Как у горилл происходит спаривание

Брачные отношения (у обезьян и человека)

Брачные отношения у павианов

Верветки – не предки человека, и их гиперсексуальность возникла параллельно с людской; в остальных отношениях группы верветок не похожи на человеческие. Этологи считают, что из современных обезьян – по

структуре стада – на предков древнего человека наиболее походят по социальной организации павианы.

Брачные отношения у человекообразных

А как же наши ближайшие родичи? В семейном отношении они мало похожи на человека.

Орангутаны живут на деревьях, самцы не дерутся из-за самок и не заботятся ни о них, ни о детенышах, которые к четырем годам уходят в отдельные группы полувзрослых – в «банды».

Гориллы живут группами в лесу, на земле и деревьях, причем один из самцов полностью доминирует, хотя и позволяет подчиненным самцам спариваться с самками – то есть у них нет ревности. Самки совершенно подавлены самцами, которые перед ними не токуют и ни их, ни детенышей не кормят. Маленьких детенышей самцы от себя отгоняют, а трехлетних и старше, оставивших матерей, подпускают к себе.

Шимпанзе живут в более открытом ландшафте и проводят на земле больше времени. Группы у них обширнее, а отношения теплее и разнообразнее. Самцы образуют не столь строгую иерархию, но самок не ревнуют, не токуют перед ними и не кормят. Заботиться о маленьком детеныше самке помогают ее сестры и старшие дочери.

Все человекообразные обезьяны спариваются редко, нерегулярно, они скорее гипо-сексуальны, чем гиперсексуальны. Неревнивы, а самки совершенно бесправны.

Когда наши эволюционные пути разошлись

В области сексуальных и брачных отношений человекообразные обезьяны явно ушли от общих с человеком предков своими особыми путями. И общее у них здесь с человеком – это наличие менструальных циклов, заменивших характерную для остальных приматов овуляцию раз в год.

Но вот у гиббонов, которые отделились от общего ствола предков несколько раньше, чем человекообразные, отношения семейные. Семьи состоят из самца, одной-двух самок и детей. Подросших детей обоего пола изгоняют. В местах кормежки семьи объединяются в группы. Многие специалисты считают, что изначальная семейная структура у предков человека во времена древесного образа жизни была примерно такой же, как у гиббонов. И главный аргумент в пользу существования исходной моногамности – сохранение у человека инстинкта ревности, столь сильного, что не только мужчина, но и женщина способны даже на убийство. Этот инстинкт, как мы видели, ослаблен или даже отсутствует у обезьян с групповыми формами сексуальных отношений. В пользу некогда существовавшего среди дальних предков человека парного брака говорит и наличие у современных мужчин пусть слабой, но все же несомненной потребности заботиться о своей женщине и ее детях, чего начисто лишены человекообразные.

Но вот что важно: если бы предки человека всегда так и оставались моногамами, то у них не возникло бы скрытой овуляции (в парном браке ее не от кого скрывать); не потребовалась бы инверсия доминирования перед спариванием; не существовало бы поощрительного спаривания и ни к чему была бы перманентная готовность к нему. Все это нужно при групповом браке по типу верветок. Поэтому на каком-то этапе эволюции предки человека от моногамии свернули к групповому браку – с заботой прамужчин о праженщинах, и именно на этом этапе праженщины претерпели те серьезные, принципиальные эволюционные изменения, о которых мы говорили выше.

Наша эволюция шла зигзагами

Но это – гориллы, шимпанзе, павианы. А предки человека пошли несколько другим путем – к групповому браку с усилением участия самцов в заботе о самках и детях. И тому были свои причины.

Специализация в направлении использования интеллекта – как основы процветания вида – сопровождалась неизбежным удлинением периода обучения. Мало иметь большой мозг, его нужно еще заполнить знаниями, а делается это успешно только в период, пока в нем образуются новые структуры и связи, то есть в детстве, до наступления половой зрелости. Поэтому детство у человека, по сравнению с млекопитающими сходных размеров, чрезвычайно растянулось.

У всех приматов дети рождаются беспомощными – они неспособны самостоятельно передвигаться, медленно растут и долгое время висят на матери, крайне ее обременяя. Такова стратегия даже самых примитивных приматов. Более интеллектуальные человекообразные достигают самостоятельности не быстро – к 3-4 годам, а половозрелости – лишь к 6-10 годам. Человек же созревает в половом отношении еще медленнее, к 12-14 годам, и самостоятельным становится не раньше этого срока, а то и позже. И в течение всех этих лет ребенок менее самостоятелен, чем детеныш человекообразных, нуждается в заботе, опеке и обучении.

Чтобы человеческий род продолжался, «среднестатистическая» мать должна вырастить до самостоятельного возраста более двух детей, это как минимум. Скорее всего, у первобытной женщины, как и у человекообразных, ребенок рождался раз в 3-4 года. Чтобы дождаться, когда второй и третий ребенок станут взрослыми, мать, по идее, должна была прожить после полового созревания еще 16-20 лет. А средняя продолжительность жизни человека была тогда около 25 лет – такая же, как у человекообразных. И в течение этого срока и у матери, и у отца шанс погибнуть был велик. Отсюда совершенно ясно, что в таких условиях парная семья становилась непригодной.

Конечно, можно привести следующий аргумент: у человека, как и у шимпанзе, проблема ранней смертности частично компенсируется за счет того, что заботиться о детях матери помогают ее сестры и старшие дочери. Девочкам присуща сильная инстинктивная потребность нянчить младших братьев и сестер. Если последних нет, девочки нянчат кукол, если нет кукол, девочки способны создать их сами. Однако подобная взаимопомощь на уровне одного пола не решает проблемы. Отягощенные большим количеством детей, матери могут добывать пищу только собирательством, и в основном растительную, что мы ясно видим на примере современных племен, ведущих такой образ жизни. Но вот в чем дело: мозг человека в процессе своего развития нуждается в белках животного происхождения, в том числе и в белках позвоночных животных. Без этого наступает так называемый алиментарный маразм – ребенок становится тупым, неспособным учиться. Животную же пищу могут догонять, ловить и убивать только не связанные детьми мужчины.

Вот поэтому у предков человека выживание зависело от того, удастся ли заставить самцов заботиться о самках. Эту задачу, простую для других видов, в данном случае отбору решить было трудно: мешало очень далеко зашедшее у высших приматов доминирование самцов над самками. И видимо, отбор справился с такой головоломкой несколько экстравагантным путем, сходным с решением ее у верветок: используя врожденную инверсию доминирования перед спариванием как исходный плацдарм, он начал усиливать и продлевать ее, делая самку перманентно привлекательной для самца, способной к поощрительному спариванию. Если самке удавалось удержать около себя самца, ее дети выживали, если нет – погибали.

Источник

Продолжительность сексуальных контактов у приматов и ее связь с морфофизиологическими характеристиками

У приматов сексуальное поведение самок может быть условно подразделено на три фазы: привлекательность, делающая ее стимулом, возбуждающим сексуальное поведение самца; процептивность — поведение, поощряющее самца к спариванию, рецептивность — готовность самки к спариванию.

Эти фазы поведения стимулируются разными гормонами: привлекательность инициируется влиянием эстрагенов на влагалище, процептивность связана с секрецией андрогенов, природа рецептивности до последнего времени неизвестна.

Различные виды обезьян отличаются между собой по продолжительности половых связей, общей частоте копуляций в день, времени, необходимому для наступления эякуляции. Как правило, у видов с четкими признаками рецептивности у самок (покраснение и набухание половой кожи) наиболее продолжительные сексуальные контакты приурочены к преовуляторной и овуляторной фазам цикла и сопровождаются максимальным набуханием (павианы, макаки, шимпанзе). Частота подставлений самки самцу и общая инициативность самки в указанный период возрастают. По данным ряда авторов, именно в это же время зачатие наиболее вероятно. Частота спариваний может достигать 50 садок в час, например у макаков лапундеров (наблюдения Бутовской, Дерягиной). В периоды рецептивности самки образуют временную пару с самцом. У макаков лапундеров, к примеру, такая пара может держаться вместе до 14 дней. На протяжении этого времени самка выступает инициатором садок, стимулируя и возбуждая самца, подставляясь и притягивая его рукой или ногой, чмокая, касаясь рукой пениса и мошонки. У антропоидов горилл и орангутанов временная пара в среднем держится 1—6 дней, а спаривание происходит

существенно реже, чем у макаков и павианов. Наиболее разнообразные стратегии отмечены у шимпанзе: во время фолликулярной и лютеиновой фаз цикла самка может формировать временную «брачную» пару с одним самцом в течение 1—28 дней, но может спариваться и с разными партнерами в течение дня.

Возможно, продолжительность связей и частота спариваний связаны со временем наступления эякуляции у самцов. Она может происходить сразу же при первом покрывании (анубисы, бурые макаки, макаки боннет, тамарины, все крупные антропоиды) или следовать лишь после серии из 5—25 садок (павианы чакма, макаки резусы, саймири). У некоторых видов эта характеристика варьирует в зависимости от особенностей конкретного животного и его взаимоотношений с партнершей.

Сексуальное поведение отмечается у обезьян и вне контекста репродукции как у самцов, так и у самок. Оно широко практикуется среди подростков как отработка техники спаривания; может встречаться в стрессовых ситуациях и направлено на снижение напряженности особей партнеров, успокоение. Сексуальное поведение служит для демонстрации поддержки и покровительства, а также для выражения доминирования активного партнера.

У подростков сексуальное поведение может быть направлено на особей из своей половозрастной группы (обоего пола), на взрослых животных и на самого себя. Отработка моделей полового поведения часто происходит в игре. Роль учителей могут играть матери подростков и другие взрослые самки. Половая активность для правильной реализации во взрослом состоянии требует длительного обучения и отработки. Подростки осваивают стратегии сексуального поведения не только путем имитационного научения, но и в результате обучения со стороны взрослых особей. Последние стимулируют проявление сексуального поведения детеныша с самого раннего возраста, активируя аногенитальную область ртом или рукой, на более поздних этапах онтогенеза матери «отрабатывают» с детенышами элементы сексуальной активности, корректируют правильность их исполнения. Взрослые особи формируют и сексуальные ориентации подростков (выбор партнеров противоположного пола).

Сексуальные влечения у обезьян возникают как генетически детерминированный признак лишь в самых общих чертах. Однако выбор объекта сексуального поведения существенным образом закрепляется на основе последовательного обучения со стороны старших особей. Стратегии поведения при спаривании и поведение, предшествующее и следующее за этим, также осваиваются путем длительного наблюдения и практики. Было бы недопустимой ошибкой ставить сексуальное поведение в один ряд с врожденными инстинктами, проявляющимися на самых ранних этапах жизни новорожденного. Для формирования адекватного сексуального поведения необходима нормальная социальная среда, причем на разных этапах онтогенеза потребность в общении с матерью, другими взрослыми особями своего и противоположного пола, сверстниками варьирует.

Сексуальное поведение половозрелых особей не всегда связано с репродукцией. В ряде случаев в стрессовых ситуациях, когда особи возбуждены и взволнованы или испуганы, они успокаиваются путем сексуальных контактов с партнерами противоположного или своего пола. Может иметь место и сексуальное поведение, направленное на самого себя. Так, в исследованной нами группе макаков лапундеров, самец-лидер, возбужденный звуками тележки, развозящей корм, обычно подскакивал к самке, покрывал ее и на некоторое время успокаивался.

По нашим собственным наблюдениям за группой подростков макаков бурых в Адлерском филиале Сухумского приматологического центра в 1989—1990 гг., у особей в стрессовых ситуациях значительно возрастала частота индивидуального полового поведения, в частности мастурбаций. Особи той же группы, страдающие самоагрессией, пытались выйти из этого состояния с помощью сексуальных контактов с партнерами своего или противоположного пола.

Гомосексуальное поведение в случаях, описанных для обезьян, скорее всего было связано с поведенческими факторами и во многом обусловлено внешними причинами, нежели отклонениями гормонального и физиологического характера. Такое поведение часто встречается в социальном контексте при демонстрациях отношений доминирования—подчинения между особями одного пола. В этих случаях используются либо отдельные элементы полового поведения, либо целый комплекс. Может иметь место и реальный сексуальный контакт. Следует отличать использование элементов сексуального поведения в социальном контексте, когда инициатором выступает подчиненная особь, а сексуальные контакты, осуществляемые доминантом, могут выполнять функцию демонстрации поддержки и защиты. В этой ситуации оба партнера добровольно вступают в контакты подобного рода.

Существуют, однако, случаи, когда доминантное животное принуждает к контакту подчиненного, а в момент сексуальных взаимодействий используются элементы агрессии. Такое поведение — форма насилия и, по всей вероятности, отражает психологические побуждения активного партнера к демонстрации своего преимущества, повышения уверенности в себе (самоутверждения). В таких случаях речь не может идти о существовании особой сексуальной ориентации у данных особей в направлении представителей своего пола. Многие психологи «не склонны видеть в бисексуальном поведении животных прообраз или аналог человеческой гомосексуальности». Нам, однако, представляется, что данный вопрос еще требует дальнейшего тщательного анализа.

Гомосексуальные контакты отмечены в неволе и в природных условиях. Среди них можно различить не только направленные на демонстрацию доминирования, покровительства, умиротворения, интеграцию и укрепление дружелюбных отношений и не несущие признаков полового удовлетворения, но и связанные с отчетливым проявлением полового возбуждения и признаками его удовлетворения. Например, как описывают некоторые авторы, контакты подобного рода происходят между самками в группе бурых макаков. Самки покрывали друг друга, имитируя не только движения самца, но и его мимику, вокализацию. Для контактов подобного рода типичны определенная последовательность действий партнеров и завершающая фаза, при которой у обеих самок наблюдаются расслабление мускулатуры лица, пилоэрекция и застывшая поза. Предполагается, что эти признаки свидетельствуют о наличии оргазма у партнерши. Гомосексуальные контакты, завершающиеся последующим застыванием партнерш, наблюдали также в группах у макаков лапундеров и подростков бурых макаков (данные Бутовской, Дерягиной).

Наблюдения, описанные выше, позволяют сделать вывод, что уже на уровне филогенетического развития низших узконосых обезьян отчетливо прослеживается разрыв между сексуальным поведением и четкой его приуроченностью к репродукции. Сексуальное поведение практикуется в течение всего года, размываются границы сезонности размножения у многих видов, а у некоторых таксонов они просто исчезают (макаки бурые, лапундеры, шимпанзе, орангутаны, гориллы).

Основная причина изменений в поведении приматов — появление полицикличности. Для отряда приматов характерны менструальные циклы самок в отличие от астральных у других животных. Существенное преимущество полициклических видов—отсутствие половой доминанты, подавляющей важнейшие реакции животных: пищевые, оборонительные, самосохранительные. У видов, для которых характерно отсутствие сезонности размножения (бурые макаки), не обнаружено сезонных колебаний уровня тестостерона в крови самцов, размеров их семенников, общего веса животных. На рубеже фолликулярной и лютеиновой фаз, соответствующем периоду овуляции, у самок повышается сексуальное влечение и они сами активно ищут партнера. Характерно, что в лютеиновую фазу цикла у них повышается и частота гомосексуальных контактов, причем часто они осуществляются с самками, находящимися в той же фазе цикла. В качестве примера приведем данные по павианам гамадрилам, полученные в разных условиях содержания. Частота гомосексуальных контактов существенно зависела от условий обитания — она была существенно ниже в Гумистинском заказнике по сравнению с клеточным содержанием.

Если сексуальная активность самок у приматов (гетеро — и гомосексуальная) меняется в зависимости от фазы полового цикла, то у самцов существует постоянная готовность к половым контактам. Эти особенности поведения играют, по всей вероятности, не последнюю роль в обеспечении групповой стабильности и снижении репродуктивной конкуренции между особями одного пола, что исключительно важно для самок у видов, живущих гаремными группами, и для самцов у видов с мультисамцовыми образованиями.

В результате снижения влияния половой доминанты у приматов отпадает необходимость в брачных демонстрациях. В филогенетическом ряду обезьян происходит сглаживание изменений в поведении, связанных с овариальной цикличностью. В сексуальном общении полов ольфакторные контакты постепенно перестают играть решающую роль, но не исчезают полностью, а уступают место визуальным, тактильным и акустическим. Существенным стимулом, вызывающим половое возбуждение самца, наряду с ольфакторными метками являются внешние проявления рецептивности — набухание и покраснение половой кожи у самок. Привлекательность у видов со скрытыми признаками овуляции (например, у бурых макаков, орангутанов) определяется самцами не только и не столько по запаху, сколько по изменению в поведении самок. Последние начинают активно «заигрывать» с самцом, заглядывать в лицо, подставляясь, возбуждая его, касаясь его половых органов и вокализируя.

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Источник

Нежный папа-горилла: как эволюция создала заботливого отца?

«Человеческие отцы занимаются дорогостоящими формами ухода», — говорит Ли Геттлер, антрополог из Университета в Нотр-Даме. В этом отношении люди отличаются почти от всех других видов млекопитающих. Отцы и родители в целом — область научного интереса Геттлера. Вместе с коллегами он обнаружил, что роль пап сильно различается в зависимости от культуры, и что, изучая некоторых других животных-отцов, мы можем увидеть интересные проблески нашего эволюционного прошлого.

Как человеческие отцы развили свою особую, высокоинтенсивную роль в воспитании детей? Частично за это нужно благодарить гормональные изменения, сопровождающие отцовство.

Антрополог Ли Геттлер работал над долгосрочным исследованием мужчин на Филиппинах, собирая биологические данные о них, когда им было чуть больше 20 лет, и продолжая исследовать их пятью годами позже. Он и его коллеги обнаружили, что мужчины с более высоким уровнем тестостерона в возрасте от 20 лет с большей вероятностью будут иметь партнеров и детей позже, когда исследователи продолжили наблюдение. Но у этих новых пап впоследствии не было такого высокого уровня тестостерона — он резко падал, особенно если у них дома был новорожденный. Когда младший ребенок мужчины становился тоддлером, уровень тестостерона у отца снова начинал подниматься вверх.

Тестостерон связан со спариванием и соревновательным поведением у самцов животных. По словам исследователей, подавление этого гормона может быть естественным способом подготовить отцов к помощи своим партнершам и заботе о детях.

Хотя заботливые отцы редки среди млекопитающих и большинства других животных, многих можно найти среди птиц (и у этих птиц также наблюдается снижение уровня тестостерона).

Пролактин — еще один гормон, связанный с отцовским поведением — на этот раз у любящих птиц его больше — и некоторые исследования намекают на аналогичный эффект у людей. Хотя мы лишь отдаленно связаны с птицами, эволюция могла использовать одни и те же механизмы для поощрения отцовского поведения и у нас, и у них. Лучшее понимание этих механизмов может помочь нам узнать, как эволюционировало отцовство.

«Если вы посмотрите на другие виды млекопитающих, отцы обычно ничего не делают для детей — просто дают сперму», — говорит Ребекка Сир, эволюционная антропологиня из Лондонской школы гигиены и тропической медицины. Мамы вынашивают беременность у большинства животных из тех, которые заботятся о своих детях. Исключение составляют рыбы — большинство из них вообще не ухаживают за своим потомством, но заботливыми родителями обычно как раз становятся отцы. А вот птичьи пары славятся совместным воспитанием птенцов.

Даже среди обезьян, наших ближайших родственников, большинство отцов мало вовлечены в процесс взращивания детенышей.

Это означает, что мамам приходится выполнять всю работу, поэтому они и рожают с большими временными промежутками, чтобы убедиться, что смогут позаботиться о своих малышах. Например, дикие шимпанзе рожают лишь каждые четыре-шесть лет; орангутанги и вовсе выжидают от шести до восьми лет перед следующей беременностью.

Однако предки людей придерживались иной стратегии. Матери получали достаточно большую помощь по уходу за детьми от общины и родственников, в том числе отцов. Поэтому женщины могли спокойно рожать детей с небольшим интервалом — в среднем примерно каждые три года, как и в современных диких племенах. По мнению Геттлера, эта стратегия — часть истории эволюционного успеха человека.

Вовлеченные отцы-гориллы

Некоторые подсказки о происхождении типа «заботливый отец» в природе можно получить от наших близких родственников-приматов. Стейси Розенбаум, антропологиня из Мичиганского университета, изучает диких горных горилл в Руанде.

Горные гориллы — это разновидность восточных горилл. Они отличаются от западных горилл (отдельного вида, часто встречающегося в зоопарках) своей средой обитания и питанием. Но Розенбаум больше интересует другая их особенность, которая делает их непохожими на всех остальных: их детеныши проводят много времени рядом с самцами.

При этом сами эти самцы могут быть, а могут и не быть отцами этих детенышей. Самцы горных горилл, похоже, не знают и не заботятся о том, кого они именно породили на свет. Но почти все толерируют компанию детенышей. В отличие от любого другого вида обезьян, которых изучали в дикой природе, эти самцы (а они, на минуточку, в два раза больше самок, с огромными мускулами и зубами) по сути являются нянями. Некоторые вообще берут детенышей, играют и даже спят с ними в обнимку.

Такой мужской патронаж может защитить очень молодых горилл от хищников. Еще одно важное преимущество этой практики может быть социальным. Молодые гориллы проводят время со взрослым самцом и приобретают важные социальные навыки. Кроме того, исследования показали, что отношения между молодыми гориллами и взрослыми самцами сохраняются по мере взросления.

Интересная информация о том, как самцы горилл приносят пользу молодым в их группе, содержится в недавней статье о молодых горных гориллах, чьи матери умерли. Как выяснили исследователи, потеря матерей не увеличивала вероятность того, что сироты также погибнут. Также они не испытали других негативных последствий смерти матерей — таких, как длительное ожидание перед тем, как заводить собственное потомство. Взаимоотношения сирот с другими членами группы, особенно со старшими самцами, казалось, защищали их от пагубных последствий.

Самцы горных горилл — не единственные приматы, которым нравится проводить время с детенышами. Взрослые самцы макак тоже любят такое времяпровождение.

А самцы павианов «дружат» с самками и их детенышами, даже если те не являются их собственным потомством. Так что самцы не только помогают детям не стать жертвой хищников, но и вполне готовы проводить с детенышами время просто так.

Папы сексуальны?

Присмотр за детьми может принести пользу самцам горилл и в другом отношении: сделать их более привлекательными. «Одно из наших предположений состоит в том, что самки предпочитают спариваться с самцами, которые много общаются с детенышами», — говорит Розенбаум. Она обнаружила, что самцы горилл, которые в более раннем возрасте чаще присматривали за детьми, становились со временем отцами еще большего числа отпрысков. Макаки также кажутся более привлекательными для самок, если они проводят больше времени с детенышами.

По словам Розенбаум, антропологи раньше полагали, что отцовское поведение может развиваться только у моногамных животных. Но горные гориллы опровергают это предположение.

Они показывают, что, вопреки устойчивому мнению ученых, самцам животных не нужно выбирать между тем, чтобы тратить свою энергию на спаривание или воспитание детей. Кажется, забота о детях может быть способом найти новых подруг как раз и для дальнейшего спаривания!

Исследования человеческих отцов и отчимов подтверждают эту идею. «Многие парни охотно играют с детьми, которые никак не связаны с ними биологически», — говорит Кермит Андерсон, биологический антрополог из Университета Оклахомы. Это вложение может показаться парадоксальным с эволюционной точки зрения.

Но по результатам исследования Андерсона, мужчины вкладывают деньги в пасынков и даже биологических детей отчасти как раз-таки ради укрепления своих отношений с матерью детей.

А вот когда эти отношения заканчиваются, отцы становятся менее вовлеченными.

Человеческий отец, который заботится о своих детях или пасынках, конечно, отличается от обезьяны. Но Геттлер и Розенбаум задаются вопросом, были ли у наших предков привычки, похожие на поведенческие паттерны горных горилл или макак? Под эволюционным давлением это дружелюбное отношение к детям могло перерасти в вовлеченное отцовство.

Множество видов отцовства

Совершенно очевидно, что человеческие отцы необычно внимательны к своим детям. «Однако также очевидно, что практика отцовства у людей бывает разная и зависит от конкретного человека», — говорит Сир. Не все папы любят своих детей или не все готовы присутствовать в их жизни.

Но отсутствие отца не обязательно влияет на способность ребенка к выживанию. В статье 2008 года Сир и ее соавторка Рут Мейс пытались вычислить, выше ли вероятность смерти детей, растущих без отцов? Они рассмотрели данные о выживании детей из 43 исследований по всему миру — в основном в тех популяциях, которые не имеют доступа к современной медицинской помощи. Они обнаружили, что в трети исследований, дети с большей вероятностью пережили детство, если их отец был рядом. Но в остальных двух третях исследований влияние отсутствия отца на продолжительность жизни детей не было установлено. И, наоборот, каждое исследование о детях, растущих без матерей, показало, что у таких детей шанс выжить меньше.

«Эти результаты — не то, что вы ожидаете увидеть, если отцы действительно жизненно важны для благополучия детей», — говорит Сир. Скорее, она предполагает, что жизненно необходима работа, которую выполняют отцы. Когда отец отсутствует в жизни ребенка, его могут заменить другие члены семьи или сообщества. «Отцовская роль важна, но ее, кажется, можно заменить участием в воспитании других членов социальной группы», — говорит она.

Так в чем же все-таки роль отца?

Исторически, говорит Геттлер, антропологи рассматривали отцовство как «обеспечение детей» — если говорить буквально, отцы должны были приносить в дом еду. В некоторых сообществах прослеживалась такая зависимость: более успешные охотники заводили больше детей. Но Геттлер надеется помочь расширить понимание отца.

Исследования показали, что отцы могут играть важную роль в непосредственной заботе о своих детях — например, в обучении детей языку и социальным навыкам.

По словам Геттлера, отцы также могут помогать своим детям, развивая отношения в своих общинах. Ведь если дело доходит до выживания, без нетворкинга никак не обойтись.

Функция отца также зависит от ее понимания в той культуре, в которой живет семья. Например, в Республике Конго Геттлер работает с двумя соседними общинами. Бондонго — рыбаки и фермеры; они выше всего ценят отцов, которые рискуют, чтобы добыть пропитание для своих семей. Их соседи, байяки, — собиратели, и наоборот, выше всего ценят отцов, которые готовы делится своими ресурсами со всей общиной.

«На Западе мы идеализируем нуклеарную семью, — говорит Сир. Как правило, в наших представления это гетеросексуальная пара, в которой папа обеспечивает все необходимое, а мама берет на себя все заботы о детях». Но во всем мире, по ее словам, таких семей на самом деле очень мало. Биологические родители ребенка могут не жить вместе. Уход за детьми и «добыча ресурсов» могут осуществляться одним и тем же родителеи — или ни тем и ни другим. Например, в племени химба в Намибии детей часто воспитывает расширенная семья, состоящая из нескольких поколений родственников.

«Возможно, ключевой определяющей чертой нашего вида является наша поведенческая гибкость», — говорит Сир. По ее мнению, предположение о том, что определенные роли «естественны» для отца или матери, может заставить родителей чувствовать себя изолированными и испытывать стресс. Она надеется, что исследования отцовства в разных племенах могут расширить наше понимание того, для чего нужны отцы и что такое человеческая семья. Это могло бы помочь обществу лучше поддерживать семьи всех типов — и те, где есть папа, который работает и следит за детьми, или папа, которые уезжают на рыбалку на весь день и оставляет детей дома, или вообще семьи, в которых папа полностью отсутствует.

«Я думаю, что нам нужно начать менее предвзято относиться к человеческой семье и типам семейных структур, в которых могут расти дети, — говорит Сир. — Чтобы улучшить здоровье матерей, отцов и детей».

Источник