в каком году была холера в волгограде

Карантин-1970: как эпидемия холеры «закрыла» Волгоград

Читайте также:

Из истории следует извлекать уроки.

Волгоград уже не в первые сталкивается с борьбой против распространения заболевания. Приоткрывая завесу тайн истории: летом 1970 года в Волгограде был карантин из-за эпидемии холеры, которая атаковала Юг России.

Очевидец тех событий Ираида Савельева рассказала о том, как оказалась в центре событий.

Летом 1970 года Волгоград был объявлен «закрытым городом». Всех прилетевших встречали в аэропорту, отвозили в медучреждение, где у них брали анализы и предлагали остаться на недельный карантин, либо вернуться туда, откуда они приехали, как в случае с прилетевшими из Крыма в город-герой, описанный изданием «Ридус». Ситуация с холерой в Крыму тогда приобрела натуральный размах эпидемии. По всей стране оказалось 180 тысяч человек в карантине. В Керчи в карантин попали 160 тысяч человек (из которых 30 тысяч приезжих).

Карантин в Волгограде отменили уже к сентябрю 1970 года. Эпидемия принесла властям урок: в 1972 году вышло постановление «О мерах по предотвращению загрязнения Волги и Урала неочищенными сточными водами», которое обязывало сливать канализационные воды от пассажирских и грузовых судов в специальные пункты приема. Только жесткие меры и дисциплина, также раздача лекарств и прививание людей помогла остановить эпидемию холеры.

Напомним, что на 31 марта в Волгоградской области на самоизоляции под наблюдением врачей находятся 2 930 человек.

Источник

Холерное лето 70-го: ровно полвека назад страшную эпидемию в Волжский привезли на теплоходах

Как ни странно, об этом катаклизме почти забыли. Может, потому что слишком много волнений и перемен выпало на долю жителей страны: распад Советского Союза, инфляции, деноминации, ГКЧП и продукты по карточкам… Что там какая-то холера! И всё же эпидемия была, и был закрытый город, и шли поезда без остановок… О событиях полувековой давности мы говорим со старшим научным сотрудников Волжского историко-краеведческого музея Екатериной Лоскутовой.

«А в Астрахани лихо жгут арбузы!»

-Эпидемия разразилась в разгар курортного сезона и охватила несколько южных регионов, — говорит Екатерина Алексеевна. — Однако из-за того, что о ЧП не было принято писать в газетах и говорить в теленовостях, страна о них узнавала постфактум или по сарафанному радио. Владимир Высоцкий даже посвятил холере песню:

На самом деле, всё было очень серьёзно: из отпусков отозвали всех медиков, мобилизовали студентов мединститутов. Бригады медработников обходили дома, выявляли кишечные заболевания, отрабатывали контакты заболевших. В Волгограде это делали сотрудники научно-исследовательского противочумного института, в Волжском — специалисты СЭС.

Самые сильные очаги эпидемии были в Керчи, Одессе и Астрахани.

В Астраханской области точкой отсчёта стал день 27 июля 1970го года, когда в инфекционное отделение больницы имени Бехтерева на «скорой» привезли мужчину с острым расстройством желудка и рвотой. На другой день он скончался, а результаты анализов подтвердили диагноз: холера. За сутки в больницу поступили ещё несколько десятков человек с теми же симптомами, с одного из заводов доставили сразу 150 работниц…

Виноваты оказались — это выяснилось гораздо позже — торговые суда из Ирана, стоявшие на причале в порту и сливавшие свои отходы прямиком в Волгу.

Для населения первым тревожным звонком стала статья, напечатанная в астраханской газете 6 августа. В ней «на вопросы читателей» о мерах борьбы с острыми кишечными заболеваниями отвечал главный инфекционист Министерства здравоохранения РСФСР В. Никифоров. Люди, привыкшие читать прессу между строк, насторожились. Когда на следующий день газета напечатала интервью уже с замминистра здравоохранения (который советовал чаще мыть руки и не заниматься самолечением при расстройствах желудка), началась чуть ли не паника.

Вагоны вместо палат

Для борьбы с эпидемией в Астрахань прибыли главные специалисты СССР по инфекционным заболеваниям, в том числе заместитель министра здравоохранения СССР, главный санитарный врач СССР Петр Бургасов и заместитель министра здравоохранения РСФСР, главный санитарный врач РСФСР Константин Акулов. Была создана чрезвычайная комиссия, в которую вошли представители силовых структур, отраслей транспорта.

Перед началом киносеансов стали показывать научно-популярные фильмы о профилактике заболевания. Жители Астрахани говорили, что главным ароматом лета стал запах хлорки, от которого першило в горле. Для профилактики пили тетрациклин, который разносили по домам медсестры, и раствор соляной кислоты. При малейшем подозрении на холеру специальная бригада проводила полную дезинфекцию квартиры, а больного могли забрать в больницу.

30 июля ввели спецпропуска, запретили выезд из города, а с 1 августа — и въезд. 1200 километров — такова была протяженность внешней зоны карантина. В Астраханской области было создано 16 госпиталей и более двадцати обсерваторов, которые в народе называли резервациями. Они создавались в зданиях школ, пансионатов, пионерских лагерей и даже в вагонах железнодорожных составов, стоящих на вокзале.

Асфальт мыли хлоркой

-В Волгоград заболевание привезли отдыхающие, вернувшиеся с черноморских курортов, и пассажиры курсировавших по Волге теплоходов, — продолжает Екатерина Алексеевна. — Вот вопиющий случай: повар теплохода «Сухона», заболев холерой в лёгкой форме, продолжал работать. Через неделю сомптомы появились у одного из пассажиров, в Ульяновске его срочно госпитализировали, «Сухону», дошедшую до Казани, отправили на карантин. Медики выявили на борту еще двоих больных холерой и 17 вибриононосителей. И это только один случай.

В августе закрыли на карантин и Волгоградскую область. Рассказывают, что поезда шли мимо вокзалов без остановок. Пострадали приезжие: отпускники и командированные не могли вернуться домой, связи с близкими тоже не было, даже по телефону общаться не разрешалось. Лишь 23 августа было подписано распоряжение Совета Министров СССР, по которому всем вынужденно находящимся в зоне карантина были продлены командировки или отпуска с сохранением заработной платы.

И в Волгограде, и в Волжском постоянно дезинфицировались все общественные места, хлоркой были засыпаны туалеты, дворники драили ею асфальт.

В прессе никакой информации об эпидемии не было, это категорически запрещалось. Лишь в начале сентября появилась коротенькая заметка о том, что «медики успешно справились с холерой в Керчи и Одессе».

«Карантинили» в кафе

Примечательны воспоминания волгоградца Леонида Лосева (он опубликовал их на портале «Проза. Ру»)

«Через СМИ нам постоянно твердили, что перед едой нужно мыть руки, а также овощи и фрукты, не пить сырую воду. На берегу Волги на фанерных щитах красовалась надпись крупными буквами: «Купаться запрещено! Холера!» Вскоре власти города приняли решение – не продавать пиво и квас в металлических бочках, закрыли все точки «газ-вода». Автоматы с газированной водой стояли на улицах включенными, но не было ни одного стакана.

Мы собирались с ребятами в летнем кафе, в котором всегда было пиво. Работники, учитывая непростую ситуацию, а также руководствуясь указаниями свыше, придумали интересный ход. Рядом с прилавком была стеклянная витрина, куда поставили металлическую емкость, похожую на корыто и, наполнив ее водой, поместили пивные кружки. Посетители подходили к корыту, мыли кружки, а потом протягивали их буфетчице. Это выглядело так, будто люди сами приносят с собой из дома кружки, и кафе, таким образом, никаких законов не нарушает и ответственности не несет.

Много лет спустя я узнал подробности о том лете. Эпицентром холеры 1970 г. была Астраханская область. Там было выявлено 1270 больных (из них 35 человек умерли) и ещё 1120 вибриононосителей. Затем заболевание перекинулось на Махачкалу, куда из Астрахани беспрепятственно ходили десятки судов. Следующий крупный очаг холеры астраханского происхождения сформировался в Волгограде, где заболело 30 человек».

Одним из важнейших итогов «холерного нашествия» стало постановление ЦК КПСС «О мерах по предотвращению загрязнения бассейнов рек Волги и Урала неочищенными сточными водами». Вскоре в портах на этих реках были оборудованы специальные пункты для приёма от судов канализационных вод (т.н. фекальные пристани).
Кроме того, во всех городах Поволжья уже к концу 1970-х удалось ввести общегородские очистные сооружения, благодаря которым резко снизился уровень загрязнения рек.

Свидетели события

Евгения Игнатенко

-В 1970м мы праздновали свадьбу маминого брата. Её свекровь, моя бабушка, помогала в приготовлении праздничного стола. Как у неё нашли палочку, я не помню — была совсем маленькой. Позже мама, Людмила Ивановна, говорила, что бабушка уехала в Пятигорск, а нас закрыли на карантин. Нас с мамой отвезли в профилакторий ЗКО, сейчас там дом престарелых. Было лето, мне хотелось играть и бегать с ребятами, но из палаты выходить было нельзя. Под окнами дежурил милиционер. Мама попросила его купить мне печенье, И я помню он принёс его нам, Это было моё любимое «Ленинградское». Диагноз у нас в итоге не подтвердился.

Людмила Николаева.

-Я жила в Краснодарском крае. В 1970м году я перешла в 10й класс и на каникулы приехала в Волжский к сестре и её мужу. И застряла: в воде нашли холерную палочку, город закрыли на карантин. Были ли заболевшие, не знаю, но в городе продолжалась обычная жизнь. Работали заводы и магазины, дети гуляли на улице. В сентябре мне пришлось пойти в школу в Волжском — чтобы выехать из города, нужно было писать заявление в горком партии. Если имелась веская причина, желающих уехать отправляли на две недели в больницу на карантин, а оттуда специальным автобусом подвозили прямо к поезду, на оцепленный милицией вокзал. Меня, конечно, никуда не пустили. Страха никакого не было. Тревожило, что я не могу отправить весточку родным: письма и телеграммы не доходили, телефоном пользоваться было нельзя. Уехала я домой, когда открыли город.

Борис Николаев

-В 1970м году я поехал поступать в Астраханское мореходное училище. Как выяснилось, это был последний поезд, потом город закрыли, окружили войсками — ни въехать, ни выехать. Больше страха было в других городах, родные потом интересовались, правда ли, что из Астрахани трупы вывозили эшелонами. «Неправда, не было такого», — сказал я. Мы, курсанты, жили всё равно как на карантине — на территории училища за высоким забором. Увольнений в город не было до Нового года. Помню, что воду чем-то обеззараживали, кажется, хлоркой. Однажды в нашем кубрике заболел парень, и всю нашу команду экстренно перевели в больницу. Целых две недели мы смотрели на солдат с автоматами, дежуривших под окнами. Потом вернулись в училище, и жизнь потекла по привычному руслу. У парня этого, кстати, диагноз не подтвердился.

Источник

В каком году была холера в волгограде

Комментарии

Позвоните кто-нибудь Евгению или Виктору!

Уважаемые читатели газеты!
Сейчас мы все переживаем непростые времена. Кризис затронул все области жизни, включая и без того непростую ситуацию для пока ещё выходящих в виде «бумажных» изданий независимых средств массовой информации. Мы вынуждены обращаться к вам за помощью, т. к. не имеем спонсоров и существуем только за счёт тех денег, что платят за газету наши верные поклонники. Независимость в наше время стоит недёшево, а расходы на выпуск газеты непрерывно растут – вместе в ними, к сожалению, растут задолженности перед сотрудниками редакции и авторами, благодаря которым «Совершенно Секретно» до сих пор существует в том виде, в котором её цените вы и любим мы. Любая ваша помощь будет очень кстати, и учредитель гарантирует, что она будет направлена исключительно на погашение немалых долгов перед выпускающим газету коллективом журналистов и технических специалистов.
Если вы не против оказать такую помощь, то отсканировав данный QR-код в мобильном приложении, к примеру, «Сбербанка» (заплатить по QR-коду) или любого другого приложения любого банка, поддерживающего платежи по QR-коду, вы сможете сделать пожертвование на любую приемлемую для вас сумму, от которой не пострадает ваш бюджет – мы будем очень признательны всем независимо от размера пожертвования и отчитаемся по всей полученной от вас добровольной помощи.

Откройте (запустите) банковское приложение, отсканируйте QR-код, выбрав пункт меню «платежи по QR-коду» и наведя камеру на QR-код, введите сумму пожертвования и сделайте платёж.

Тел./факс редакции: +7 (499) 288-00-72

Рекламный отдел:+7 (499) 288-00-72

Отдел распространения: +7 (499) 288-00-89

*Экстремистские и террористические организации, запрещенные в Российской Федерации:

Учредитель: ООО «Совершенно Секретно Трейд».
Юридический адрес: 127247, г. Москва, Дмитровское ш-е, д. 100, стр. 2.
Почтовый адрес: 127247, г. Москва, а/я 72.
Генеральный директор: Андрей Кораблин.

Все права защищены. Копирование и использование материалов запрещено, частичное цитирование возможно только при условии гиперссылки на сайт.

Представители компаний могут самостоятельно разместить пресс-релиз на портале sovsekretno.ru. Данный вид размещения информации доступен для партнеров в двух форматах: бесплатно и на платной основе.

Правила размещения пресс-релизов:

Пресс-рели́з — информационное сообщение, содержащее в себе новость об организации (возможно и частном лице), выпустившей пресс-релиз, изложение её позиции по какому-либо вопросу.

Требуется регистрация на сайте.

Необходимо внимательно заполнить все поля формы на странице «Добавить пресс-релиз» и нажать кнопку «Отправить». После отправки ваш пресс-релиз будет проверен модератором и опубликован на сайте.

Требования к публикуемым пресс-релизам:

К бесплатной публикации на сайте принимаются только пресс-релизы. Произвольные и коммерческие статьи к бесплатной публикации не принимаются.

Пресс-релиз должен быть посвящен конкретному событию. Не допускается публикация текстов, несущих лишь рекламную информацию.

Пресс-релиз, который содержит большое количество орфографических и синтаксических ошибок не публикуется.

Не публикуются плохо оформленные (нечитаемые) пресс-релизы: сплошной нечитаемый текст; текст, без разбиения на абзацы; злоупотребление форматированием; чрезмерное количество ссылок в тексте.

В случае нарушения одного или нескольких правил, редакция оставляет за собой право не публиковать пресс-релиз на сайте.

Технические требования к тесту пресс-релиза.

Бесплатное размещения материалов в разделе «пресс-релизы» на нашем портале:

Источник

Обсервация на теплоходе и карантин в поезде. Рассказы очевидцев об эпидемии холеры 1970 года

«Принято решение отозвать из отпуска всех медицинских работников и привлечь студентов к противоэпидемической работе — проведению подворных обходов с целью выявления больных с острыми кишечными заболеваниями и контактами с ними. Для проведения обходов было привлечено 2500 медработников, 4500 сандружинников и 7000 активистов Красного Креста. Организовано 200 прививочных пунктов, на которых прививалось население холерной вакциной. На середину августа было привито 147 268 человек и декретированные контингенты — более 300 000 человек». Из статьи Попова В. Ф. «Эпидемия холеры в СССР в 1970 г.»

«Почти каникулы»

Николай (имя изменено по просьбе героя), 73 года

Я учился на шестом курсе в Краснодаре на врача-терапевта. В первый день занятий декан объявил нам, что завтра вечером мы отправляемся в Новороссийск из-за вспышки холеры.

Для нас это стало почти каникулами. В начале учебного года приезжаешь и думаешь, что сейчас опять будем учиться, времени ни на что не хватит, и вдруг бах — поехали: у тебя появляется масса свободного времени.

Нас отвезли на Малую землю — так назывался район Новороссийска, который находился на западном берегу реки Цемес. Поселили в пионерский лагерь. В городе никакой паники не было, он жил своей обычной жизнью: люди пили пиво, ели мороженое, ходили в кино. Мы по вечерам ходили на танцы. Единственное — нельзя было купаться, пляжи были закрыты.

Прибывших студентов распределили по бригадам. Сначала я попал в группу для дезобработки. Мне выдали резиновый костюм, сапоги и респиратор. Мы обрабатывали дезраствором из пульверизаторов машины на въезде в Новороссийск. Дорога была перегорожена, метрах в 50 от нас стояла группа милиционеров, затем военные. Бригадиры занимались обработкой машин по 12 часов в день. Водители возмущались, не хотели разгружать машины для обработки. К ним подходили милиционеры и подчеркнуто строго требовали возвращаться туда, откуда они приехали.

Новороссийск быстро закрыли — въезд и выезд из города был запрещен. В городе был первый случай заражения, но его быстро выявили. На дорогах от Новороссийска поставили посты военных. Они ловили жителей окрестных горных поселков, которые пытались убежать из закрытого на карантин города.

Потом мы работали в поликлинике. Эта работа показалась мне нудной и противной. Я брал соскоб из заднего прохода у местных жителей в маленькой комнатке. После работы выходил на улицу и говорил: «Лица, лица, лица! Как же приятно вас видеть».

Потом начались обходы дворов. Работа тоже скучная, но терпимая: бригад было много, мы ходили по улицам, брали анализы у каждого строго по списку, нельзя было пропускать ни одного дома. В Новороссийске было много кавказцев, так что во время обходов некоторые мужья ревновали своих женщин, зубами скрипели. Поэтому с нами ходили милиционеры — они объясняли, что мы берем анализы у каждого местного жителя в связи с эпидемией.

«Интенсивные транспортные связи Астраханской области с другими регионами страны способствовали быстрому распространению инфекции. С 30 июля по 5 августа множественные завозы инфекции из Астрахани наблюдались в Волгограде, Саратове, Ртищево. Инфицирование заболевших было связано с купанием в Волге или при контакте с заболевшими родственниками в Астраханской области в период с 27 по 30 июля… В третьей пятидневке августа зарегистрированы вспышка холеры на буксире “Академик Чебышев” в Саратовской области в Балаково, связанная с инфицированием экипажа членами команд других судов, следовавших из Астрахани, и документированный завозной случай инфекции в Вольске у матроса теплохода “Пионер Татарии”… В Волгограде 1 сентября с танкера “Таймыр”, вышедшего из Астрахани 30 августа, снято 10 инфицированных холерой. Распространение инфекции в бассейне Волги произошло в короткие сроки и по времени совпало с пиком заболеваемости холерой в Астраханской области. Одновременно инфекция из Астраханской области распространилась в порты, расположенные на побережье Каспийского моря… В Астраханской области в 1970 г. самоходный рыболовный флот насчитывал 549 судов, совершавших рейсы в дельту Волги и в порты, расположенные на побережье Каспийского моря. В период с 26 по 31 июля 1970 года из Астрахани в Махачкалу прибыло 18 нефтеналивных, 5 рыболовецких, 7 сухогрузных судов». Отрывок из статьи «Закономерности распространения холеры в бассейне Волги в 1970–1973 гг.». Авторы: Кологоров А. И., Кедрова О. В., Пахомов Д. А., Васенин А. С., Грачева И. В., Раздорский А. С., Сафронов В. А. Российский научно-исследовательский противочумный институт «Микроб».

«Выйти в город нам разрешили только один раз»

Людмила Тарасова, 59 лет

Когда мне было десять лет, мама отправила меня с друзьями семьи в круиз на теплоходе Москва — Астрахань — Москва. Мы должны были стоять в Астрахани три дня, но простояли неделю из-за того, что в городе началась эпидемия холеры.

Еще на подходе к городу взрослые стали волноваться: они ходили толпой к капитану, а потом рассказывали, что в Астрахани бушует страшная болезнь, из-за которой люди становятся черными, распухают и умирают. Взрослые просили развернуть теплоход, но у капитана не было разрешения. Как я поняла, в области вспышка холеры была каждый год, но только в селах и маленькая, а тут она началась в самом городе.

Выйти в город нам разрешили только один раз — за продуктами. Я помню, как мы шли по пыльным мостовым. Мужчины в грязных пиджаках и женщины в цветочных платьях торопливо бегали из магазина в магазин. Мы тоже заглянули в одну из лавок и сразу вышли — полки были пустыми, и мы отправились на рынок. Рынок оказался шумным, несмотря на эпидемию. Мы купили копченую рыбу.

Когда мы вернулись к теплоходу, у трапа стояли матросы и капитан. Они проверяли по спискам, в какой каюте живут пассажиры. Потом трап убрали, а теплоход отбуксировали на рейд. К нему только причаливали лодки с провизией. К еде из-за эпидемии пассажиры относились осторожно: нельзя было есть овощи и фрукты, даже мытые. Мы питались только кашами, макаронами и консервами.

Заразиться холерой можно, если пить зараженную воду или заглотить ее во время купания. Поэтому взрослые запретили детям пить холодную воду из-под крана. Мы ели купленную на рынке рыбу, пить хотелось жутко, а вода была только горячая и хлорированная. Ее кипятили и остужали — она становилась горькой.

Стояла жуткая жара +45. Купаться нам не разрешали, а корабль раскалился так, что нельзя было притронуться к перилам. Мы залезали на них босиком: пятки горели от металла, краска трескалась и прилипала к ногам. Сидели в душных каютах, набирали холодную воду и обливались ею прямо там, стоя на полотенцах, потом закутывались в мокрые простыни, которые на теле становились горячими.

Матросы на корабле были очень серьезные, но нам, детям, они с улыбкой говорили, что мы скоро пойдем домой — именно «пойдем», а не поплывем. Они играли с нами в шашки и шахматы.

В последний день стоянки в 11 часов вечера наш корабль зажег все огни и сильно загудел, на палубе грянула музыка. Было так громко, что я зажала уши. Мы тронулись с места и поплыли. Наши пассажиры кричали, что мы возвращаемся домой. С двух ближайших кораблей в воду бросились несколько одетых мужчин, я испугалась и заплакала. Потом я увидела спасательные шлюпки — их подобрали. Взрослые говорили, что они хотели уплыть с нами, потому что боялись заболеть.

Мы быстро вернулись в Москву, потому что на нашем теплоходе не оказалось заболевших. Всем пассажирам сделали анализы.

Когда я повзрослела, отучилась на медсестру — возможно, это путешествие на теплоходе и стала причиной выбора профессии.

«Введенный карантин, однако, оказался неэффективным: железнодорожный вокзал, морской порт и аэродром продолжали функционировать. Сплошной линии оцепления карантинной зоны не существовало. Между тем паника в городе усиливалась, началось повальное бегство приезжих: в аэропорту, на вокзале люди штурмовали самолеты и поезда. У всех на устах было пугающее слово холера, хотя местные власти в речах, по местному радио и в прессе твердили о неких острых кишечных заболеваниях (ОКЗ). Эта грубая ложь, впрочем, никого не могла успокоить». Глава «Желтый флаг над Одессой» из книги документальных очерков Дмитрия Урсу «Одесса в европейском научном и культурном пространстве».

«Мы приехали на станцию в чистом поле»

Екатерина Сташуль-Носова, 67 лет

В 17 лет я впервые поехала одна к родственникам из Карелии в Одессу. Я отдыхала в семье моего дяди. В один из августовских дней он вдруг сказал, что мне срочно нужно возвращаться домой. В городе началась вспышка холеры, но от него я это слово не слышала. Наверное, он просто не хотел меня пугать.

Мы приехали на вокзал, люди суетились у поезда: перешептывались и много плакали, ожидая посадки. Мой дядя волновался из-за того, что я возвращаюсь домой одна. Потом вышел проводник, и все ринулись в поезд. Меня занесло в вагон людским потоком, из-за чего я не успела попрощаться с дядей, а только помахала ему рукой из окна. Я чувствовала, что произошло что-то страшное, и начала плакать.

Я нашла свое место в вагоне и села. Никто из соседей тоже не произносил слово «холера», а взрослые отвлекали детей от беготни и волнения вокруг. Мы поехали, но спустя какое-то время поезд остановился, а затем его отправили на заброшенную железнодорожную ветку. Мы приехали на станцию в чистом поле: до сих пор перед глазами зеленая трава и страшная жара. Повсюду были милиционеры и медработники, от них я узнала, что в городе эпидемия. Меня затрясло, я опять заплакала. Наш поезд превратился в обсервационный пункт. Нам объявили, что пять дней мы будем соблюдать карантинные меры и жить в своих вагонах. Всех пассажиров переписали по фамилиям.

За чистотой следили строго: вагоны дезинфицировали, стоял сильный запах хлорки. Медики брали анализы, измеряли температуру, напоминали, что надо мыть руки. Все пассажиры профилактически пили тетрациклин. Приезжала машина с водой и полевой кухней на прицепе, кормили всех бесплатно. Гулять разрешали только у своего вагона. За нашим здоровьем строго следили медики. Мы могли бы простоять и дольше, но зараженных пассажиров не выявили.

В поезде я подружилась с семьей из Ленинграда — родителями и их сыном Леней. Они поддерживали и успокаивали меня. С Леней мы стали друзьями и после карантина еще долго переписывались: он присылал мне открытки с артистами и марки для моей коллекции. Теперь это знакомство из памяти не вырвать.

«Несмотря на карантинные меры, некоторые люди ухитрились обойти кордон. Например, из Одессы местные жители умудрялись на лодках по лиманам за 25 рублей вывозить желающих бежать из карантинной зоны. Закрыть все тропинки было почти невозможно, поэтому Всесоюзная чрезвычайная противоэпидемическая комиссия обратилась к генеральному штабу с просьбой разработать план, чтобы был действенный контроль за соблюдением карантина». Из статьи «Эпидемия холеры в СССР в 1970 г.» Попова В. Ф. «Научный центр экспертизы средств медицинского применения» Минздравсоцразвития РФ.

«Это выглядело как побег из концлагеря»

Владимир Беспоясный, 70 лет

В конце августа я возвращался домой из строительного отряда. Мне нужно было добраться до села Васильевка, которое находится в 28 километрах от Одессы. Руководители отряда и рабочие-студенты не знали, что в городе начался карантин — никто нас не предупредил, что там эпидемия, я даже не знал, о какой именно болезни идет речь.

Я добрался автостопом до блокпоста в районе села Каменка. С собой у меня был только студенческий билет. Я сказал пограничникам, что возвращаюсь с подработки, но они меня не пустили. Как оказалось, нельзя было пересекать карантинную зону.

Я узнал, что дорога оцеплена, но есть другая, и о ней знают только местные жители. В оцеплении стояли солдатики, метрах в 50 друг от друга. Между ними был натянут провод — если к нему прикоснуться, сигнал поступал на ближайший блокпост. Также дорогу освещали прожекторы.

Местные парни подсказали мне, как можно перебежать через оцепление. Но никто из них не захотел меня сопровождать, и я решил пройти кордон самостоятельно ночью. Выглядело это как побег из концлагеря. Я бежал, а прожектор разворачивался в мою сторону три раза — все эти разы я падал и прятался за свой чемодан.

Я знал, что сигнальный провод уже рядом, поэтому стал продвигаться медленнее, но все же напоролся на него. Меня сразу же заметил и остановил рядовой. Он сказал, что нужно идти к прапорщику и выяснять, что делать со мной дальше. При этом меня никто к прапорщику не сопроводил. Я сразу прикинул, что между часовыми где-то 50 метров, пошел вдоль провода, через 20 метров нащупал его, переступил и побежал. Я знал, что у них есть собаки, и молился, чтобы их не спустили на меня.

Я добрался до села Щербанка, а нужно было добраться до Васильевки — там был мой дом. Помощников не нашлось, и я решил пойти домой пешком. Пришел в четыре часа ночи, мама была в шоке: худой, обросший, с длинными волосами. Она рассказала, что началась эпидемия холеры и что все пьют тетрациклин.

Город был в двойном окружении. Одессу полностью оцепили, было привлечено огромное количество войск. Наружный кордон был огромной длины — это я точно знаю. Кому сильно пекло выехать из Одессы — уезжали на такси, таксисты брали за это большие деньги. Водители знали, в каких местах можно проехать, чтобы не заметили военные. Лазейки находили: внутренний кордон находился на территории предприятия, но не все выходы были закрыты.

По телевизору говорили, что в Одессе от холеры умерло где-то 50–60 человек (по официальным данным, их было всего семь. — Прим. ред.). Тогда же появился анекдот — одесситы такой народ, что не может без анекдотов:

«Умирает мужчина от холеры в больнице и говорит медсестре:

— Сестричка, когда я умру, скажи, что умер от сифилиса.

— Ну так я умру как настоящий мужчина, а так как засранец».

Источник