что лучше педагогический или юридический
«Первый день — это шок». Чего ожидали и что получили от работы начинающие учитель, врач и юрист
Меньше половины выпускников вузов довольны выбранной профессией, следует из опроса рекрутингового агентства «Контакт». Свое негативное отношение бывшие студенты связывают с тем, что вузы не помогают им в дальнейшем трудоустройстве — отсюда разочарование в профессии и неготовность применять знания на практике. «Инде» поговорил с теми, кому удалось найти работу по профессии, и узнал у них, с какими проблемами и разочарованиями они сталкивались, каково быть учителем в сельской школе, врачом при медакадемии и юристом в частной компании.
Полина Пантелеймонова, 26 лет
Клинический ординатор кафедры аллергологии Казанской медакадемии
Когда я была маленькой, я, как и все, хотела быть космонавтом и даже собиралась поступать в институт аэрокосмического приборостроения. Но где-то классе в седьмом поняла, что совершенно не хочу заниматься ни физикой, ни математикой, и даже если захочу, у меня все равно не получится. Папа всегда мечтал, чтобы я была врачом, его девиз был: «семье нужен врач».
Действительно серьезный разговор о моем будущем у нас с ним состоялся в девятом классе, когда я сдавала пробную ГИА и запорола геометрию. Тогда стало понятно, что точные науки — не совсем та сфера, где меня ждут. И отец сказал: «Что ж ты биологию не пошла сдавать? У тебя же все с ней получается». И я стала ходить на курсы при медицинском. Там я поняла, что лечить людей мне по-настоящему интересно.
В первый раз мы пошли на практику в онкологию — это был первый курс, зима, перед этим мы сдали несколько зачетов. Мы мыли и стригли пациентов, загружали их в черные полиэтиленовые пакеты, если они умирали, и катали ватные шарики. После такого впадаешь в отчаяние и думаешь: я же не могу уйти после первого семестра, надо хотя бы еще год продержаться, — и идешь на второй семестр. На втором семестре все продолжается, затем начинается летняя практика. И вот там, на летней практике, тебе впервые разрешают сделать укол в попу! И сразу чувствуешь, что вырос! Это несложно, но когда ты, такой маленький и восторженный, заходишь в кабинет, подходишь со шприцем к бабушке, она может тебе прямым текстом сказать: «Ты, ******** [мелюзга], укол мне будешь делать?! Мне и так плохо!» А если человек соглашается, чувствуешь, что вызвал доверие.
Я не думаю, что кому-то у нас на потоке диплом достался просто так. Я знаю, про высшее образование ходят такие байки, что, когда ты приходишь на работу, тебе говорят: «Забудь все, чему тебя учили в университете». Нет, в этой профессии ты пользуешься всем, что когда-то выучил, а если не выучил, то это становится проблемой — начинаешь судорожно догонять, доставать старые тетради или книги.
Когда я стала работать, самым болезненным моим разочарованием стало отношение пациентов к врачам. Некоторым людям кажется, что если они прочитают что-то в интернете, то они сразу станут семи пядей во лбу. Им невозможно объяснить, что ты не просто так протирал штаны шесть лет. Есть пациенты, которым кажется, что, как только врач заходит в палату, он сразу им что-то должен. То есть вот лежит человек — звезда — болеет, у него совершенно уникальное заболевание и сам он совершенно уникален. Врач не обязательно должен быть благодарен человеку просто за то, что он лежит в его больнице, в его отделении. Нет, человек просто лежит в больнице, случай не особенный, зато пациент уже может заявить, что врач недостаточно заинтересованно с ним общается. Всем кажется, что врачи живут на всем готовом, им постоянно дают взятки и они ходят зажравшиеся. Все эти люди, которые смотрели сериал «Интерны», думают, что мы постоянно сидим и ржем. Они не понимают, что черный юмор для нас — это единственное спасение. Я ненавижу сериал «Интерны». Ненавижу, когда начинают спрашивать: «А правда, что у вас там так?» Что «так»? Правда, что мы ходим в белых халатах или правда, что заведующий может оставить врача на дежурство? Да, заведующий в больнице царь и бог — он может оставить врача на сколько хочешь дежурств. То есть дедовщина процветает.
Мне кажется, когда у врача спрашивают, что ему нравится в его профессии, в ответ хотят услышать что-то вроде «я хотел бы спасти мир, придумать лекарство от СПИДа, помочь людям». Не хочу показаться эгоисткой, но в медицине мне просто нравится процесс. Да, наверное, мне нравится помогать людям — может быть, это даже тешит мое самолюбие, — но вообще мне просто нравится читать все эти книги по медицине, нравится, когда кто-то радуется, что ему полегчало, нравится, когда кто-то не умер, хотя мог бы.
Дамир Гусейнов, 33 года
Учитель географии в школе-интернате Сабинского муниципального района
Я пошел учиться просто чтобы получить высшее образование. Мне тогда было 27 лет, до этого я работал лет шесть в торговле. Практика у нас началась на четвертом курсе. Первый день — это, конечно, шок. Требование к уроку одно, а реальность — совсем другая. Из-за неопытности в голове мутно, и ты не можешь соблюсти все, чего требует от тебя государство. В теории необходимо заполнить журнал, обсудить новую тему, потом закрепить ее, ответить на вопросы, успеть дать домашнее задание. На реальном уроке все это сделать очень тяжело, а уж тем более когда это все происходит в первый раз. Поэтому делаешь так, как идет на автомате.
Бывает, начинаешь давать урок, вроде подготовился, вроде как имеешь в голове всю информацию, а дети задают такие вопросы, на которые ты не можешь с ходу ответить. Но это не проблема, я просто объясняю ученикам, что география — предмет обширный, просто невозможно знать все и сразу. Я даю им домашнее задание, а этот вопрос записываю себе и говорю: «Вот мое домашнее задание». Получается, что мы вместе отвечаем на домашнее задание на следующем уроке. Дети воспринимают это очень хорошо.
После того как я посетил практику, стало ясно, что я буду дальше работать учителем. Мне говорят, я чуть ли не единственный такой. Не знаю почему. Просто, когда я пришел в школу, понял, что получится. Сейчас для меня в работе самое сложное — необходимость соблюдения всех конкретных пунктов. Я понимаю, что их нужно соблюдать, но на первых порах уложиться довольно сложно. Сначала заполняю журнал, благо сейчас он электронный. Дальше проверяю домашнее задание. От меня требуют проверить домашку у каждого, то есть нужно минут за пять, максимум за десять у всех 17 детей узнать, а действительно ли они помнят прошлый урок. Успевать сложно, не всегда получается. Нам приходится тратить минут 15 от урока, чтобы я понял, кто сколько знает. Потом мы вместе пытаемся с помощью вопросов выйти на новую тему. За полтора года, что я работаю, освоить все азы тяжело. Поэтому я все воспроизвожу как у меня в голове есть, как меня учили.
Я бы ничего не стал менять в высшем образовании, меня полностью все устраивает. Вопрос только в том, как сделать так, чтобы выпускники педагогического шли работать по профессии. С одной стороны, 18 часов в неделю — это по три урока в день, это немного, можно работать. С другой стороны, ты не только преподаешь три урока, у тебя еще есть другие обязанности: подготовка к уроку, проверка тетрадей. За это все доплачивают, но порой цифры бывают такие. 5,75 или 10,20 рубля. Всего выходит около 7000 рублей аванса. Причем за оплату труда отвечает непосредственно директор, не роно, не Министерство образования, а именно директор. Если он видит, что человек работает, то он может добавить денег, но вполне может и убавить.
В основном, конечно, зарплата зависит от ставки. В прошлом году у меня было 19 часов в неделю. Я начал получать 18 500 рублей, но потом поменялись условия оплаты труда у учителей — убрали премии, добавили за часы. Нам сказали, что мы ничего не потеряем, но в итоге после этих перестановок моя зарплата снизилась до 16 тысяч. В этом году получилось так, что мою нагрузку сократили с 19 до 14 часов, а 14 — это уже неполная ставка. Зарплату я еще не получал, но, судя по авансу, это будет что-то вроде 12−13 тысяч. И это учитывая, что у меня есть еще «сельские» надбавки к зарплате, это где-то 20−25 процентов. В Казани таких надбавок нет. Но в селах и требования как в космосе. В Казани много детей, и, скажем, вероятность, что дети там хорошо себя покажут на ЕГЭ и ОГЭ, намного больше. Чем больше людей, тем больше вероятность хорошего результата. А в селах — маленькие школы, маленькое количество детей, и, естественно, учителя должны каждого ребенка тащить за уши, чтобы повысить результаты школы. В этом году, конечно, обещали, что не будут смотреть на результаты экзаменов, но все равно в конце учебного года все школы идут на совещания и меряются там результатами.
Диана Касимова, 24 года
Юридический представитель в частной компании
Поступить на юриста меня заставили родители, я же хотела стать журналистом. Я два года готовилась к поступлению на журфак СПбГУ, а потом узнала, что поступила в КФУ на юридический. Родители без моего ведома отправили документы из родного Ижевска в Казань по почте. Они, видимо, посчитали, что меня таким образом можно немного упорядочить. Этой цели они достигли — после юрфака я стала более серьезной и начала более осознанно подходить к своим решениям. Сейчас я не жалею, что все так произошло, но тогда я всех ненавидела — когда узнала, по дому летало все. Но так как Питер был намного дальше Казани, я подумала: почему нет? Потом, спустя пару лет, я услышала отзывы моих сверстников, которые все же поступили в СПбГУ, они говорили, что недовольны процессом обучения. К тому же я поняла, что юридический факультет — это образование вглубь, а журналистика — образование вширь. Но все равно по-настоящему я осознала, что юрфак был мне нужен, только после выпуска.
После первого курса мне помогли неофициально устроиться на лето общественным помощником в прокуратуру. Несмотря на то что я ненавидела все это — система, государство, — мне все равно было интересно, чем прокуратура занимается. Запомнилось, что там было очень много бумаги. На каждом столе несколько больших стопок. Шкафы открываешь — там тоже бумага. Везде бумага! Было ощущение, что прокуратура создана, чтобы эту бумагу правильно распределять. Сначала мне казалось, что эта работа — скучнейшая ***** [кабала], что люди обращаются в прокуратуру по каждой херне, но оказалось, что каждая херня — вовсе не херня. Особенно когда кто-то из твоих знакомых с этим сталкивается.
Меня отправили в отдел, который занимается ЖЭКом. В мои обязанности входили составление отчетов и сортировка документации. В моем отделе маркировали документы, то есть у нас было еще больше бумажной работы, чем у других. Работу я начинала в 8:30, официально она заканчивалась в 17:30, но на самом деле длилась до бесконечности — очень много бумажной работы. В прокуратуре один раз в квартал необходимо сдавать отчет в головную прокуратуру республики — без ошибок, с точными данными. Это статистика, а статистика — это сложно. Так они в прокуратуре сидят перед сдачей отчетности ночами напролет и все подбивают, перепроверяют. Нужно обязательно все успеть, поэтому рабочий день у них ненормированный, они часто и в выходные сидят. Вообще, на госслужбе ты можешь сидеть 24/7 и получать при этом 12 тысяч рублей.
После второго курса началась практика от университета, она длилась месяц: одна неделя в прокуратуре, одна в суде и две в частной компании. В прокуратуре у меня было то же самое, что и после первого курса, а в суде ты просто сидишь и подшиваешь дела. До судебного заседания суд принимает иски, они вшиваются в дело. Со временем в деле начинают фигурировать новые документы, их тоже нужно вшить в папку. Как правило, секретари все это сваливают в кучу, а потом сдают практикантам. И ты сидишь всю неделю подшиваешь, сортируешь в хронологическом порядке, нумеруешь каждую страницу, стараешься не сбиться (а сбиться очень легко, когда ты делаешь это целый день). Если там огромный том материалов дела — обычно по уголовному праву или что-нибудь связанное со строительством, — то его нужно буквально сверлить. У них в архиве для этого есть даже специальная дрель. Практика в суде должна была длиться с 8:30 до 17:30, но наш суд жалел практикантов и отпускал уже к обеду.
Частная компания, в которой я проходила практику, занималась тяжелой промышленностью. Мне дали ознакомиться с актами, которые у них там имелись, — трудовой распорядок, коллективные договоры и такое прочее. Ни в суды, ни в прокуратуру мы не ходили. Целую неделю меня просто знакомили с предприятием. Было не особо интересно.
У многих моих знакомых ожидания от учебы на юрфаке не оправдались. Потому что все думают, что вот сейчас окончу университет и буду всех делать в суде. Нет. Во-первых, сначала ты поработаешь за мизер. Чем больше ты работаешь, тем больше опыта, соответственно, больше зарплата. Во-вторых, сначала ты будешь работать с бумагами. Потом, может быть, будет интереснее. Я точно не ждала, что буду где-нибудь в ЕСПЧ бороться за права униженных и оскорбленных, у меня такого вообще не было. Я сразу после первого курса поняла, как все устроено на самом деле. Самое главное — вообще ничего не ожидать и воздушных замков не строить. Если изначально не было никаких ожиданий в голове, то потом ты трезво видишь и плюсы, и минусы. А еще нужно вовремя уходить с работы, где тебя многое не устраивает.
Сейчас я открыла ООО, совсем не связанное с юридической сферой. Если покатит эта деятельность, то буду заниматься ей, если не покатит, то сдам экзамен в адвокатуру и буду заниматься уголовными делами.
Стоит ли учиться на юриста: за и против
Приветствую Вас, друзья!
Юридическое образование считается одним из наиболее престижных и позволяет устроиться на высокооплачиваемую работу с хорошими перспективами карьерного роста. Но сохраниться ли данная ситуация в ближайшем будущем, и стоит ли учиться на юриста с учетом наблюдаемой динамики на рынке труда? Давайте разберемся, насколько актуальна эта профессия сегодня и каковы её перспективы в ближайшие десятилетия.
Чем занимается юрист? 
Большинство простых людей знакомо с деятельностью юристов исключительно по фильмам. Они уверены, что представители данной профессии – красноречивые ораторы, произносящие пламенные речи в суде. Многие даже искренне верят, что судебное разбирательство заканчивается в пользу той стороны, адвокат которой высказался более эмоционально и душевно. На практике деятельность юристов далека от стереотипов, сформированных кинематографом.
Юрист – это человек, получивший юридическое образование и занимающийся практической деятельностью в области права. Это собирательный термин, подразумевающий большое количество профессий. Юристами являются прокуроры, судьи, нотариусы, следователи, государственные и частные адвокаты.
Деятельность юриста подразумевает изучение больших массивов информации с целью нахождения, изучения и сопоставления юридически значимых фактов, на основании которых можно сделать правовое заключение.
Значительная часть работы юристов заключается в составлении юридически выверенных документов, которые должны предусматривать все возможные варианты развития событий. Эта работа тоже требует изучения огромного массива информации. Юрист должен составить документ так, чтобы клиент был защищен при наступлении непредвиденной ситуации.
Какую должность может занимать юрист?
Когда будущий студент определяется, стоит ли учиться на юриста, он в первую очередь интересуется, какие специальности будут ему доступны после получения диплома и по мере продвижения по карьерной лестнице. Основными в данной сфере являются следующие профессии:
Какие преимущества даёт юридическое образование?
Человек, получивший юридическое образование, приобретает не только перспективную профессию, но и особый образ мышления. Специфика всех юридических специальностей обязывает человека досконально анализировать все имеющиеся факты. Поэтому юристы обладают мощным критическим и аналитическим мышлением, приносящим пользу во всех сферах жизни.
Основные плюсы юридического образования:
Недостатки профессии
Есть и негативные моменты, с которыми предстоит столкнуться молодым выпускникам юридических вузов. И чтобы однозначно определиться, стоит ли учиться на юриста, ответьте себе, готовы ли вы столкнуться с такими трудностями как:
Сложно ли найти работу?
Компании, желающие нанять юриста, постоянно сталкиваются с большим количеством резюме от вчерашних выпускников, которые пока не имеют опыта, зато переполнены юношескими амбициями. Опытные специалисты приходят устраиваться на работу значительно реже, поэтому более востребованы.
Разумеется, получить хорошую работу сразу после вуза практически невозможно. Но вакансий, на которых можно набраться опыта, достаточно. А после нескольких лет работы на менее престижной должности вполне можно рассчитывать на хорошую работу и высокую зарплату.
Заключение
Несмотря на переполненность рынка труда, хороший юрист сегодня без проблем найдёт престижную высокооплачиваемую работу. Кроме того, данная специальность даёт большие преимущества в жизни, делая человека сильной и уверенной личностью, способной отстоять свои права в любой ситуации.
Много лет назад, будучи школьником, я тоже задавался вопросом: стоит ли идти учиться на юриста? Я принял положительное решение, и в 2011 году поступил в РГЭУ «РИНХ» в Ростове-на-Дону на Юридический факультет. На сегодняшний момент прошло уже более 5 лет с момента окончания университета. Всё это время я работаю по специальности, и ни разу не пожалел о том, что выбрал именно эту профессию.
Спасибо за внимание! Задавайте Ваши вопросы в комментариях
Секс, свобода и справедливость: кому и зачем идти в юристы
По статистике, которую прислал «Право.ru» Рособрнадзор, в последние годы число абитуриентов, поступающих на юрфаки, только растет. Если в 2019 году их было 175 762 человека, то в 2020-м будущих юристов оказалось уже 183 007.
При этом треть выпускников российских вузов не работает в дальнейшем по специальности, установил Росстат летом прошлого года. Примерно та же цифра и в прошлогоднем совместном исследовании сервиса «Работа.ру» и портала Rambler.
Кто повлиял на выбор будущих юристов
Из опрошенных юристов оказалось не так много тех, кто пошел на юрфак осознанно. Судья в отставке Сергей Пашин мечтал об этой специальности еще с 5 класса. На него произвели неизгладимое впечатление речи известных русских юристов, которые Госюриздат выпустил в 1950-е годы прошлого века. Книжка попалась ему на глаза случайно в школьные годы и увлекла надолго. «Юриспруденция открылась мне тогда эстетически, задела душу», – говорит Пашин. А управляющий партнер Юсконсалт Юсконсалт Региональный рейтинг. группа Разрешение споров в судах общей юрисдикции группа Арбитражное судопроизводство 27-31 место По количеству юристов Профайл компании × Евгения Бондаренко с детства хотела стать следователем под влиянием произведений про Шерлока Холмса, Эркюля Пуаро и Мисс Марпл.
Не знаю до сих пор, как было правильно. Полагаю, у меня есть литературные способности, и я мог бы стать прекрасным журналистом. Ведь юристом в истинном понимании этого слова я, по большому счету, так и не стал. Стал скорее управленцем, чиновником. Правда, полученные в альма-матер юридические знания, несомненно, помогали, помогают и будут помогать мне всю жизнь.
Петр Яковлев, бывший замруководителя УФАС по Санкт-Петербургу
Вице-президент ФПА и завкафедрой адвокатуры МГЮА Светлана Володина вообще мечтала о факультете монументальной живописи в Московском высшем художественно-промышленном училище имени С.Г. Строганова, но поступить туда у нее не получилось. Чтобы не терять время, нужно было срочно выбрать другое место, и она пошла по юридическому направлению.
Константин Добрынин, старший партнер коллегии адвокатов Pen & Paper:
Бывший следователь по особо важным делам ГСУ СКР, а сейчас партнер Адвокатское бюро «Q&A» Адвокатское бюро «Q&A» Региональный рейтинг. группа Семейное и наследственное право группа Уголовное право группа Арбитражное судопроизводство Профайл компании × Сергей Токарев тоже хотел продолжить династию: у него отец, дядя и дед были военными. Из-за травмы и плохого зрения пришлось выбирать другую профессию, объясняет он: «Наиболее «мужской» и нужной показалась работа следователем прокуратуры, которым и стал». Получил в органах неоценимый опыт, который сейчас помогает добиваться успеха уже в адвокатуре, говорит защитник.
Юридическое образование для руководителя юридического департамента Inditex Russia Артема Подшибякина выбрали его родители-историки, за что он им до сих пор благодарен. Они надеялись, что сын сможет лучше устроиться в жизни и хорошо зарабатывать, рассказывает юрист.
По его мнению, странно ждать от 18-летнего молодого человека самостоятельного качественного выбора профессии и будущего: «Слишком мало опыта, слишком мало понимания, как все работает».
А вот родители управляющего партнера Tomashevskaya & Partners Tomashevskaya & Partners Федеральный рейтинг. группа Интеллектуальная собственность (включая споры) группа ТМТ (телекоммуникации, медиа и технологии) группа Управление частным капиталом группа Корпоративное право/Слияния и поглощения группа Международные судебные разбирательства × Жанны Томашевской, партнера Олевинский, Буюкян и партнеры Олевинский, Буюкян и партнеры Федеральный рейтинг. группа Банкротство (включая споры) 22 место По выручке на юриста (менее 30 юристов) 30 место По количеству юристов 39 место По выручке Профайл компании × Юлии Трофимовой и партнера FTL Advisers FTL Advisers Федеральный рейтинг. группа Семейное и наследственное право группа Комплаенс группа Управление частным капиталом группа Корпоративное право/Слияния и поглощения группа Налоговое консультирование и споры (Налоговое консультирование) × Марии Куклы, наоборот, были против, чтобы дочери шли на юрфак. Первой отец говорил, что это очень жесткая и совершенно не женская профессия. Мать второй придерживалась такой же позиции, хотя сама трудилась юристом. А третьей мама с папой просто советовали выбрать «нормальный, более настоящий факультет».
Неожиданные трудности и приятные неожиданности
Зампред правления по правовым вопросам и корпоративному управлению АО «Сибагро» и завкафедрой корпоративной юридической практики юрфака ТГУ Алексей Кучин столкнулся со сложностями еще будучи абитуриентом. В конце 1990-х годов, когда он поступал, перед началом учебного года существовали так называемые отработки. Заниматься еще и не начинали, а трудовой вклад надо было уже внести, с улыбкой сейчас вспоминает он. Три дня такой «нагрузки» ему предложили «закрыть» в обмен на развоз огнетушителей по студенческим общежитиям. Будущий юрист согласился. Правда, устройств оказалось 200 штук, а с ним в паре был водитель, который не мог поднимать тяжести по состоянию здоровья. Пришлось непросто.
Общественная работа, но уже в период учебы досаждала и Пашину. Он учился на юриста еще в советские годы и уставал слушать пустословие на всевозможных собраниях. А вот студенческая жизнь радовала, признается судья в отставке: «Мы с однокашниками на свой страх и риск выпускали юмористический журнал Gaudeamus, пока нами не заинтересовались местные чекисты». Издание пришлось свернуть. Действительно, официальная коммунистическая идеология присутствовала и в праве, подтверждает Низовкин*: «Практически каждый учебник содержал ссылки на решения съездов и пленумов, программы партии и речи вождей». Зато в 90-е годы советские преподаватели учили хорошо, подчеркивает Ермоленко: «Они, наконец, получили возможность преподавать право без идеологии, что давало им своего рода импульс. Мы эти ценности права и свободы прямо впитывали в себя».
А вообще юрфак был отдельной жизнью, говорит Добрынин: «Она пахла свободой, алкоголем и сексом». Еще в ней было немного времени для права, но все-таки в приоритете именно первые три значения: их можно было менять местами, но от перемены мест жизнь не менялась, как вспоминает он годы своей учебы.
Если в осенний период еще можно было относительно комфортно переплыть через Северную Двину на теплоходе или моторной лодке, то зимой приходилось в любую погоду в 5–6 утра по темноте переходить реку – это несколько километров по льду до материка. Хорошо, что ко второму семестру жилищный вопрос в городе я все-таки решил и учебный процесс стал куда комфортнее.
Кому-то оказалось непросто сразу найти общий язык с однокурсниками. Бондаренко выбрали старостой, и она честно вела журнал посещений своей группы на лекциях, отмечая все пропуски ребят. Из-за этого в конце первого семестра группа взбунтовалась. Я помню этот разбор полетов и свое расстройство, вспоминает она: «Это был мой первый массовый договор о правилах игры. Согласились на то, что я не так строго их отмечаю на лекциях, а одногруппники тоже знают меру». После этого ребята ее зауважали, потому что не сломалась и не сдалась. Атмосфера в коллективе наладилась.
Трудностей во время учебы на юрфаке МГУ у меня не было. Серьезно. По сравнению с моими друзьями, скажем, на мехмате, только совсем ленивый или дебил вылетал за неуспеваемость у нас.
Бороться приходилось и со свойственным молодому человеку желанием гулять и весело проводить время в ущерб учебе, предельно честен Гривцов. «На первых курсах это желание, к сожалению, зачастую побеждало, – говорит он. – Но к последним курсам ситуация изменилась. Когда я понял, что по-настоящему хочу быть юристом, учиться стало совсем легко». Бевзенко тоже не очень хорошо учился на первом курсе. Он связывает это с особенностями учебной программы: «В начале 90-х первый курс юрфака представлял собой странную смесь предметов, которые пытались восполнить плохие школьные знания гуманитарных дисциплин». У него они были хорошие еще со школы, поэтому будущему цивилисту было скучно, особенно на ТГП, которое тогда преподавали в стиле «теории советского государства и права».
К концу первого курса я скучал и думал, что ошибся с выбором профессии. Но все резко изменилось на втором курсе, когда началось гражданское право. Меня оно захватило! Кроме того, я открыл для себя нашу великую юридическую дореволюционную литературу по частному праву. Потом на третьем курсе добавился гражданский процесс – к этому времени я уже работал, читал наших старых процессуалистов и просто горел юриспруденцией.
Были и приятные неожиданности на юрфаке. Для Смирновой таковой стал демократичный подход к учебе в институте адвокатуры УрГЮА. «Нам сразу объявили правило: лекции можно посещать по желанию, но будьте готовы нести ответственность за свои знания на экзаменах», – рассказывает она. За такой подход Смирнова до сих пор благодарна своему факультету: «Это было про взросление, осознанность, ответственность и свободу одновременно».
Володиной в студенческие годы было непросто решать юридические задачи. Алгоритм этого процесса преподаватели им особо не объясняли, а лекции читали в классическом каноне: что написано в законе, какие есть постановления Пленума Верховного суда и так далее. Практики в этом было очень мало, вспоминает она. Ее выручали коллеги по юридической консультации Московской коллегии адвокатов, где уже тогда параллельно с учебой трудилась Володина. Однажды она никак не могла решить одну из таких задач. Ее будущий наставник адвокат Александр Клигман вызвался помочь начинающему юристу, переписал условия, а через несколько дней пришел и сказал: «Эту задачу нельзя решить. Тут ошибка. Не хватает нескольких критериев». «Та ситуация стала для меня большим уроком: ко всему нужно относиться критически, – поясняет Володина. – Не всему стоит доверять и все надо перепроверять. Сначала у меня было представление, что у судов не бывает ошибок и в учебниках тоже, а оказалось наоборот».
Трудности были с иностранными языками, чувствовался недостаток базового школьного образования. Но учеба, учеба и еще раз учеба помогли все преодолеть. Приятно удивили лекции. Изначально ждал, что услышу нудных седых профессоров со скучными голосами. А на самом деле лекции нам интересно и увлеченно читали и седые профессора, и молодые преподаватели, и практики.
Артем Молчанов, начальник правового управления ФАС России
Кому стоит идти в юристы, а кому нет
«Учиться на юриста будет легко тем, у кого развито формально-логическое мышление», – говорит Егоров. По его мнению, людям с развитыми творческими задатками придется тяжелее. Хотя Пашин уверен, что в правовой сфере найдется место для молодых людей самого разного склада ума и характера: «Юрист – это и судебный деятель, и правозаступник, и служака, и следователь, и историк, и полемист, и законотворец, и ученый-теоретик».
Даже судьи по уголовным и гражданским делам отличаются и по способу работы с правовой нормой, и подчас по темпераменту, как объясняет судья в отставке. А вот людям без воображения и с ленивым рассудком будет трудно в профессии, предупреждает он. Здесь нужен живой ум, подвешенный язык и способность к анализу, подчеркивает Кульков. А еще важно быть креативным, смелым, способным брать на себя ответственность и самостоятельно принимать решения, добавляет Литовцева. Если готовы работать в режиме многозадачности, не умираете от анализа больших объемов информации, не боитесь полемики, получаете удовольствие в поиске решений и готовы ответственно их отстаивать, то у вас точно есть хороший шанс состояться в этой профессии, обобщает Косенков.
Точно надо идти на юрфак тем, кто готов сначала трезво осознать сложившееся отношение государства к праву, а затем, войдя в профессию, стремиться менять его. Независимо от того, будет ли он работать в инхаусе или консалтинге, заниматься уголовными делами или недвижимостью.
Не стоит идти в юристы ради денег, сразу предупреждают Бондаренко и Бевзенко. Право – это не просто ремесло, а искусство поиска справедливых решений в спорах, которые разворачиваются в нашем обществе, обращает внимание партнер «Пепеляев Групп». По его мнению, им должны заниматься неравнодушные люди. В юрсообществе будут рады тем, кто хочет по-настоящему что-то изменить и задумывается о том, чтобы помогать людям, замечает Гривцов. «Одним словом, если вы за правду – идите в юристы, а если хотите колебаться вместе с мнением начальства, то не надо, таких уже достаточно», – поясняет Подшибякин.
Приготовьтесь, что первые 5–10 лет после получения юробразования, скорее всего, будете получать копейки и максимум подносить снаряды для более опытных коллег, пока не начнете что-то из себя представлять в профессиональном плане. Высшее юридическое – это только фундамент, на котором еще строить и строить. Я сам что-то стал из себя представлять в профессиональном плане лет через пять после окончания университета.
Заниматься нужно тем, что нравится, соглашается с коллегами Кучин. Тогда будет и рост, и удовольствие от работы, а деньги с достижениями потом приложатся сами, говорит юрист. При этом не стоит забывать, что правовая специальность предполагает мощнейшую жизненную привязку к России, подчеркивает Яковлев: «Я не знаю другой профессии, которая настолько сильно привязывала бы человека к стране».
Главное – вовремя понять, ваше это или нет. Если нет, то не нужно терпеть учебу на юрфаке в угоду сложившимся обстоятельствам или желанию родителей. Попробуйте найти себя в другой профессии, поступить в другое учебное заведение. Иногда лучше стать толковым сварщиком, чем плохим юристом. С первыми в стране сейчас проблемы, а со вторыми проблем как раз нет.
Тем более, что сегодня в нашей стране права становится все меньше, констатирует Ермоленко: «Политика и антиправо пока побеждают, нам мало что удается с этим сделать». Сегодня за него нужно бороться, поэтому, становясь юристом, выбираешь не просто профессию, а скорее миссию, уверен партнер «ФБК Право»: «Кто готов бороться и создавать, кому интересна такая жизнь, вот им надо на юрфак. Кто хочет комфорта и ясных перспектив, нужно выбрать что-то другое». И вместе с тем стоит учитывать, что развитие и применение искусственного интеллекта постепенно сократит число юристов, как развитие видеофиксации на дорогах снизило потребность в инспекторах ГИБДД, предполагает партнер Олевинский, Буюкян и партнеры Олевинский, Буюкян и партнеры Федеральный рейтинг. группа Банкротство (включая споры) 22 место По выручке на юриста (менее 30 юристов) 30 место По количеству юристов 39 место По выручке Профайл компании × Юрий Федоров: «Уже сейчас автоматизированные процессы подготовки судебных документов господствуют в сфере ЖКХ и широко развиваются в банковской сфере».
Юробразование универсально и заставляет задуматься о границах ответственности, о справедливости. Сейчас оно даже в большей степени практико-ориентировано. Если человек учится на юридическом примере решать казусы, то он может решить много задач. Поэтому на юриста должны идти учиться политики, будущие руководители, бизнесмены. Само собой, те, кто видит себя практикующими юристами, судьями и адвокатами. Быть юристом – это не только знать кодексы, но понимать, как они выстроены.
* Имя и фамилия комментатора изменены по его просьбе.