в каком году была написана к ф рылеевым сатира к временщику
Сатира К. Рылеева «К временщику». Опыт историко-литературного комментария
Опыт историко-литературного комментария
В начале декабря 1820 года, с опозданием на месяц, вышел октябрьский номер либерального петербургского журнала «Невский Зритель». В журнале было помещено знаменитое стихотворение К. Рылеева «К временщику. Подражание Персиевой сатире «К Рубеллию»».
Автор этого стихотворения — хрестоматийно известный поэт-декабрист. Яркий, неординарный, наделенный многочисленными талантами человек, Рылеев и делами, и стихами сильно повлиял на литературный процесс 20-х годов. Кажется, никто из серьезных исследователей не берется оспаривать этот факт.
Остается открытым вопрос, каким образом столь «антиправительственное» произведение могло появиться в легальной печати, почему «гражданские» и «воинственные» интенции Рылеева не были вовремя пресечены цензурой и правительством. Ничего не известно ни об обстоятельствах написания и публикации этого текста, ни о конкретных последствиях этой публикации. Данная статья призвана хотя бы отчасти этот пробел восполнить.
И современники, и исследователи знали, что сатира Рылеева восходит к опубликованному в 1810 году в журнале «Цветник» стхотворению М. Милонова «К Рубеллию. Сатира Перcиева»:
Царя коварный льстец, вельможа напыщенный,
Не доблестьми души — пронырством вознесенный,
Ты мещешь на меня презрительный свой взгляд
Мне ль ползать пред тобой в кругу твоих льстецов?
Пусть Альбий, Арзелай — но Персий не таков!
Ты думаешь сокрыть дела свои от мира
В мрак гроба? Но и там потомство нас найдет;
Пусть целый мир рабом к стопам твоим падет,
Рубеллий! трепещи: есть Персий и сатира!
В момент публикации сатиры Милонову было всего 18 лет; за год перед тем он с отличием окончил Московский университет. Но он был уже известным поэтом: печататься начал еще студентом. В истории русской литературы Милонов — фигура трагическая. Подававший большие надежды, сотрудничавший со всеми ведущими литературными группировками начала XIX века, к концу 10-х годов он спился и в 1821 году умер, не дожив до тридцатилетия. Современники сравнивали его «огромный талант» с «прекрасною зарей никогда не поднявшегося дня» и замечали, что «фактура стиха его была всегда правильна и художественна, язык всегда изящный».
По-видимому, Милонов был действительно не чужд идей гражданственности. Однако увидеть в нем прямого идеологического предшественника декабристов достаточно сложно. Рассуждения о «долге гражданина» были общим местом в литературе конца XVIII — начала XIX века. И уникальность Милонова как поэта состояла в своеобразном обыгрывании этих рассуждений.
Повествуя о Милонове-сатирике, исследователи наряду с сатирой «К Рубеллию» часто приводят в пример его дружеское послание В. Жуковскому:
Жуковский, не забудь Милонова ты вечно,
Который говорит тебе чистосердечно,
Что начал чепуху ты врать уж не путем.
Итак, останемся мы каждый при своем —
С галиматьею ты, а я с парнасским жалом;
Зовись ты Шиллером, зовусь я Ювеналом;
Потомство судит нас, а не твои друзья,
А Блудов, кажется, меж нами не судья.
Обнимающий с почтением Жуковского.
Послание это, действительно, чрезвычайно показательно для характеристики творческого метода Милонова — поэтому позволим себе остановиться на нем подробнее.
Однако, во-первых, это послание никоим образом не отражает реального отношения Милонова к Жуковскому. Несколько месяцев спустя Милонов опубликовал еще одно послание к нему же, «на получение экземпляра его стихотворений». В этом послании Милонов называл своего друга «любимым поэтом» и заявлял следующее:
Завиден для меня путь, избранный тобою,
Стезя, ведущая так близко до сердец.
Скажи, исполненный когда самим собою,
Страсть к славе и добру, поэзии мудрец,
С волшебной силою ты передать желаешь
И чувства упоить сей страстию благой —
Скажи мне, не в себе ль награду обретаешь?
И высший смертных долг исполнен уж тобой!
Лотман, комментируя строки о Шиллере и Ювенале, обходит молчанием и тот факт, что послание Милонова Жуковскому — традиционное дружеское послание. Можно предположить, что написано оно в связи с каким-то известным и Милонову, и Жуковскому событием, в котором участником оказался будущий государственный деятель и публицист Д. Блудов. По-видимому, между Милоновым и указанными в послании лицами в конце августа — первых числах сентября 1818 года произошел литературный спор, едва не кончившийся разрывом. Предметом же спора были, видимо, как раз Шиллер и Ювенал: Милонов в этом споре защищал Ювенала, а арзамасцы Жуковский и Блудов — Шиллера. Иначе трудно объяснить, какую «чепуху» начал вдруг «врать» Жуковский, почему он должен «забыть» Милонова и какое отношение ко всему этому имеет Блудов.
Причем событие это, вероятно, имело ценность прежде всего для его участников, а смысл послания был понятен только посвященным. Таким образом, послание Милонова к Жуковскому — образец все той же кружковой «галиматьи», характерной для участников «Арзамаса» в целом и для Жуковского, последователя и переводчика Шиллера, в частности.
Противопоставление «высокой, гражданской и серьезной» сатиры и «словесной игры» здесь, конечно, есть, Но осмысляется это противопоставление в нарочито несерьезной, шутливой форме — а вовсе не в форме манифеста гражданской поэзии. «Антитеза игры и гражданственности» осмысляется в легкой, игровой, принципиально «негражданской» форме. Этой игре способствует и явно сниженная лексика послания, и интимно-дружеская его интонация, и прозаическая приписка в конце текста. В этом послании в полной мере отразились основные качества и натуры, и творчества Милонова — его склонность к кружковой игре, иронии, мистификации.
По-видимому, та же страсть к мистификации руководила Милоновым и при написании сатиры «К Рубеллию»: у Персия такой сатиры не было, а сюжет с критикой Рубеллия Милонов заимствовал у Ювенала, из его VIII сатиры.
VIII сатира Ювенала была в 1803 году переведена на русский язык учителем, начальником и покровителем Милонова, поэтом и государственным деятелем И. Дмитриевым:
Рубеллий! трепещи гордиться предков чином:
Недолго и тебя прозвать нам Кимерином.
Ты столь возносишься породою своей,
Как будто сам и блеск и знатность придал ей
А ты, скажи мне, чем отечеству служил
И что от древнего Цекропа сохранил?
Лишь имя… О бедняк! о знатный мой повеса!
Ты то же для меня, что истукан Гермеса:
Тот мраморный, а ты, к бесславию, живой —
У этой сатиры Ювенала большая история бытования в русской литературе. Рассуждения о том, что гордиться нужно не происхождением, а гражданскими добродетелями, воспроизведенные в V сатире Буало, давно уже стали для русской литературы общим местом. К этой теме обращались и А. Кантемир («На зависть и гордость дворян злонравных. Филарет и Евгений», 1743), и А. Сумароков («О благородстве», 1771), и Г. Державин («Вельможа», 1794). К традиции противопоставления «истинного» и «мнимого» благородства принадлежит и, по-видимому, непосредственно предшествовавшая милоновскому стихотворению «Сатира к Сперанскому об истинном благородстве» А. Воейкова (1806):
Не орденской звездой — сияй ты нам делами;
Превосходи других душою — не чинами;
Монарху славному со славою служи;
Добром и пользою вселенной докажи,
Что Александр к делам людей избрать умеет
И ревностных сынов отечество имеет.
Собственно, бόльшая часть милоновской сатиры варьировала ту же старую тему — тему вельможи, гордящегося своим происхождением и забывшего о том, что «титла лишь с достоинством почтенны». Укажи Милонов в качестве источника сатиру Ювенала, вряд ли ее вообще заметил бы кто-нибудь, кроме знатоков и ценителей стихотворных переводов и подражаний.
Однако в текст сатиры Милонов включил некоторые необычные элементы, которые давали возможность и социально заострить изъезженную тему, и мистифицировать читателя.
В сатире Милонова Персий противостоит вельможе Рубеллию. Имя это, как уже указывалось, заимствовано у Ювенала. Однако высмеянный Ювеналом вельможа практически не оставил следа в истории. Иное дело — Рубеллий Плавт, современник Персия, живший, как и он, во времена Нерона. Этот Рубеллий был человеком, хорошо известным и античным авторам, и читателям. Его подробное жизнеописание находим у Тацита, в «Анналах». Именно этот Рубеллий вспоминался всякому, читавшему текст Милонова.
Рубеллий Плавт, сын консула, «по материнской линии состоявший в той же степени родства с божественным Августом, что и Нерон», был обвинен в том, что он сожительствует с матерью Нерона, Агриппиной. Агриппина, согласно извету ее врагов, собиралась вступить с Рубеллием в супружество и «возвратить себе верховную власть над Римским государством». В итоге Рубеллий был убит Нероном.
У Тацита Рубеллий — человек, известный своим правильным поведением, невинная жертва необузданной жестокости и подозрительности Нерона. Рубеллий «чтил установления предков, облик имел суровый, жил безупречно и замкнуто» (Тацит. Анналы. Кн. 13, 14). Называть Рубеллия «уродливым бойцом», «посмешищем природы», известным «низкой дерзостью» и «убожеством души», мог либо не читавший Тацита (а подозревать такового в Милонове вряд ли уместно) — либо сознательно приглашавший читателя найти здравствующий аналог «любовника» вдовствующей матери государя, императрицы Марии Федоровны.
Аракчеева из списка возможных адресатов милоновской сатиры следует, по-видимому, исключить — поскольку знатностью рода он не отличался и его никак нельзя было отождествить с вельможей, гордящимся своим происхождением. Однако и попытки найти точное биографическое сходство персонажей сатиры с Румянцевым, Тургеневым, Козодавлевым или другими государственными деятелями обречены на провал. Сатира исполнена высокого гражданского пафоса — но никаких сведений о том, что Милонов с, так сказать, гражданской точки зрения был недоволен кем-нибудь из них, обнаружить не удалось.
Однако интересно выявить не столько сходство, сколько различия в текстах этих сатир.
Не требовали пояснения и «антигерои» рылеевской сатиры, Катилина и Сеян. И если Катилина упомянут лишь для того, чтобы конкретизировать гражданский подвиг Цицерона, то имя Сеяна весьма важно с точки зрения прагматики сатиры в целом. Луций Элий Сеян, незнатного происхождения, из сословия всадников, префект преторианцев и временщик при императоре Тиберии, — одна из самых одиозных фигур римской истории. Он как раз и был символом лживого царедворца, вкравшегося в доверие к императору, получившего безграничную власть и пытавшегося обмануть своего доверчивого патрона. Так, Пушкин, сравнивая с Сеяном графа М. Воронцова, а с Тиберием — Александра I, писал Вяземскому из Одессы 24-25 января 1824 года: «Я поссорился с Воронцовым и завел с ним полемическую переписку, которая кончилась с моей стороны просьбою в отставку — но чем кончат власти, еще неизвестно. Тиверий рад будет придраться; а европейская молва о европейском образе мыслей графа Сеяна обратит всю ответственность на меня».
Таким образом, игровой, мистификационный момент в сатире Рылеева отсутствует, зато присутствует стандартный набор римских тиранов, тираноборцев, добродетельных граждан. И если Милонов, обращаясь к Рубеллию, предлагал ему стыдиться мнения поэта Персия и «мудрых» сограждан, то Рылеев ожидал появления Кассия, Брута и Катона, которых призывал «избавить отечество» от тирана. В том же случае, если они не преуспеют в тираноборчестве, Рылеев допускал, что взбунтовавшийся народ сам покарает временщика.
В вопросе о том, кого имел в виду Рылеев, создавая свою сатиру, современники единодушны — сатира метила в графа Аракчеева, знаменитого временщика Александровской эпохи.
Обобщая все эти отзывы, следует признать: не существует ни одного источника, который бы свидетельствовал против того, что адресатом сатиры был именно граф Аракчеев.
Однако впрямую имя Аракчеева в сатире не названо. И вполне возможно, что публикация в «Невском Зрителе» так бы и прошла незамеченной, — если бы не время, в которое она появилась. Конец 1820 года в России был ознаменован так называемой «семеновской историей»: вечером 16 октября солдаты первой гренадерской, «государевой», роты лейб-гвардии Семеновского полка, недовольные жестоким полковым командиром полковником Ф. Шварцем, самовольно собрались вместе и потребовали его смены. Примеру «государевой» последовали и другие роты. Начальство Гвардейского корпуса пыталось уговорить солдат отказаться от их требований, но тщетно. 18 октября весь полк оказался под арестом.
Неделю спустя в казармах лейб-гвардии Преображенского полка нашли анонимные прокламации, в которых преображенцев призывали последовать примеру семеновцев, восстать, взять «под крепкую стражу» царя и дворян — и «между собою выбрать по регулу надлежащий комплект начальников из своего брата солдата и поклясться умереть за спасение оных»## Текст прокламаций см.:
Хотите продолжить чтение? Подпишитесь на полный доступ к архиву.
Ода К временщику (Рылеева Г. В.)
Имя Рылеева стало широко известно читателям-современникам с момента появления в печати его
Оды-сатиры “К временщику” (1820). Напечатанная в популярном журнале “Невский зритель”, она произвела огромное впечатление на столичное общество. Все поняли, что сатира направлена против всесильного тогда Аракчеева.
Рылеев обрушился на него с такой силой негодования, а еще больше – презрения, что временщик был морально уничтожен. Автор начинает свое произведение такими словами:
Надменный временщик, и подлый и коварный,
Неистовый тиран родной страны своей,
Взнесенный в важный сан пронырствами, злодей!
Подчеркнутые эпитеты ярко передают ненависть поэта к палачу народа.
Рылеев грозит “надменному временщику” неизбежным часом расплаты за все злодеяния по отношению к народу: “Тиран, вострепещи! Родиться может он” (он – народный мститель), и тогда никакой пощады злодею не будет.
Поэт мечтает об этом мстителе и говорит:
О, как на лире я потщусь того прославить,
Отечество мое кто от тебя избавит!
Твои дела тебя изобличат народу;
Познает он, что ты стеснил
Тогда вострепещи, о временщик надменный!
За зло и вероломство
Тебе свой приговор произнесет потомство!
Аракчеев не мог не узнать в изображенном временщике самого себя, и все ожидали жестокой расправы с поэтом. Однако, пишет один из современников, временщик “постыдился признаться явно, туча пронеслась мимо”.
Своей сатирой Рылеев показал, какое громадное воздействие на читателей может оказывать поэтическое слово, если оно глубоко искренне и в то же время созвучно настроениям масс.
Сатира “К временщику” по своим художественным особенностям близка к классицизму: в ней широко используются приемы ораторской речи (вопросы, восклицания), словарь насыщен славянизмами-архаизмами (“взирать”, “потщусь”, “вострепещи” и т. д.), наклонность к периодической речи и пр. В давно сложившейся поэтической манере классицистов автор сатиры черпал готовые художественные приемы, отвечавшие в данном случае высокой настроенности поэта, обличителя-гражданина. Однако в дальнейшем своем творчестве Рылеев ищет новые художественные формы для выражения своих гражданско-патриотических настроений и начинает все шире пользоваться приемами романтизма
Related posts:
Кондратий Фёдорович Рылеев
Кондратий Рылеев родился 18 сентября (29 сентября по новому стилю) 1795 года в селе Батово Санкт-Петербургской губернии (ныне территория Гатчинского района Ленинградской области).
В 1801-1814 годах учился в Петербургском первом кадетском корпусе. Участвовал в заграничных походах русской армии 1813-1814 годов.
В 1818 году вышел в отставку.
В 1820 году написал знаменитую сатирическую оду «К временщику» (см. ниже).
25 апреля 1821 года вошёл в «Вольное общество любителей российской словесности».
В 1823-1825 годах Рылеев совместно с Александром Бестужевым выпускал ежегодный альманах «Полярная звезда». Состоял в петербургской масонской ложе «К пламенеющей звезде».
Дума Рылеева «Смерть Ермака» (см. ниже) была частично положена на музыку и стала песней.
Внешность Кондратия Рылеева: «Роста он был среднего, телосложения хорошего, лицо круглое, чистое, голова пропорциональна, но верхняя часть оной несколько шире; глаза карие, несколько навыкате, всегда овлажнены. будучи несколько близорук, он носил очки (но более во время занятий за письменным столом своим)».
В 1823 году стал членом Северного общества декабристов, возглавив затем его наиболее радикальное крыло. Поначалу стоял на умеренных конституционно-монархических позициях, но впоследствии стал сторонником республиканского строя.
«Тюрьма мне в честь, не в укоризну,
За дело правое я в ней,
И мне ль стыдиться сих цепей,
Когда ношу их за Отчизну!»
В подготовке восстания 14 декабря Рылееву принадлежала одна из ведущих ролей. Находясь в заключении, он брал всю вину на себя, стремился оправдать товарищей, возлагал тщетные надежды на милость к ним императора.
Кондратий Рылеев казнён через повешение 13 (25) июля 1826 год в Петропавловской крепости в числе пяти руководителей Декабрьского восстания вместе с П. И. Пестелем, С. И. Муравьёвым-Апостолом, М. П. Бестужевым-Рюминым, П. Г. Каховским. Его последними словами на эшафоте, обращёнными к священнику П. Н. Мысловскому были: «Батюшка, помолитесь за наши грешные души, не забудьте моей жены и благословите дочь». Рылеев был одним из трёх, чья верёвка оборвалась. Он провалился внутрь эшафота и спустя некоторое время был повешен повторно.
По некоторым источникам, именно Рылеев сказал перед своей повторной казнью: «Несчастная страна, где они даже не знают, как тебя повесить» (иногда слова эти приписываются П. И. Пестелю или С. И. Муравьёву-Апостолу).
Точное место погребения К. Ф. Рылеева, как и других казнённых декабристов, неизвестно. По одной из версий, похоронен вместе с другими казнёнными декабристами на острове Голодае.
После декабристского восстания издания Рылеева были запрещены и по большей части уничтожены. Известны рукописные списки стихотворений и поэмы Рылеева, которые распространялись нелегально на территории Российской Империи. Также нелегально распространялись берлинские, лейпцигские и лондонские издания Рылеева, предпринятые русской эмиграцией, в частности Огаревым и Герценом в 1860 году.
Н.П. Огарёв написал стихотворение «Памяти Рылеева».
Личная жизнь Кондратия Рылеева:
В 1820 году женился на Наталье Михайловне Тевяшёвой, из русского дворянского рода, ее предки были выходцы из знати золотой орды.
Библиография Кондратия Рылеева:
К временщику
(Подражание Персиевой сатире «К Рубеллию»)
Смерть Ермака
П.А. Муханову
Ревела буря, дождь шумел;
Во мраке молнии летали,
Бесперерывно гром гремел,
И ветры в дебрях бушевали.
Ко славе страстию дыша,
В стране суровой и угрюмой,
На диком бреге Иртыша
Сидел Ермак, объятый думой.
Вам нужен отдых; сладкий сон
И в бурю храбрых успокоит;
В мечтах напомнит славу он
И силы ратников удвоит.
Кто жизни не щадил своей
В разбоях, злато добывая,
Тот думать будет ли о ней,
За Русь святую погибая?
Но роковой его удел
Уже сидел с героем рядом
И с сожалением глядел
На жертву любопытным взглядом.
Ревела буря, дождь шумел,
Во мраке молнии летали;
Бесперерывно гром гремел,
И ветры в дебрях бушевали.
Иртыш кипел в крутых брегах,
Вздымалися седые волны,
И рассыпались с ревом в прах,
Бия о брег козачьи челны.
С вождем покой в объятьях сна
Дружина храбрая вкушала;
С Кучумом буря лишь одна
На их погибель не дремала!
Ревела буря. вдруг луной
Иртыш кипящий серебрился,
И труп, извергнутый волной,
В броне медяной озарился.
Носились тучи, дождь шумел,
И молнии еще сверкали,
И гром вдали еще гремел,
И ветры в дебрях бушевали.
Поэзия К.Ф. Рылеева
Одним из самых ярких поэтов-декабристов младшего поколения был Кондратий Федорович Рылеев. Его творческая жизнь продолжалась недолго – с первых ученических опытов 1817–1819 гг. до последнего стихотворения (начало 1826), написанного в Петропавловской крепости.
Широкая известность пришла к Рылееву после публикации оды-сатиры «К временщику» (1820), которая была написана во вполне традиционном духе, но отличалась смелым содержанием. Первоначально в поэзии Рылеева параллельно сосуществуют стихотворения разных жанров и стилей – оды и элегии. Над Рылеевым тяготеют «правила» тогдашних пиитик. Гражданская и личная темы еще не смешиваются, хотя ода, например, приобретает новый строй. Ее темой становится не прославление монарха, не воинская доблесть, как это было в лирике XVIII в., а обычная гражданская служба.
Особенность лирики Рылеева заключается в том, что он не только наследует традиции гражданской поэзии прошлого столетия, но и усваивает достижения новой, романтической поэзии Жуковского и Батюшкова, в частности поэтический стиль Жуковского, используя те же устойчивые стиховые формулы.
Типично, например, стихотворение Рылеева «Я ль буду в роковое время…». С одной стороны, в нем очевидны черты оды и сатиры – высокая лексика («роковое время», «гражданина сан»), знаковые отсылки к именам героев древности и современности (Брут, Риэго), презрительно-обличительные выражения («изнеженное племя»), ораторская, декламационная интонация, рассчитанная на устное произношение, на публичную речь, обращенную к аудитории; с другой – проникнутое грустью элегическое размышление по поводу того, что молодое поколение не вступает на гражданское поприще.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Продолжение на ЛитРес
Читайте также
1. Поэзия
1. Поэзия а) эпическая и лирическая поэзия В постклассический период греческой литературы, который называется периодом эллинизма и начало которого обычно связывают с датой смерти Александра Македонского (323 г. до н. э.), эротика играет даже большую роль, чем в так
с) фарс, поэзия кинедое, мимы, буколическая поэзия, мимиямбы
с) фарс, поэзия кинедое, мимы, буколическая поэзия, мимиямбы Из чистой лирики этого периода почти ничего не сохранилось. Александр Этол, родившийся в Этолии накануне III в. до н. э., в своей элегии, озаглавленной «Аполлон», вывел бога-пророка, рассказывающего истории о
1. Поэзия
1. Поэзия Период приблизительно с 150 г. до н. э. до 100 г. н. э. в истории греческой литературы называют переходным периодом к классицизму, и, естественно, мы начинаем наш обзор этого непродолжительного периода, который характеризуется возрастающим восточным влиянием, с
1. Поэзия
1. Поэзия Если говорить о поэзии, по меньшей мере можно упомянуть фрагмент эпиталамы, сохранившейся на папирусе. То, что посещение театральных представлений мима и пантомимы постепенно стало считаться неприличным и в конце концов было запрещено для студентов римского
ДРЕВНЕГРЕЧЕСКАЯ ПОЭЗИЯ
ДРЕВНЕГРЕЧЕСКАЯ ПОЭЗИЯ Греческая литература появилась в VIII—VI вв. до н. э. и первоначально была представлена только эпической поэзией, которая непосредственно «выросла» из устного народного творчества. Историю греческой литературы открывает творчество Гомера,
Рылеева, улица
Рылеева, улица 1806–1858. Эта улица в слободе Преображенского полка была проложена еще в середине XVIII века, однако свое первое официальное название получила только в начале XIX века. На плане Петербурга 1806 года она обозначена как 2-й Спасский переулок. Так она была названа по
Поэзия
Поэзия В поэзии начала XIX в. еще сильно влияние классицизма. По-прежнему появляются громоздкие эпические поэмы («Пожарский, Минин, Гермоген, или Спасенная Россия» С.А. Ширинского-Шихматова), сказочные поэмы («Бахариана» М.М. Хераскова), философско-космологи-ческие поэмы
Поэзия А.И. Одоевского
Поэзия А.И. Одоевского Особое место среди лироэпических произведений на темы русской истории занимают стихотворения Александра Ивановича Одоевского – поэта-декабриста младшего поколения, чей поэтический дар проявился в наибольшей степени уже после 1825 г. Не известна
ПОЭЗИЯ
ПОЭЗИЯ Напрасно было бы искать в эллинистической поэзии, как и в поэзии IV в. до н. э., отражения проблем, глубоко волновавших общество. Поэзия поселилась при дворах местных властителей, став искусством для немногих избранных. Характерно, что стихи слагали прежде всего
ПОЭЗИЯ
ПОЭЗИЯ «Сэкулюм Августум» — век Августа — был золотым веком римской поэзии. Выразителями и идеологами новой эпохи суждено было стать Публию Вергилию Марону и Квинту Горацию Флакку. Глубоко и искренне разделял Вергилий веру в то, что возвращение к доблести и могуществу
Бирон Байрона, Бирон Рылеева
Бирон Байрона, Бирон Рылеева Воспоминаниям политических противников Бирона можно с одинаковым успехом верить или не верить в зависимости от симпатий или антипатий читателя. Среди официальных же обвинений в адрес Бирона, выдвинутых после его свержения, значатся
Бирон Байрона, Бирон Рылеева
Бирон Байрона, Бирон Рылеева Воспоминаниям политических противников Бирона можно с одинаковым успехом верить или не верить в зависимости от симпатий или антипатий читателя. Среди официальных же обвинений в адрес Бирона, выдвинутых после его свержения, значатся