что такое повиновение в церкви

Послушание как главная добродетель в монашеской жизни

Доклад игумении Домники, настоятельницы Александро-Невского Ново-Тихвинского монастыря (г. Екатеринбург) на Собрании игуменов и игумений монастырей Русской Православной Церкви (Свято-Троицкая Сергиева лавра, 8−9 октября 2014 года).

что такое повиновение в церкви. Смотреть фото что такое повиновение в церкви. Смотреть картинку что такое повиновение в церкви. Картинка про что такое повиновение в церкви. Фото что такое повиновение в церкви

Тема моего доклада – «Послушание как главная добродетель в монашеской жизни».

Но что есть истинное послушание? Какой смысл вкладывают в это слово святые отцы? Очевидно, что послушание не сводится к дисциплине. У него другие цели и характер. В то время как дисциплина только обеспечивает порядок в обществе, послушание вводит человека в живые отношения со Христом. Дисциплина – это лишь внешнее подчинение одного человека другому ради каких-то земных целей. А послушание есть свободное искание воли Божией, возводящее человека в подвиг отречения от своего «я» и являющееся главной причиной преображения его души и святости.

Каковы же признаки послушания, отличающие его от дисциплины? Полный и подробный ответ на этот вопрос можно найти в книге «Поучение о послушании» преподобного Зосимы (Верховского), русского подвижника 19 века. Он очень точно передаёт исконное предание об этой добродетели, отвечая на все вопросы, которые могут возникнуть у послушников и духовных наставников.

Игумен поистине является отцом братства, когда его управление неотделимо от духовной жизни, когда он чутко ощущает духовное состояние иноков и к каждому стремится найти свой подход. В одной книге приводится такой пример. Представьте себе двух монахов. Первый, если игумен даст ему оплеуху, обрадуется: вот как сильно любит его игумен! А второй очень раним из-за того, что родители плохо с ним обращались; и он смущается от малейшего замечания. И игумен призван верно оценивать силы каждого брата и учитывать их характер, воспитание, немощи. Как говорит один старец, игумен – не властитель и не дорожный каток. Он не подавляет послушника, а вдохновляет его к добровольному, свободному послушанию. Игумен выстраивает отношения так, чтобы монах всегда пребывал в напряжённом духовном подвиге, каждый день упражняясь в отсечении своей воли, и в то же время не впадал в отчаяние, если не может по немощи исполнить повелений отца. Особенно важна осторожность в вопросах здоровья. Несогласие в этом – одна из частых причин, из-за чего человек теряет доверие к духовному отцу и даже уходит из монастыря. Игумен должен тонко ощущать грань, когда проявить настойчивость, а когда лучше снизойти.

Нередко перед ним встают очень сложные духовные задачи. Как, например, пробудить дух подвижничества в братстве? Как такого брата, который постоянно думает о себе и стремится к комфорту, научить самопожертвованию? Как вдохновить к евангельской жизни того, кто просит для себя особую одежду или пищу? Или как научить того, кто требует особенного внимания к себе, искать не любви человеческой, а любви Христовой? Если презирать немощи людей, то этим им не поможешь. Игумен призван сопереживать их страданиям. Он первый должен понять их, чтобы они потом поняли его. И главное, что нужно игумену в таких случаях, это долготерпение. Теоретически все монахи призваны к терпению, но на деле именно игумену приходится быть самым терпеливым человеком в братстве. Ведь если монахи обязаны любить и приносить себя в жертву, то тем более обязан любить и приносить себя в жертву игумен. И если он таков, то он вносит в жизнь монастыря мир и надёжность, и братья доверяют ему и слушаются от всего сердца.

В этом рассказе хочется отметить один важный момент. Что помогло сестре кроме терпения и любви старца? То, что она была с ним откровенна.

В жизнеописании старца Ефрема Катунакского рассказывается, как один новоначальный монах пожаловался ему:

– Меня одолевают мрачные помыслы, и я не знаю, как с ними бороться.

Старец Ефрем сразу понял причину:

– Ты слушаешься своего старца? – спросил он.

– Да, отче. Что мне скажет старец, то я и делаю, – ответил монах.

Итак, поскольку брат слушался без живой веры, не от любви к Богу, а лишь по привычке, то не получал духовного плода. Послушание приносит плод тогда, когда монах творит его с горячей ревностью, с верою и пониманием, что он слушается ради Христа. И игумен вдохновляет братий к такому послушанию, когда он ко всем вопросам подходит духовно. Например, монах часто опаздывает на послушание. Игумен может сказать ему: «Чадо, твоё послушание – это твой дар Богу. Постарайся не опаздывать ни на минуту. Из этого будет видно, что ты живёшь в подвиге, а не расслабленно». И тогда монах без всякого принуждения и наказания сам решится делать то, что подобает. Тогда как обычная власть вынуждает, духовная власть ставит монаха перед Богом. И в этом смысле можно сказать, что в монастыре вовсе не должно быть обычной дисциплины, не одухотворённой стремлением к Богу. Например, монаху велят принести ведро картошки на кухню, и уже это малое дело он призван исполнить, как порученное ему Богом, как приносящее благодать и освящение. Так самый простой труд в монастыре и любые монастырские правила приобретают священный и богоносный характер.

Для послушания как таинства характерно еще одно свойство, нераздельно связанное с верой в его благодатную силу. Послушание совершается с внутренней свободой и бодрым, радостным духом. Ведь если человек слушается ради любви ко Христу, если верит, что через отсечение своей воли соединяется с Богом, то он просто не может исполнять послушание вяло и равнодушно, словно из-под палки.

Приведём такой пример. Благочинный, по поручению игумена, попросил братий подмести монастырский двор. Все монахи как будто делают одно и то же, все оказывают послушание; но у каждого свой настрой, свои помыслы. Один, подметая, негодует, что его отвлекли от основной работы, и вслух высказывает возмущение. Другой понуждает себя работать молча, но он нахмурен и внутренне огорчён. У третьего похожее настроение, но он сознаёт, что это состояние души – неправильное, греховное. И он внутренне укоряет себя, горячо молится и старается работать с ревностью. Наконец, четвертый монах трудится с искренней радостью. Он внутренне свободен и в любой миг готов пойти туда, куда благословит ему игумен. Для него всякое дело в монастыре, как пишут святые отцы, велико и достойно небес; на любом месте он ревностно служит Богу и братиям.

Ведь когда святые отцы учат отсечению своей воли, это не значит, что человек должен стать безвольным. Под отсечением своей воли имеется в виду отвержение воли греховной. Но воля, влекущая человека к Богу, должна быть очень сильной. Владыка Афанасий Лимасольский в одной своей беседе говорил: «Например, когда мы рассуждаем о бесстрастии, мы не имеем виду, что человек должен стать бесчувственным. Бесстрастный не значит бесчувственный. Бесстрастный — это тот, кто любит очень сильно, кто хочет только одного в этой жизни — воли Божией. Но он именно хочет воли Божией.

И когда человек имеет такое стремление к Богу, то он не нуждается в том, чтобы ему приказывали. Он сам горит духом, сам ищет послушания и всем сердцем внимает духовному отцу и всем братиям, каждый миг следя за тем, чтобы исполнить не свою волю.

Источник

Послушание совершается свободно, разумно и с рассуждением

Послушание — одна из основ духовной жизни христианина. Но современному человеку бывает трудно понять эту добродетель, еще сложнее ее усвоить. В чем состоит послушание? Кого надо слушаться в Церкви и в обычных жизненных ситуациях? На вопросы о добродетели послушания мы попросили ответить Митрополита Саратовского и Вольского Лонгина.

что такое повиновение в церкви. Смотреть фото что такое повиновение в церкви. Смотреть картинку что такое повиновение в церкви. Картинка про что такое повиновение в церкви. Фото что такое повиновение в церкви

— Владыка, вот человек начинает христианскую, церковную жизнь. Насколько важно ему научиться послушанию? И кого он должен слушаться?

— Когда человек приходит в Церковь, он должен приучать себя прежде всего слушаться Бога. Он должен учиться всю жизнь распознавать волю Божию о себе и быть ей послушным. Принимать со смирением все то, что посылает Господь в жизни, глубоко веря, что Бог Сам знает, что нужно для нашего спасения; что не только доброе, хорошее, но и все испытания, искушения, скорби, которые встречаются человеку на его жизненном пути, тоже есть действие Промысла Божия и ведут его ко спасению.

Для того чтобы научиться послушанию Богу, нужно учиться послушанию людям. Ведь и любовь к Богу невозможна без любви к людям, это двуединая заповедь: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею крепостию твоею, и всем разумением твоим, и ближнего твоего, как самого себя (Лк. 10, 27).

Можно много говорить о послушании, но очевидно одно: если человек не приучился слушать других людей, то и Бога он слушаться не будет.

Послушание в самом общем смысле этого слова воспитывается в семье. Дети должны слушаться старших — это аксиома. С ней сегодня активно борются, но тем не менее это один из краеугольных камней, на которых стоит человеческая цивилизация. Точно так же в школе ученик слушается учителя, на работе подчиненный — начальника и так далее. Если же младшие перестают слушаться старших, исчезает всякий порядок в семье, обществе и государстве. Послушание — очень важная часть человеческой жизни, без которой все скатится в полный хаос.

Если говорить о послушании в христианстве, то для каждого, кто приходит в Церковь, очень важно обрести духовника. Духовник — это священник, которому человек постоянно исповедуется, который знает его душевные склонности и жизненные обстоятельства и с которым можно посоветоваться по духовным и обычным житейским вопросам. Само собой разумеется, что этот священник должен быть опытным и искренним, должен сам вести неукорную жизнь. Тогда он сможет помогать своим духовным чадам в распознавании той самой воли Божией, о которой говорилось в начале.

Несколько иное явление — это послушание в монастырях. По древней традиции, это одно из самых главных монашеских деланий. Послушание в монастыре доходит до полного отсечения послушником своей воли перед старцем, духовником. Здесь надо помнить, что монашество — особый образ жизни и христианского подвига. Монах добровольно приносит себя в жертву Богу, живую и богоугодную, как говорится в чине монашеского пострига. А поскольку это жертва, то она предполагает более высокую степень самоотвержения, чем у мирян. Это касается и добродетели послушания: в монастыре человек учится отсекать свою волю, в том числе и там, где от мирянина этого не требуется. Это делается для того, чтобы воспитать себя соответствующим образом и стяжать дарования, которые свойственны именно монашеству, и дерзать на приобретение которых мирянин не может и не должен.

В сознании верующих людей монашество превознесено на очень большую высоту. Недаром благочестивая пословица говорит, что «Свет мирянам — иноки, а инокам — Ангелы», а само монашество называется «ангельским чином». Конечно же, это накладывает соответствующий отпечаток на всю христианскую жизнь. В результате у нас, в нашем христианском быту, имеет большое распространение и непоколебимый авторитет монашеская аскетическая литература. И действительно, она очень полезна, потому что в своих лучших образцах она достигает такой глубины проникновения в человеческую природу, к которой и близко не подошли даже до сегодняшнего дня научная психология и другие дисциплины, претендующие на знание человека.

Но здесь возникают и проблемы. Иногда люди, читающие аскетическую литературу, — Добротолюбие, Патерики, жизнеописания святых, — начинают пытаться повторить в своей жизни подвиги, описанные в этих книгах. То, что описывается в них, действительно необычайно духоподъемно и вызывает большой энтузиазм, особенно у молодого человека-неофита. Хочется стать таким же, как древние отцы, хочется добиться всего того, о чем пишется… И поэтому бывает, что человек, только что пришедший в Церковь, начинает искать в современной жизни ту же степень мироотречения, послушания, постничества, о которых рассказывается в этих книгах, особенно если он читает их без здравого духовного руководства. И отсюда трагические примеры, когда человек, берясь за ту меру подвига, которая ему просто недоступна в силу его образа жизни, впадает в прелесть, или надрывается, перестает жить духовной жизнью, часто при этом даже уходя из Церкви.

— Мне кажется, чаще происходит наоборот: люди заранее считают, что это все недостижимо. Те примеры послушания, которые мы видим в Патериках, современному человеку бывает очень сложно понять и принять…

— Да, конечно, многие истории из Патерика или «Лествицы» преподобного Иоанна Лествичника непонятны современному человеку. Собственно говоря, они могут восприниматься лишь как примеры того, как люди вырабатывали в себе высшую степень послушания, которая, повторю, недоступна, да, собственно говоря, и не нужна человеку, живущему в миру.

Но надо понимать, что те примеры, о которых говорится в древних книгах, на самом деле были действенными. И доказательство тому — сонм святых преподобных отцов, подвизавшихся в золотой век монашества. Их святость — результат в том числе и полного мироотречения, а оно предполагает и пост в меру, которую сегодня даже трудно себе представить, и послушание, и нестяжание, опять же настолько полное, насколько это вообще возможно для живого человека.

Поэтому я думаю, что понять и принять это несложно, если только не пытаться примерить каждый раз на себя: «Раз я этого не могу, значит, это невозможно». Это тоже очень распространенная особенность психики: человек примеряет к себе некое явление, не может его понести и тогда начинает его отрицать и осуждать. Далеко не всё, что не годится для нас с вами, не годится в принципе, — это надо помнить.

— Правильно ли относиться к послушанию как к потере личной свободы, отказу от собственного мнения?

— В какой-то мере это верно в монастыре. И то, скорее, это не потеря личной свободы, а ее добровольное отложение. Хотя все равно и здесь должны быть некоторые ограничения. Послушание заканчивается, если тот, кому оно оказывается, начинает требовать от послушника того, что против слова Божиего и евангельской нравственности.

Классический вариант монастырского послушания сегодня может быть реализован только в очень благоустроенном монастыре с духовно опытным наставником. Тогда послушание действительно может принести пользу. Однако недаром все святые отцы и наставники монашества называют следующей главной добродетелью рассудительность.

А для живущего в миру человека степень его послушания духовнику зависит от многих факторов, и прежде всего от уровня доверия и от того, насколько духовник опытен.

Но ни в коем случае в христианстве человек не может быть превращен в механизм, полностью подчиненный чужой воле. Такого быть не должно. Послушание совершается свободно, разумно и с рассуждением.

— Наверное, самое правильное послушание — по любви?

— Самое правильное — это послушание людям, которые для тебя являются авторитетными, на которых ты хочешь быть похожим, чей духовный опыт для тебя — безукоризненный и бесспорный. Конечно, хорошо, когда при этом есть добрые чувства, но прежде всего духовные.

— Какие качества в человеке противоположны послушанию, не дают ему развиться?

— Прежде всего гордыня, страсть к самочинию — это очень характерно для сегодняшнего времени, причем, к сожалению, и для людей церковных. Постоянно приходится с этим сталкиваться. Объясняешь что-то человеку и видишь, он понимает — да, так будет правильно. Но он пойдет и обязательно сделает по-другому, по-своему… Спрашиваешь: «Почему?». Молчит. Просто хочется обязательно сделать по-своему, другой причины нет. Порой это доходит даже до какого-то безумия, не побоюсь этого слова. Думаю, что подобное приходится видеть не только священникам, но и многим родителям в своих детях. Эта страсть к самочинию, конечно, признак очень незрелой души, независимо от возраста. Преодолевается она, как и другие страсти, только вниманием к своей внутренней жизни.

— К сожалению, это тоже особенность нашего времени. Есть священники, совершенно равнодушные к духовной жизни, не знающие и не желающие ничего о ней знать и не способные окормлять тех, кто к ней стремится. А есть священники, головы которых забиты какими-то неофитскими представлениями. И эту неофитскую горячность они проявляют не в собственной жизни, а учат ей других. Священник, который «благословил» человека бросить троих малолетних детей, на мой взгляд, заслуживает просто извержения из сана.

Что касается евангельских слов (часто еще приводят слова о «ненависти» к ближним из Евангелия от Луки: если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником (Лк. 14, 26)), то не надо воспринимать их как призыв ко всем семейным людям бросить мать, отца, жену, детей… Здесь говорится о том, что нельзя ставить естественные родственные отношения выше любви к Богу. На первом месте в жизни человека должен быть Бог и исполнение Его заповедей. А среди заповедей Божиих — и почитание отца и матери, и любовь к ближним, естественно, и забота о них.

Этот случай — как раз классический пример, как человек не хочет терпеть своего креста. Я часто сталкивался с этим как духовник, да и сейчас ко мне обращаются с подобными вопросами. Приходит какая-нибудь раба Божия, у нее, как это часто бывает, не очень хорошо в семье, и просит: «Благословите пойти в монастырь. Я так хочу в монастырь, так хочу!» — «У тебя муж, дети есть?» — «Есть». — «Какой же тебе монастырь?» — «Это все не то, все неправильно и не так…» И у мужчин бывает точно так же — хотят в монастырь, жену и детей готовы оставить: «Ничего, Бог им поможет…» Это, конечно, совершенно нехристианское отношение к жизни. Так делать нельзя, это противоположно всем Божиим и человеческим установлениям. У такого человека в монастыре точно так же ничего не получится, как не получилось в семье. Тот, кто нетверд на своих путях в чем-то одном, будет таким же нетвердым и в другом.

Да, бывают примеры, их знает и история Церкви, и современная жизнь, когда люди, прожив жизнь в браке, поставив на ноги детей, потом шли в монастырь. Так поступили родители преподобного Сергия, множество людей в Древней Руси, начиная от великих князей и кончая простыми крестьянами. Так и сегодня некоторые делают — я лично знаю таких людей. И вот в этом нет ничего плохого, можно только приветствовать желание человека оставшееся время своей жизни посвятить служению Богу. И такие люди часто становятся очень хорошими монахами.

Но совершенно неправильно идти в монастырь, не закончив чего-то, уже начатого, что Бог благословил. Потому что и семейная жизнь, и рождение детей — это благословение Божие. Тут ведь парадокс возникает: идти против воли Божией для того, чтобы творить свою собственную волю. Если с этого начинать, какое может быть монашество?

Поэтому послушание бывает неправильным чаще всего тогда, когда неофитом руководит священник, который привык неофитство в людях поддерживать. На самом деле, это очень большая беда. Это говорит не просто о неопытности духовника, а об очень тяжелом искажении его собственной духовной жизни, о том, что ему нравится властвовать над душами людей. А для того, чтобы властвовать над человеком, надо в нем поддерживать и всячески распалять его неофитский жар… На самом деле задача духовника совершенно другая — помочь человеку тот яркий пламень, который горит в его душе во время прихода в Церковь, преобразовать в ровное, тихое горение, которого хватило бы на многие годы и десятилетия. Не погасить этот пламень, как тоже бывает: «Да все это чепуха, глупости, живи проще… подумаешь, мясо в пост… все нормально…». Можно ведь просто угасить в человеке все добрые порывы. Наоборот, опытный, правильный духовник будет стараться сделать так, чтобы добрая первоначальная ревность без крайностей сохранилась в пришедшем на возможно долгое время.

— Да, это очень тяжело. Если этот человек христианин, прежде всего надо искать себе духовника и слушаться его, несмотря на ответственный пост или на главенство в семье. Еще раз скажу о правильном и неправильном послушании. Правильное, неискаженное послушание вовсе не превращает человека в неполноценное создание, которое уже не имеет своей воли и боится всякой ответственности. Если же послушание неправильное, человек боится и шагу ступить: «А можно это? А можно то?». Это означает, что духовник не смог выстроить ровные и духовно трезвые отношения между собой и тем, кто у него исповедуется. Поэтому в идеале навык послушания ничуть не препятствует человеку иметь чувство ответственности за порученное дело, не противоречит умению самому принимать решения и отвечать за них.

Что касается людей одиноких — конечно, церковная, полноценная приходская жизнь как ничто другое может им помочь в преодолении своего одиночества. Но таким людям надо опасаться излишней привязанности к духовнику. Это очень большая проблема, если учесть, как много сегодня одиноких людей. А современный мир таков, что со временем их будет все больше и больше.

— Такое современное явление, как «поиски старцев», всегда ли связано с желанием послушания?

— Поиски старцев чаще всего основаны на неправильном, недолжном отношении и к жизни, и к роли старца. И связаны они, скорее, не с послушанием, а с желанием с легкостью избавиться от проблем. Представьте, что человек жил без Бога и на протяжении многих лет своей жизни делал все не так, как должно, а совершенно наоборот, и в результате пришел к разбитому корыту. И потом он начинает искать того, кто чудесным образом избавит его от всех бед и скорбей. Так не бывает, поэтому люди ездят из одного места в другое: тут и старцы, и старицы, и источники, и всякого рода бабки-экстрасенсы. А нужно только одно: найти священника, который поможет человеку начать внимательную духовную жизнь, приведет ко Христу. И чаще всего такой священник находится совсем рядом.

Журнал «Православие и современность» № 36 (54)

Источник

Что такое послушание

игумен Игна­тий (Душеин)

Не секрет, что для цер­ков­ной жизни насто­я­щего вре­мени харак­терна утрата живой пре­ем­ствен­но­сти под­лин­ного духов­ного опыта, пра­виль­ных духов­ных ори­ен­ти­ров. Ситу­а­цию эту можно срав­нить с поло­же­нием раз­вед­чика, сбро­шен­ного в незна­ко­мую мест­ность с картой в руках. На карте ука­зано куда идти, где что нахо­дится, где дорога и где опас­ность, но раз­вед­чик ни разу не ходил по этой мест­но­сти, не может отли­чить гору от реки и дорогу от про­па­сти, и заме­ча­тель­ная карта для него – китай­ский иеро­глиф.

Повто­рим, за послед­нее сто­ле­тие духов­ная пре­ем­ствен­ность пре­рва­лась почти пол­но­стью. Духов­ный опыт жизни во Христе, реаль­ный опыт спа­се­ния дошел до нас не в живых лич­но­стях, а в книгах ими напи­сан­ных. “Всякая книга, хотя бы испол­нен­ная бла­го­дати Духа, но напи­сан­ная на бумаге, а не на живых скри­жа­лях имеет много мерт­во­сти: не при­ме­ня­ется к чита­ю­щему ее чело­веку! Потому-то живая книга – бес­ценна!” 2. Так писал в сере­дине XIX века свя­ти­тель Игна­тий (Брян­ча­ни­нов). Истин­ность этих слов стала оче­вид­ной осо­бенно сейчас.

Как ни пара­док­сально, но испол­нен­ные бла­го­дати Духа Божия книги Святых Отцов могут повре­дить совре­мен­ному чита­телю. Поль­зо­ваться рецеп­тами Отцов, живших в древ­но­сти и писав­ших для людей дру­гого духов­ного уровня, без учета осо­бен­но­стей нашего вре­мени, без учета состо­я­ния душ совре­мен­ных хри­стиан, очень опасно. Неко­то­рые вещи, в преж­ние вре­мена много похва­ля­е­мые от Отцов, сде­ла­лись просто невоз­мож­ными в наше время, что, в свою оче­редь, также было обос­но­вано Свя­тыми Отцами.

Одним из под­вод­ных камней в духов­ной жизни очень многих совре­мен­ных пра­во­слав­ных хри­стиан ста­но­вится вопрос о духов­ном руко­вод­стве и послу­ша­нии.

Про­блема, во-первых, в том, что словом “послу­ша­ние” могут обо­зна­чаться совер­шенно разные вещи. С одной сто­роны “послу­ша­ние – это такой образ житель­ства послуш­ника в древ­них мона­сты­рях, при кото­ром он доб­ро­вольно отка­зы­вался от любого про­яв­ле­ния соб­ствен­ной воли и посту­пал в полное пови­но­ве­ние старцу – чело­веку, не только пре­успев­шему в духов­ной жизни, но и полу­чив­шему от Бога даро­ва­ние руко­во­дить других (этот момент осо­бенно важен, ибо Св. Отцы ука­зы­вают, что само по себе духов­ное пре­успе­я­ние без “дара рас­суж­де­ния” недо­ста­точно для руко­вод­ства ближ­них в деле спа­се­ния). Такое послу­ша­ние – удел древ­но­сти, о чем пишет свя­ти­тель Игна­тий (Брян­ча­ни­нов): “Ино­че­ское послу­ша­ние, в том виде и харак­тере, как оно про­хо­ди­лось в среде древ­него мона­ше­ства, есть высо­кое духов­ное таин­ство. Пости­же­ние его и полное под­ра­жа­ние ему соде­ла­лись для нас невоз­мож­ными: воз­можно одно бла­го­го­вей­ное бла­го­ра­зум­ное рас­смат­ри­ва­ние его, воз­можно усво­е­ние духа его” 3.

Такое послу­ша­ние невоз­можно без старца, и, даже если есть старец, оно очень затруд­ни­тельно при отсут­ствии воз­мож­но­сти непре­стан­ного житель­ства при нем.

Однако, как известно, спрос дик­тует пред­ло­же­ние. Поиг­рать в духо­нос­ных настав­ни­ков – соблазн серьез­ный. Кроме уго­жде­ния своему тще­сла­вию “старец” может при­об­ре­сти в этой игре и многие чисто земные выгоды. О таких горе-стар­цах писал свя­ти­тель Игна­тий: “Если же руко­во­ди­тель начнет искать послу­ша­ние себе, а не Богу, – не достоин он быть руко­во­ди­те­лем ближ­него! Он не слуга Божий! – Слуга диа­вола, его орудие, его сеть! “Не будите раби чело­ве­ком” ( 1Кор.7:23 ), – заве­щает Апо­стол” 4; “…душе­па­губ­ное актер­ство и печаль­ней­шая коме­дия – старцы, кото­рые при­ни­мают на себя роль древ­них святых Стар­цев, не имея их духов­ных даро­ва­ний, да ведуют, что самое их наме­ре­ние, самые мысли и поня­тия их о вели­ком ино­че­ском дела­нии – послу­ша­нии, суть ложные, что самый их образ мыслей, их разум, их знание суть само­обо­льще­ние и бесов­ская пре­лесть.” 5.

Часто многие насто­я­тели при­хо­дов и мона­сты­рей пола­гают, что сама по себе их долж­ность уже предо­став­ляет им право быть духов­ными руко­во­ди­те­лями своих под­чи­нен­ных. Созна­тельно или по неве­де­нию они путают духов­ное послу­ша­ние с дис­ци­пли­нар­ными “послу­ша­ни­ями”. В реаль­ной цер­ков­ной жизни, осо­бенно в мона­сты­рях, слово “послу­ша­ние” закре­пи­лось за всеми видами работ в мона­стыре. Куда палом­ника или послуш­ника не пошлют рабо­тать – всюду он “на послу­ша­нии”. В такой тер­ми­но­ло­гии нет ничего страш­ного, если пом­нить что такое духов­ное послу­ша­ние (о чем было напи­сано выше) и что такое дис­ци­пли­нар­ное послу­ша­ние, и не сме­ши­вать эти две разные вещи. А сме­ши­вают их нередко и сами насто­я­тели для удоб­ства управ­ле­ния при­хо­дом или оби­те­лью. К при­меру: хочет батюшка чтобы при­хо­жанка просфоры пекла. Если просто скажет: “Марья, просфоры испеки”, она может и отка­заться, а если изре­чет: “Тебе, Мария, послу­ша­ние: испечь к зав­траш­ней службе просфоры” – успех гаран­ти­ро­ван. К сожа­ле­нию, этот успех может иметь поло­жи­тель­ный харак­тер лишь в земном плане. В духов­ном плане он вреден, так как осно­ван на лжи.

Каждый хри­сти­а­нин сво­бо­ден в выборе духов­ного руко­во­ди­теля. Эта сво­бода не может отни­маться ни насто­я­те­лем при­хода, ни намест­ни­ком мона­стыря. Она не может быть при­чи­ной отлу­че­ния от при­ча­стия или недо­пу­ще­ния на испо­ведь к другим свя­щен­ни­кам (бывает и такое: намест­ник мона­стыря тре­бует, чтобы вся братия испо­ве­до­ва­лась и окорм­ля­лась только у него, а насто­я­тель при­хода не допус­кает к испо­веди и при­ча­стию при­хо­жан, кото­рые ездят сове­то­ваться по духов­ным вопро­сам к дру­гому батюшке).

Неко­то­рые горе-старцы и горе-ста­рицы тре­буют от под­чи­нен­ных даже откро­ве­ния помыс­лов! Свя­ти­тель Игна­тий писал по этому поводу: “При­чина откро­вен­но­сти о пред­ме­тах духов­ных, – дове­рен­ность к настав­ля­ю­щему лицу, а дове­рен­ность к лицу вну­ша­ется точным позна­нием лица… Напро­тив того: “Кому не изве­ща­ва­ется сердце, тому не откры­вай его”, – гово­рит вели­кий настав­ник иноков пре­по­доб­ный Пимен, еги­пет­ский пустын­ник” 6. О том, что долж­ность или сан сами по себе дают право на знание помыс­лов и сер­деч­ных глубин под­чи­нен­ного, нигде у Отцов не ска­зано.

“Всякий духов­ный настав­ник должен быть только слугою Жениха небес­ного, должен при­во­дить души к Нему, а не к себе, должен воз­ве­щать им о бес­ко­неч­ной, неиз­ре­чен­ной кра­соте Христа, о без­мер­ной бла­го­сти Его и силе: пусть они полю­бят Христа, точно достой­ного любви. А настав­ник пусть, подобно вели­кому и сми­рен­ному Кре­сти­телю, стоит в сто­роне, при­знает себя за ничто, раду­ется своему ума­ле­нию пред уче­ни­ками, ума­ле­нию, кото­рое служит при­зна­ком их духов­ного пре­успе­я­ния” 7 – пишет свя­ти­тель Игна­тий (Брян­ча­ни­нов). Всякая пре­тен­зия на власть (духов­ную, а не только дис­ци­пли­нар­ную) явля­ется, таким обра­зом, пока­за­те­лями или духов­ной незре­ло­сти или лож­ного прелест­ного направ­ле­ния “руко­во­ди­теля”.

Нужен ли совре­мен­ному хри­сти­а­нину путь послу­ша­ния, в том виде, в каком он был у древ­них послуш­ни­ков? Такой путь был недо­сту­пен для мирян даже в цве­ту­щие вре­мена хри­сти­ан­ства.

Нужен ли совре­мен­ному хри­сти­а­нину духов­ный руко­во­ди­тель? Он был нужен всем и всегда. Вопрос в том, а есть ли воз­мож­ность его обре­сти? “Не утом­ляй себя напрасно иска­нием настав­ни­ков: наше время, бога­тое лже­учи­те­лями, крайне скудно в настав­ни­ках духов­ных. Их заме­няют для подвиж­ника писа­ния Оте­че­ския, – писал свя­ти­тель Игна­тий (Брян­ча­ни­нов) более ста лет назад. – Поста­райся найти хоро­шего, доб­ро­со­вест­ного духов­ника. Если най­дешь его, – и тем будь дово­лен, ныне доб­ро­со­вест­ные духов­ники – вели­кая ред­кость” 8. Как видно, Свя­ти­тель четко раз­гра­ни­чи­вает духов­ни­че­ство (испо­ведь) и духов­ное руко­вод­ство. На испо­веди чело­век кается в грехах, а не просит совета. Свя­щен­нику, при­ни­ма­ю­щему испо­ведь, прежде чем давать советы или про­из­но­сить поуче­ния, сле­дует осве­до­миться: нет ли у испо­ве­ду­ю­ще­гося своего настав­ника.

Свя­ти­тель Игна­тий ука­зы­вает на путь хри­стиан нашего вре­мени: “…духов­ное житель­ство, предо­став­лен­ное про­мыс­лом Божиим нашему вре­мени… осно­вы­ва­ется на руко­вод­стве в деле спа­се­ния Свя­щен­ным Писа­нием и писа­ни­ями святых Отцов, при совете и нази­да­нии, заим­ству­е­мых от совре­мен­ных отцов и братий” 9.

Путь этот назы­ва­ется “житель­ством по совету”, он пред­по­ла­гает актив­ные усилия чело­века по изу­че­нию Святых Отцов, искрен­нюю молитву к Богу о вра­зум­ле­нии и осто­рож­ный совет с теми, кого мы счи­таем иду­щими путем спа­се­ния. Совет в свою оче­редь должен све­ряться со Свя­тыми Отцами. Чело­век, с кото­рым можно сове­то­ваться, не обя­за­тельно должен быть мона­хом или свя­щен­ни­ком, он должен быть искрен­ним хри­сти­а­ни­ном, пре­успев­шим в духов­ной жизни. “Ныне не должно удив­ляться, встре­чая монаха во фраке. Поэтому не должно при­вя­зы­ваться к старым формам: борьба за формы бес­плодна, смешна…”, – так гово­рил свя­ти­тель Игна­тий своему духов­ному другу 10.

“В духов­нике, по мнению моему, вели­кое досто­ин­ство – про­стота, неуклон­ное после­до­ва­ние учению Церкви, чуждое всяких своих умство­ва­ний” 11, – писал Свя­ти­тель, и нельзя с ним не согла­ситься. А как акту­ально звучит такой его призыв: “И ты, настав­ник, охра­нись от начи­на­ния гре­хов­наго! Не замени для души, к тебе при­бег­шей, собою Бога. После­дуй при­меру, свя­того Пред­течи: един­ственно ищи того, чтоб воз­ве­ли­чился Хри­стос в уче­ни­ках твоих. Когда Он воз­ве­ли­чится, – ты ума­лишься: увидев себя ума­лив­шимся по при­чине воз­рас­тав­шаго Христа, испол­нись радо­сти. От такого пове­де­ния чудный мир будет наве­ваться на сердце твое: в себе уви­дишь испол­не­ние слов Хри­сто­вых: сми­ряяй себе, воз­не­сется” 12.

Источник

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *