что такое похороны костромы
Что такое похороны костромы
Гусарова Т.В., Тихомирова Е.В. Похороны Костромы
ПОХОРОНЫ КОСТРОМЫ
с. Шутилово Первомайского района
Нижегородской области
Неделя после Троицы, начиная с Духова дня и до Петровского заговенья, в ряде местностей юга Нижегородской области связана с обрядами проводов весны.
Один из таких обрядов – Похороны Костромы – до сих пор активно бытует в с. Шутилово Первомайского района Нижегородской области. Исполняемый ежегодно практически одной и той же группой сельчан, он сохраняет черты древней традиции прощания с весной, перехода к новому природному и сельскохозяйственному циклу – времени созревания колосовых и началу уборочных работ. В сознании участников он утратил свою магическую сущность, превратившись в веселый и необычный праздник, некое театрализованное действо, в котором по мере сил и способностей могут участвовать все желающие.
На вопрос о том, как удалось сохранить это достаточно хлопотное, никем не организуемое и не финансируемое ежегодное обрядовое действо, местные жители обычно отвечают: «Родители наши так делали, и деды, и прадеды. Значит,так надо было. Вот и мы тоже.,пока живы, будем. А уж молодежь там как хочет.»
Утром в воскресенье пришедшие проведать Строму узнают о серьезном ухудшении ее здоровья. Строму выносят из избы, укладывают на лавку и спешно зовут «доктора». Это женщина в белом халате, с огромным градусником и самоварной трубой для прослушивания грудной клетки (в последние годы ее заменил фонендоскоп). «Доктор» осматривает и выслушиванет Строму, отпуская при этом весьма соленые шутки и комментарии, и объявляет ее безнадежной.Начинается плач и причитания, носящие откровенно пародийный характер. «Покойницу» укладывают в гроб – ящик, сбитый из тонких узких дощечек: или просто на носилки. Около нее усаживают «мужика» или «племянницу».
Проводы в мир иной невозможны без напутствия, поэтому к Строме зовут «попа», фигура которого также имеет отчетливо выраженные пародийные признаки: иногда это мужчина, закутанный в шаль или сеть, с крестом из неструганных реек или корявых веток в руке, с лаптем или горшком на вереквке вместо кадила, а чаще – женщина с теми же атрибутами. Размахивая «кадилом», поп обходит гроб,произнося нараспев слова, долженствующие изображать молитву. Приводим текст, записанный во время праздника в 1994 году:
«О–о-ой, Господи! Прости-и-и на-а-ас! Мы все согреши-и-ли! Прости, ради Бога-а-а!О-ой, ой-ёй-ёй! Больно раньше гоже жили-и-и! Гробика-то и не-е-ет! Одни дощечки-и-и! Да-а-а вот!Гробик-то не из чего сби-и-ить! Да-а-а! Бегали, бегали вчера-а-а, о де /вон где –авт./ валяли-и-и! Из осины ведь не сдела-а-ашь! Она бедна, никто ведь за ней-то нейдё-ё-ёт! Бывало, помрет – всё чашкими да чашкими носи-и-или…горох-эт и яйцами-и-и! А горох-эт тяжё-ё-ёлый, а пшено-то дорого-о-ое, и мельцы /мельники – авт./ всё разгра-а-абили-и-и, двадцать ты-ы-сячев, больше, наве-е-ерно. Господи, подай, Господи, еще дороже!»
Весна-красна без игры прошла.
(весенняя, исполнялась после обряда «Похороны Костромы»).
Первомайский р-он, д. Берещино.
Записано в 1993 г. Харловым А.В. от Клочковой А.Е., 1913 г.р.
Расшифровка Тихомировой Е.В.
Весна-красна без игры прошла,
Без игры прошла да без гуляньица.
Ох, красныя девушки да в поля гулять пошли,
Ох, ды миня моладу с собой кликали.
Ой, да вы пастойти-ка да па…агадити-ка,
Д уш(ы) я пайду с(ы)пра..ашусь батюшки.
Ох(ы), свёкр-батюшка, да ты пусти пыиграть.
Д уш(ы) я пущу, да свякровь не пустит. (щ-щ мягкое)
Свякровь-матушка, да ты пусти пыиграть.
Д уш(ы) я пущу, да муж-эт не пустит.
Уж ты муж, ты муж(ы), муж, хазяин(ы) мой.
А муж, хазяин мо(и), ты пусти пыиграть.
Ды уш(ы) я пущу – шкуру с плеч спущу.
Ох, да шкура тощитца, да играть хочитца.
Я украдуся, ох(ы) нагуляюся,
Ой, да уваруюся да на(х)азаруюсь.
Кострома – не чучело, которое сжигают!
«Проснись, моя Кострома, не спи, Саратов и Тверь,
не век же нам мыкать беду и плакать о хлебе. »
Борис Гребенщиков и «Аквариум»,
из песни «Дубровский».
Далее автор проявляет «грамотность», знание истории: «Есть популярная у неоязычников теория о том, что Кострома была дочерью бога Семаргла и богини Купалицы, но она никак не подтверждается историческими источниками. Это просто плод современного «додумывания» славянской мифологии».
Что такое «исторические источники», люди, начавшие включать мозги, знают уже хорошо. Настоящее знание прошлого на Руси – Предание Предков. Сотни городов Русов носили имена Православных богов. Судя по тому, что Православный пантеон насчитывал 108 богов, не меньше было и крупных селений с их именами. Куда всё делось? Туда же, куда и подлинная, не имеющая ничего общего с религиями, привнесёнными извне, подобно короновирусу, Вера. Ведание, знание законов Мироздания.
Сегодня, когда Ночь Сварога закончилась, Знание прорывается сквозь информационное заражение. Прекрасно помню, какой наказ давала информационным «разносчикам» Елена Боннер. Если нечем возразить, надо просто замолчать. Нет, не «боннеристам» замолчать, а замолчать Правду, если её невозможно накрыть ложью.
Так замолчаны в СМИ открытия Владимира Ивановича Говорова, который через Русский язык, сопряжённый с Божественными числами, а не бесовской цифровизацией, буквально положил на лопатки всю «науку». По образованию я инженер, специалист по автомобилям. Прекрасно знаю, что изыми из этого изобретения, которое прекрасно служит людям, малейшую деталь и потеряется мощность, скорость, а в худшем случае случится катастрофа. Владимир Иванович – специалист по авиационным и ракетным двигателям, которые до сих пор лучшие в мире. Изучает Мироздание и рассказывает об открытиях Говоров, используя не 33 письменных аналога звуков, а 89 буков, имеющих глубокий смысл, «оцифрованных» самим Творцом.
Поищем Кострому в «цифровом» ряду, который открылся в результате сборки с использованием деталей, которые были украдены, но найдены-таки. Цитирую из книжки «Зачала Правослвной Арифметики», написанной для детей.
имѣетъ названіе «ИЛО», и это сочетаніе лѣгко найти въ самомъ словѣ
«чИсЛО». Отсюда понятно, что слово «Числ-О» заканчивается Нулёмъ.
За Числомъ О (0 въ шрифтахъ) слѣдуютъ всѣ послѣдующіе Числа,
пока мы будѣмъ изучать Рядъ Цѣлыхъ Чиселъ, въ которомъ каждое
послѣдующѣе Число Больше Предыдущего Числа на Единицу, или
Число 1 принадлѣжитъ Богу Правь.
Число 2 принадлѣжитъ Богу Лѣль.
Число 3 принадлѣжитъ Богу Троянъ.
Число 4 принадлѣжитъ Богу Явь.
Число 5 принадлѣжитъ Богу Радѣгастъ.
Число 6 принадлѣжитъ Богу Славь.
Число 7 принадлѣжитъ Богу Жель»…
И как вы думаете, какой число у Костромы? Восемь!
Посмотрите на оберег Предков с руной Алатырь:
Лучей 8. Согласно не только Преданию, но и письменным источникам, перед битвой Русов с рыцарями на небе была вспышка. Она воспринималась как яркая белая звезда с восемью лучами, каждая пара из которых образовывала правильный четырёхконечный крест. Это событие произвело неизгладимое впечатление на жителей Земли, потому, что именно в этот день состоялось самое масштабное боестолкновение войск князя Александра Новгородского с дружиной Биргера в месте впадения Ижоры в Неву, после которого Александра и прозвали Невским.
Вот так! А вы нам про чучело, которое сжигают… Карма (судьба) имеет не индивидуальный, а коллективный характер. Человек постоянно берёт на себя чьи-то проблемы и сам совершает то, за что обязан затем отвечать. Поэтому Кострома управляла коллективной кармой всей страны. Превращение её в индивидуальную богиню Карму («кара» и «мать), т.е. «карающую мать», было серьёзным упрощением древних представлений о коллективности судьбы. Кострому при наступлении греческой религии постигла та же участь, что и других истинно Православных богов. Полное отрицание Костромы, выразившееся в её сжигании, разрушило вершину Правьего Пантеона и остановило эволюцию людей по пути совершенствования. Разделение русских на северян и южан привело к тому, что на юге Кострому во время её праздника периодически сжигали. Большего злодейства по отношению к собственной коллективной судьбе и придумать трудно. На севере её продолжали почитать, о чём говорит сохранившееся названия нашего города и реки Кострома. И вот, стали сжигать и тут. Да ещё и торжественно, с выпивкой, плясками!
Кострома, если говорить точно, не просто богиня коллективной души страны с великой судьбой, она как бы олицетворяет тело этой души. Потому и ввели лунники богопротивный обряд сжигания этой богини. Нет матери – нет потомства. А если есть тело, есть душа, то что дальше? «К числу славянских божеств, связанных с представлениями о свете и о небе как главном источнике света, относится и Стрибог. Нельзя утверждать, что именно память о нем как боге была унесена арьями в Индию, но корень «стрь» (stri) восходит к арья-славянским связям архаичных времен. На санскрите он означает «простираться, расширяться, охватывать», и от него производится слово «прастара» – «распространение, охват, расширение», что соответствует русскому слову «простор», соотносимому напрямую с понятием о небе и широком пространстве. Славянский Стрибог был богом небесного пространства, неба вообще. …Надо напомнить читателю, что от указанного корня происходит и такое слово, как «страна», восходящее, как выявляется, к глубочайшей древности». (Гусева Н.Р. «Русский Север – прародина индославов» М.: Вече, 2010 г. Часть I)
Это так, к родству слов Кострома, страна, пространство… А что должно быть по Замыслу Бога в стране, в пространстве? Лад!
Возвращаемся к Православной Арифметике, где Буковы арифметические. В Мироздании боги строго распределяются в таблицу по рядам и ярусам. Оказывается, если идти вверх (ярус), то над Костромой в строгом арифметическом ряду – Лада! Число 18.
Число 25 принадлежит Властелину Первого Пантеона Богу РА. Этих чисел хватит для того, чтобы окончательно понять, что такое Русское УРА. Каждому богу, каждому числу соответствует угол. Находится просто: 360 градусов делим на число бога. Богу Ра, который возглавляет первый пантеон богов, соответствует угол 14,4 градуса. В санскрите это – «вставай, поднимайся» и подтверждается арифметикой, геомерией и всем, чем угодно из точных наук. Попробуйте бежать в атаку с наклоном большим – упадёте. С меньшим – цели не достигнете, поскольку именно при этом угле – максимальная скорость! В аэродинамике этот угол прекрасно известен, без него не взлетишь.
Сидя взаперти, я стараюсь не терять время, читаю, размышляю. И несказанно рад Судьбе, которая сложилась так, что при СССР был распределён после института в костромскую глубинку, а потом оказался в Костроме. Именно здесь настоящие Русы, не растерявшие Православную генетику, не превратившиеся в «терпил», которых, словно чучела сжигают паразиты, избрали меня Народным депутатом. Нас пока не так много, но мы уже коллектив, группа людей, объединённых единой целью. А большинство уже и слово-то это забыло, его суть, хотя буквально вчера коллективом была вся страна…
Нажмите «Подписаться на канал», чтобы читать «Завтра» в ленте «Яндекса»
Похороны костромы
Есть еще два летних русских празднества того же вида, что и рассмотренные: «Ярилки» и «похороны Костромы». Вообще вырисовывается целая серия весенне-летних «проводных» ритуалов — проводы/похороны русалки, Масленицы, Купалы, весны, Костромы, Ярилы, соловушки, крещения, похорон кукушки и прочие. Для них всех характерно структурное и семантическое единство. Зеленин (1916: 258) говорил, что в «русальных проводах» нет ни одного нового структурного элемента по сравнению с обрядами проводов/похорон весны, Костромы, Ярилы и других. Это единство несомненно, и его признают все исследователи, которые этими праздниками занимались (Виноградова 2000: 167).
Однако у «Ярилок» и «похорон Костромы» есть и специфика. Они тоже имитируют умерщвление некоего мифологического персонажа, но на сей раз это определенно персонаж мужской. Пропп трактует эти праздники в том же ключе, что и те, с женским персонажем (как обряды плодородия, в которых формировались божества). Коль скоро те оказались по происхождению несколько иными, надо пересмотреть и эти.
«Похороны Костромы» еще можно было наблюдать в центральных областях России в XIX в. (Пропп 1963: 86-89). Из соломы делали большую куклу, одевали ее в мужскую или женскую одежду, украшали цветами и несли по деревне похоронной процессией, иногда в корыте — как в гробу. Несли ее старшие сыновья и дочери уважаемых жителей, все окружающие оказывали кукле знаки почтения и печали, но все это — с нарочитой издевкой, на смех. В этом происходило разделение участников: женщины причитали и выражали скорбь, мужчины смеялись. Процессия выходила на берег реки или озера. Там делились на две группы: одна (парни и девушки) становились в кружок для охраны Костромы, другая группа нападала на первую и после схватки овладевала чучелом. Овладев, с него срывали одежду, топтали его ногами и бросали со смехом в воду. Тем временем утратившие Кострому выли и закрывались руками, как бы в отчаянии оплакивая гибель Костромы.
Иногда Кострому изображала девочка или девушка. Ее клали на доску, несли, оплакивая, к реке или пруду, там поднимали с доски, и все начинали купаться. На Украине обряд превратился в детскую игру «Кострубонько». Дети становятся в круг, в середине которого избранный из их среды Кострубонько изображает под песни весь ход летних земледельческих работ (пашет, боронит, сеет, косит, молотит, веет, мелет), а потом он умирает, его оплакивают и, взяв за руки и за ноги, бросают в ров.
Записана песня, которую пели в момент потопления Костромы:
Чтобы травыньку смочило,
Костроме косу остру приручило.
Это было моление о дожде, и по основному содержанию весь обряд не так уж отличался от похорон Мары и Купалы, вот разве что отсутствием огня.
Обряд похорон Костромы, насквозь языческий, совершенно не был связан с церковными праздниками и отправлялся в разные сроки — от Троицы до Петрова дня, т. е. с небольшими отклонениями в ту или другую стороны от Купалы, иногда в точности на Купалу. Конечно, это просто результат близкого разброса купальской обрядности, причем отрыв от солнцеворота не позволяет перенести вместе с обрядом и имя Купалы (Купало слишком тесно связан с «купальской ночью»), а, не выведя обряд из-под поста, участники должны были умерить языческую прыть: обряд совершался без трапезы и без эротических вольностей. Однако в эту близкую периферию купальской ночи отфильтровалось и нечто новое по сравнению с дальними ответвлениями — нечто не добравшееся до далекой Масленицы, но и не сохранившееся в самом ритуале Купалы (или скрытое в нем под христианским обличьем).
Из-за календарной близости тех вариантов Костромы, которые ушли от Купалы к весне, и типологического сходства иногда смешивали эти похороны Костромы с проводами русалки. В селе Губаровке Сердобольского уезда Саратовской губернии на заговенье перед Петровским постом русалку провожали, изображая похороны. Старухи формировали ржаной сноп в виде человеческой фигуры, обряжали, клали на носилки и, вопя, несли это чучело русалки в ржаное поле, где и оставляли на меже. Во время шествия пели такую песню:
Уж ты свет моя Кострома,
Государыня Костромушка была,
Не Костромушка, кумушка моя!
Не покинула при нужди ты меня,
При нужди, при старости.
Но Кострома, хотя и близка по обрядности и содержанию к проводам русалки, не русалка. Статус ее выше.
В одной из похоронных песен, обращенных к Костроме, каждая строфа заканчивалась припевом: «Выдыбай, боже!» Старинное слово «выдыбай» означает ‘поднимайся’, ‘выбирайся (из воды)’ — от того же корня, что и слова «дыбом», «на дыбы», «дыба»). Обращение «боже» указывает на божественный статус «Костромы» и совпадает с летописным обращением к Перуну. Поскольку это чрезвычайно важная деталь, а информация 150-летней давности принадлежит И. П. Сахарову (Сахаров 1849: кн. 7, часть 2), автору не очень надежному, существенно, что в данном случае он сослался на источник (Северная Пчела 1842, № 267 — Похороны 1842). Божественный ранг утопляемого персонажа — резкое отличие от тех обрядов, которые рассматривались до сих пор: русалку, Мару, ведьму, сказочную царицу к божествам не причисляли.
Слово «боже» (звательный падеж от «бог») указывает также на мужской пол божества. Ко времени этнографических записей сами участники обрядов трактовали Кострому то как мужчину, то как женщину, но поскольку грамматическое оформление этого имени, хотя и допустимое для мужского рода (первое склонение), все же более типично для слов женского рода, то из этого могло проистекать переосмысление Костромы в женщину, трактовка же чучела как мужского персонажа выглядит ныне немотивированной и должна быть признана исконной. Пропп (1963: 133) так и пишет: «Нет никаких сомнений, что исконная форма этой фигуры — мужская».
Любопытно, что в костромских лесах такого персонажа как раз не было, его знали южнее, в Среднем Поволжье, так что с названием реки и города Костромы (ср. родственные в том же районе Кинешма, Тотьма и др.) имя персонажа, по-видимому, не связано своим происхождением. Пропп (1963: 88) возводит его к слову «костерь» («костра», «костеря», «кострика»), из ряда значений которого — плевел, метлица, бородка колосьев — он избирает последнее, так как полагает, что суть обряда состояла в «погружении в землю хлебного злака», а сорные травы обрядами не почитались. То и другое не безусловно. Как раз Кострому почти никогда не погребали в землю, а топили в воде. Если «бородка колосьев» и имела здесь значение, то скорее в том же смысле, что и в выражении «борода Ильи» (т. е. обозначая часть лица). Тогда выражение «хоронить Кострому» могло бы звучать аналогично выражению «погребать Ярилину плешь». То и другое — метафоры. В том и другом случае хоронят не бороду и не плешь, а самого бога.
А вот солома играла огромную роль в обрядах, особенно похоронных и жертвенных. Во всех огненных действах — от Масленицы до Купалы — жгли именно солому и чучела делали больше всего из соломы. Вероятно, в льноводческих областях солому заменяли отбросы льна. Эвфемистическое именование чучела по ритуально обусловленному материалу взамен табуированного имени бога могло закрепиться и стать именем утратившего божественный ранг персонажа.
Что за бог это был? Судя по восхождению обрядов к купальским, под именем Костромы скрывался тот же бог, который почитался купальскими обрядами и которого заместил Иоанн Креститель. Как мы видели, есть веские основания полагать, что это Перун.
Похороны Костромы. Село Шутилово. 2018
Что такое похороны костромы
Сила рода. Традиции предков запись закреплена
Кострому обычно изображала девушка или молодая женщина, выбранные своими сверстницами, или парень, ряженый молодой девушкой, одеянием которой служат белые простыни, закрывавшие человека с головы до ног, а атрибутом была зеленая ветвь дуба. В ряде мест девушки и молодки, иногда при участии парней, делали антропоморфное чучело из соломы, на которое надевали девичью/женскую рубаху, пояс, сарафан (реже), платок, башмаки. Таким же образом наряжали связанный соломенный сноп. Характерной чертой наряда Костромы, человека или куклы, было полное или частичное украшение его зеленью и цветами. В Муромском у. Владимирской губ. соломенное чучело было одето в костюм молодого мужчины.
При изготовлении чучела Костромы исполнялись обрядовые песни, в которых говорилось о смерти «Костромы»; этим именем называли обычно девушку, например, дочь костромского купца, а одним из ее занятий, упоминаемых в текстах песен Брянской губ., было прядение:
«Костромушка расплясалась,
Костромушка разыгралась,
Вина с маком нализалась.
Вдруг Костромка повалилась:
Костромушка умерла».
(Обрядовая поэзия. 1989. № 418).
В Самарской губ. сцена смерти разыгрывалась двумя участниками обрядового действия. Один из них, изображавший Кострому, символом которой была зеленая ветвь, «умирал» при появлении другого, ряженного в маску «Смерти», символом которой была сухая ветвь.
«Кострома, Кострома,
Ты нарядная была,
Развеселая была,
Ты гульливая была!
А теперь Кострома,
Ты во гроб легла
И к тебе ль, Кострома,
Сошлись незванные сюда
Стали Кострому
Собирать, одевать,
Собирать, одевать
И оплакивать…»
(Обрядовая поэзия. 1989. № 418).
На берегу реки или в лесу под березой устанавливали «гроб» с Костромой. Сопровождавшие его лица делились на группы (владимирск.), одна из которых, окружив Кострому и поклонившись ей, отбивала попытки второй выкрасть ее. Борьба заканчивалась похищением чучела. В Саратовской губ. молодежь, участвовавшая в обряде, защищала еще «живую» Кострому, которая перед этим весело кружилась в хороводе, от маски «Смерти», появлявшейся со стороны леса; в этом случае Кострома также погибала.
Обряд завершался ритуальным разорением и потоплением соломенного чучела, насильственным купанием ряженых, изображавших Кострому, оставлением «гроба» с Костромой в лесу. Перед уничтожением с чучела обычно снимали предметы его убранства. Заключительная часть обрядового действа сопровождалась безудержным весельем, совместным купанием, играми. В некоторых местах всеобщая радость объяснялась представлением о воскрешении Костромы.
В фольклорных текстах термин «весна» часто использовался как эпитет Костромы. В Саратовской губ. считали, что в лице Костромы провожают весну:
«Костромушку да наряжали,
Девки весну провожали.
Пройдет весна, да Троица
Все забавы скроются».
(Обрядовая поэзия. 1989. С. 277-278. № 420).
Исследователи обряда связывают его с символикой весны, весеннего возрождение сил природы; с магическими ритуалами, направленными на получение урожая, где Кострома представляет собой символ плодородия; с идеей изгнания из человеческого пространства существ потустороннего мира, к которым относят Кострому как персонажа, по ряду признаков (женская природа, молодость, черты нежити и т.д.) ассоциировавшегося с русалками.
Войдите в ОК
Обряд «Похороны Костромы». Обряд «Похороны Костромы» совершался обычно в конце Духова дня. На роль Костромы выбирали девушку, молодую женщину или парня. Избранника или избранницу заворачивали в белые простыни, закрывавшие человека с головы до ног, и украшали зеленой веткой дуба. Иногда при участии парней делали чучело из соломы, на которое надевали женскую рубаху, пояс, платок, башмаки. Таким же образом наряжали связанный соломенный сноп и украшали его зеленью и цветами. При изготовлении чучела Костромы исполнялись обрядовые песни, в которых говорилось о смерти Костромы:
Вина с маком нализалась.
Вдруг Костромка повалилась:
Под пение песен и поклоны Кострому укладывали в «гроб» – на носилки, доску или в корыто. Девушки и молодые женщины покрывали головы белыми платками и несли Кострому хоронить к реке или в лес. Парни, изображавшие священников, шли впереди и «кадили» старым лаптем.
«Гроб» с Костромой устанавливали на берегу реки или в лесу под березой. «Похоронная процессия» делилась на группы, одна из которых, окружив Кострому и поклонившись ей, отбивала попытки второй выкрасть ее. Борьба заканчивалась похищением чучела.
В конце этого обряда соломенно чучело «разоряли» или топили в реке, а человека, изображавшего Кострому, насильно купали в реке или оставляли на некоторое время в «гробу» в лесу. Заканчивался обряд всеобщим весельем, совместным купанием, играми. Народ считал, что в лице Костромы он провожает весну:
«Костромушку да наряжали,
Девки весну провожали.
Пройдет весна да Троица,
Все забавы скроются».
В народном укладе жизни каждый большой праздник был не просто отдыхом от тяжелого крестьянского труда, но и подведением черты под прожитым отрезком времени и одновременно подготовкой к следующему периоду. Этот установившийся уклад жизни сопровождался обрядами, которые, повторяясь, хотя и в разных вариантах, в течение года от одного праздника к другому, служили единственной цели: выжить и сохранить в здравии своих детей. Календарные праздники, как и народный месяцеслов, стали хранителями сокровищ народной культуры и души народа. Жизнь этой сокровищницы вечна, так как в ее основе – труд, праздник, песня, забота об умерших предках и продолжении рода.