шелепин кто он дача в сестрорецке
Возрождение дачи
Гостиничный проект ПАНа позволяет восстановить блестящие образцы петербургской дачной архитектуры начала ХХ века и создает новый сегмент рынка
Бывшие дачи Лихачева и Шелепина, построенные в начале ХХ века в стиле модерн, были полностью реконструированы и восстановлены, хотя несколько изменили назначение, превратившись из сугубо частных дач в отели. Вернее, в элитные дачи, сдающиеся в аренду.
Петербургская традиция конца XIX – начала XX века выезжать летом на Финский залив, снимая дачу, обрела второе дыхание. Петербургское агентство недвижимости (ПАН), владелец отелей «Кемпински Мойка 22» и «Скандинавия», а также других объектов, решило несколько диверсифицировать свою хотельерскую линейку. Компания реконструировала старинные дачи на сестрорецком курорте, расположенные вблизи знаменитых грязей. Две из них – дачи Лихачева и Шелепина – будут составлять ядро SPA-комплекса, куда в недалеком будущем войдут от 10 до 20 реконструированных зданий.
Внешний облик двух трехэтажных домов, являющихся блестящими образцами дачной архитектуры начала прошлого столетия, был полностью сохранен, при этом их удалось оснастить современнейшей «начинкой» европейского уровня. Дача Шелепина располагает двумя ресторанами и лобби-баром. К лету компания планирует открыть здесь SPA-центр. Инвестиции в восстановленные дачи составили 2,5 млн евро.
Этот проект решает две важные задачи. Во-первых, он позволяет восстанавливать старинные усадьбы, представляющие несомненную культурно-историческую ценность, на что у государства не хватает ни сил, ни средств (поэтому старые дачи неумолимо разрушаются). Во-вторых, таким способом создается особый пригородный сегмент гостиничного рынка, который наверняка будет востребован, даже несмотря на высокие цены.
Новые загородные
«Дача Шелепина» и «Дача Лихачева»
выходные в Сестрорецке провела Екатерина Истомина
Отель Villa Amende в Пярну, летней столице великой Эстонии, всегда казался нам, любителям скромных северных широт, идеальным местом для отдыха. Элегантная вилла 1904 года. Стиль модерн. Сосновый парк с фонтаном. Завитки высокого чугунного забора. Шесть минут до курзала и пляжа. Чинно закопченный камин, украшенный рогами. Тяжелые серебряные вилки для разделки утреннего бекона. Был, был повод завидовать прибалтийским соседям, сумевшим так красиво распорядиться дореволюционной постройкой. Мы, поклонники сосен, накрахмаленных кружевных передников, варенья из черники и моченых яблок, тосковали по такой даче. Однако визит в курортный Сестрорецк с его памятниками старины глубокой (в их числе культурно-исторический объект Сарай, где в гостях у рабочего-большевика Николая Емельянова летом 1917-го скрывался от охранки Ильич) развеял устойчивые эстонские чары.
Благодаря отдыхающим Российской империи слово «дача» есть сегодня во французском, итальянском, английском и немецком языках. Например, автобусная остановка между Ментоной и Монако называется Dacha. Мы как-то слезли с автобуса в поисках загадочной французской dacha, но ее не нашли. С другой стороны, в Монако, в Кап-д`Ай, после революции жила Матильда Кшесинская. Знаменитая танцовщица не любила мещанскую дачу, а потому обзавелась на Лазурном берегу виллой. Дача появилась в России в среде весьма невысокого буржуазного класса (в своем роде съем дачи был летним вариантом аренды квартиры в городском доходном доме). Однако неприметная поначалу дачная культура смогла стать истинным образом жизни со своими законами и атрибутами. В 1904 году, в год постройки «Дачи Шелепина» и через год после появления «Дачи Лихачева», Максим Горький, сам известный дачник (с 1905 года, когда революционный писатель был выслан из Петербурга тираном Николаем II в чудесное дачное Репино), выпускает специальную пьесу «Дачники». И ее ставит Московский художественный театр в свойственной манере.
Выходные на обеих сестрорецких дачах — это образцово-показательный отдых по системе Станиславского. Кто не помнит тех первых, таких замечательных, спектаклей добрейшего Константина Сергеевича? Никто не помнит уже, но все знают, как это было. Не важно, о чем шла речь в пьесе (умный интеллигентный Чехов или дерзкий социальный Горький), но на подмостках непременно висела липкая тишина, в которой настойчиво пульсировали мысли и чувства героев. А чтобы зритель не уснул, в темном зале, «подглядывая в замочную скважину», Константин Сергеевич и Владимир Иванович (Немирович-Данченко) пускали в ход различные — как правило, звуковые — аттракции, означавшие течение пропащей жизни.
Кряканье утки, свист в камышах, всплеск щуки, полет мухи, откашливание после 47-градусной хреновушки, хруст мятого огурца, бой рюмки, скрип кресла-качалки, шуршание страниц «острого» писателя (к примеру, эротического Арцыбашева), храп верного пса, бормотание нянюшки, падение на пол женской шпильки, беспомощный любовный плач ввечеру — и вот уже пьяные мужские крики и, наконец, он, роковой пистолетный выстрел. Стук дверок буфета, запахи валерьянки. К чертям! В Москву! А, нет, все-таки в Париж. Лучшей аттракцией, истинным шедевром театральными критиками, конечно, всегда признавалось фирменное скрежетание сверчка.
Все эти живописные «живые картины» ранних спектаклей МХТ, разумеется, не были придуманы создателями театра. Они были подсмотрены в реальной дачной жизни начала XX века, смешавшей в себе водевиль и драму. Станиславский и сам время от времени был дачником, в то время как Немирович-Данченко сидел в Москве, сторожил театр и симпатичных актрис.
Сто лет уж минуло, а на сестрорецких дачах все так же течет зимой и летом, весной и осенью обыкновенная, обыденная русская дачная жизнь. Правда, эта мирная и беспомощная жизнь была сначала нарушена, потом совсем разрушена, потом переделана в коллективный санаторный отдых, но сейчас счастливо и полностью восстановлена. Кстати, в этой жизни появились и откровенно буржуазные нотки. Дорогие тканевые обои, открыточные виды на Финский залив, старые масляные картины, купленные на антикварных аукционах в Швеции, гобелены, свечи, фарфор и мрамор, кабан на вертеле с морошкой на ужин, вкусной домашней настойки — уж тут, извольте, целый погреб, французские сыры, колбасы и сухое, белое и розовое, шампанское из Реймса. Русские дачники разбогатели.
Дом у моря
Сестрорецкий курорт ожидает гостей
Дачная жизнь на Финском заливе расцвела в конце XIX века. В 1898 году высочайшим указом было утверждено положение комитета министров и постановлено: «Устроить в Сестрорецке между морем и рекой Сестрой курорт». Эти земли на берегу Финского залива прекрасно подходили для устройства курорта: сосновый лес на берегу, чистое дно залива, мелкий песок.
Фото: предоставлено Загородным клубом «Сестрорецкие дачи»
Фото: предоставлено Загородным клубом «Сестрорецкие дачи»
Строительство курорта завершилось в рекордные сроки. Уже в 1900 году первые участки были сданы в аренду. Аренда предполагалась на 99 лет, в первый год нужно было огородить участок и за три года возвести дом на каменном фундаменте с жилыми комнатами и кухней. Условия сдачи участков в аренду были расписаны до мельчайших подробностей, указывалось даже, что в ограждении участка должны быть только липы. Нарушение контракта грозило отъемом участка в пользу государства без возмещения потраченных средств. Через 99 лет участок со всеми постройками подлежал возврату в казну, но арендаторы очень надеялись, что со временем условия контракта изменятся и им разрешат оформление недвижимости в собственность.
Фото: предоставлено Загородным клубом «Сестрорецкие дачи»
Фото: предоставлено Загородным клубом «Сестрорецкие дачи»
Фото: предоставлено Загородным клубом «Сестрорецкие дачи»
Фото: предоставлено Загородным клубом «Сестрорецкие дачи»
Сестрорецк стал центром летней светской жизни имперского Петербурга. Здесь появились модные рестораны, пансионат и открылся летний концертный зал — Курзал, где выступал и Федор Шаляпин.
После 1917 года жизнь на дачах очень изменилась. Часть из них была отдана под санатории, другие — под летние лагеря и дома отдыха. Здесь отдыхали Корней Чуковский, Максим Горький, Михаил Зощенко.
В начале XXI века дачная жизнь вернулась на территорию Сестрорецкого курорта. После масштабной реконструкции в 2001 году, был открыт загородный клуб «Скандинавия» с 61 номером. Это строение из стекла и дерева, выполненное в современном шведском стиле с огромными окнами и видом на Финский залив, расположено в ухоженном сосновом лесу. В «Скандинавии» есть открытый бассейн с теплой водой, русская баня, великолепный ресторан с видом на залив и кухней, где шеф-повар готовит, как в любимых петербуржцами прибрежных ресторанах. Но жемчужинами стали «Дача Шелепина» (восемь номеров) и «Дача Лихачева» (шесть номеров) — два огромных деревянных дома постройки 1904 и 1903 годов, названные по именам их первых владельцев. «Дача Шелепина» — это маленький отель, а «Дача Лихачева» — дачные апартаменты с кухней.
Фото: предоставлено Загородным клубом «Сестрорецкие дачи»
Фото: предоставлено Загородным клубом «Сестрорецкие дачи»
Модерн, который мы (почти) потеряли: дореволюционные дачи Сестрорецка
Сестрорецк стал одной из главных «дачных столиц» к началу XX века: во-первых, потому, что более близкие пригороды (Лесной, Каменный остров, Новая деревня, Парголово) к тому моменту уже были освоены, а во-вторых, в 1890-х город и Курорт соединила железная дорога, что облегчило транспортную доступность этого района. Окрестности Сестрорецка стали стремительно застраиваться дачами, преимущественно в стиле модерн — просто потому, что это был на тот момент самый актуальный архитектурный стиль.
Интересно, что в дачном строительстве черты модерна проявлялись даже ярче и интереснее, чем в городском: за городом у архитекторов было куда больше свободы, им не нужно было вписывать здание в общий ансамбль и можно было ничем не ограничивать фантазию.
Большинство из этих дач, к сожалению, безвозвратно утеряны: только в результате советско-финской и Великой Отечественной войн было разрушено более 500 зданий «старого Сестрорецка», а уж сколько впоследствии — не поддается подсчету. Из еще оставшихся мы выбрали восемь.
Эта когда-то удивительно красивая дача была построена для учительницы дворянского происхождения Валентины Кривдиной архитектором Морозовым (но неизвестно, каким именно — в те годы в Сестрорецке работали сразу два архитектора с такой фамилией).
В советское время дача стала жилым домом для сотрудников пансионата «Сестрорецк». Ее никто не реставрировал, и постепенно дача приходила в аварийное состояние. Сейчас в уже полуразрушенном здании до сих пор живет одна семья: выехать они не соглашаются, потому что собственник здания предлагает неравноценные условия обмена (однокомнатную квартиру взамен трех комнат, в которых они живут сейчас).
Суд уже несколько раз штрафовал собственника, компанию «Норд Отель», за неудовлетворительное состояние дачи (которая считается объектом культурного наследия), и обязывал его реставрировать здание. Но, судя по последним фотографиям дачи, воз и ныне там.
Как жили дачники Комарова и Репина до революции и что осталось от их домов? Рассказывает исследовательница старых дач
Петербургские дачники начали осваивать северное побережье Финского залива с конца XIX века. Летнюю жизнь там отличали особый быт и досуг: дачники загорали и катались на велосипедах, ходили в гости и на благотворительные концерты.
Как жили дачники Комарова и Репина до революции, как в советские годы деревянные дома сносили ради санаториев, а в 90-е — ради коттеджей и где сейчас найти старинные дачи с печами и башенками: «Бумага» поговорила с Еленой Травиной, исследовательницей дач северного побережья Финского залива.
Елена Травина
координатор исследовательской группы «Старые дачи», автор книг об истории дачных поселений северного побережья Финского залива
Как берег залива стал местом отдыха петербуржцев и каким был быт дореволюционных дачников
— В 1870 году между Петербургом и Рийхимяки построили Финляндскую железную дорогу, и с этого момента территорию начали облюбовывать петербургские дачники. Эти места пользовались хорошей славой: хотя Великое княжество входило в состав Российской империи, это была почти заграница — здесь были шведский и финский языки, своя валюта, своя полиция, своя культура.
В основном здесь отдыхала верхушка среднего класса. Богатые участки с домами, хозяйственными постройками, дворницкой, ледником могли себе позволить либо купцы первой-второй гильдии, либо расторговавшиеся крестьяне, либо чиновники высших рангов. Здесь также жили артисты, писатели, архитекторы. Если случайно попадал кто-то из низов среднего класса, то, скорее всего, мелкие чиновники, получившие наследство.
Дачи были в собственности и съемные. Многочисленные строительные артели строили, по сути, типовые дачи. Обычно это был дом с мезонином, верандой. Комнаты — в зависимости от достатка, но, по крайней мере, была спальня, гостиная, детская, кухня. В богатых домах были специальные помещения для прислуги, например комнатки, где летом можно чистить овощи.
Отапливали дачи печами. Причем практически во всех домах были очень красивые изразцовые печи и камины. На территории Финляндии был Ракколаниокский завод, который изготавливал изразцы. Печь можно было выбрать по каталогам: белую либо разноцветную.
Скоропортящиеся продукты хранили в ледниках. В них было два помещения: одно для заморозки, другое — просто холодная комната, где хранили соленья и варенья. Дальнее помещение обычно строилось из тесаных гранитных камней. Туда закладывали лед, который в апреле или начале мая вырезали на Финском заливе — всё это могло не таять до осени. На льду хранили мясо, птицу, рыбу.
На всех участках были колодцы, воду носили в ведрах. Туалеты устраивали не на улицах, а в домах — в специально пристраиваемых кабинках. По сути, это были выгребные ямы.
Водопровод в начале XX века считался роскошью. Его можно было встретить на богатых дачах. Система накачивала воду в специальные емкости и распределяла ее по дому. В таких домах был душ, ванные, ватерклозеты. Если были деньги, всё это спокойно можно было устроить.
Дачники любили загорать у залива — его называли морем. У каждой дачи была своя кабинка для переодевания: они выстраивались в шеренгу, отделяя море от шоссе. Многие жаловались, что это портит вид на пляжную линию. Люди, которые снимали дачу, пользовались кабинкой хозяев дома, но кабинки могли сдавать и отдельно.
В каждой местности были общества благоустройства. Дачники должны были сами заботиться о поселениях: следить за дорогами, фонарями, чистотой на пляже, соблюдением санитарных правил в лавках. Общества устраивали всевозможные вечера, благотворительные концерты, приглашали артистов из Петербурга, которые выступали и вместе с любителями из числа дачников. Были детские кружки, где занимались гимнастикой, пением, танцами, а в конце сезона устраивали большое представление.
Отдыхали в основном на своем участке, принимали гостей и сами ходили в гости, катались на лодках, ездили в соседние селения на праздники. Были очень распространены велосипедные прогулки, ведь начало XX века — время велосипедного бума.
Соседи плотно общались. В основном люди были знакомы еще по городу или где-то встречались: жили в одном доме, были прихожанами одной церкви, служили в одном департаменте или были родственниками.
Никто не строил высоких заборов. Судя по фотографиям, это были обычные штакетники с обсадкой деревьями по кромке участка. Идешь сейчас по улице или по лесу и видишь, как где-то в линеечку выстраиваются ели — значит, когда-то здесь была улица.
Приезжали на дачу обычно в мае, уезжали в сентябре. Кто-то оставался на зиму, таких людей называли зимогоры. Некоторым просто нравилось там жить, и они могли ездить на службу с дачи. Для некоторых дача в пригороде оказывалась значительно дешевле, чем квартира в городе.
Что дачники выращивали на участках и что осталось от усадебных парков
— Огороды были только у местных, которые продавали дачникам овощи, яблоки, ягоды садовые и лесные. Дачники любили сады. На участках были клумбы с цветами, кусты сирени, жасмина, спиреи и другие декоративные кустарники. Люди старались облагородить свою территорию.
В больших имениях, которые называли барскими дачами, могли разбить парк. Поэтому сейчас у Приморского шоссе, зайдя глубже в лес, можно обнаружить совершенно не родные для этих мест породы деревьев. Если идешь по лесу и видишь какой-нибудь одичавший шиповник, то сразу понимаешь, что здесь надо искать и остатки фундамента.
Например, совершенно потрясающий парк принадлежал поставщику двора его императорского величества Герману-Фридриху Эйлерсу. У него была большая усадьба за Терийоки, сейчас это Ушково. На участке он построил несколько дач для себя и своих детей и устроил ландшафтный парк. Но сейчас от него практически ничего не осталось.
Можно также вспомнить виллу Рено, которая до революции принадлежала оружейнику Ивану Чижову. Он устроил парк с дорожками и фонтанами. Сейчас на месте верхней части парка частное владение, а внизу — особо охраняемая территория «Комаровский берег» с экотропой. В другой части Келломяки был пансионат «Тихий уголок». Там протекала речка, были пруды, вокруг которых шли дорожки для прогулок.
Как деревянные дачи разрушались в войну, 90-е и нулевые
— На Карельском перешейке вокруг Финляндской железной дороги до революции было около 5 тысяч дач. После 1917 года кто-то из дачников остался в своих домах и впоследствии принял гражданство Финляндии, кто-то оказался в Петрограде и уже не мог вернуться — их дачи ветшали.
В середине 1920-х годов финляндское правительство начало продавать пустующие дома: либо для проживания, либо для перевоза в центральную часть Финляндии, если они были в хорошем состоянии, либо на дрова. Что-то было разрушено в Зимнюю войну, что-то в Великую Отечественную. Тем не менее осталось достаточно большое число дач.
После того как Карельский перешеек вошел в состав Советского Союза, на его территории решили устроить курортную зону. В Куоккале (после 1948 года — Репино) задумали сделать санатории различных ленинградских предприятий и профсоюзов. На месте старых дач выросли колоссальные современные корпуса. Поэтому сейчас говорить о старой Куоккале-Репино мы практически не можем. Есть «Пенаты», восстановленные после войны. Сохранилась также дача Крючкова, которая сейчас вроде бы будет реставрироваться. Мы долго этого добивались, и, наконец, она была внесена в список охраны.
В Келломяки (Комарово) была другая ситуация. Этот поселок полностью отдали под детский дачный отдых: там были выездные детские сады, которые принадлежали либо районам города, либо министерству обороны. Видимо, посчитали, что для детей специально строить что-то не надо, поэтому решили использовать старые дачи.
Вплоть до 1990-х годов дачи в Комарово стояли. Их могли перестраивать, убирать изразцовые печи, чтобы выделить дополнительный квадратный метр пространства, но тем не менее они были. В 1990-е все оставшиеся изразцовые печи были украдены, начались поджоги, и в конце концов участки начали продавать. Это лишило нас нескольких очень интересных дач, которые могли бы быть музеем дачной культуры Петербурга под открытым небом, но на их местах строятся коттеджи — сейчас Комарово славится очень высокими заборами.
Самым разрушительным временем для дач оказались нулевые годы. Если взять число дач, которые сохранились примерно на 1995 год, то сейчас от них мы имеем, наверное, процентов десять. Например, утрачены дачи Лоховой, Духновского и Андреева. Это были великолепнейшие дома, принадлежавшие трем родственным семьям, стоявшие друг рядом с другом, там была полностью сохранена вся инфраструктура дачной постройки начала ХХ века: беседки, ледники, колодцы. Но [по экспертизе] получилось, что они не представляли интереса.
Какие дачи отреставрированы
— Есть всего несколько случаев, когда была проведена реставрация. Например, две дачи на Морской улице в Комарово: вилла Рено и дача Юхневича, причем очень квалифицированно отреставрированы. Еще дача Сандина на улице Лейтенантов (об этом доме подробно рассказывало издание «Собака.ru»).
В основном это частные дома. И всё зависит от человека, который [такой дом] покупает. Чтобы дача сохранилась, должны соединиться две почти невозможные вещи: очень большие деньги и понимание, что покупаешь уникальную вещь.
Например, дачу Новикова в Зеленогорске купило частное лицо, и мы очень боялись, что дом погибнет. Но оказалось, человек взялся за это дело, и дача будет жить дальше. Отель «Скандинавия» в Сестрорецке тоже отреставрировал две дачи.
У некоторых домов нет охранного статуса. Но даже если он есть, экспертиза может показать, например, что дача вся поедена грибком, наполовину сгнила. Дом сносят, строят такой же из бетона и обшивают деревом. Поди потом докажи, надо ли было ее разрушать полностью. С другой стороны, моя точка зрения — уж лучше пусть будет новодел под старину, чем простая бетонная коробка.
Как появился сайт terijoki.spb.ru
— Сайт был создан в 2000 году двумя программистами, братьями Александром и Михаилом Браво, и краеведом Владимиром Котляром. Они путешествовали по Карельскому перешейку и рассказывали о своих находках. Посетители сайта дополняли эти истории своими наблюдениями, и таким образом сформировалась краеведческая направленность сайта.
В 2010 году в проект пришло довольно много людей, которые начали заниматься именно дачными местностями. Кто-то фотографировал, кто-то сидел в архивах, кто-то предоставил старые открытки из своей коллекции. В целом получился полный цикл исследовательской работы от находки до статьи, книги или доклада на научной конференции.
Исследователей и посетителей сайта, дополняющих информацию на многочисленных форумах, довольно много, а вот человек, который повседневно занимается сайтом — причем не только сам является исследователем, но и вообще всё держит в голове, — один-единственный, это Александр Евгеньевич Браво. Он, по сути, является двигателем и душой всего проекта.
Сайт волонтерский, ни от кого никогда не получал ни грантов, ни пожертвований. Всё делается на общественных началах. Вся информация, которая ставится на сайт, проверяется и перепроверяется: мы работаем только с архивами и только с проверенной информацией. Иногда даже держим информацию некоторое время, пока не получим подтверждение.
Я начала заниматься сайтом в 2010 году. Тогда мы с подругой очень много фотографировали Комарово и пришли к Александру Евгеньевичу с предложением вывесить все эти фотографии на сайте и попытаться разобраться, что там было. Но исследования по Комарово, естественно, велись и до нас. Например, большая работа проводилась в Комаровской библиотеке ее заведующей Еленой Аркадьевной Цветковой и директором общественного краеведческого музея Ириной Александровной Снеговой. И очень помогали муниципальные депутаты, что, вообще-то, редкость.
Когда сайт начал разворачиваться, дали о себе знать потомки дачников, которые делились своими семейными архивами. Кроме Петербурга пишут из разных городов России, из Финляндии, Австралии, Канады.
Можно сказать, что сейчас начался своеобразный бум краеведения — очень популярны экскурсии, как горячие пирожки расходятся книги, люди самостоятельно изучают места, где отдыхают. А потому востребована вся та информация, которая размещается на страницах сайта.
Пять сохранившихся дореволюционных дач
Дача фон Дорна
Под Зеленогорском есть очень интересный дом, который в советское время тоже принадлежал одному из детских садиков, а до революции — человеку по фамилии фон Дорн. Это объект регионального значения, но разрушается практически на глазах.
Когда Борис Акунин узнал о даче фон Дорна и обстоятельствах биографии этого человека, оказалось, что каким-то совершенно мистическим образом они совпали с историей персонажа Фандорина. Кто-то мог бы купить эту дачу и устроить тут, например, отель с таким литературным бэкграундом.
Дача Мюзера
Дача Мюзера в Зеленогорске в советское время была ЗАГСом. Там совершенно сказочные камины, на которые заглядывались специалисты из Эрмитажа, печи с какими-то пряничными, разноцветными изразцами. Дача принадлежит частному лицу, и оно зашифровано так, что мы даже не знаем, кому. Владелец должен был еще до 2014 года привести эту дачу в порядок, но у нас складывается ощущение, что он просто ждет, пока она сама рухнет. И тогда мы лишимся самой прекрасной на настоящий момент дачи на Карельском перешейке.
Дача Захарова
На Красноармейской находится дача лесопромышленника Захарова, единственная оставшаяся из шести. Мы пытались ее заявить в качестве объекта культурного наследия, но ничего не получилось. Это совершенно уникальный объект, потому что при даче находились остатки дореволюционного парникового хозяйства с водопроводом, трубами.
Дача Габерцетель
Дача петербургского архитектора Виктора Габерцеттеля под охраной, вроде бы там сейчас сидит сторож, но какие планы насчет нее, неизвестно. Поэтому в какой-то момент мы можем приехать на место после зимы и выяснить, что там всё снесли.
Вилла «Айнола»
Вилла «Айнола» принадлежала петербургскому архитектору [Николаю Салько]. Он выстроил себе дачу в стиле дворянского гнезда — с прудом, фонтаном, беседкой и небольшим парком. Сейчас здание используется в качестве общежития для работников ведомственной охраны. Совершенно уникальная дача, вилл в этом стиле на Карельском перешейке больше нет. Мы бы хотели сделать в ней музей Дачной культуры Петербурга.