что такое потец значение слова
Примечания.
[1] Александр Введенский, полное собрание произведений в двух томах. М., «Гилея», 1993 г. Т. 1, с. 191.
[2] Там же, с. 189.
[3] Там же, с. 192.
[4] Там же, с. 193.
[5] Там же, с. 195.
[6] Данте Алигьери, Божественная комедия, перевод М. Лозинского.
[7] Александр Кувшинов, «Котец», 2020 г.
Светлой памяти Александра
Ивановича Введенского,
с любовью.
Сыны стояли у воображаемой стены, безмолвно взирающие на всё, и вопрошали:
— Расскажи-ка нам, отец, что такое есть Котец?
И отец отвечал, величаво вращая глазами:
— Котец – это пушистость мира, прекрасная, как всё.
Котец – это миг, растраченный как сон – вот что такое Котец.
Сыны молчали, пораженные красотой в самое сердце. Они отвечали:
— Но как же мы рождены?
Как блеск солнца иль мерцание луны?
Отчего в мире так много собак?
И куда на горе свистит рак?
Почему нам так страшно и горько,
Когда боль пронзает нам легкое?
И крик, застрявший, как слон,
Опрокидывает в сон?
Отец, величавый, как дерево, отвечал, неторопливо и вечно:
— Вы забыли, сыны,
Дочь зимы, мать весны.
Откройте свои подвалы,
Там многое, что пропало.
Раскройте рты,
Уроните чубы.
И сыны стояли, потерянные, как сосны. Они молчали, они во всё проникали. Они были так, что, вот так.
И отец, отринувший думы, откинув со лба ветку, возглашал:
— Вот, глядите-ка, Котец.
Он пушистый, как отец.
Он волшебный, словно мать,
Его не поймать.
Он ухватит тебя за бока,
Когда ты превратишься в быка.
Он утащит тебя как сом,
В глубину, в окоем.
И там, в незримой глубине,
Вы будете, как оне.
Сыны, пораженные неожиданной глубиной, молчали, словно цветы. Они говорили:
— О, великий наш отец!
Ты пушистый, как Котец!
О, восторженная мать!
Нам тебя не объять.
О, как славен бога час,
Ты к нам пришел и обнял нас.
О, волшебные рыбы и коты,
Нам с вами по пути!
О, прекрасных птиц заря,
Это всё – не зря.
И колыхание вод,
И слёз ураган,
Крутит весь балаган,
И барабан,
И наган.
Сыны уже не стояли, но смирно и тихо лежали, мягкие, как шёлк. Они трепетали.
— О, великий наш отец,
Ты ларца чудной гонец!
О, пропащая ты мать,
Нам тебя не догнать.
Мы дрожим, мы все трепещем,
Словно рыбы и вода.
Мы больше не клевещем,
Нам беда не дорога.
Мы взираем словно очи
В праздничный и спелый свет.
Мы не знаем слово «отчим»,
Мы забыли слово «нет».
И мира рога
Нам теперь не нога.
И смерти страшный час,
Нам теперь как квас.
И боль пронзает нашу душу,
И я кричу, но я не трушу.
Так думали сыны, лежа повсюду, как снопы.
И величавый бога час настал. И обнял нас.
И стали мы как лучи. Как снопы-лучи. Как слоны-снопы, как могучие солнца отцы.
Как миры.
И шашка врага стала нам не дорога,
Но лишь исчезла как сама.
И мрачная туча зла
Осталась не побеждена.
И вопли брошенных врагов исчезли,
Словно сон коров.
И тогда отец, гладкий, как волна, поглаживающая сама себя, улыбнулся и засверкал:
— О, могучие сыны,
Вы теперь – не они.
О, прекрасные сыновья,
Вы – это я.
О, волшебная ты мать,
Нам тебя не отнять.
О, прекрасный наш Котец,
Ты – начало, ты – венец.
Потец (А. Введенский)
Психоделический мультфильм по мотивам текста Александра Введенского «Потец».
Отец пытается иносказательно объяснить детям значение слова «потец». Но сыновья требуют прямого ответа.
Режиссер: Александр Федулов
Сценарий: Марина Вишневецкая
Все роли озвучивает: Евгений Стеблов
Творческое объединение «Экран». 1992 год
Содержание
Потец. 3 части [ править ]
Часть первая [ править ]
Сыны стояли у стенки, сверкая ногами, обутыми в шпоры. Они обрадовались и сказали:
Обнародуй нам, отец,
Что такое есть Потец.
Отец, сверкая очами, отвечал им:
Сыновья, позвенев в колокольчики, загремели в свои языки:
Да мы тебя не о том спрашиваем,
Мы наши мысли как чертог вынашиваем.
Ты скажи-ка нам, отец,
Что такое есть Потец.
И воскликнул отец: «Пролог,
А в Прологе главное Бог.
Усните, сыны,
Посмотрите сны».
Пускай поёт и пляшет
Седой народ.
Пускай руками машет
Как человек.
В мирный день блаженства
Ты истекаешь.
Как скоро смерти совершенство
Я сам постигну.
Несутся лошади как волны,
Стучат подковы.
Лихие кони жаром полны,
Исчезнув, скачут.
Но где ж понять исчезновенье,
И все ль мы смертны?
Что сообщишь ты мне, мгновенье,
Тебя ль пойму я?
Кровать стоит передо мною,
Я тихо лягу.
И уподоблюсь под стеною
Цветам и флагу.
Сыны, сыны. Мой час приходит.
Я умираю. Я умираю.
Не ездите на пароходе,
Всему конец.
Сыновья, построясь в ряды, сверкая ногами, начинают танцевать кадриль.
Первый сын, или он же первая пара:
Что такое есть Потец,
Расскажите мне, отец.
Второй сын, или он же вторая пара:
Может быть, Потец свинец
И младенец и венец.
Третий сын, или он же третья пара:
Не могу понять, отец,
Где он? кто же он, Потец?
Отец, сверкая очами, грозно стонет:
Ох, в подушках я лежу.
Эх, отец, держу жужу.
Ты не должен умереть,
Ты сначала клеть ответь.
Второй сын, танцуя как верноподданный:
Ах, Потец, Потец, Потец.
Ах, отец, отец, отец.
И третий сын, танцуя как выстрел:
Куклы все туша колпак,
Я челнок челнок челнак.
Сыновья прекращают танцевать — не вечно же веселиться, и садятся молча и тихо возле погасшей кровати отца. Они глядят в его увядающие очи. Им хочется всё повторить. Отец умирает. Он становится крупным, как гроздь винограда. Нам страшно поглядеть в его, что называется, лицо. Сыновья негласно и бесшумно входят каждый в свою суеверную стену.
Потец это холодный пот, выступающий на лбу умершего. Это роса смерти, вот что такое Потец.
Часть вторая [ править ]
Отец летает над письменным столом. Но не думайте, он не дух.
Я видел пожалуйте розу,
Сей скучный земли лепесток.
Последние мысли, казалось,
Додумывал этот цветок.
Он горы соседние гладил
Последним дыханьем души.
Над ним проплывали княгини
И звёзды в небесной глуши.
Мои сыновья удалились,
И лошадь моя как волна
Стояла и била копытом,
А рядом желтела луна.
Цветок убеждённый блаженства,
Приблизился Божеский час.
Весь мир как заря наступает,
А я словно пламя погас.
Отец перестаёт говорить стихами и закуривает свечу, держа её в зубах как флейту. При этом он подушкой опускается в кресло.
Входит первый сын и говорит: «Не ответил же он на вопросы». Поэтому он сразу обращается к подушке с вопросом:
Подушка, подушка,
Ответь наконец,
Что такое есть Потец.
Подушка, она же отец:
Второй сын спрашивает второпях:
Так отвечай же,
Почто безмолвствуешь.
Третий сын совершенно распалён:
Напрасно вдовствуешь,
Уютная подушка.
Давай ответ.
Я сейчас кого-нибудь повешу:
Подушка, она же отец:
Немного терпенья,
Может быть, я на всё и отвечу.
Хотел бы послушать пенье,
Тогда смогу разговаривать.
Я очень устал.
Искусство дало бы мне новые силы.
Прощай, пьедестал,
Я хочу послушать ваши голоса под музыку.
Тогда сыновья не смогли отказать этой потрясённой просьбе отца. Они стали гуртом, как скот, и спели всеобщую песню:
Был брат брит Брут
Римлянин чудесный.
Все врут. Все мрут.
Это был первый куплет.
Второй куплет:
Пел, пил, пробегал
Один канатоходец.
Он акробат. Он галл.
Иноходец
С того света
Дожидается рассвета.
И пока они пели, играла чудная, превосходная, всё и вся покоряющая музыка. И казалось, что разным чувствам есть ещё место на земле. Как чудо стояли сыновья вокруг невзрачной подушки и ждали с бессмысленной надеждой ответа на свой незавидный и дикий, внушительный вопрос: что такое Потец? А подушка то порхала, то взвивалась свечкою в поднебесье, то как Днепр бежала по комнате. Отец сидел над письменным, как Иван да Марья, столом, а сыновья словно зонты стояли у стенки. Вот что такое Потец.
Часть третья [ править ]
Отец сидел на бронзовом коне, а сыновья стояли по его бокам. А третий сын то стоял у хвоста, то у лица лошади. Как видно и нам и ему, он не находил себе места. А лошадь была как волна. Никто не произносил ни слова. Все разговаривали мыслями.
Тут отец сидя на коне и поглаживая милую утку, воскликнул мысленно и засверкал очами:
Всё ждёте, что скажет отец,
Объяснит ли он слово Потец.
Боже, я безутешный вдовец,
Я безгрешный певец.
Первый сын, нагибаясь, поднял с полу пятачок и простонал мысленно и засверкал ногами:
Батюшка, наступает конец.
Зрю на лбу у тебя венец.
Зря звонишь в бубенец.
Ты уже леденец.
Второй сын был тоже очень омрачён, она нагнулся с другого бока и поднял дамский ридикюль. Он заплакал мыслями и засверкал ногами:
Когда бы я был жрец
Или мертвец игрец,
Я Твой посетил бы дворец,
О всесильный Творец.
А третий сын стоя у хвоста лошади и, пощипывая свои усы мыслями, засверкал ногами:
Где ключ от моего ума?
Где солнца луч,
Подаренный тобой, зима?
А переместясь к лицу лошади, которая была как волна, и поглаживая мыслями волосы, засверкал ногами:
Бровей не видишь ты, отец,
Кровей каких пустых потец.
Глядите: дуло,
И до чего ж его раздуло.
Последний страх
Намедни
После обедни
Рассыпался в прах.
И вдруг открылись двери рая,
И нянька вышла из сарая,
И был на ней надет чепец.
И это снова всем напомнило их вечный вопрос о том,
Что такое есть Потец.
Вмиг наступила страшная тишина. Словно конфеты лежали сыновья поперёк ночной комнаты, вращая белыми седыми затылками и сверкая ногами. Суеверие нашло на всех.
На няньке был надет чепец,
Она висела как купец.
Нянька стала укладывать отца спать, превратившегося в детскую косточку. Она пела ему песню:
Над твоею колыбелью
По губам плывёт слюна
И живет луна. Над могилою, над елью
Спи-тоскуй,
Не просыпайся,
Лучше рассыпайся.
Эй, кузнец, куй! куй!
Мы в кузнице уснём.
Мы все узники.
И пока она пела, играла чудная, превосходная, всё и вся покоряющая музыка. И казалось, что разным чувствам есть ещё место на земле. Как чудо стоят сыновья возле тихо погасшей кровати отца. Им хочется всё повторить. Нам страшно поглядеть в его, что называется, лицо. А подушка то порхала, то взвивалась свечкой в поднебесье, то как Днепр бежала по комнате. Потец это холодный пот, выступающий на лбу умершего. Это роса смерти, вот что такое Потец.
Господи, могли бы сказать сыновья, если бы они могли. Ведь это мы уже знали заранее.
См. также [ править ]
Текущий рейтинг: 86/100 (На основе 302 мнений)
Потец [Александр Введенский] (fb2) читать онлайн
Александр Иванович Введенский Потец
3 части
А в Прологе главное Бог.
Потец это холодный пот, выступающий на лбу умершего. Это роса смерти, вот что такое Потец.
Часть вторая
Входит первый сын и говорит: Не ответил же он на вопросы. Поэтому он сразу обращается к подушке с вопросом:
Часть третья
Тут отец сидя на коне и поглаживая милую утку, воскликнул мысленно и засверкал очами:
И нянька вышла из сарая,
И был на ней надет чепец.
И это снова всем напомнило их вечный вопрос о том,
Что такое есть Потец.
Вмиг наступила страшная тишина. Словно конфеты лежали сыновья поперёк ночной комнаты, вращая белыми седыми затылками и сверкая ногами. Суеверие нашло на всех.
Господи, могли бы сказать сыновья, если бы они могли. Ведь это мы уже знали заранее.
Комментарии
Сыны стояли у стенки… — Мотив стены, один из ключевых в произведении, перекликается с универсальной его символикой разделения, отъединения, в том числе мистического (напр., знаменитейшая Стена плача в Иерусалиме).
— …День конца и дочь весны. — Отметим характерную для Введенского модель бессмыслицы, создаваемую путем подстановки слова, значение которого восстанавливается из контекста, однако сохраняющего фонетическую близость к слову субституируемому (дочь — ночь). Еще более интересно, однако, что слово-заменитель фонетически перекликается и со своим контекстуальным партнером, служащим ключом к восстановлению слова семантически правильного (день — ночь): день — дочь.
— Сыновья, позвенев в колокольчики, загремели в свои языки… — Интересна реализация во второй части фразы омонима уже имплицированных в первой ее части языков (колокольчиков).
— И воскликнул отец — Пролог… — В свете сказанного о содержащейся в тексте оппозиции, с одной стороны, вербальной формы сыновьих вопросов (и призыва к вербальному же ответу), и с другой, ответа отца действием, — особенно интересным представляется слово Пролог, сочетающее этимологическое значение вербальности (греч. προλογος 5; ср. при этом значение соответствующего глагола προλεγω — предсказывать, прорицать) — со значением действия par excellence, как действия драматического (пролог, по Аристотелю, есть законченная часть трагедии, предшествующая выступлению Хора). Возможна дополнительная коннотация этого слова в связи с названием одноименного славяно-русского церковно-учительного сборника с его «стишным» вариантом, в значительной мере состоящего из поучений и учительных рассказов (последнее может быть поставлено в связь с сюжетом нашего произведения, как бы посвященного выяснению слова Потец). Напомним, что название «Пролог, или Сон во сне» дала позднему своему, наиболее мистичному циклу стихов Ахматова (т. е. Пролог к сожженной пьесе). — Здесь же, строкой ниже, читаем: Усните сыны, / Посмотрите сны.
— …сверкая бровями… — Местонимическое указание на Потец, выступающий на лбу умершего (см. ниже); Ср. в третьей части: Бровей не видишь ты отец, / Кровей каких пустых потец.
Несутся лошади как волны… Лихие кони… Исчезнув скачут, — Мотив «коня и всадника», заданный в первой же фразе произведения, является одним из ключевых его мотивов. В свете эсхатологического значения этого мотива (см. примеч. к №№ 5 и 22), эксплицированного в стихах Иноходец / С того света / Дожидается рассвета, весьма любопытно, что в посмертной жизни отец становится всадником: Отец сидел на бронзовом коне…
— Что сообщишь ты мне мгновенье, / Тебя ль пойму я? — В контексте поэтических, равно как и теоретических высказываний Введенского о времени, см. «Серую тетрадь» (№ 34) и другие отклики, указанные в примеч. к. № 23.
— Потец… отец… свинец… венец… и т. п. — Один из наиболее ярких примеров организации Введенским бессмысленных поэтических рядов в плане выражения (ср. примеч. к №№ 13, 14), в данном случае поддержанных рифмой. Ниже происходит остранение и этого приема, когда надетый на няньке чепец напоминает сыновьям их вечный вопрос о том, / Что такое есть Потец. — Чрезвычайно интересно, однако, что семантизация рифмы на — ец в направлении значений, связанных со смертью (в первую очередь, через слово конец, но также и из контекстуального окружения соответствующих рифмующихся слов), исподволь проводилась, как мы уже не раз отмечали, в предшествующих произведениях Введенского, — отсылаем к примерам: №№ 5, 7, 8, 15, 16 и 17 (см. также примеч.).
Куклы, все туша колпак, / Я челнок, челнок, челпак, — Одна из функций этого семантически неправильного предположения, вторая половина которого строится по аналогии о соседними рядами, матрицированными словом Потец, может заключаться в дискредитации самой возможности дефиниции этого слова с его «запредельным» значением.
— Потец это холодный пот, выступающий на лбу умершего… — Некоторое дополнительное остранение этого неологизма, значение которого Введенский обыгрывает с необычайной тонкостью лингвистического чувства, возникает за счет эпитета холодный, противоречащего глубинной этимологической мотивировке слова, связанного с понятиями теплого, горячего (праслав. *poktos, ср. пеку).
— Отец летает над письменным столом. Но не думайте, он не дух — Ср. наши замечания о «двухступенчатой эсхатологической ситуации» у Введенского (см. примеч. к №№ 14 и 19, с. 132).
— Цветок убежденный блаженства… — Соположения эсхатологических мотивов с мотивом цветка (ср. выше: Последние мысли, казалось, / додумывал этот цветок) уже намечено в Священном полете цветов, — прологе к поэме Кругом возможно бог (№ 19); мотиву полета цветов здесь обращенно соответствует мотив проплывающих над розой княгинь и звезд. Наступление мира как зари в последующих стихах (при сравнении с погасшим пламенем) вводит, в прямой и обратной проекции, эсхатологический же мотив огня (см. с. 192).
…закуривает свечу, держа ее в зубах как флейту. — Интересна трансформация мотива свечи; отметим появление этого мотива после смерти отца (см. выше). Ниже Подушка, она же отец сама уподобляется свече (…то взвивалась свечкаю в поднебесье, то как Днепр бежала по комнате).
И казалось, что разным чувствам есть еще место на земле. — Ср. №№ 5, 20 и примеч. в свете ранней ориентации Введенского и поэтов его круга на антиэмоциональное искусство, выразившееся, в частности, в формуле прибежал конец для чувства / начинается искусство в Ответе Богов (№ 5), этот отрывок примечателен именно соположением мотивов музыки (пения), выше эксплицированных как искусство (Искусство дало бы мне новые силы…), и чувства.
— …то как Днепр бежала по комнате. — Мотив бегущего Днепра в связи с темой смерти встречается в № 2 (с. 56, см. примеч.). См. также по поводу соположения мотивов реки и смерти №№ 7, 23, 27 и примеч. к ним.
— Отец сидел на бронзовом коне… — См. выше, примеч. к с. 190. а также примеч. к № 31.
— Никто не произносил ни слова. Все разговаривали мыслями. — Внесловесная и внезнаковая коммуникация в посмертном существовании?
…пощипывая свои усы мыслями… поглаживая мыслями волосы… — Ср. в связи с гипостазированием мысли у Введенского, примеч. к № 10.
— Бровей не видишь ты отец… — См. выше, примеч. к с. 189.
— Тогда отец вынул из карманов дуло одного оружия… — Ср. тот же мотив в Некотором количестве разговоров (№ 29.6 — С той же рифмой) и «Где, Когда» (№ 32).
— После обедни… двери рая… — См. выше, с. 189.
…чепец… Потец… — См. выше, примеч. к с. 190.
…отца… превратившегося в детскую косточку. — См. примеч. к № 24.
— Эй кузнец куй! куй! / Мы в кузнице уснем. / Мы все узники, — Укажем на выразительный пример поэтики Введенского, заключающийся в организации в плане выражения семантически «рискованных» сочетаний путем паронимических повторов фрагментов текста, т. е. на уровне фонем и слогов. См. выше, примеч. к с. 190.
— Ведь это мы уже знали заранее. — Ср. выше, наши вводные замечания. Я. С. Друскин находит здесь, как и во многих других произведениях Введенского фигуру окаймления: «Последняя фраза — замыкание всей вещи и возвращение к началу, одновременно — иероглиф; сыновья спрашивают и после получения ответа узнают то, что уже знали до вопроса.»