что такое приемник распределитель
Значение слова «приёмник-распределитель»
приёмник-распредели́тель
1. учреждение для содержания безработных лиц без определённого места жительства до предоставления им жилья и работы
Делаем Карту слов лучше вместе
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать Карту слов. Я отлично умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: недремлющий — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Синонимы к слову «приёмник-распределитель»
Предложения со словом «приёмник-распределитель»
Отправить комментарий
Дополнительно
Предложения со словом «приёмник-распределитель»
Детская комната милиции и детский приёмник-распределитель были также хорошо знакомы.
Это – так называемый приёмник-распределитель.
Детский приёмник-распределитель, куда меня привезли инспекторы детской комнаты милиции, являл собой вместилище сирот обоих полов, от грудничкового возраста, до 14 лет, детей от родителей, лишённых родительских прав, и разного рода маленьких шаромыжек полукриминального толка.
Синонимы к слову «приёмник-распределитель»
Правописание
Карта слов и выражений русского языка
Онлайн-тезаурус с возможностью поиска ассоциаций, синонимов, контекстных связей и примеров предложений к словам и выражениям русского языка.
Справочная информация по склонению имён существительных и прилагательных, спряжению глаголов, а также морфемному строению слов.
Сайт оснащён мощной системой поиска с поддержкой русской морфологии.
На всех этапах своего существования ДПР являлись одними из важнейших подразделений органов внутренних дел, непосредственно осуществлявших функции борьбы с беспризорностью и безнадзорностью несовершеннолетних. Их целью были профилактика и внесение плановости в систему противодействия этим негативным социальным явлениям.
Исходя из указанной цели на ДПР возлагались следующие задачи:
Детские приемники-распределители для несовершеннолетних открывались на основании постановления СНК союзных и автономных республик, исполнительных комитетов краевых, областных советов депутатов трудящихся и в соответствии с Приказом НКВД СССР. Находились приемники на государственном и местном бюджетах. Штаты сотрудников ДПР устанавливались приказами НКВД СССР, а комплектование, перемещение и увольнение проводились приказом НКВД (УНКВД) республики, края или области.
ДПР, которые открывались на основании Постановления СНК СССР N 75 от 23 января 1942 г., состояли на местных бюджетах и финансировались местными исполкомами на основании смет НКВД (УНКВД). Эти сметы предоставлялись в совнаркомы союзных и автономных республик, исполнительные комитеты краевых, областных советов депутатов трудящихся и снабжались согласно решению СНК СССР РС от 23 октября 1943 г. N 2021. Полную ответственность за работу ДПР несли их начальники.
ДПР являлись юридическим лицом, имели штамп и гербовую печать.
Важнейшим условием расположения приемника было наличие вблизи железнодорожных или водных путей сообщений. Для охраны ДПР устанавливались вахтерские посты. Помещения ДПР обеспечивались соответствующими санитарными и культурно-бытовыми условиями для приема и содержания детей. Приемники имели:
Приемники также имели стационарный мягкий инвентарь в соответствии с установленной емкостью, одежду и обувь для детей с учетом пропускной способности.
Прием детей в ДПР проводился непрерывно в течение суток. Для этого было организовано дежурство ответственных лиц из числа сотрудников приемника-распределителя. Обязанности дежурного воспитателя и административного персонала устанавливал начальник ДПР, который также отвечал за правильную организацию и соблюдение режима.
Принимали в приемник детей от:
Основным документом регистрации детей в приемнике-распределителе являлась личная карточка, которая заводилась при поступлении. Поведение воспитанников определялось установленным режимом и правилами внутреннего распорядка, которые разрабатывались отдельно в каждом приемнике соответственно местным условиям, на основании типовых правил.
Вновь поступившим в ДПР проводился предварительный медицинский осмотр (для выявления заразных больных и больных, нуждавшихся в неотложной медицинской помощи, если же таковые находились, то они направлялись в соответствующие лечебные учреждения). Далее дети проходили полную комплексную медицинскую санитарную обработку, которая состояла из мытья в бане, душевых или ванной комнате и стрижке волос. После этого воспитанников переодевали в чистое белье, одежду, обувь (все выдавалось ДПР), проводилась повторная термометрия, тщательный медицинский осмотр. На основании заключения врача и воспитателя детей направляли в соответствующую возрастную группу с учетом пола и возраста. Группы не должны были превышать 25 человек (хотя это требование не всегда выполнялось ввиду огромного количества поступающих и недостатка ДПР) и распределялись следующим образом:
В соответствии с циркуляром НКВД СССР от 30 ноября 1943 г. N 561 ослабленные и истощенные дети зачислялись в оздоровительные группы.
При поступлении в ДПР детей, самовольно ушедших из детских домов, ремесленных училищ, школ фабрично-заводского обучения, трудовых воспитательных колоний, предприятий и других учреждений, выяснялись причины их ухода и информировались соответствующие компетентные органы.
Приемники-распределители принимали меры по розыску родителей или лиц, их заменяющих, а также оказывали помощь детям в их возвращении к родителям, родственникам или лицам, их заменяющим. Детей, оставшихся без родителей, ДПР устраивали через органы народного образования на воспитание в семьи трудящихся (усыновление, патронирование, опека). Если возвращение в свои семьи или устройство на воспитание в семьи трудящихся было невозможно, то приемник направлял воспитанников в детские учреждения, школы фабрично-заводского обучения, ремесленные училища, на трудоустройство в промышленность или сельское хозяйство и т.д.
Из ДПР направление проводилось в следующем порядке:
а) дети в возрасте до 3 лет включительно через местные органы здравоохранения направлялись в детские учреждения Народного комиссариата здравоохранения;
в) дети старше 14-летнего возраста устраивались на работу на промышленные предприятия, транспорт, в сельское хозяйство или направлялись в ремесленные училища и школы фабрично-заводского обучения по рекомендациям бюро по учету и распределению рабочей силы;
г) дети и подростки в возрасте от 11 до 16 лет, нуждающиеся в особом режиме, при наличии у них определения суда или постановления следственных органов направлялись в трудовые воспитательные колонии НКВД (в соответствии с Инструкцией Народного комиссариата внутренних дел СССР, Народного комиссариата юстиции СССР и Прокуратуры СССР за N 326/52/45 от 21.06.1943);
д) глухонемые и слепые дети направлялись в спецшколы Народного комиссариата просвещения по путевкам отделов народного образования;
е) дети-инвалиды передавались в специальные дома Наркомбеса по путевкам отделов социального обеспечения;
ж) дети, болевшие заразными болезнями или нуждавшиеся в стационарном лечении, вывозились в лечебные учреждения Народного комиссариата здравоохранения.
Заключения о направлении детей к родителям, в детские учреждения, в ремесленные училища, школы фабрично-заводского обучения или о трудоустройстве составлялись на основании характеристики воспитателя и врача, утверждаемой начальником ДПР.
Работа воспитателей приемника определялась специальной инструкцией о воспитательной работе, суть которой состояла в тщательном и всестороннем изучении детей для принятия правильного решения об их дальнейшем устройстве.
Лечебно-санитарная работа проводилась в соответствии с положением о санитарной службе в колониях для несовершеннолетних и детских приемниках-распределителях НКВД.
Воспитанникам прививались санитарно-гигиенические и культурно-бытовые навыки, проводилась культурно-массовая работа. Соответственно возрасту дети приобщались к работе в мастерских и подсобных совхозах, занимались самообслуживанием, наведением порядка и созданием уюта в помещениях приемника.
Поведение воспитанников определялось установленным режимом и правилами внутреннего распорядка, которые разрабатывались отдельно в каждом приемнике соответственно местным условиям и на основании типовых правил. Дети, нуждающиеся в особом режиме, содержались отдельно. Свидания родителей и родственников с воспитанниками разрешались только с указания начальника ДПР.
Воспитанники, нарушающие режим и правила внутреннего распорядка, подвергались мерам воздействия, среди которых:
Воспитанники приемников, совершившие уголовные преступления, на общих основаниях предавались суду согласно Постановлению ЦИК и СНК СССР от 07.04.1935 «О мерах борьбы с преступностью несовершеннолетних».
Дети, отбывающие из ДПР, получали свои вещи, при необходимости отремонтированные, при их отсутствии обеспечивались одеждой и обувью, а также обеспечивались денежными средствами на проезд и питание в пути. В обязательном порядке с подростками проводился инструктаж. Отправлялись воспитанники группами не более 3 человек, в сопровождении сотрудника ДПР до места непосредственной сдачи. На детей, которые отбывали в трудовые воспитательные колонии НКВД, документы оформлялись в соответствии с Инструкцией НКВД СССР, НКЮ СССР и Прокуратуры СССР за N 326/52/45 от 21.06.1943. Кроме того, составлялись акты медицинского освидетельствования о возможности содержания в трудовой воспитательной колонии НКВД по состоянию здоровья. Эвакуатор ДПР, доставлявший несовершеннолетнего, получал от ответственного лица соответствующего учреждения расписку в приеме ребенка, заверенную печатью учреждения.
Органы внутренних дел Ленинграда и Ленинградской области, куда структурно входили и ДПР, были призваны реализовывать государственную политику в сфере борьбы с этими негативными явлениями. В этот период деятельность УНКВД Ленинградской области в основном была направлена на выявление и изъятие беспризорных и безнадзорных детей с улиц и других общественных мест, их санобработку, фильтрацию и эвакуацию из блокадного города.
Для своевременного выявления безнадзорных и беспризорных несовершеннолетних, их обработки в детских приемниках-распределителях и последующей эвакуации из города сотрудники УИТ систематически проводили обходы домохозяйств районов города и области. Для этой работы привлекались комсомольские организации районов, местные внештатные активы милиции, а также были мобилизованы все штатные сотрудники органов внутренних дел. При Управлении милиции Ленинграда (которое входило в состав УНКВД Ленинградской области) с 03.03.1942 был создан справочно-адресный стол.
ОСФ и РИЦ ГУВД СПб и ЛО. Ф. 1. Оп. 1. Ед. хр. 85. Л. 309.
Сохранялись и по-прежнему продолжали работать 6 ДПР:
Второй этап ликвидации ДПР начался с 12.09.1942 в соответствии с новым решением Исполкома Ленгорсовета, согласно которому в Ленинграде продолжили свою работу только 3 ДПР :
Детские приемники Свердловского, Куйбышевского и Володарского районов были законсервированы, но за ними сохранялись здания.
ОСФ и РИЦ ГУВД СПб и ЛО. Ф. 1. ОП. 1. Ед. хр. 95. Л. 47.
ОСФ и РИЦ ГУВД СПб и ЛО. Ф. 28. Оп. 1. Ед. хр. 8. Л. 27.
Штаты действующих приемников были полностью укомплектованы.
ОСФ и РИЦ ГУВД СПб и ЛО. Ф. 28. Оп. 1. Ед. хр. 8. Л. 32.
ОСФ и РИЦ ГУВД СПб и ЛО. Ф. 28. Оп. 1. Ед. хр. 8. Л. 34.
В послевоенное время, когда произошел очередной всплеск беспризорности и безнадзорности, актуальность и значимость ДПР не уменьшилась. Они достойно выполняли свои функции и внесли огромный вклад в реализацию государственной политики по борьбе с беспризорностью и безнадзорностью несовершеннолетних.
Кто и почему попадает в приемник-распределитель для несовершеннолетних
Тайны трудного возраста
Утро начинается с зарядки
Этим утром просыпаюсь раньше, чем обычно, выпиваю чашку крепкого кофе и беру курс на 1-й переулок Окрестина, 38. Именно по этому адресу раскинулся «шатер» приемника-распределителя для несовершеннолетних УВД Минского облисполкома. Между прочим, это единственное учреждение в стране, куда после судебных приговоров и решений привозят малолетних правонарушителей.
Подходим с фотокорреспондентом к бетонному ограждению за колючей проволокой, касаемся черной кнопки звонка на КПП и терпеливо ждем. Дверь нам открывает обаятельная женщина. Кто бы мог подумать, что это начальник приемника-распределителя для несовершеннолетних Лариса Лычковская.
— Приемник наш не пустует никогда. В среднем через нас проходит по 10—12 детей в месяц. Вообще, учреждение рассчитано на 15 мест единовременного пребывания. Поверьте, это смешное число по сравнению с тем, что было двадцать лет назад, когда я только начинала здесь работать, — объясняет нам Лариса Борисовна, пока открывает тяжелую решетку перед следующей дверью. Она ведет на этаж, где живут дети. — Раньше поступало в 3—4 раза больше ребят. Мы умудрялись разместить одновременно около 70 детей, питались они в две смены. Тогда мне было всего 25 лет. Дверь закрывалась, и мы вдвоем с воспитателем оставались дежурить один на один с трудными подростками, без всяких камер видеонаблюдения. А ведь среди них попадались разные — бывали и буйные, могли стулом запустить или истерику устроить. Зато сейчас меня ничем не испугаешь — ни количеством хулиганов, ни их ростом, ни угрозами с их стороны.
Захватывающий рассказ прерывает громкая команда воспитателя: «Подъем!». На часах — 8.20. Сонные лица ребят выглядят такими невинными, безобидными… Не слишком охотно дети строятся на зарядку. Затем все строго по плану, как в армии: утренний туалет, уборка в комнате, завтрак.
Приятного аппетита
В столовой не так уютно, как в спальных помещениях. Подростки сидят по периметру продолговатого старомодного стола и, как писали классики сатирической литературы, тщательно пережевывают пищу. Параллельно с попыткой утолить голод они пытаются сделать то же самое и с растущим любопытством: журналисты здесь бывают редко, а все новое, безусловно, привлекает.
Рацион в приемнике разнообразный. Сейчас в тарелках лежат ленивые вареники, которые надлежит запивать сладким кофейным напитком. В обед детей ждут щи из квашеной капусты, тефтели в сметанном соусе и картофельное пюре с салатом из свеклы. На полдник получат кефир с печеньем (прямо как в летнем лагере), а вечером — тушеная свиная печень. Весь день на кухне будет в гордом одиночестве колдовать повар Тамара Курец, она работает в учреждении больше тридцати лет. При ней старые киношутки про то, что в «тюрьме на ужин макароны», не проходят:
Принимают пищу малолетние правонарушители четыре раза в сутки. Каждый день меню разное. На завтрак повара предлагают каши, вареные яйца, какао, на обед — супы, овощные салаты, мясо.
— Приготовить хочется всегда как можно вкуснее, как для своих деток. Мальчишки, как правило, все доедают и добавки просят. А вот девочки с характером, сидят, цедят эту еду, принюхиваются.
Пробую на вкус единственный оставшийся в кастрюле вареник. Конечно, вкус слегка отличается от маминых, домашних. Но есть можно.
Приговоры — волосы встают дыбом
В приемник-распределитель попадают дети и подростки от 3 до 18 лет, максимальный срок — до 30 дней. По большей части это ребята, в биографии которых числится по три-четыре административных правонарушения, таких как распитие спиртных напитков в общественных местах, хулиганство, кражи, разбой. Реже здесь селятся на некоторое время дети, родители которых умерли или лишились прав на ребенка за границей, а здесь у них остались родственники. Иногда сюда привозят неофициальных мигрантов, которые до последнего скрывают свой возраст и прикидываются несовершеннолетними.
— Дети к нам поступают самые разные. Одни ведут себя достойно, другие раскаиваются и льют крокодильи слезы, третьи прикидываются умственно отсталыми. Все до единого сперва прощупывают нас, сотрудников, проверяют на прочность. Иногда даже планы побега готовят. Недавно вон хотели ложкой подкоп сделать, — чувствуется, что у Ларисы Борисовны болит душа за своих подопечных. — Пацанов к нам привозят намного чаще, чем девчонок. Но могу сказать точно: с ними работать легче. У девочек приговоры суда намного жестче, и в группе никогда нет сладу с ними.
Сейчас в приемнике-распределителе на временном попечении живут 9 несовершеннолетних — семь ребят и две девчонки. Группа подобралась своеобразная, а если копнуть глубже, то непростая. Что ж, идем знакомиться с детворой…
Вранье, дебош и суициды…
— Привет. За что попал? — спрашиваю у 12-летнего Руслана из Давид-Городка.
— Кра-а-а-жа, — забавно растягивает слово паренек с постоянно бегающими глазками. — Раз пять-шесть крал деньги и катафоты от велосипедов. Сделаем дело с друзьями, возьмем в магазине чипсы, пиво с рыбкой и идем на речку отдыхать. А вообще, у меня старший брат постоянно ворует.
Мама мальчика беспокоится о сыне, периодически звонит, интересуется, как обстоят дела. Отец его живет с другой женщиной. Руслан обещает, что больше красть не будет, так как не хочет попасть в тюрьму. Что ж, поверим на слово.
А вот 14-летний Юра из Краснополья Могилевской области оказался в приемнике-распределителе по собственной глупости. Ему даже сразу прозвище придумали — Зерно. Дело в том, что парень вместе с другом украли у соседа полмешка пшеницы:
— Зерно продали, а на деньги сладостей накупили — колы двухлитровую бутылку, сухариков да подушечек. Принес домой маме с сестрой и сказал, что деньги у товарища были.
Мальчик попался на краже впервые. В интегрированном классе школы учился нормально — на пятерки-шестерки, несмотря на диагноз легкая умственная отсталость. Видно, что ему стыдно, что он переживает, грустит и очень скучает по родным. А по вечерам даже плачет в подушку. Мама растит его и еще семерых детей одна. За две недели она ни разу не позвонила сыну. Остается надеяться, что просто не знает номер телефона учреждения. Маленький Юра предусмотрел этот момент и уже отправил маме письмо, указав его. Сейчас ждет звонка.
Илья семнадцати лет из Светлогорска получил в свое время условный срок — два года и три месяца — за кражу. Вместе с братом они «позаимствовали» 80 рублей перед Новым годом: «хотелось прибухнуть в праздник». В процессе разговора узнаю, что приложиться к бутылке парень любил частенько, порой не знал меры. А однажды его даже забрали в реанимацию с алкогольным отравлением.
— Больше экспериментировать не буду. Отбуду «лечебку» в Кривичах, окончу лицей и на права обязательно сдам, — делится планами воспитанник. Признается, что хочет стать водителем. Родители его умерли, со старшими братьями и сестрой не созванивается, да и сюда им ехать далековато.
Затем я знакомлюсь с симпатичным крепким блондином четырнадцати лет из Бобруйска. Он еще тот хулиган: любит «коллекционировать» протоколы. Не раз попадался за алкоголь, разбил кулаком машину, совершил кражу с другом, а потом его побил. Короче, плохой мальчишка. Рассказывает, что три года занимался боксом, в приемнике скучно и что ему звонит только бабушка.
— А что родители? — аккуратно спрашиваю.
— Отца нет, а мать уехала на заработки в Россию почти год назад. Два раза приезжала, потом созванивались…
— Нет, чего мне на нее обижаться, — крик души вырывается из уст юнца, и все без лишних слов сразу становится понятным.
— Да, — вдруг на глаза парня наворачиваются слезы, хоть он и пытается их скрыть, сделать этого не получается.
Илья надеется, что из спецучреждения, куда его отправят дальше, получится освободиться досрочно за примерное поведение и хорошую учебу. На будущее у него большие планы: хочет заработать приличный аттестат и выучиться на тренера по боксу. И что-то глубоко внутри мне подсказывает, что у этого мальчишки все сложится, как надо.
А вот 16-летнюю Ангелину из Кобрина поместили в приемник за пьянки, а еще за драки и курение в общественных местах.
— Моя мама сильно пила, не смотрела за нами с сестрой-двойняшкой и младшим братом, даже на полгода была лишена родительских прав. На первом курсе лицея я стала пугать ее суицидом. Угрозы проходили мимо ушей, поэтому приступила к делу, — ощущение, будто девочка не первый раз общается с журналистами. — Было три попытки самоубийства, три раза побывала в психушке. Но умирать не хотела, это был лишь способ привлечь внимание.
Сейчас у Ангелины складываются нормальные отношения с матерью. Та, наконец, впервые в жизни закодировалась, обещает навестить дочь в Петрикове, куда она вот-вот направится. Сама же девчонка признается, что больше не хочет учиться, а намерена выйти замуж. И, между прочим, уже имеется кандидат в мужья: в психдиспансере она познакомилась с 21-летним парнем, который лечился там от алкогольной зависимости.
Куда уходит детство
Совсем скоро все эти ребята — каждый по-своему уникальный, со своей печальной историей — в соответствии с приговорами и решениями судов отправятся в спецучреждения закрытого типа в Могилев, Петриков и Кривичи. Другого пути нет. Исключениями из правил становятся редкие случаи, когда у добросовестных родителей получается добиться апелляции. Но, как показывает практика, попытки таким способом спасти судьбу ребенка редко приводят к успеху. Одни ребята в дальнейшем попадают в тюрьму, другие спиваются, а третьих и вовсе объявляют в международный розыск.
Но есть и позитивные истории, когда дети устраиваются в жизни. Иногда воспитанники посещают приемник, чтобы пообщаться с сотрудниками, показать, кем стали и чего добились.
— У многих наших девочек уже есть свое дело, некоторые замуж удачно вышли. Недавно встретила на рынке в Ждановичах своего воспитанника. Такой здоровый стал, а подойти стеснялся. Сейчас работает, с девушкой живет, жениться подумывает, — не без гордости вспоминает перевоспитавшихся хулиганов начальник приемника-распределителя. — Вообще, зла на нас никто не держит. Если встретимся на улице, обязательно поздороваемся, поговорим.
В свободное время воспитанники приемника занимаются с воспитателями и психологом, рисуют, пишут письма родным и близким, смотрят передачи по телевизору. При желании ребята могут уединиться в православной комнате — мини-храме на территории распределителя. Летом с занятиями по интересам гораздо проще: детвора с утра до вечера носится по двору с мячом.
— Я целые сутки нахожусь бок о бок с детьми. Кроме того, что контролирую их, стараюсь по мере своих сил делиться с ними какими-то знаниями и навыками, — рассказывает о работе старший воспитатель лейтенант милиции Александр Костюк. — Много внимания уделяю психологическим моментам — воспитанию, решению конфликтов, поведению в группе. Проводим занятия по географии, истории и литературе. Отношусь к ним, как к родным детям, и они это чувствуют.
Сегодня после обеда к подросткам пришли волонтеры с факультета социокультурных коммуникаций БГУ. На этот раз они принесли с собой две настольные игры и нисколько не пожалели: каждый из воспитанников был увлечен общим делом. Лидер волонтерского движения Ирина Готовчик уверяет, что каждый раз они импровизируют с занятиями, стараются придумать что-то новенькое. Волонтеры уже около пяти лет курируют приемник-распределитель и бросать это не намерены.
А вот дежурная по режиму Инна Макарова работает в учреждении больше десяти лет. Она вспоминает, что труднее всего приходилось года три-четыре назад, в период массовой борьбы со спайсами:
— С детьми невозможно было найти контакта. Несколько дней приходилось мириться с их психозами и переменами поведения. Сейчас очень трудно работать с девчонками. Они попадают в основном за алкоголь и уходы из дому. Уже по выходе из распределителя ребята признаются, что никогда не думали, что милиционеры бывают такими хорошими. Это очень греет душу.
«Бисер» на голове
Начальник учреждения Лариса Лычковская повидала за время работы самых разных детей. И если в 1990-е годы, когда прилавки магазинов пустовали, случаи чесотки, вшей и тотальной бедности еще можно было принять и простить родителям, сейчас подобные ситуации — нонсенс. Но в приемнике это привычное дело.
— Я как раз проверяю головы ребятам, когда их только к нам привозят. Иногда поднимаешь волосы, а там, как бисером, устлано вшами, — рисует тошнотворную, но, увы, правдивую картинку дезинфектор Елена Бабич. — Бывают случаи, когда переоденем дитя, а потом несколько часов проветриваем помещение после него. Можете представить, в каком состоянии находится их одежда. Взрослые мальчики стесняются, просят постирать. А иногда ребенок переодевается, а у него пальчики из обуви торчат.
Сюда не поступает ни один подросток, в медицинской карточке которого написано «здоров». Практически у всех малолетних хулиганов вторая и подготовительная группы здоровья.
— Читаешь медицинские заключения — и становится страшно порой, — признается Лариса Борисовна. — Психические отклонения — раз, алкоголики и наркоманы — два. Гастриты и язвы — три. В последнее время увеличилось количество токсикоманов. А проблемы с сердцем практически у каждого нашего воспитанника.
Отработка проблем — всему голова
Психолог Наталия Фалевич работает в приемнике пятнадцать лет. В свое время специалист защитила магистерскую в Национальном институте образования по теме неблагополучия, а затем решила применить знания на практике.
— Я использую только личностно-ориентированный подход, работаю абсолютно с каждым ребенком в индивидуальном порядке. Вначале, когда мало знакомы друг с другом, предлагаю заполнить опросник. Когда подросток заполняет его, уже идет проработка внутренних конфликтов, я вижу определенную реакцию, — вникает в методы работы Наталия Алексеевна. — Плюс ко всему использую арт-терапию. Такой проективный метод, с одной стороны, работает как диагностика, а с другой — раскрывает творческий потенциал ребенка и прорабатывает личностные проблемы. В результате я вижу, какая передо мной личность и какие стрессы, мысли и тревоги скрываются за ней.
— Ежедневно я сталкиваюсь с негативом — горем семей и безответственностью родителей. Иногда предлагаю ребенку мармеладку, а он не знает, что это такое. Можете себе такое представить?! Бывает, родители из регионов приезжают чаще, чем минчане. Это абсурд, — акцентирует внимание на проблемах психолог. — Не все дети у нас из малообеспеченных семей. Бывает, имеют все, но каждый член семьи живет сам по себе, обособленно от других. Подросток не получает тепла и заботы, не раскрывается и ищет среду, где он будет понят и принят. Как правило, все сводится к плохой компании. Там-то их «понимают».
Не поверите, но у некоторых ребят таланты раскрываются в приемнике-распределителе. Если дома или в школе их не замечали, то здесь есть возможность показать себя. К примеру, каждый вечер на прошлой неделе «дом для хулиганов» заполнялся приятной музыкой. Игрой на рояле радовала девочка, которая сейчас уже находится в спецучреждении закрытого типа. А вот портрет мамы 14-летней воспитанницы написан, без преувеличения, лучше, чем сделали бы это некоторые художники.
«Пишу тебе с Минска, маман. Привет! Зря покупала шматки (орфография сохранена. — Прим. авт.)», — усаживается за письмо Юра… Как жаль, что ответа от самого любимого и дорогого человека в жизни он, скорее всего, так и не дождется…