что такое артплей в москве

Центр дизайна ARTPLAY

В промышленной зоне около Курского вокзала Москвы развивается самый необычный коммерческий проект — Центр дизайна ARTPLAY. Это своеобразный творческий кластер столицы, аналогов которому нет в мире, город будущего в составе большой агломерации. Основателем и идейным вдохновителем проекта является Сергей Десятов.

История центра началась в 2003 году, но внимание большой общественности проект к себе привлек через пять лет, когда создатели купили бывший завод «Манометр» и организовали территорию творчества и бизнеса площадью более 75 тысяч квадратных метров. Ранее здесь выпускали паровые клапаны, манометры, термометры, а теперь работают известные дизайнеры и архитекторы. Были и другие идеи размещения центра дизайна. Рассматривался вариант купить территорию, где ранее находился завод «Красный Октябрь», но в итоге остановились на этом месте.

Инфраструктура и услуги центра ARTPLAY

В настоящее время ARTPLAY представляет собой центр деловой активности, где кроме архитекторов, проектировщиков, дизайнеров работают и те, кто помогает реализовывать их идеи — продавцы световой, строительной продукции, мебели и много другого. Все они работают в рамках формата шоурумов.

В комплексе есть развлекательный бизнес, включая кафе и рестораны. Создатели четко выдерживают свою концепцию, в рамках которой архитекторы и дизайнеры платят небольшую арендную плату, больше платят владельцы шоурумов и ресторанов. В центре работает более 500 представителей услуг и продавцов сферы архитектуры и дизайна. Сегодня специалисты ARTPLAY не просто предлагают места для размещения своих объектов, но и оказывают услуги по созданию новых проектов и в последующем управлении ими, здесь даже готовят бизнес-планы и стратегии развития для бизнеса.

Еще одна услуга — это вхождение в бренд ARTPLAY, что позволяет продвигать свои услуги и товары под уже сформировавшимся, известным брендом.

На бывшем заводе проводятся различные мероприятия: ярмарки, фестивали, лекции, тематические выставки, одной из которых стала Mystic Universe.

Источник

Инкубатор для архитекторов

Завод «Манометр», основанный в 1886 году мещанином Федором Гакенталем, до революции выпускал приборы для паровозов, с 1930-х снабжал своей продукцией авиацию и метростроевцев, а в годы застоя — подводные лодки и фабрики СССР. К середине 2000-х новые собственники вывели основное производство из корпусов на Нижней Сыромятнической улице в саратовскую область, а освободившиеся площади отдали в управление Центру дизайна Artplay.

В бывших цехах «Манометра» разместились Британская высшая школа дизайна, 300 архитектурных мастерских и дизайн-бюро, десятки магазинов мебели, света и отделочных материалов. МОСЛЕНТА узнала у основателя и генерального директора Artplay Сергея Десятова (далее в тексте С.Д.) и генерального директора компании «Северин проект» Александра Балабина (далее в тексте А.Б.), как за десять лет на месте секретного предприятия вырос творческий кластер, ставший главным московским бизнес-инкубатором для архитекторов и дизайнеров.

Какими были Artplay №1 и 2

С.Д.: Первый Artplay родился в 2002 году. Мы тогда располагались на Миусской площади, снимали 1000 квадратных метров. В этом пространстве одновременно находилась коммерческая структура, которая занималась продажей дизайнерской мебели, и было выделено место для общения, встреч, мероприятий. Этот локальный маленький проект просуществовал год: до тех пор, пока арендодатель не передумал сдавать нам помещение.

Средства, вложенные в реконструкцию, благополучно пропали. Тем не менее, за тот год мы успели опробовать, как работает такое совмещение коммерческой и некоммерческой функции, провели несколько интересных мероприятий. Самым громким из них стала постановка оперы Майкла Наймана, на которую он сам приезжал. А потом нам подвернулось помещение на улице Тимура Фрунзе – шедовый цех (фабричный одноэтажный корпус с верхним естественным освещением, — прим. ред.) комплекса «Красная роза». Никто с ним не хотел связываться, потому что здание планировали сносить.

Производственное объединение «Манометр» в Москве, 1983 год

Олег Иванов / РИА Новости

Мы пришли к собственнику (KR properties, — прим. ред.) и договорились сделать проект на условиях аренды и субаренды на три года. Там-то и сложился нынешний формат Artplay. Началось все с того, что я позвал туда своих друзей, сокурсников «и примкнувших к ним», вначале — только «представителей архитектурной общественности». У нас сидели «Меганом», «Сергей Скуратов architects», «Арт-бля», «Мастерская архитектора В. М. Гинзбурга».

Развивались мы естественным путем, как кооператив: предложили друзьям и коллегам скинуться на реконструкцию комплекса и так, все вместе, его и слепили.

А потом обнаружилось, что на этот архитектурный кластер, который сложился сам собой, с удовольствием идут различного рода коммерческие арендаторы, которым очень интересно быть нашими соседями. Таким образом, совмещение творческой и коммерческой истории получило здесь новое развитие.

Второй Artplay хорошо работал, там было много мероприятий, выставок, и на той площадке мы провели все основные эксперименты, окончательно определившись с форматом. То, что он давно уже существует во всем мире и называется творческим кластером, нам специалисты рассказали уже потом, когда мы путем проб и ошибок сами нашли все необходимые решения.

Фото: пресс-служба Artplay

Приглашение на «Манометр»

С.Д.: Как раз тогда к нам, как к управляющей компании, обратились собственники «Манометра». Они решили отойти от бессистемного подхода к набору арендаторов и попросили так построить бизнес на их территории, как мы это сделали на «Красной розе». Способствовал нашему знакомству покойный Сергей Киселев (основатель архитектурной мастерской «Сергей Киселев и партнеры», — прим. ред.).

Но из-за того, что был довольно значительный лаг по времени между закрытием старого и открытием нового Artplay, сюда переехали не все, кто сидел с нами на «Красной розе».

Была даже попытка создания альтернативного Artplay, когда часть публики решила, что без бренда и без нас они смогут сделать примерно такой же проект. Довольно большой группой они переехали в здание бывшей типографии в районе Новослободской, но что-то у них не срослось, и в итоге все оттуда разбежались. А Artplay на «Манометре» благополучно развивается.

Первые арендаторы

С. Д. Когда нас позвали в «Манометр», мы долго думали и вначале отказывались, потому что казалось, что место здесь — не очень, по сравнению с Тимура Фрунзе на Парке культуры.

А. Б.: Я отлично помню то время, потому что наше архитектурное бюро переехало сюда в январе 2005 года, когда тут еще был завод «Манометр». Здесь был типичный «почтовый ящик», как такие предприятия называли в СССР. В центральном корпусе, где мы сейчас сидим, находилась сборочная линия манометров для подводных лодок, напротив — завод «Плутон» с подобной историей. Частный собственник тогда только выкупил предприятие, производство выводили за границы Москвы, а объект перепрофилировали.

Концепции развития этой промзоны у новых собственников тогда не было: просто целые этажи зданий, в которых раньше находились цеха, освобождали и сдавали под офисы.

Мне сказали: «Разместим вас, как хотите. Как скажете, так стенки и поставим. На станки не обращайте внимание, вывезем». Когда мы въехали, тут дырки были в перекрытиях, мы их заделывали, пол выравнивали, стены штукатурили, шпаклевали, все сети заново протащили — это были довольно большие капиталовложения.

В первые годы здесь был настоящий Ноев ковчег: в соседних помещениях сидели ребята, которые торговали насосами, тряпками, какие-то юридические фирмы, страховые компании, интернет-провайдеры и фирмы, занимавшиеся интернет — торговлей, агентства путешествий, — кого только не было.

Интерьер Artplay, 2006 год

Фото: Григорий Собченко / Коммерсантъ

Очереди запуска

С. Д. Когда в 2007 году мы начали реализовывать проект на «Манометре», до кризиса оставалось меньше года. Был заранее составленный прекрасный план, начинался он с самого большого, центрального корпуса. За первую половину 2008 года мы выселили отсюда всех арендаторов, но в этот момент пришел кризис, и деньги у инвестора закончились.

Планы тут же поменялись категорически, и началось освоение корпусов исторической части территории завода, потому что там можно было готовить помещения и заселять арендаторов, вкладывая средства по чуть-чуть. И так, потихонечку-потихонечку, мы добрались и до реновации центрального корпуса.

Территория здесь активно развивается, в прошлом году мы взяли в управление соседний завод «Плутон». Он будет сделан в той же концепции, что и Artplay. У нас есть большой спрос на аренду площадей, который мы не можем здесь удовлетворить, и теперь этих клиентов мы переведем а «Плутон».

А. Б. Но там же пока ничего нет, кроме окон, лестниц и лифта.

Фото: пресс-служба Artplay

С. Д. Там изначально красивая архитектура, вытянем. Уже местами есть на что посмотреть, постепенно все получается.

В феврале-марте мы откроем свободное посещение без пропусков всей территории и большинства зданий «Плутона». Пространство будет такое же ровное и прозрачное, как Artplay, по сути оно вернется в город. К концу 2017 года два корпуса там будут целиком освоены под новую функцию. Часть помещений сейчас пустует, часть освободится из-под производства, кое-где произойдет естественная ротация арендаторов. Мы никого не выгоняем, это совершенно естественный процесс.

Проект развития рассчитан на пять лет. Там есть сложность в виде режимного производства, которое еще не выведено, и непонятно, когда это произойдет. Пока оно останется в одном отдельном здании с собственным режимом охраны.

Основной закон развития кластера – центростремительный: чем он больше, тем устойчивее и привлекательнее. Таким образом, за счет присоединения «Плутона» проект Artplay получает дополнительный импульс, мы расширяемся. Причем не только в Москве – в этом году мы открыли полноценный проект в Питере. На Охте, практически там, где должен был строиться скандальный Газпромовский «Охта-центр».

Три творческих кластера Москвы

А. Б. А какое у тебя отношение к «Флакону», взгляд на их результат?

С. Д. Неплохой проект. Если говорить о том, кто на нас больше всего концептуально похож, то это «Флакон». В принципе, в Москве три настоящих кластера: мы, «Флакон» и «Винзавод», в каждом из которых своя экономическая основа. Все остальное – просто реконструированные промышленные сооружения, где развивается обычная функция.

Чтобы создать кластер, изначально надо придумать концепцию синергетического эффекта между различными участниками рынка, понять, каких людей надо собрать, чтобы на одной территории их бизнесы эффективнее заработали. «Винзавод» выстроен вокруг рынка современного искусства, «Флакон», условно говоря, вокруг молодежной моды и местного сообщества. Основная тема Artplay – архитектура и дизайн интерьеров. Есть и много всего другого, но это – стержень, вокруг которого складывается основная экономика кластера.

Наши клиенты – это люди, которые приходят в архитектурные бюро заказывать проект. Здесь они находят архитекторов и дизайнеров, а заодно у них есть возможность тут же выбрать материалы, мебель, светильники.

Торговля здесь и позволяет выстроить окончательную экономику. Сюда приходит заказчик, который становится клиентом не только творческих мастерских, но и торговых объектов, и инженеров, и строителей.

Запрос целевой группы

А. Б. Я бы, как архитектор, добавил еще следующее: нужно соотнести потенциал той недвижимости, которая у вас есть, с запросами выбранной целевой группы. Концепция будет успешной, если позволит минимизировать объем вложений, необходимых для создания эффективного востребованного рынком объекта недвижимости. Когда-то для этого необходима реконструкция, а когда-то достаточно капремонта, покраски фасадов. Как самцы шалашников для привлечения самок украшают гнезда яркими цветами, разноцветными ракушками, также и здесь надо разложить свою «цветную приманку», чтобы привлечь арендаторов, которые прилетят сюда, будут нести яйца и их высиживать.

С. Д. Движуху надо создать, атмосферу: с выставками, мероприятиями. Коммерческого смысла в них немного, с квадратного метра выставочные пространства денег приносят гораздо меньше, чем постоянная аренда. И если ты хочешь этим заниматься, надо, чтобы инвесторы, собственники понимали, что ты занимаешься выставками не только для красоты, но и чтобы место было узнаваемое и интересное для целевой аудитории.

Источник

Что такое артплей в москве

Центр дизайна ARTPLAY известен как первый творческий кластер Москвы. История ARTPLAY началась в 2003 году, а в 2008 ARTPLAY переехал на территорию бывшей промзоны в районе Курского вокзала и сейчас занимает целый квартал общей площадью в 75 000 кв.м., являясь важной частью современного культурного ландшафта столицы.

За время существования проекта мы убедились в том, что наша стратегия развития с акцентом на культурно- творческую составляющую позволяет обеспечить стабильный финансовый результат в условиях серьезной конкуренции, а бренд ARTPLAY завоевал известность и безукоризненную репутацию.

Основу успеха проекта составляет целенаправленный и последовательный подбор арендаторов, обеспечивающий синергетический экономический эффект – бизнес резидентов Центра дизайна значительно более успешен в сравнении с расположением в традиционных форматах недвижимости.

Деятельность ARTPLAY высоко оценена местными властями — Центр дизайна включен в официальные туристические буклеты правительства Москвы, руководитель объекта награжден грамотами и благодарственными письмами мэрии города.

В нашей команде работают специалисты в самых различных областях деятельности – от архитекторов до финансовых аналитиков, сформирована собственная эффективная служба технической эксплуатации, разработана и внедрена оригинальная методика управления арендными отношениями.

Все это позволяет ARTPLAY предложить собственникам объектов недвижимости полный комплекс услуг – от разработки проектов развития до управления объектами коммерческой недвижимости.

Источник

Artplay Media

ARTPLAY MEDIA — новое подразделение Центра дизайна ARTPLAY, которое занимается созданием проектов в жанре новых медиа. Формат разработан на стыке мультимедиа-технологий и кинематографа и легко воспринимается аудиторией всех возрастов.
Показать полностью. Технологии, которые применяются для создания выставок, включают многоканальную анимационную графику, использование десятков современных проекторов самого высокого разрешения, гигантские экраны и объемный звук.

АДРЕС:
Москва, ул. Нижняя Сыромятническая, 10,
Центр дизайна ARTPLAY, строение 2, вход 2А

13 февраля – 31 мая 2015 г.

ТЕЛЕФОН ДЛЯ СПРАВОК: 8 (495) 620-08-82/83

Artplay Media запись закреплена

Мы продлеваем показ выставки «Лоскутный человек» до конца января! Успейте посетить!

Вход по билету на мультимедийные выставки, приобретайте на сайте artplaymedia.ru

Художник работает в станковой живописи, графике, скульптуре, книжной иллюстрации, анимации, диджитал-арте и кино. Выставки Зорикто проходили во многих странах мира. Его работы хранятся в музейных и частных коллекциях в России и за рубежом.
Показать полностью.

Персональная выставка Зорикто Доржиева «Лоскутный человек» — это трансляция впечатлений художника от дивного нового мира, в котором стирается граница между фактом и вымыслом, частным и публичным, внешним и внутренним. Выставка «Лоскутный человек» — это своеобразный лабиринт, в котором огромные изображения лиц воображаемых людей, похожие на фантастические пейзажи или закодированные порталы в другие измерения, соседствуют с авантюрными сюжетами из пока нерассказанных городских легенд и неснятых аниме в виде картин, скульптур, диджитал-объектов и граффити.
⠀
Расписание и билеты по ссылке в описании профиля
+7 906 779 16 16
Москва ул. Нижняя Сыромятническая, 10 строение 2, вход 2А, центральный зал
12 нед.

Artplay Media запись закреплена

Наверняка вы хоть раз видели гравюру Кацусики Хокусая «Большая волна в Канагаве». Изображение прочно вошло в массовую культуру: сегодня его можно встретить на футболках, в рекламе, фильмах и на обложках музыкальных альбомов. «Большую волну» справедливо считают самым известным произведением японского искусства. Что же именно изображено на гравюре и кем был ее автор?
Показать полностью.

Что изображено на гравюре?

1. Гора Фудзи. Большая волна так увлекает зрителя, что изображенная на заднем плане гора Фудзияма порой кажется совсем незаметной. С первого взгляда ее даже можно принять за еще одну волну. Однако именно горе посвящена как сама гравюра, так и серия, в которую она входит: полное название «Большой волны» — «В морских волнах у Канагавы», гравюра входит в цикл работ Хокусая «36 видов Фудзи» (на самом деле она состоит из 46 работ, так как из-за огромного успеха серии художник, помимо 36 основных «видов», создал еще 10). Получается, что главный предмет произведения находится на заднем плане, он почти незаметен. Фудзи фигурирует на каждой гравюре серии, гора священна для японцев и уже во времена Хокусая считалась символом совершенства.

2. Рыбаки. На гравюре художник изобразил три рыбацкие лодки, которые пытаются сопротивляться безжалостной стихии. Вообще, такие челноки были предназначены для плавания у побережья, по крайней мере точно не для беспокойного моря. На «Большой волне» рыбаки цепляются за свои весла, чтобы не быть поглощенными бурей.

3. Большая волна. В массовой культуре, конечно, куда бо́льшее внимание уделяется не Фудзи, а большой волне. Ее венчает пена, похожая на звериные когти и напоминающая востоковеду Надежде Виноградовой «стаю птиц, рвущихся из пучины». Большая волна символизирует неумолимую и великую силу природы, которая вот-вот поглотит три рыбацких челнока. Но уничтожит ли она их? Существует бесконечное число интерпретаций. Если смотреть на гравюру справа налево, то можно подумать, что люди от волны не спасаются, а наоборот, сопротивляются ей. Безмятежность же Фудзи приносит в композицию гармонию, которая позволяет верить в мирное сосуществование человека и природы.

4. Малая волна. Малая волна повторяет очертания Фудзи, при этом по размеру она превосходит гору.

5. Берлинская лазурь. Удивительно, но до XIX века в японской гравюре практически не встречались оттенки синего. Это связано с тем, что единственные доступные синие краски японские художники делали из растительного пигмента, краски были нестойкими и вымывались за несколько недель. Краску «Берлинская лазурь» в Японию завезли европейцы в 30-х годах XIX века, что и позволило Хокусаю, а затем и другим художникам развивать пейзажный жанр.

6. Надпись. Европейскому человеку бросается в глаза надпись в столбик, а не в строчку, но в этом нет ничего удивительного. В японском языке принято записывать текст столбцами, читая его сверху вниз, справа налево. На гравюре автор оставил несколько подписей. Правая, в белой рамке, переводится как «36 видов Фудзи / В морских волнах у Канагавы». Надпись справа — собственно подпись художника, она переводится как «Кисти Хокусая, сменившего свое имя на Иицу». Несмотря на то что японским художникам было свойственно менять псевдонимы, Хокусай делал это чаще других: более 30 раз. Обычно он делал это, когда начинал новую серию. «Хокусай» — тоже псевдоним, он означает «художник с севера». Даже собственное имя «Кацусика» не родное художнику: так назывался район, в котором он жил в детстве. Настоящее имя Хокусая — Токитаро.

7. Перспектива. Хокусай был знаком с европейской живописью, даже обучался у мастера европейского направления. В гравюрах художника, в частности в «Большой волне», можно наблюдать приемы европейской перспективы.

Весь декарь в Центре цифрового искусства Artplay Media показываем новую мультимедийную выставку «Искусство Японии: от Хокусая до современности». В выставку вошли не только всемирно известные шедевры таких мастеров японской гравюры, как Кацусика Хокусай, но и мало известные широкой публике работы: женские портреты «последнего гуру эпохи укиё-э» Ёситоси Цукиоки и пейзажные гравюры Имао Кайнэна из частной галереи российского коллекционера и знатока японской культуры Екатерины Пугачевой.

Билеты можно приобрести на сайте artplaymedia.ru

Artplay Media запись закреплена

Кацусика Хокусай – самый распространенный псевдоним одного из наиболее известных японских художников направления укиё-э. Мастер ксилографии, автор циклов «36 видов Фудзи», «100 видов Фудзи», «100 историй о привидениях» и других. Сыграл немалую роль в популяризации гравюр в жанре суриномо – своего рода поздравительных открыток, которые преподносили друг другу представители японской знати по различным поводам. Прожив почти 90 лет, лучшие свои работы создал по достижении 70-летнего рубежа.
Показать полностью.

Будучи знаменитым автором традиционной японской гравюры укиё-э, парадоксальным образом Хокусай не являлся художником-традиционалистом в полной мере. Он привнес в классические устои японской гравюры веяния западного искусства, такие как применение линейной перспективы, изображение сцен из жизни низших сословий, реализм и другие. Гравюры Хокусая отличаются философским взглядом на мир в целом и пристальным вниманием к деталям в частности.

Известные гравюры Кацусики Хокусая: «Большая волна в Канагаве», «Южный ветер. Ясный день (Красная Фудзи)», «Призрак Оивы», «В ванной», «Вид Эдо из храма Ракан-дзи в Хондзё», «Водопад в провинции Мино».

Настоящее имя Кацусики Хокусая неизвестно: художник менял псевдоним практически с началом каждого нового цикла работ. Известно лишь, что при рождении его нарекли именем Токитаро, но не оно прославило мастера японской ксилографии на весь мир. Познакомьтесь с работами Великого мастера в формате 360! Приглашаем на выставку в @artplaymedia ежедневно!

Artplay Media запись закреплена

На выставке «Искусство Японии: от Хокусая до современности» один из разделов будет посвящен женским портретам Ёситоси Цукиоки из частной коллекции Екатерины Пугачевой. А известный переводчик с японского Дмитрий Коваленин написал по поводу судьбы японских женщин целое эссе. С удовольствием делимся здесь отрывком из него: «Какой сегодня представляют на Западе японскую женщину?
Показать полностью. Внимательной, послушной женой. Заботливой матерью. Молчаливой, покорной овечкой, лишенной в обществе голоса и многих прочих прав… Насколько корректен такой образ в сравнении с реальностью? И было ли так всегда?

Взгляд в японскую историю показывает: нет, так было не всегда. Как у всякого клише, у этого образа есть как своя предыстория, так и обратная, «зазеркальная» сторона.

В Древней Японии женщина обладала гордым и весьма высоким статусом. Даже главное японское божество, Аматэрасу, управляющая восемью миллионами остальных божеств, — женщина, ибо в древности японцы искренне полагали, что именно женщины наделены особой, сверхъестественной силой, позволяющей людям общаться с небожителями.

Вплоть до VIII века в простонародной, крестьянской Японии фактически царил матриархат: в среде земледельцев, рыбаков и купцов, составлявших подавляющее большинство населения, женщины, трудясь наравне с мужчинами, считались равноправными членами общества и пользовались той же степенью свободы, включая вопросы любви и брака.

Что же случилось с независимой ролью японской женщины к средним векам?

С VIII века в страну проникает буддизм — модное веяние для прослойки образованных горожан, которая чем дальше, тем больше «китаизировалась» и отдалялась от жизни простых крестьян. Буддийские монахи все сильнее влияли на власть в столице (Нара). И в итоге это привело к расколу внутри правящей японской элиты, которой многие годы заправляли женщины-императрицы.

Но аристократическая оппозиция во главе с родом Фудзивара помешала перевороту и смогла сместить всех монахов с государственных должностей и отменила право женщин занимать престол японских монархов.

В результате этих гендерно-религиозных склок «эстетствующий» буддизм отошел на второй план. В законодательных кодексах, а также в первых исторических летописях Японии, «Ко́дзики» и «Нихонсёки», именно синтоистские ритуалы и церемонии начали прописываться как общегосударственные. Главные буддийские божества стали наделяться свойствами синтоистских духов-ками, а мирную, «общенародную» доселе языческую религию Синто заковали в цепи новой государственной идеологии — конфуцианства.

Согласно Конфуцию, женщина по отношению к мужчине занимает место инь по отношению к ян, как Земли по отношению к Небу. Ни о каком равноправии не может быть и речи. Мужчина формально — абсолютный глава дома. Добропорядочная женщина должна быть незаметной, как тень. Она должна на коленях вползать и, пятясь, выходить из любой комнаты, где находились мужчины. Конфуций писал: «О женщине ничего не должно быть слышно за пределами дома». Наградой добродетельной японской женщине было уважение родных, гарантии от обид и унижений, безупречная репутация и «идеальное партнерство» через достижение гармонии между инь и ян.

Именно в среде самураев неравенство между мужчиной и женщиной было куда сильней, чем во всех других сословиях. Официальную жену выбирали по политическим соображениям, а не по влечению сердца. Глава семьи, клана прежде всего заботился о сохранении семейной собственности, традиционной семейной профессии, осуществлял контроль над всеми своими домочадцами. Его авторитет был непререкаем, в его решения не вмешивался даже сёгун. Личная жизнь и чувства вступающих в брак никого не интересовали и ничего не решали.

Для дочерей самураев не было школ, их воспитывали дома. И прежде всего учили вести домашнее хозяйство и «быть хорошими женами». Приходящие учителя обучали их грациозному исполнению традиционных ритуалов — аранжировке цветов, чайной церемонии, танцам, пению, игре на музыкальных инструментах. Они учились писать, читать классические японские романы и стихи. На этом — всё. Никаким конкретным профессиям городских женщин не обучали, они оказались фактически изолированы от какого-либо практического участия в обществе.

Источник