зюганова держали «красные губернаторы». Партия власти — «Наш дом Россия» в Думе сидела на своих 15% и ничего не могла противопоставить фракции КПРФ и ее вассалам: вместе с «Народовластием» и аграриями у коммунистов была почти половина парламента.
И самое главное, Зюганову вообще ничего не надо было делать. Ельцин уже сделал все сам: срыл стены, катапульты пустил на растопку, а армию отправил мародерствовать.
Второй год шла война в Чечне, и каждый день матери получали похоронки на своих сыновей, которых Ельцин послал усмирять Кавказ.
В пустых цехах закрытых заводов гулял ветер, а их работники годами стояли на бирже труда, потому что так решил Ельцин.
В северных городах свет отключали целыми кварталами через каждые два часа — так сделал Ельцин.
Врачи и учителя сидели без зарплаты, которую в это время съедала инфляция. И в этом тоже был виноват Ельцин.
Зюганов должен был победить не потому, что его любили, а потому, что Ельцина ненавидели почти все. И даже те, кто не хотел возвращения коммунистов, были готовы голосовать за кого угодно: врача Федорова, штангиста Власова, водочного короля Брынцалова — за любого, чья фамилия не Ельцин.
Всех последовательных сторонников еще действовавшего президента в начале 1996 года можно было собрать на одном не очень большом пароходе. Но это были большие люди с большими деньгами, которым было что терять.
Они заплатили за газету «Не дай Бог», которая каждую неделю обрушивала на десять миллионов человек качественнейшую антикоммунистическую пропаганду. На страницах газеты Зюганова ругали Пьер Ришар и Никита Михалков, в каждый номер вкладывался постер с карикатурой на Зюганова, а в конце был обязательный антикоммунистический кроссворд. Самый лучший разгадчик кроссвордов премировался путевкой в Чехию.
Они заплатили музыкантам. Десятки рок- и поп-звезд давали концерты под лозунгом «Голосуй или проиграешь». На некоторых Ельцин самолично пускался в пляс.
Только крупнейшим СМИ не надо было специально платить, они и так были за президента: он дал им все.
И большие деньги смогли победить ненависть. Хотя до сих пор высказываются довольно аргументированные сомнения в чистоте этой победы.
Ролик Центризбиркома с Гариком Сукачевым в главной роли. Призывает «совершить поступок», хотя по сюжету Сукачев всего лишь едет пить пиво на избирательном участке с соседом-пенсионером на фоне строящегося храма Христа Спасителя:
Невероятно бодрый Ельцин сообщает о предстоящем участии в выборах, для того чтобы «завершить главное дело жизни»:
Подборка характерных роликов, которые напрямую не агитируют за Ельцина, зато в случае победы коммунистов обещают холод, гражданскую войну и массовые репрессии:
Страшилка от студии «Пилот»:
Сергей Минаев проводит дискотеку за Ельцина:
Большое видео с концертом «Голосуй или проиграешь» в Астрахани, ведущие Александр Цекало и Лолита Милявская:
И даже «Мальчишник» за Ельцина:
Было нелегко, но ельцинские пиарщики все-таки нашли аргументы для стариков:
Третье место на выборах занял генерал Лебедь. Как раз за него голосовали те, кто видеть не мог Ельцина, но и коммунистов тоже не хотел. Лебедь выстроил свою агитацию на обещании порядка и сильной руки. Этого ждали.
Самая забавная предвыборная реклама была у Явлинского:
При этом самых главных экспертов по национальному вопросу в свою избирательную кампанию привлек эксцентричный Владимир Брынцалов — на тот момент официально самый богатый человек в России, водочный и фармацевтический король. Но это ему не помогло, и Брынцалов занял последнее место.
Нашелся даже предвыборный ролик самого загадочного кандидата в президенты — Мартина Шаккума. Мартин Люцианович издевается над Ельциным, Зюгановым, Жириновским и Явлинским. Через много лет Шаккум станет депутатом от «Единой России». А в 1996 году позиционировал себя как социалиста.
Кандидаты активно ездили по стране. Вот Жириновский поехал в подмосковную Шатуру, чтобы выступить под зонтом с еэсовскими звездочками и на фоне лозунга, содержащего слово «однозначно»:
А вот Зюганов в Омске, ролик интересен мнением различных прохожих о выборах и о том, за кого голосовать:
Первый тур выборов выиграл Ельцин, но с жалким отрывом. Интрига не исчезла. Во втором туре итог выборов-96 оставался непредсказуемым.
Страсти накалились до того, что по телевизору начали крутить настоящие политические триллеры с элементами футурологии:
И даже за несколько часов до конца выборов было чему ужаснуться:
Таким искренне-радостным Ельцин, пожалуй, больше никогда не был:
В 2011 году газета «Не дай Бог» вышла снова. Новый «Не дай Бог» обличал участников зимних протестов 2011–2012 и популярностью не пользовался: политические дискуссии из бумажной прессы ушли в интернет.
Двадцать лет назад, 16 июня 1996 года состоялся первый тур величайших выборов в новейшей истории России. Это были первые и последние в российской истории выборы с непредсказуемым итогом.