что такое поэтический слэм
Поэтические слэмы
Именно Андрей Родионов, победитель турнира «Русский слэм 2002», стал ведущим подобных поэтических сражений в клубе «Билингва» с 2006 года. Несмотря на то, что, как уже было подмечено, здоровая конкуренция между поэтами не отменяет уважительного отношения друг к другу, и оскорбления (даже в рифму) не приветствуются, бывало, что вечера заканчивались и выяснениями отношений и драками. Ну, что сказать, поэты — люди горячие, да и за словом в карман не полезут.
«Слово за слово» — один из ярчайших примеров грамотно прописанного регламента, тщательного подбора поэтов и здоровой, творческой, дружелюбной атмосферы. Поэтическая дуэль перемежается выступлениями музыкальных групп, ведущие не дают публике заскучать и привлекают зрителей к придумыванию строчек для экспромта поэтов, а победитель определяется посредством аплодисментов, как и в старые добрые времена. Помимо данного проекта в столице существовали и другие поэтические битвы, например «Слово поэту!» под началом экстравагантной Анны Коростель или фестиваль «Право голоса», который не исключает все же факт соревнования, но как таковой дуэли на сце не не происходит.
Поэтическая битва, которая отличается от дуэли между поэтами, но, очевидно, вдохновившаяся ею, разворачивается в масштабах настоящего поэтического реалити-шоу под названием «Бабушка Пушкина». Привлечь внимание к современной поэзии, дать шанс молодым дарованиям продемонстрировать свой талант, вывести поэтическое слово на новый уровень, именно эти цели преследует Евгений Лебедев, продюсер проекта. Начиная свой путь в интернет-пространстве и размещая серию за серией видеопроекта в социальных сетях, к настоящему времени «Бабушка Пушкина» добралась до телеэфира и вполне успешно выпустила четвертый сезон на канале «Россия 24».
Поэтический слэм — это, несомненно, ответ «тихой поэзии», обитающей в онлайн-дневниках Live Journal, на просторах социальных сетей, таких как Facebook или Вконтакте, где в последнее время все сложнее отделить зерна от плевел. Социальные сети — это открытая площадка для любых излияний души, здесь могут обитать и непризнанные гении, и скромные дарования, ну и, конечно, превалирующее число — графоманы. Многие из тех, кто публикует свое творчество в «сети» никогда не осмелятся продекламировать его на сцене, что уж там говорить о настоящих поединках, в которых могут принимать участие только самые стойкие и уверенные стихослагатели!
На сегодняшний день поэтические слэмы находят своего автора и зрителя по всей России: в Воронеже, Пензе, Смоленске, Иркутске, Новгороде, Санкт-Петербурге и, конечно, в Москве. Современная поэзия интересна, необычна, во многом зиждется на урбанизме и эпатаже, да только вот темы у молодых поэтов остаются все те же: поэт и толпа, любовь, судьба, свобода…
Дуэль — это игра. А любая оценка — субъективна. Цель поэтических дуэлей — не показать кто круче, а найти своего читателя, своего слушателя. Не всем по душе подобные соревнования, кто-то называет действо на сцене «клоунадой», «фарсом», кто-то не верит в честность и чистоту отбора, но, в конце концов, «жизнь — слишком серьезная штука, чтобы говорить о ней всерьез », как писал Оскар Уайльд. Главное, получать удовольствие от происходящего, а иначе в чем смысл?
Выступления на поэтическом конкурсе оцениваются как по энтузиазму и стилю, так и по содержанию, и поэты могут соревноваться индивидуально или в командах. Судейство часто проводится коллегией судей, обычно пятью, которые обычно выбираются из аудитории. Иногда о поэтах судят по реакции публики.
СОДЕРЖАНИЕ
История
В 1999 году в Чикаго проходил Национальный Поэтический Шлем, который ежегодно проводился в крупных городах. Событие освещалось на национальном уровне The New York Times и 60 Minutes (CBS). 60 Minutes записали на пленку 20-й сегмент поэзии с живыми поэтическими сценами в Театре Шопена.
В 2001 году из-за посадки самолетов на мель после терактов 11 сентября ряд артистов застрял в городах, в которых они выступали. После терактов в Сан-Франциско началась новая волна поэтического слэма.
По состоянию на 2017 год в Национальном конкурсе поэзии приняли участие 72 сертифицированные команды, кульминацией которых стало пятидневное соревнование.
Сегодня в ряде стран мира проходят конкурсы поэтического слэма.
Poetry Slam, Inc. санкционирует три крупных ежегодных поэтических конкурса (для поэтов 18+) в национальном и международном масштабе: National Poetry Slam (NPS), индивидуальный World Poetry Slam (iWPS) и Women of the World Poetry Slam ( WoWPS).
Формат
В поэтическом слэме члены аудитории выбираются ведущим или ведущим в качестве судей на мероприятии. В национальном шлеме есть пять судей, но в более мелких соревнованиях обычно три. После выступления каждого поэта каждый судья присуждает балл этому стихотворению. Обычно баллы варьируются от нуля до десяти. Самый высокий и самый низкий баллы отбрасываются, давая каждому выступлению оценку от нуля до тридцати баллов.
Перед началом соревнований ведущий часто вызывает «жертвенного» поэта, которому судьи выставляют оценки, чтобы выровнять свое судейство.
Один тур стандартного слэма состоит из выступлений всех подходящих поэтов. Большинство хлопков длится несколько раундов, и многие предполагают устранение поэтов с низкими оценками в последующих раундах. Формат исключения может быть 8-4-2; восемь поэтов в первом туре, четыре во втором и двое в последнем. Некоторые слэмы вовсе не исключают поэтов. Зеленая мельница обычно проводит свои соревнования с 6 поэтами в первом раунде. В конце конкурса победителем становится поэт, набравший наибольшее количество баллов.
Boston Poetry Slam использует другой подход; в нем используется формат из трех раундов 8-4-2, но поэты идут лицом к лицу в отдельных схватках внутри раунда.
Типы соревнований
В «Open Slam», наиболее распространенном типе слэма, соревнования открыты для всех, кто хочет участвовать, учитывая количество доступных слотов. В «Приглашении» участвовать могут только приглашенные.
В 1998 году устный поэт Эмануэль Ксавьер создал Дом Ксавьера и Глэм Шлэм, ежегодное художественное мероприятие в центре города, которое проводится в кафе Nuyorican Poets Cafe (а затем и в Poetry Club Bowery ). Сочетание бальной культуры и конкурсов поэтического слэма состояло из четырех открытых категорий, таких как «Лучшая эротическая поэма в сексуальном нижнем белье или нижнем белье», «Лучшая устная мода» и «Лучшая любовная поэма в красном цвете пожарной машины» (поочередно «Лучшая горькая поэма разрыва в синем»). Победители каждой категории получили трофей и продолжили борьбу за титул Гран-при чемпиона по гламурному шмоту. Ежегодный конкурс сначала проводился в Нью-Йорке, а затем в Лондоне до 2010 года.
Хотя тематические слэмы могут казаться ограничивающими по своей природе, места проведения хэппи-энда часто используют их, чтобы отстаивать участие определенных и, возможно, недостаточно представленных демографических групп (которые варьируются от слэма к слэму), например молодых поэтов и женщин.
Поэтические слэмы могут включать широкий диапазон голосов, стилей, культурных традиций и подходов к написанию и исполнению. Создательница поэзии-перформанса Хедвиг Горски считает, что слэм-поэзия продолжает поэтику древней устной поэзии, призванной привлечь внимание в барах и на площадях.
Критика
Международные награды и чемпионат мира по поэтическому шлепку
На европейском уровне чемпионат Европы по поэтическому шлепку (или европейский слампионшип) проводится каждый год.
Академия
По состоянию на 2011 год четыре поэта, участвовавшие в конкурсе National Poetry Slam, получили стипендии Национального фонда искусств (NEA) в области литературы:
Ряд поэтов принадлежат как к академическим кругам, так и к сэму:
Хотя слэм-поэзия часто игнорируется в традиционных высших учебных заведениях, она постепенно находит свое отражение в курсах и программах обучения. Например, в музыкальном колледже Беркли в Бостоне слэм-поэзия теперь доступна в качестве второстепенного курса обучения.
Молодежное движение
В интервью 2005 года один из самых известных поэтов слэма Сол Уильямс похвалил движение молодежного поэтического слэма, объяснив:
В Египте
Поэзия шлема существует в Египте с двадцатого века и была представлена Хуссейном Шафиком аль-Мисри; который был редактором саркастического журнала. По словам аль-Мисри, наличие разных должностей дало ему возможность понять борьбу египтян в разных сферах жизни. Он хорошо знал арабскую литературу, грамматику и некоторые часто используемые иностранные слова, а также сленг; которые он использовал для создания поэзии Халамантиши. Мухаммад Рагаб Байюми в 1986 году написал статью под названием «Хусейн Шафик аль-Мисри: Устаз ла Тилмит лах» (Хусейн Шафик аль-Мисри: Учитель без ученика), в которой он представил стихи аль-Мисри и объяснил литературную поэзию аль-Мисри. В Египте Поэзия Перформанса стала новой по популярности, термин «Аш-Шир аль-Муадда» был недавно введен как термин для поэзии перформанса. Поэты, такие как Байрам Ат-Туниси, Ахмад Рами и Камель Аш- Шеннави проложил путь после аль-Мисри лирическими стихотворениями, в которых используется мелодический ритм для привлечения аудитории.
В Японии
В Японии профессор Кацунори Кусуноки, профессор коммуникаций в Университете Тойо, нашел способ включить поэзию слэма в жизнь своих студентов; позволяя им продемонстрировать свою состязательность и любовь к поэзии, устраивая матчи по «поэтическому боксу». Профессор Кусуноки организовал ежегодные турниры по «поэтическому боксу», чтобы обеспечить среду для самовыражения и социального взаимодействия. Правила таковы: «16 боксеров соревнуются в парах в соревнованиях по стойке, которые длятся три минуты. Победители соревнуются в серии соревнований, таких как презентация по времени и раунд импровизированного рыцарского турнира ». MC добавляет к событию, предоставляя никнеймы для участников. Цель профессора Кусуноки состояла в том, чтобы попытаться заставить своих учеников открыться, преодолевая языковые барьеры и позволяя им выражать себя через Slam Poetry.
Чашкой об стену. Как я участвовал в поэтическом слэме и что из этого вышло
Об авторе: Владимир Яковлевич Тучков – поэт, прозаик, перформер.
Чем можно «взять» поэтическую публику.
Поэт Андрей Родионов предложил мне принять участие в слэме, который будет проходить в клубе «Жесть». Что же, думаю, в клубе с таким жестким названием должно быть прикольно. А что такое этот самый слэм, на месте узнаю. И я согласился. Правда, не удержался, дома залез в Интернет и выудил из него такую информацию. Слэм в середине 80-х годов придумал чикагский поэт Марк Келли Смит. Суть этого ристалища заключается в том, что жюри, случайным образом набранное из публики, оценивает по пятибалльной системе выступления поэтов. При этом каждому выставляются по две оценки: за содержание текста и за артистизм исполнения. В результате определяется победитель, который забирает призовую сумму баксов.
Ну, что же, думаю, опыт у меня есть. Во время безумной по энергетике перестройки, когда в Москве все бурлило, поучаствовал в поэтических вечерах, например, в театре МГУ, которые собирали до тысячи взвинченных слушателей. Прекрасно помню, как они зажигались от пары точных строчек, как зал превращался в единое существо, ахающее, взрывающееся смехом, не щадящее ладоней своих. Помню, как эта ажитация передается читающему и как они заводят друг друга – тысячезевое чудовище-зал и стоящий у микрофона выступающий. В общем, чистая наркомания без какой бы то ни было разрушающей организм химии.
С той поры градус эстетических переживаний в столице, естественно, понизился. Но и с этой, сегодняшней публикой вполне можно работать. А для этого необходимо выбрать адекватный моему почти почтенному возрасту и, увы, расширившейся комплекции сценический образ. Что же, думаю, предстать безумцем, опасным безумцем, от которого можно ожидать любых неожиданностей, это в клубе «Жесть» будет в самый раз. Поэтому к подборке стихов соответствующего содержания необходимо присовокупить и должный костюм. Таковой у меня был: майка ядовитого желтого цвета с литографией XIX века, на которой изображена психически больная, прогнувшаяся назад буквой Г. А сверху надпись: «Умственные эпидемии».
В назначенный день облачился и поехал. Правда, перед этим у меня была назначена одна встреча у конного памятника Юрию Долгорукому. По поводу принять–передать и разъехаться. И назначена она была на крайне неудобное время – до начала слэма оставалось почти два часа. Вот товарищ мой и посоветовал пойти в малый Манеж, где идет выставка «Дары вождям».
Прихожу, покупаю билет, подхожу к гардеробу, расстегиваю молнию на куртке… И вспоминаю, что под курткой ничего, кроме сценического костюма, на мне нет. И что, раздевшись, я буду бродить по залу этаким ходячим экспонатом, этаким точным комментарием к экспозиции «Дары вождям» – «Умственные эпидемии»! Ну а поскольку народ в зале сильно ностальгирующий по советскому великолепию, то людей в черных пиджаках мой вид будет сильно травмировать.
Но собрал волю в кулак, сконцентрировался на арии из ныне забытой оперетты – «да, я шут, я циркач, так что же, пусть зовут так меня вельможи!» и начал осматривать параноидальные подношения народов мира Сталину, Хрущеву, Брежневу и Горбачеву. Ковры, карабины, сабли, действующие макеты экскаваторов, шкатулки, национальные костюмы, шахматы, ювелирка, чеканка, финифть, палех, гжель… Все это произвело на меня тягостное впечатление – создалось ощущение, что попал на раскопки неведомой языческой цивилизации. И вдруг – маленькое обручальное колечко, которое работница уральского комбината сняла с пальца и подарила товарищу Сталину на 70-летие. Я даже всплакнул немного.
Впрочем, плакал не я один. В выгородке крутили киноленту с каким-то сталинским съездом партии. С высокой трибуны Долорес Ибаррури говорила что-то пламенное. На экран глядели шестеро 17-летних юношей и девушек, и сладкие слезы струились по их нежным ланитам. Умственные эпидемии – forever!
В «Жести», естественно, была совсем другая молодежь. И тоже аномальная для данного заведения – слишком пугливая.
Поэты, коим я по возрасту приходился как минимум отцом, пришли со своими группами поддержки, которые создавали нелепый ажиотаж, что называется, на ровном месте. И лишь я был один как перст. Андрей Родионов, который играл роль рефери, очевидно, желая мне немного подсобить, выбрал в жюри (большинство членов коего представляло чьи-то интересы) какую-то 45-летнюю даму. Видимо, он думал, что она моя жена. Оказалось, что она чья-то мать. И именно она более всех меня возненавидела за один особо циничный стих.
Ристалище, в котором каждому было отведено по три минуты, началось. Поэты были разными. От откровенных дилетантов, рифмующих свои «уникальные» переживания по любым, в основном любовно-чувственным, поводам. До вполне не только талантливых, но и профессиональных особей как мужского, так и женского пола – человека четыре. Рядом со мной перешептывались по поводу некоего Чемоданова, который щас как выйдет, как зажжет, как всех уроет! Что же, думаю, вначале я зажигать буду, поскольку моя фамилия по алфавиту раньше идет.
В общем, вышел. Под недоуменные взгляды публики и три кислых хлопка: это что еще за реликт такой выискался? То есть появился дополнительный стимул выдать им чистую энергию, пусть знают, что были люди в наше время, не то что нынешнее племя – богатыри, не вы! Читаю «Если птице отрезать крылья». Начинаю заводиться, драйв ловить. Читаю ремейк текста Розанова: «Глянешь на русского человека острым глазком…» Ощущаю, что зал заводится. Далее идет совершенно садистский текст, по окончании которого «не моя жена – чья-то мать» всем своим видом и некоторыми междометиями демонстрирует отвращение. Однако она находится в явном меньшинстве. Зал уже мой.
 |
| . Гениальными стихами? Безумной энергетикой? Фото Екатерины Богдановой |
И вот два последних текста, парных.
Бросил в пруд камень.
Бросил в пруд камень
и написал стихотворение
как бросил в пруд камень,
и написал стихотворение
как бросил в пруд камень,
и написал стихотворение
как бросил в пруд камень…
Это «у попа была собака, он ее любил…» повторяется долго, пока не надоест. И в конце идет: «И круги пошли по воде!»
И вот я накручиваю эту незатейливую конструкцию аки Джимми Моррисон, совершаю колебательные телодвижения, гипнотизирую. Зал затаился и ждет, что сейчас будет нечто ужасное, что может выкинуть безумец в такой майке?
Всероссийские слэмеры — кто они?
Центр Вознесенского представляет произведения участников III Поэтического слэма
Текст: Эдуард Лукоянов/Центр Вознесенского
ГРИГОРИЙ ГОЛЬДМАН
Режиссер Григорий Гольдман по долгу службы сменил немало прописок и сейчас осел в Ставрополе, где до недавнего времени работал в местном театре кукол (пост пришлось оставить из-за разногласий с начальством). Влияние театральной субкультуры заметно и в его стихах, представляющих собой тихий бунт против меняющейся действительности, которой поэт предпочитает мир, скажем так, вечных ценностей. Поэтические тексты Гольдмана можно почитать в «Новом континенте» и на «Стихах.ру».
АЛЕКСАНДР ДЕЛЬФИНОВ
Находящийся в добровольном берлинском изгнании поэт Александр Дельфинов переживает вторую молодость. Недавно в издательстве «Пальмира» вышел его дебютный роман «Чура», который очень понравился нашему коллеге Ивану Напреенко, а ютуб-канал Дельфинова регулярно обновляется стихами про всевозможную актуальщину и не только.
В мире поэтического слэма Александр далеко не последний человек. Два года назад он победил в Московском поэтри-слэме и успешно курирует аналогичные мероприятия в Берлине. В общем, все у него вроде бы хорошо, а когда хорошему человеку хорошо, то и нам от этого немного неплохо.
АНТОН ЗОРКАЛЬЦЕВ
Совсем молодой поэт (2003 года рождения) из Иркутска Антон Зоркальцев пока не может похвастаться тем, что обычно называют «достижениями», но это и не важно. По текстам, которые нам удалось найти, видно, что будущее у Антона не за горами. Стихи его заставляют вспомнить об опытах метареалистов и одного поэта, имя которого мы забыли:
ИВАН КОЗЛОВ
Пермский автор Иван Козлов стал известен в незапамятные времена «Живого журнала», где его знали под именем ittarma. С тех пор Иван заметно вырос и как поэт, и как гражданин. В своих стихах он последовательно совмещает утонченную метафизику и заурядную повседневность, доказывая, что каждый прожитый день — это мистический опыт.
На сцене Козлов обходится без так называемого артистизма, всем выразительным средствам предпочитая свой Богом данный (и совершенно прекрасный) голос. Если кому-то интересно, на чьей стороне наши симпатии, то наши симпатии на стороне Ивана Козлова.
КОНСТАНТИН КОМАРОВ
Говорить о Комарове как поэте довольно затруднительно, потому что он сам прилагает все усилия для того, чтобы о нем в первую очередь вспоминали как о фейсбучном скандалисте, объявившем священную войну верлибру («Современный русскоязычный мейнстримный верлибр я бы с удовольствием сбросил. Без этого вонючего „воздуха“ дышаться будет глубже и чище»). Надо отдать должное — в 2021 году это настолько реакционно, что даже почти революционно.
Еще более привлекательной фигуру Комарова-поэта делает то, что как литературовед он специализируется на русском футуризме, от которого, очевидно, и заразился иконокластическим пафосом и чувством ложно понятого нонконформизма. Ну да пусть расцветают тысячи цветов. Стихи Константина можно послушать здесь.
АЛЕКСАНДР КУРБАТОВ
Математик Александр Курбатов — настоящая звезда московской поэзии, финалист Всемирного слэма 2018 года. Помимо математики Курбатов интересуется столичными заброшками, что не могло не отразиться в поэзии Александра Ивановича, действие которой часто разворачивается в невидимых для посторонних уголках города. Лирический субъект его стихов — философствующий обыватель, целыми днями катающийся на метро и глубоко переживающий то, что другим кажется лишь мелочами жизни. Вот здесь можно посмотреть фрагмент его выступления на Московском слэме-2017.
ГЕРМАН ЛУКОМНИКОВ
Остряк, денди, спортсмен, мастер комбинаторной поэзии и вообще малой формы Герман Лукомников более чем хорошо известен отечественной публике. Герман Геннадьевич — многолетний участник и победитель всевозможных слэмов и просто Филип Лемаршан новейшей русской словесности (чего стоит один только его маленький шедевр «в колыбели / кал и бели», наверняка служащий у демонов паролем для пропуска в ад).
В его лучших вещах каламбур оборачивается трагедией античного размаха, а черный юмор оказывается действенным средством для сохранения ментального здоровья в этом ослепительном и жутком мире. Посмотреть, как публика реагирует на то, как он слэмится, можно, например, здесь.
КАТЯ МАЛИНОВСКАЯ
Только любители изящной словесности научились различать совершенно не похожих друг на друга Цветковых, как в молодой русской литературе появились как минимум две поэтессы Малиновские. Катя — преподаватель в гимназии, с недавних пор председательствует в красноярском отделении Союза российских писателей. Стихи предпочитает читать под музыку. Или без нее.
РОМАН ОСМИНКИН
Участник группы «Технопоэзия» Роман Осминкин с относительно недавних пор также известен как Роман Сергеевич Осминкин — очевидный оммаж московскому романтическому концептуализму, традиции которого одновременно продолжает и препарирует поэт. Его стихи — нарочито простые, издевательские, скоморошьи — это и гражданский активизм, и его опровержение, то есть такая классическая внутрипартийная критика, но направленная не столько на обскуратнов и двурушников (хотя и на них тоже), сколько на штамповое мышление левацкого дискурса.
Если Пригов работал с советским, а затем и просто русским канцеляритом, то Осминкин вскрывает червоточины левой мысли, костенеющей по мере погружения в академическую среду. Получается, как правило, бодро и шизово.
ЯНА ПОЛЕВИЧ
Пермская поэтесса Яна Полевич очень хорошо усвоила уроки уральской поэтической школы (или, скорее, конгломерата различных школ, объединенных по территориальному признаку) и действует в характерной традиции, где на равных выступают внимание к звуку и образный брутализм, помноженный на натуралистичную искренность (впрочем, не без постмодернистских вывихов). Довольно репрезентативную подборку Яны недавно опубликовали на «Полутонах».
АННА РУСС
Еще одна звезда слэма, не нуждающаяся в особом представлении. Харизматичная Анна Русс в свое время породила массу подражателей и подражательниц, задав общий тон публичных выступлений с узнаваемым речетом и психологическим надрывом — неудачные клоны Анны Русс обычно заменяют его на заламывание рук, а поверхностные критики объявляют авангардным рэпом.
В стихах Анны и правда много от свободных ассоциаций абстрактных хип-хоперов, но все же, наш взгляд и слух, ее музыкальность все равно редко выходит за рамки привычной литературности. И это на самом деле хорошо, потому что рэперов у нас много, а Анна Русс — одна.
АЛЕКСАНДР СНЕГИРЕВ
Александр Снегирев больше известен как прозаик — и весьма успешный. В 2015 году роман «Вера» принес ему премию «Русский Букер», есть в его коллекции и множество наград помельче. Но, как часто бывает в любящей размах России, крупная проза Снегирева хорошо известна читателю, чего, к сожалению, нельзя сказать о его стихах. А выглядят они следующим образом:
СОФИЯ ТРЕТЬЯКОВА
Эта поэтесса публикуется мало и неохотно, поэтому она для нас самая темная из лошадок, решивших поцокать на Всероссийском поэтическом слэме. Недавно София выступала на #ПолитехLive, запись выступления можно посмотреть тут. А вот одно относительно недавнее стихотворение:
СЕРГЕЙ ЦВЕТКОВ
У школьного учителя из Красноярска Сергея Цветкова недавно вышел второй авторский сборник стихов, в котором смешаны традиционная форма и обэриутская, что ли, чувствительность. Чтобы выбрать из него цитату, книжку нам пришлось купить — в интернете Сергей то ли принципиально не публикуется, то ли мы не туда смотрим.
Играет в группе «Кэдди пахнет деревьями». Стихи пишет такие: