в каком году была заложена столица монгольского государства
В каком году была заложена столица монгольского государства
В начале ХХ века ученые определили местонахождение столицы Чингисхана в верховьях реки Орхон в центре Монголии. Первоначально здесь находилась кочующая ставка монголов и только в 1219 г. был основан город. В китайских летописях описывается золотой шатер Чингисхана, большая юрта, вмещавшая несколько сот человек. Столбы и порог в ней были обернуты золотом, поэтому ей и было присвоено название «Золотой шатер». Одно из первых описаний кочующей ставки Чингисхана на берегах Орхона принадлежит даоскому монаху Чан Чуню, который сообщает, что стан кочевников состоит из многих сотен войлочных шатров, паланкинов и «палаток», более или менее постоянных.
Кочевая империя из юрт, с временными ставками, традиционно перемещающимися по стране с места на место, в зависимости от состояния пастбищ и источников воды, создала только один, известный из исторических описаний, город в Монголии – «город драгоценностей» Каракорум. По свидетельству летописцев, в эту монгольскую столицу с большим количеством каменных зданий и церквей, в период расцвета Монгольской империи стекалась богатая военная добыча и дань, золотые и серебряные изделия со всего мира, в летописях упоминаются о подношениях 30 тыс. серебряных слитков за один раз. В Каракорум непрерывно, в течение нескольких десятилетий, шли караваны с богатыми военными трофеями, доставлялись с захваченных земель лучшие ремесленники для ведения строительных работ в городе. В китайской летописи Ган-му в записи 1251 г. есть упоминание об отпущенных (обратно в Китай) 1500 человек, участвующих в постройке города Каракорума. В исторических хрониках говорится, что ежедневно в город приходило до 500 верблюдов, груженных продуктами и товарами. Город Великого хана отличался роскошью дворцов и каменных строений, соперничающих по своей красоте с самыми богатыми городами мира. Его даже сравнивали с Багдадом. И было бы логичным предположить, что при раскопках этого города будут найдены следы его былого богатства и величия.
Раскопки предполагаемого Каракорума проводились в 1948–1949 гг. советско-монгольской археологической экспедиции и возобновились в 1999 г. совместной экспедицией немецкого Археологического института, университета Бонна и Монгольской академии наук. Никаких сенсаций археологи не обнаружили. Все найденное типично для любого средневекового города. Никаких сокровищ и каких-либо надписей с именами Чингисхан, Угэдэй или Каракорум найти не удалось. Удивителен сам факт, что от величественного города не сохранилось никаких развалин. На его месте сейчас ровное поле с травами, хотя все известные в мире столицы оставили потомкам зримые следы своего процветания в виде остатков каменных стен и фундаментов. Развалины уйгурской столицы Хара-Балгасун (IX в.), расположенной севернее монастыря Эрдэнэ-Дзу, сохранились лучше и выглядят достойнее, чем найденные фрагменты фундаментов отдельных зданий города с китайским названием Та-хо-линь, отождествляемого ныне с мифическим Каракорумом.
Что скрыто под полутора метровым слоем земли еще предстоит выяснить археологам. За время немецких раскопок (1999–2004 гг.) был частично раскопан фундамент строения, отождествляемого с дворцом Угэдэя, размеры которого оказались значительно меньше, чем было известно из описаний очевидцев. Тем не менее, археологи, ведущие раскопки храма, продолжают утверждать, что этот фундамент как раз и является основанием дворца Угэдэя, который подробно описал Гильом де Рубрук.
В 2001 г. турецкие археологи в бассейне Онона во время раскопок нашли около 1500 предметов, среди которых золотая корона с орлом и женское украшение, богато украшенное драгоценными камнями. Все эти находки относятся к тюркскому времени. Монголо-немецкая археологическая экспедиция в Каракоруме раскопала каменные опоры храма Угэдэя и каменную мостовую, а в 2002 г. обнаружила печать 1371 г. с уйгурским текстом и большое количество китайских вещей.
При раскопках города, еще в 1948 г. были найдены надписи «Та-хо-линь» (китайское название города) и персидские надписи «Шэхръ Ханбалыкъ» (персидское название города). Эти названия были отождествлены Н. Ядринцевым как название столицы монголов – Каракорум. На основании этих надписей на камнях, обнаруженных на территории монастыря Эрдэнэ-Дзу, появилась мировая сенсация об обнаружении столицы Чингисхана. Затем была найдена каменная стела с двуязычной надписью на китайском и монгольском языках, где кратко излагалась история монгольской столицы. По мнению ученых, стела была установлена в ознаменование четырехлетней перестройки Каракорума в 1342–1346 гг. Перевод надписи, выполненный учеными, на каменной стеле, гласит: «Каракорум («Та-хо-линь») – место, откуда началась династия Юань». Китайские иероглифы «Та-хо-линь» перевели, как Каракорум. Столицу Великой монгольской империи было нужно найти в Монголии, и ее нашли. Так монгольский Холинь, был официально признан легендарным Каракорумом.
После падения империи Юань, в 1380 г. город был до основания разрушен китайскими войсками. От былого величия до наших дней сохранились только каменные черепахи – постаменты для каменных стел, на которых высекались важнейшие указы центральной власти. По преданию, город охраняли от наводнений 4 гранитных черепахи. Две каменные черепахи, находятся в настоящее время вблизи монастыря Эрдэнэ-Дзу. Одну каменную черепаху можно увидеть у стен монастыря Эрдэнэ-Дзу с его северо-западной стороны, другую недалеко в горах, на юго-востоке. Подобные каменные черепахи, как символ мудрости, известны также в Китае.
Впервые предположение, что следы строений, обнаруженных на месте современного Хархорина на Орхоне, могут быть столицей чингизидов – городом Каракорумом, было высказано руководителем экспедиции Восточно-Сибирского отдела Русского географического общества Н.Я. Ядренцевым в 1889 г. В своих дневниках Н.Я. Ядренцев записал: «Мы нашли громадные развалины, к которым нестыдно приурочить и город драгоценностей (Каракорум)». Это были первые и единственные найденные развалины в верховьях реки Орхон. Они и стали в последующем отождествляться с Каракорумом (основан в 1219 г., завершено строительство в 1235 г., в 1380 г. Каракорум разрушен китайскими войсками). С 1263 г. столицей Монгольской империи был провозглашен Пекин и монгольская столица была перенесена из Каракорума в Пекин. За 161 год своего существования Каракорум около 40 лет был столицей Монгольской империи, куда из покоренных стран непрерывным потоком шли караваны с драгоценностями и утварью. Вторжение китайских войск в 1380 г. и междоусобные войны монгольских феодалов сильно разрушили город. На протяжении последующих 200 лет город неоднократно грабили и жгли, в результате от древней столицы почти ничего не осталось – ни развалин зданий, ни камней от них. По версии историков из разрушенных каменных строений Каракорума в 1586 г. был построен первый буддийский монастырь в Монголии – Эрдэнэ-дзу, поэтому на месте Каракорума не осталось никаких следов каменных строений. Раскопки 1948–1949 гг. и изучение культурного слоя толщиной в 5 метров позволило утверждать о двух сильных, пережитых городом пожарах.
В сборнике трудов Орхонской экспедиции 1892 г. выводы о принадлежности развалин древней столице монголов Каракоруму обосновываются следующими словами: «К северу от монастыря Эрдэнэ-дзу находятся развалины древнего города, окруженного с трех сторон незначительным валом. В самом городе заметны маленькие валы и холмы – остатки прежних домов, между которыми ясно видны две главные, перекрещивающиеся улицы. На SE углу города громадная черепаха с четырехугольным отверстием в спине для вставления громадной могильной плиты, подобной памятнику Кюль-Тегина. От плиты с надписями не осталось следов. Вокруг черепахи вал и 5 значительных курганов, из которых средний – громадного объема. На территории монастыря нами описаны камни с надписями, привезенные в монастырь из окрестностей. Особенно часто встречаются камни с китайскими знаками «Хо-линь» и «Та-хо-линь» (китайское название города) и с персидскими
надписями «Шэхръ Ханбалыкъ» (персидское название города), переведены нами как название города Каракорум. Все эти камни, привезенные в монастырь из близлежащего разрушенного города, доказывают, что этот город был столицей первых чингисидов – Каракорум, что и вполне совпадает с известием китайцев, что Каракорум находится в 100 ли к S от Угей-нора» (В.В. Радлов. Сборник трудов Орхонской экспедиции 1892 г.) Правильно ли китайские иероглифы «Та-хо-линь» отождествили с названием Каракорум?
Научные споры о местонахождении Каракорума продолжались. Показательно одно из писем на французском языке от профессора Школы Восточных языков в Париже г-на Ж. Девериа, адресованное Н. Ядренцеву. Письмо было случайно обнаружено в фондах Иркутского областного краеведческого музея Иркутска в 1965 г. Ниже полный текст этого письма:
«Каракорум монголов находился на территории древней столицы уйгуров, но не том же месте. В своей статье, опубликованной в Бюллетене Российской Академии наук, г-н Кок, приводит один фрагмент китайской записи о Каракоруме, принадлежащей Йо-лю-чу, государственному деятелю, современнику Огдоя (Угэдэй, XIII в.). Вот более полное изложение этой записи: «В 1235 г. император Тайцонг (Угэдэй) основал город Хо-лин и возвел в нем дворец Уан-Нган Конг. В 70-ти ли на северо-запад от Холина находятся остатки прежнего великого города и дворца Пи-Кья-Кхо-Хан (уйгурский хан Пик). В 70-ти ли на северо-западе от Холина находится стела с надписью китайского императора Хюнан-Цонга, воздвигнутая этим сувереном в 731 г. в память о тюркском принце Кьюэ Тегине (Кен-Чогхин)». Стела, о которой Йо-Лю-Чу свидетельствует как очевидец, является, как Вы знаете, двуязычной стелой, обнаруженной г-ном Хенкелем в прошлом году. Точное знание местонахождения этой двуязычной стелы, может способствовать решительным образом в нашем научном поиске того, где была древняя столица уйгуров, и доказать окончательно, что Ваш Кара Балгозун и есть действительно древняя столица монголов» (Краеведческие записки. 7 выпуск. Иркутск, 2000 г.).
Стела Кюль-Тегина 731 г. находится на северо-востоке на расстоянии 30 км от монастыря Эрдэнэ-Дзу и если ее за время своего существования не переносили с места на место, то ее местонахождение не совпадает с описываемым относительно Каракорума.
Ниже публикуются извлечения из книги руководителя археологической экспедиции С.В. Киселева «Древнемонгольские города»: «Вопрос о местонахождении Каракорума был решен после всесторонних исследований русских ученых, начавшихся
еще во второй половине XIX века. В 1889 году Н.М. Ядринцев обследовал остатки большого древнего города на правом берегу Орхона, у стен древнейшего монгольского монастыря Эрдэни-Цзу. Уже тогда он высказал обоснованное предположение о том, что это развалины столицы Чингизидов. Дальнейшее подтверждение этот вывод получил в трудах крупнейшего монголиста профессора А.М.Позднеева, который посетил развалины, а также подверг блестящему анализу все документы, касающиеся монастыря Эрдэни-Цзу.
При строительстве зданий и стен монастыря Эрдэни-Цзу широко использовались остатки каменных построек Каракорума, а также отдельные каменные плиты, в том числе плиты с ханскими указами и документами, укрепленные на больших, сохранившихся до сих пор каменных черепахах, установленных в разных концах города. Извлечение и использование подобного рода материалов продолжались и в более позднее время при неоднократных ремонтах и перестройках монастыря. Таким образом, в стенах, храмах и субурганах Эрдэни-Цзу оказались замурованными ценнейшие эпиграфические документы по древней истории монголов, по истории их столицы. Некоторые из таких документов были выявлены во время работ Орхонской экспедиции 1889 года, возглавлявшейся академиком В.В.Радловым.
Правда, В.В.Радлов, занимаясь главным образом памятниками тюркской, орхонской письменности VII–IX веков, уделил меньше внимания воспроизведенным им в «Атласе экспедиции» (СПб, 1899 г.) двум фрагментам древнемонгольской надписи с параллельным китайским текстом. Однако он правильно отнес их ко времени хана Мункэ (1251–1259) и видел в них ценнейшее доказательство правильности предположений, что Каракорум стоял на местности около позднее возведенного монастыря Эрдэни-Цзу.
В 1912 году В.Л. Котвич обнаружил в Эрдэни-Цзу еще три фрагмента и установил, что все они принадлежат той же надписи, два обломка которой найдены и изданы В.В. Радловым. В.Л. Котвич заключил, что все эти фрагменты – остатки надписи, составленной Хин Юань-ко и упомянутой в китайском тексте «Сокровенного сказания».
Во время археологических исследований, проведенных в большом масштабе на городище Каракорума в 1948–1949 годы, был окончательно решен вопрос о местонахождении города. Город предстал таким, каким его описывал Гильом де Рубрук. Совпадения результатов раскопок с описаниями Рубрука в ряде случаев поразительны. Подтверждена характеристика отдельных районов города, вскрыты остатки дворца, местоположение и особенности конструкции которого в значительной мере соответствуют описанию. Рубрук сообщает о торговле хлебом, которая велась у восточных ворот города. При раскопках установлено, что именно с восточной стороны к городу примыкали большие искусственно орошаемые пашни. Огромное количество металлических, глиняных, деревянных, костяных и стеклянных изделий и следы их производства согласуются с указанием Рубрука о ремесленных кварталах Каракорума.
Сотни монет, найденных при раскопках, десятки надписей на сосудах, печати, характерные фарфоровые и селадоновые чаши – все это позволяет, без всякого сомнения, отнести основную толщу культурного слоя (а на большей части городища – и весь слой) ко времени Чингизидов. Есть вещи, непосредственно свидетельствующие о том, что перед нами – развалины столицы, местопребывания ханской ставки. Это остатки покрывавшей дворец черепицы с красной поливной поверхностью. Черепица красного цвета могла, по долго сохранявшемуся обычаю, покрывать только ханский дворец. Очень важна находка деревянной печати с надписью, исполненной так называемым «квадратным письмом», означающей слово «иджи» – «приказание», с которого обычно начинались приказы императрицы» (С.В. Киселев. Древнемонгольские города. М., 1965 г.).
В приведенной длинной цитате с обоснованием версии о принадлежности раскопанных строений легендарному Каракоруму интересен ход рассуждений ученых о совпадении раскопок описанию Гильом де Рубрука. Только верно ли это утверждение на самом деле? Ремесленные кварталы были во всех средневековых городах, а вот самый главный доказательный аргумент, описываемый храм Угэдэя не
совпадает полностью с раскопанным строением.
По свидетельству знаменитых европейских путешественников Плано Карпини (1246 г.), Гильома де Рубрука (1254 г.), Марко Поло (1274 г.), Каракорум, того времени, производил незабываемое впечатление, особо отмечалось великолепие ханского дворца Тумэн-Амгалана и знаменитое серебряное дерево с чудесным фонтаном, установленное перед дворцом. Внутри дерева были проведены четыре трубы вплоть до его верхушки; отверстия труб обращены вниз, и каждое из них сделано в виде пасти позолоченной змеи. Из одной пасти лилось вино, из другой – очищенное молоко, из третьей – напиток меда, из четвертой – рисовое пиво. Описание подобных металлических деревьев и чаш с змеиными головами для питья можно встретить в разных средневековых текстах. Так, у странствующего монаха Одорико де Пордоне, посетившего Китай в 1324–1328 гг., есть описание ханского дворца Великого хана в Пекине: «Дворец весьма велик, внутри – двадцать четыре золотых колонны. А посреди дворца расположена большая чаша высотой в два двойных шага (2,96 м), изготовленная из цельного куска камня под названием «мердохай» (яшма). Она оправлена золотом, и по всем стонам от нее – змеи, разинувшие ужасную пасть, а еще она украшена жемчужной сетью. В эту чашу питье доставляется по желобу, который мдет по царскому дворцу. Рядом с этой чашей поставлено множество золотых сосудов, и каждый пьет сколько хочет» (Книга странствий. СПб., 2006 г., стр. 300.). Подобные драгоценные деревья были известны и на Западе. Сохранилось описание 955 г. Большой Золотой Палаты царского дворца рядом с собором Святой Софии в Царьграде: «Еще чудеснее было стоящее неподалеку от трона золотое дерево, тополь или явор, на котором сидело множество золотых же птиц разной породы, изукрашенных цветными каменьями, которые точно так же в известное время се воспевали, точно живые» (А. Нечволодов. Сказание о Русской Земле. М., 2006 г., стр. 158.).
Несколько иначе золотые украшения ханского дворца описаны у Рашид ад-Дина: «Угэдэй-хан приказал, чтобы знаменитые золотых дел мастера сделали для шараб-ханэ из золота и серебра настольную утварь в форме животных, как-то: слона, тигра, лошади и других. Их поставили вместо больших чаш для питья и наполнили вином и кумысом. Перед
каждой фигурой устроили хауз из серебра; из отверстий тех фигур лилось вино и кумыс и текло в хаузы» (Рашид ад-Дин. Сборник летописей. М., 2002 г., т. 2, стр. 40.). Оба описания относятся к одному и тому же дворцу Угэдэя, которое из них ближе к истине неизвестно. Описание Рубрука приобрело большую известность. Согласно нему художником в XVIII в. была нарисована гравюра, реконструирующая внешний вид серебряного дерева, которая в настоящее время украшает бумажные монгольские деньги.
Большие строительные работы в Каракоруме, провозглашенной столицей монгольской империи, развернулись при втором Великом хане Угэдэе, третьем сыне Чингисхана. Строительство города было в основном завершено в 1236 г. Территория его в форме четырехугольника размерами примерно 2,5 на 1,5 км была обнесена невысокой глинобитной крепостной стеной. У большой башни в крепости стоял красивый дворец Угэдэй-хана – Тумэнамгалан (Десять тысяч благоденствий или десяти тысячекратное спокойствие). В китайской хронике Ганн-Му есть запись об обведении города стеной и завершении строительства весной 1235 г. дворца Туммэн-Амгалан для Угэдэй-хана: «Хорин был прежний город хойхорского Пици-хана, жившего при династии Тхан, Монголы прежде назначали его сборным местом, а ныне обвели стеною, имевшею около 5 ли (2,1 км) окружности» (Н. Бичурин. История первых четырех ханов из дома чингисова. М., 2005 г., стр. 177. ).
Храм располагался в юго-западной части города на насыпной платформе высотой 1,5 метра, со стенами длиной на расстояние дальности полета стрелы. Дворец простирался с севера на юг, его вход был обращен на восток, двухъярусные шатровые крыши были украшены поливной черепицей зеленого и красного цвета, большим количеством скульптурных фигур наполовину драконов, наполовину львов. Найденные фрагменты красной черепицы могут указывать на принадлежность дворца членам ханского рода, которые вплоть до XVIII в. одни имели право украшать кровли своих резиденций желтой и красной черепицей (С. Киселев. Древнемонгольские города. М., 1965 г., стр. 351.). Но также найдено много значительно больше зеленой черепицы.
В 1998 г. во время визита в Монголию федерального канцлера Германии Р. Герцога было подписано соглашение о раскопках в Каракоруме. В 1999–2004 гг. небольшая группа немецких ученых из института археологии Боннского университета совместно с монгольскими археологами вели раскопки. Были полностью откопаны помещение для строителей ханского дворца и четыре огромных печи для обжига кирпича. В большом количестве обнаружены осколки кровельной, зеленой черепицы. Раскапываемое строение было построено из хорошо сформированного и обожженного кирпича, оборудовано отопительными системами, при которых дымовые каналы проходили под полами помещений или под лежанками. Археологами на глубине 1,5 м вскрыто плиточное изразцовое покрытие пола прекрасного зеленого пола. Под дворцом обнаружены остатки буддийской кумирни начала XIII в. со стенной росписью (?). Раскопки храма позволили точно определить его размеры. Фундамент дворца имеет размеры сорок на сорок метров, а круглые деревянные ряды колонн делили его на шесть частей. План его определили по обнаруженным массивным гранитным плитам, каждая площадью примерно 1 м2. Предполагают, что на них могли стоять 72 деревянных колонны, 30 стояли вдоль стен, остальные сорок поддерживали крышу. Трехэтажная архитектура дворца в китайском стиле аналогична зданиям в зимнем дворце Богдо-хана Улаанбаатора. Обнаруженные остатки керамических плиток крыши и украшений, подобны находимым в китайских зданиях и буддийских храмах. Размещение отдельных павильонов на связанных насыпных платформах стандартно для китайских проектов дворцовых ансамблей. Итоги раскопок отражены в изданной в Германии книге «Чингисхан и его наследие».
В летописях Рашид ад-Дина, однако, говорится о значительно большем дворце, со стороной дворца в один полет стрелы (Рядовой монгольский воин имел при себе короткий составной лук, сделанный из пластин дерева гибких пород, прикрепленных к центральному хлысту, и более длинный лук того же типа для стрельбы стоя. Дальность стрельбы этих луков превышала 250 ярдов (225 м)), а это составляет около 400–500 метров. Короткие луки монголов имели дальность стрельбы более 275 м. Один полет стрелы в XIII в., согласно переводу текста чингисова камня состаляет: «Есунхэ выстрелил (из лука) на 335 саженей» (335 саженей составляют приблизительно 400 метров). Мировой рекорд стрельбы на дальность из современного лука сегодня составляет – 1854 м. В свете этих цифр трудно поверить, что раскапываемое строение со стороной стены в 40 м является искомым храмом Угэдэя.
Несмотря на то, что большая часть плитки дворца освобождена из-под земли, каких либо следов подземных помещений для обслуживания знаменитого серебряного дерева под полом не обнаружено. Не совпадает с описанием дворца и внутреннее пространство раскопанного здания. По описанию Гильома де Рубрука: «Дворец этот напоминает церковь, имея в середине корабль, а две боковые стороны его отделены двумя рядами колонн, внутри стоит серебряное дерево, а сам хан сидит на возвышаюшенном месте с северной стороны. К его престолу ведут две лестницы. Пространство, находящееся в середине между деревом и лестницами, по которым поднимаются к хану, остается пустым» (Гильом де Рубрук. Путешествие в восточные страны. М., 1997 г., стр. 155.). В раскопанном строении центр помещения занят гранитными основаниями под ряды колонн, которые ровным шагом разделяют равномерно все внутренне пространство, и пустого места в центре здания практически не остается.
Среди найденных вещей при раскопках храма: браслет, китайское зеркало – толи, золотая пряжка, множество китайских монет, самой сенсационной находкой стала печать, найденная в марте 2002 г. Хорошо сохранившаяся латунная печать, содержит уйгурскую надпись, с указанием времени ее отливки: «на 2-ом году правления Сюньгуана», – это родовое имя Билигт-хана, старшего сына Тогоонтимура, первого малого хана Монголии, правящего в 1370–1378 гг. в Каракоруме. Печать была отлита в 1371 г. и принадлежала главе финансового ведомства одного из шести министерств правительства средневековой Монголии. При раскопках найдено большое количество китайских монет, однако среди них нет золотоордынских, арабских дирхемов и динар, которые по свидетельству Рашид ад-Дина были в огромных количествах в казнохранилище Угэдэй-хана.
Несмотря на найденные находки и убедительные доводы ученых, все равно остаются сомнения была ли это столица монгольской империи Каракорум или это небольшой провинциальный город одной из крайних провинций Китая, в котором находился китайский военный гарнизон для охраны пахотных земель. Монгольские археологи опубликовали в 2004 г. статью о раскопках в Хархорине, в которой говорится, что найдено свыше 400 археологических предметов, много китайских монет эпохи Сун. Из числа найденных предметов преобладают буддийские, что наталкивает на предположение о том, что, возможно, это не храм Угэдэя, а буддийский комплекс более позднего времени.
В газете «Монголия сегодня» было опубликовано интервью с профессором Института археологии АН Монголии Д. Баяром:
Корреспондент: «В одном из докладов, касающихся раскопок Каракорума, отмечалось, что остатки сооружения, ранее считавшегося дворцом Угэдей-хана, теперь принимают за буддийский храм. Исходя из этого, можно ли утверждать, что монголы исповедовали буддизм еще при Чингисхане?»
Д. Баяр: «В результате раскопок этого дворца, проведенных Совместной монголо-российской экспедицией в 1948–1949 годах, мы пришли к заключению, что это дворец Огоодей-хана. Кроме того, в то время было обнаружено большое количество культовых предметов, которые отнесли к более позднему периоду создания храма Эрдэнэ-Дзу. А согласно исследованиям, проведенных нами, установлена принадлежность этих культовых предметов к ХIII веку